Зазвучал оркестр. Я как-то пропустила, кто у нас на этой неделе лучший курс и лучшая группа. Каждый понедельник по итогам среднего балла и достижений (ну там победы в соревнованиях, участие в художественной самодеятельности) выбирали лучшее подразделение. Все согласно иерархии: факультет, курс, группа.

Практически всегда побеждал наш, первый, факультет. Курсы и группы разнились. Нашу часто хвалили, но уголовка все наши достижения убивала просто на корню. Одна двойка была у меня по ней, а вторая по автопод. Ну не рождена я для правил ПДД!

Как можно ответить на эти дебильные двадцать вопросов, допуская не более двух ошибок. Мы же еще толком не учили ничего! А отработать я не успела двойки, потому что обе в пятницу вечером получила. Тупо времени не хватило!

Мало того что все выходные в институте сидеть пришлось, ведь у нас всех двоечников оставляют на самоподготовку почти на целый день, так еще и не выучила ничего. Просто голова пухла, да и Сема со своим баяном тренировался.

– Ален, ты чего тут стоишь?

Обернулась в страхе, но это был всего лишь Васильев. Я открыла рот, но потом закрыла. Меня снова немного потряхивало.

Сам одногруппник стоял с ведром, на нем висел бейджик дневального по курсу. Вот он, единственно законный способ пропустить развод – наряд. Я замялась:

– Да опоздала она, у вас начальник курса кабинет закрыл, когда уходил?

Все та же бойкая девушка подсуетилась. Командирским голосом поставила Василька в позу зю. Тот, наверное, за хлоркой пошел для взлетки. У нас тут сезон простуд пошел и всех заставляли мыть с дезинфекцией.

– Нет, а что?

– Как что, тормоз, бери у нее увольняху и на вашу доску почета иди вешай. Скажете, что тут и была, и никто ничего не заметит. На разводах обычно не до вас.

Василек хмыкнул, очевидно, оценив сообразительность умудренных опытом курсантов, и протянул руку. Без вопросов. Я же точно так же положила ему на ладонь увольняшку, выпучивая глаза. Парень кивнул, развернулся и зашагал в сторону курса, а я услышала топот ног и снисходительное:

– Второй курс, вот всему вас учить надо!

Глава 11. Маша Копылова

– У меня развод, Макс. Ты что, забыл…

Я шептала в трубку, стоя прямо в строю. Пока говорил какой-то заместитель про события минувшей недели, я пыталась без палева ответить на звонок любимого. Уже третий.

Два предыдущих я скинула, все же мероприятие! Неужели он забыл про развод? Я даже специально из-за него в институте осталась. Все же вставать ни свет ни заря и мчать в институт сложно. На такси я тратиться не хотела, напрягать Максима просьбой отвезти меня тоже…

– Я тебя сегодня-завтра обед заберу!

Он крикнул так, что это услышал весь строй. Николяша погрозил мне пальцем и взглядом дал понять, что я охренела. Он вообще любил указывать на такое. Я же сдалась и одними губами ответила «извините».

Макса же сбросила и написала в аське пятое «хорошо». С тех пор как он стал работать в УВД области, просто напрочь игнорирует мое расписание. Будто сам не учился здесь.

Развод продолжился. Мне нужно было до первой пары забрать тетрадь у Алены, что вчера взяла переписать лекцию и немного повторить. Уголовка выматывала, и вчера я целый день просидела над кодексом, чуть ли не наизусть запоминая определения.

Сегодняшней пары, судя по всему, боялись все. Ребята в строю обсуждали ограничения по возрасту уголовной ответственности, проговаривали вслух решения Пленумов Верховного суда.

Еще ни разу я с такими нервами не шла на занятия. Раньше учеба не вызывала у меня отвращения, но сейчас… Точнее будет сказать, не учеба, а уголовка. Я даже опустилась до того, что стала называть преподавательницу старой грымзой. В уме, разумеется.

Развод кончился, и я стала выискивать Алену. Она в строю обычно рядом всегда была. Мы обе невысокие, без каблуков. От горшка два вершка, как Симон говорил.

