Ну надо же! Эди это все напомнило серию «Аббатства Даунтон», а не реальную жизнь. Сейчас сюда войдет горничная, одетая в черное платье и белоснежный фартук, с чепчиком на голове. Но Белинда была в обычной плиссированной юбке и белой блузке, так что Эди осталась крайне разочарована.

– Можешь приступать, – рявкнула миссис Каррингтон, как только они с Эди сели в машину. – К четвергу нам уже нужно что-то показать ее светлости. Подготовь мудборд и эскиз.

– Да, конечно, – сказала Эди. Времени было мало, но составить мудборд она могла вечером, уложив Дэнни спать, а для эскиза требовалось лишь слегка доработать уже имеющийся у нее в запасе.

Однако Эди не покидало ощущение, что мисс Сондерс все-таки не собиралась позволять будущей свекрови вытирать о нее ноги. Очевидно, у нее был припрятан туз в рукаве…

Глава 5

Джеймс не решался зайти. Виной этому был не суровый вид Джулии или Тии и даже не пожилая незнакомая женщина. Его взгляд сразу упал на молодую девушку, стоящую рядом с будущей женой его друга. Его привлекли не столько тонкие черты ее лица и длинные, пшеничного цвета волосы, сколько ее поведение. Она напомнила ему олененка, так как ее поза выдавала ужасное напряжение. Создавалось впечатление, что она может убежать отсюда стремглав в любую секунду. Лицо и серые глаза девушки озарялись светом из окон, и она, казалось, абсолютно не сочеталась со всей этой солидностью и громоздкостью гостиной Джулии Феррис. Черт возьми, даже он почувствовал себя неловко в этой обстановке, хотя за столько лет вроде бы успел к ней привыкнуть.

Да, он привык, но не был ее частью. Он был здесь столь же неуместен, как и незнакомка.

Все же Джеймс проследовал за Уильямом и услышал, как Джулия воскликнула:

– Уильям! Мог бы и постучать. Мы тут вообще-то обсуждаем свадебные платья. Ты же знаешь, что жениху не положено видеть невесту в платье до свадьбы.

Уильяма же больше заинтересовала тарелка с печеньем, и он тут же схватил одно из них, пока мать представляла ему своих гостей.

Эта девушка занималась платьями? Джеймс продолжал гадать, пока Джулия их знакомила. Но леди Тонбридж в итоге представила всех, кроме нее, да и миссис Каррингтон, с которой та, похоже, приехала, не озаботилась этим вопросом.

Почему так? Был ли здесь какой-то подтекст? Почему ее так запросто проигнорировали?

Джеймс собирался сам подойти и представиться (так как Джулия, очевидно, не собиралась этого делать, хотя, если она хочет добиться успеха в бизнесе, ей следовало бы обзавестись хорошими манерами), но, прежде чем он успел сделать первый шаг, раздался голос Тии.

– А это, – сказала она, – Эди, которая, как я понимаю, и будет непосредственно шить само платье. Правильно, миссис Каррингтон?

Щеки девушки залились румянцем. Она почувствовала себя еще более неуютно и дискомфортно, чем раньше, и он всем сердцем ей посочувствовал.

– Да, все верно. Эди Адамс работает у меня дизайнером, – сказала миссис Каррингтон, но в ее голосе прозвучали недобрые нотки, которые не понравились Джеймсу. У него складывалось впечатление, что женщине хотелось, чтобы Джулия считала, что она сама создает все свои платья, и он задался вопросом, не подставила ли Тиа девушку, сама того не желая. Ему хотелось надеяться, что нет. Эди (какое милое, приятное, старинное имя) показалась Джеймсу слишком робкой и застенчивой, чтобы переносить нападки со стороны своей работодательницы.

Впрочем, рассуждал он, она взрослая девушка и, скорее всего, знает, что делает.

Он продолжал пялиться на нее, когда та подняла глаза и поймала его взгляд. Румянец на щеках усилился, но это придавало ей еще большую привлекательность. Она излучала свет, именно так охарактеризовал бы ее Джеймс.

– Ну так что, ты уже выбрала платье, дорогая? – Уильям был целиком и полностью сосредоточен на розовых вафлях. – Джеймс, ты просто обязан закупиться ими, они будут напоминать тебе о времени, проведенном в интернате.