Но девушки нигде не было видно. Съедала, что ли? Я пошла со всеми общим потоком в сторону курилки. Надо было бы по-хорошему прямо по большому плацу во второй корпус, но… Но там стояло руководство, а я скорее руку себе откушу, чем на глаза им попадусь.

Воспоминания прошлого года еще свежи в памяти. Даже слишком. Начальник института до сих пор выделяет меня среди многих. Как находит случайно взглядом или на мероприятиях, так губы поджимает. Меня поэтому больше в клуб и не звали особо. Мол, он против.

Хотя все это больше напоминает слухи. Максим на мои страхи лишь махнул рукой. Сказал, что я справлюсь, и чтобы не думала, что кому-то из руководства до меня действительно есть дело. Прозвучало немного обидно даже.

Хорошо ему делать такие выводы, когда он сам уже окончит и устроился на отличную работу. Не райотдел, не следователем всяких жуликов водить. Пожалуй, козырнее только в гаи, но он почему-то не хотел.

Хотя сам рассказывал, как многие друзья уже отбили себе стоимость устройства на работу. Для меня, конечно, было шоком, что, чтобы попасть на нормальную должность после института, надо было платить. Бесплатно тебя могли взять только участковым.

Но это что касалось именно этого города. Я знала, что в моем регионе, откуда меня направляли, места есть всегда и вечный недобор. Можно хоть участковым, хоть следователем, хоть в штаб пойти. Девочек обычно туда и засовывали.

В общем, по итогу пяти лет меня ждало именно оно. Место в нашем крошечном сельском отделе милиции. И это тоже было тем вопросом, что боялась поднимать с Литвиным…

– Машка! Прости меня, вот тетрадка.

Запыхавшаяся, растрепанная и возбужденная Алена возникла передо мной внезапно. Она была такая странная, испуганная. Не удержавшись, я спросила:

– У тебя все хорошо?

– Я развод проспала и опоздала!

Она сказала это шепотом, но очень громким. На нас обернулось сразу же несколько курсантов. Мои глаза тоже расширились, а ладони тут же вспотели. Опоздать на развод было самым страшным. Ну, если не самым, то в десятку смертельных косяков входило точно.

– И как?!

Я схватила ее за руку и потащила. Мне показалось, что все на нее пялятся и словно насквозь видят, что она сделала. Алена тоже оглядывалась и девушку ощутимо трясло. Она пропищала:

– Я не знаю! Никто пока не заметил из начальства.

Мы стояли и пялились друг на друга, словно она сказала о том, что нарезались мухоморов без последствий. Я даже переспросил:

– В смысле, и даже нарядов не дали?

– Нет! Машка, мне так страшно, а если узнают, а если меня отчислят?

Признаться, я Алену такой еще не видела. Словно страх отчисления был сейчас самым важным, что ее в жизни интересовало. Хотя сомневаюсь, что была далека от истины. Но тем не менее…

Я стояла по ту же сторону, только совсем в другом положении. У нее была паника, а я вещи собирала. Ну и как бы мне реально сказали, что все. Мое обучение закончилось.

Тем не менее в этом институте никогда не знаешь, откуда выстрелит. Пока мы с Аленой стояли и пялились друг на друга, к нам неожиданно подошла Вика Волобуева. Глянув на Аленку, она сказала:

– Пошли, тебя начальство завет.

Та вся побледнела, покраснела, а потом ее глаза наполнились слезами. Она всхлипнула и как запричитает:

– Меня отчислят!

Вика остановилась как вкопанная, посмотрела на рыдающую Алену, потом на озадаченную меня и спросила:

– За что тебя отчислять, Иванова? Там из второй группы Танька в наряде в обморок грохнулась, тебя Николяша зовет, чтобы быстрей бежала меняла. Ты нормальная вообще?

– Так это не из-за того, что я опоздала на развод?

Алена ляпнула это, а я подумала, что о таких вещах не стоило бы говорить вслух. Тем более при Волобуевой. Но та лишь удивилась, взяла Алену под локоток и потащила ее в сторону корпуса, подальше от толпы. Я же поплелась следом, слыша:

– Ну опоздала, ну и что? Я вон зимой каждый второй развод пропускала. Вон, сидела в корпусе, чтобы не мерзнуть. Если ты до сих пор тут, то тебя не спалили. Лицо кирпичом и пошла к Николяше. Хотя он бы на моем месте сказал то же самое. Зачетный у нас лейтенант. Повезло, считай.