– Фу, нет уж, спасибо. Мне бы не хотелось это вспоминать. – Школа хоть и не была сущим адом, но относилась к тому периоду его жизни, который он не особенно любил. Он был мальчиком из бедной семьи, который получил возможность посещать это дорогостоящее заведение лишь благодаря стипендии. Об этом никто не должен был знать, но одноклассники быстро все выяснили. Для этого им потребовалось лишь спросить, где живут его родители.

– Да, выбрала, – сказала Тиа. Что-то в ее голосе заставило Джеймса поднять на нее глаза. Он обнаружил, что девушка разговаривала совсем не с Уильямом. Он был почти уверен, что она смотрела на Эди.

– Ну вот и хорошо, – сказала Джулия, поворачиваясь к миссис Каррингтон. – Я попрошу Белинду проводить вас. Договоримся на это же время в четверг?

Затем она позвонила в свой дурацкий колокольчик.

Джеймс уже давно привык к этим странностям, но не смог сдержать улыбку при виде того, как на это отреагировала Эди. Стараясь не показывать, что он наблюдает за тем, как она покидает комнату, он отвернулся и заметил, что Тиа пытается ему что-то сказать.

Он уже хотел было открыть рот, чтобы спросить, чего она хочет, но девушка выразительно на него посмотрела и покачала головой, показывая на Джулию.

– Я заскочу на кухню, – сказал он. – Посмотрю, не осталось ли еще того прекрасного торта.

– Попроси заодно приготовить вам что-нибудь на обед, – предложила Джулия. – Вы, мальчики, должно быть, умираете с голода. Уильям, твой отец хотел обсудить с тобой, как продвигается дело с семинарами.

– Ну, пока вы все заняты, я поговорю с поваром, – сказала Тиа.

– Зачем? – Джулии нужно было знать все.

– Я обещала, что мы вместе пробежимся по меню. Он сориентирует по расходам.

Джулия пожала плечами и небрежно махнула рукой в сторону Тии.

Джеймс отправился за девушкой.

– Ты что-то хотела? – спросил он.

– Тихо! У этой женщины всегда ушки на макушке. Пошли на улицу.

Они прошли мимо кухни и вышли на улицу через дверь, которая раньше служила входом для прислуги. У Джеймса создавалось ощущение, что в Усадьбе до сих пор существует это негласное правило, так как ее светлость постоянно просила всех пользоваться именно им. Только Уильям намеренно входил и выходил через парадную дверь исключительно для того, чтобы позлить свою мать.

– Нужно пытаться ловить маленькие моменты радости, пока это возможно, – сказал он однажды Джеймсу. – А раздражать мать, когда она ведет себя глупо, доставляет мне огромное удовольствие.

– Итак, в чем дело? – спросил Джеймс, когда Тиа наконец остановилась.

Они были уже далеко от дома, но девушка все равно оглянулась, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.

– Я хочу записаться на консультацию к дизайнеру, к Эди, и хочу, чтобы ты меня отвез, – сказала она.

– А ты сама не можешь? – спросил он. – То есть я совсем не против тебя подвезти, но ты же вполне нормально управляешься с машиной, разве нет? – Он надеялся, что ее положение не означало, что она больше не сможет водить автомобиль. Уильям рассказывал, что ей потребовалась целая вечность, чтобы наконец сесть за руль своей модифицированной машины для инвалидов, но, как только она набралась смелости, ее было не вытащить из-за руля.

– Конечно могу, – усмехнулась девушка, – но я не хочу, чтобы Джулия или Уильям что-то заподозрили, поэтому мне понадобится помощник.

– Мы как будто шпионы какие-то. Может, ты планируешь убийство? А цель случайно не некая будущая свекровь?

– Не искушай меня, – мрачно сказала Тиа. – Ты же видел, как она себя вела, – девушка мотнула головой в сторону дома, – а до вашего приезда было еще хуже. Не спросив меня, она уже решила, какое платье я должна надеть.

– Надеть куда?

– На мою свадьбу, дурак.

– Ох…

– Вот именно! Я и так многое спускаю ей с рук, потому что понимаю, что свадьба для нее – лишь повод продемонстрировать Усадьбу, и я это всецело поддерживаю. По большей части. Но вот в том, что касается моего платья, позвольте уж мне самой решать.