Слушать такое от Волобуевой было странно. Тем не менее речь сейчас шла далеко не обо мне. А Алена готова была рассыпаться в благодарностях. Она сбивчиво рассказала Вике о том, что же случилось, заодно посвятив в подробности и меня.

Я бы сказала, что ей бесконечно повезло. Так выкрутиться, это уметь надо, а уж в понедельник… Вообще, у нас разводы были каждый день, но обычные, перед занятиями просто построиться, довести информацию и все такое.

Каждый понедельник же собирался весь институт. Даже преподаватели и сотрудники отделов. Они кучкой толпились справа, строясь в две коробки: мужскую и женскую. Ходили они лишь бы в ногу, а вот нас дрючили частенько.

Такая практика была введена с прошлого года. Нам, так сказать, повезло. Начальник института вообще очень активно примерно с нашего поступления насаждал новые правила в институт.

Мы дошли до курса. Я же не собиралась туда идти! Хотела повторить уголовку, переписаться с Максимом, узнать, что он сегодня планирует и что купить в магазине для ужина, если будем дома.

А в итоге стала свидетельницей разговора с Николяшей. Вика предложила ему все честно рассказать. Что Алена и сделала. Да вроде там сложно было что-то утаить, она рыдала в три ручья.

Лейтенант лишь отмахнулся и сказал, что не пойман – не вор, при этом хитро глядя на Волобуеву. Та лишь пожала плечами. Алена убежала в наряд, а мы с неожиданной попутчицей отправились на пару.

Как только вышли из корпуса, я тихо сказала ей:

– Спасибо.

Та подала плечами, ежась от осеннего промозглого ветра, и просто ответила:

– Да не за что. Я ж знатная залетчица. И кроме того… – Она повнимательнее посмотрела на меня. – Карму отрабатывать надо.

Глава 12. Андрей Изворотов

Я когда-то думал, что мой отец – это худшее, что могло случиться со мной. В плане учебы. Там вообще много планов было, но именно учеба и его отношение ко мне как к курсанту на паре добило меня.

Прошел год и вот теперь я смотрю на сморщенную женщину, что сидит слева от меня за партой преподавателя и с умным видом говорит мне, что я неправильно все перечислил. Забыл одну из статей уголовного кодекса, по которой ответственность наступает с четырнадцати лет.

– Уважаемый курсант, мы забыли в середине еще одну статью. Надеюсь, вы сейчас исправите свою ошибку, иначе я буду вынуждена поставить вам неудовлетворительно и ждать на отработку.

Карга старая. Там сколько статей, двадцать? Я назвал все! Специально пальцы загибал, когда говорил. Хотелось грязно выругаться. Она же невозмутимо поправила очки на крючковатом носе, а потом прокашлялась.

– У вас три попытки, уважаемый.

Это ей что, аттракцион, что ли? Я угадаю это слово за три попытки? Телевизионное шоу, чтоб его. Стиснул зубы. Прикинул в уме, что ей от меня нужно, и начал называть.

Группа молчала. Прошли те времена, когда на паре можно было перевернуть тетрадку на первой парте и прочитать что-то втихаря. Уж точно не здесь. Прошло три месяца от начала сентября, но…

– Статья двадцать Уголовного кодекса Российской Федерации…

Без Российской Федерации – это сразу два. У нее особый пунктик на полное название кодекса. Зубрить его надо наизусть, как кучу другой ненужной ерунды.

Я еще раз перечислил все статьи, на этот раз еще с описанием названий. Вот тут мог ошибиться, так как наизусть все статьи учить – это уже из разряда миссия невыполнима.

Старая грымза лишь поджала губы и недовольно ответила:

– Мне не нужно, чтобы вы перечислили мне все заново, мне нужно, чтобы вы назвали мне те статьи, что забыли в первый раз. Одна попытка сгорела, уважаемый. Но вы можете попробовать еще дважды.

У меня реально аллергия была на это ее «уважаемый». Обратился глазами к залу, но поймал лишь напряженные взгляды одногруппников. Потому что ребята реально не могли помочь, даже если бы захотели.