* * *

– Платье, – повторил Джеймс, придавая этому слову оттенок чрезмерной важности.

– Поэтому я сама все выберу, а вы с Эди поможете мне это провернуть.

– А Эди знает? – спросил он, прищуриваясь.

– Пока нет, но скоро узнает.

– Зачем вся эта конспирация? Почему бы просто не сказать Джулии, что у тебя на сердце?

– Потому что она не позволит мне сделать все самой. Ты же ее знаешь. Она просто не сможет сдержаться. Если бы кто-то искал в словаре значение выражения «вторгающийся в личное пространство», там бы черным по белому было написано «см. леди Тонбридж». Кроме того, я хочу, чтобы платье стало сюрпризом для всех и никто не видел его до свадьбы. Если бы я была уверена, что Мойра Каррингтон поддержит меня в этом, я бы пошла прямо к ней, но она ясно дала понять, на чьей она стороне.

– В этом конфликте уже появились стороны?

– Да, – твердо сказала Тиа. – И я хочу, чтобы Эди Адамс была на моей. Так ты поможешь мне или нет?

Джеймс надул щеки. Ему не следовало вмешиваться, но так у него была надежда вновь увидеть Эди. Так почему бы не воспользоваться возможностью?

– Хорошо, – ответил он, – я в деле. Что мне нужно делать?

Глава 6

Обычно миссис Каррингтон закрывала магазин около четырех часов дня, если только у нее не было записи на консультацию или примерку. Не было смысла оставлять его открытым дольше, потому что клиенты приходили к Мойре лишь по рекомендации и всегда записывались заранее. Эди считала (и даже предлагала), что миссис К следует запустить рекламу, даже если это будет просто небольшой баннер на главной улице, но та и слышать об этом не хотела. Девушка не понимала, как ее бизнес до сих пор еще держался на плаву.

Но закрытие в четыре часа вполне устраивало Эди. Уроки в школе заканчивались в половине четвертого, но три дня в неделю Дэнни оставался на дополнительные секции, которые как раз длились до четырех, так что она могла забирать его сама. В два других дня его встречала мать Эди, да и субботу мальчик проводил у бабушки. Эта негласная договоренность вроде бы устраивала всех, но последние дни мать нередко жаловалась на необходимость сидеть с мальчиком по субботам. После того как у нее диагностировали фибромиалгию, она редко чувствовала себя хорошо, а с недавних пор ее состояние только ухудшилось. Эди очень жалела, что в субботу у нее полный рабочий день, но переход на сокращенный означал бы урезание зарплаты.

Другая проблема состояла в том, что Эди не хватало времени для работы над собственными проектами, так как в магазине Мойра постоянно занимала ее чем-то другим. Девушка с детства интересовалась модой. Ее завораживали именно наряды для различных торжеств. В этом она винила Барби и набор бальных платьев принцессы, которые ей однажды подарили на Рождество.

Повседневная одежда ее не интересовала, а вот то, что женщины могли надеть на бал, выпускной или свадьбу – было как раз по ее части. Ей нравились дорогие, красивые ткани и то, как они струились и сияли; ей нравилось декорировать изделие, кроить, драпировать, но большее удовольствие девушке доставляло то, как ее работы позволяли клиенткам почувствовать себя принцессами.

Жаль только, что сама Эди никогда не чувствовала ничего подобного. Она никогда не примеряла ничего из того, что шила, и вряд ли когда-то примерит, если только на горизонте не замаячит повод, по которому она сможет сшить что-то и для себя.

Честно говоря, на себе она лишь оттачивала навыки. Иногда создавала простые повседневные платья, юбки или комбинезоны для повседневной носки. Она вспомнила, как умоляла маму отвести ее в комиссионку, чтобы она могла выбрать платье и переделать его под себя. Эди ощутила себя в своей стихии, когда бабушка подарила ей старую швейную машинку «Зингер» и объяснила, как ею пользоваться. С годами девушка стала настоящим профессионалом.

Миссис К уже ушла домой, а Эди осталась проследить, чтобы в зале ожидания все было чисто и аккуратно для завтрашнего дня. Вдруг она услышала, как дверь тихонько отворилась.