Конечно, Лика все помнила. Ее новый знакомый с самого начала окружил ее такой таинственностью, что она разгадывала его, как квест. Они действительно познакомились в том самом парке, что был написан на картине. Она сидела и любовалась красками осени, отдыхая от тяжелого трудового дня. Он подошел к ней и протянул розу, спрашивая разрешения присесть. В тот вечер они не могли наговориться, словно встретились старые друзья, имевшие в жизни много общих и давних событий. Лике было с ним легко и весело. За его красивым обликом скрывалась творческая и страстная натура. Лика это почувствовала сразу. На ее вопросы о его жизни Валера отвечал неохотно, отшучиваясь и утаивая самое главное. Узнала Лика, что он известный художник уже через месяц их отношений и тоже случайно. Они ужинали в ресторане, к нему подошла девушка.

– Валерий? Грановский? Нежели это Вы? Я могу сделать с Вами селфи?

Лике даже стало стыдно в этот момент. Она, будучи московским небожителем и искусствоведом, и не догадывалась, что человек, в которого она влюбилась, оказался известным художником. Ей до слез стало обидно, что Валера скрыл от нее род своих занятий. До конца вечера они практически не разговаривали. Валера пытался неуклюже оправдать свое молчание по этому поводу, но Лика напряглась. Ей показалось, что он хочет ее использовать каким-то образом. Все его дальнейшие действия и отношение к ней быстро разогнали ее сомнения, и она успокоилась. Дальше тайн вокруг нее стало не меньше, но Лика погрузилась в их отношения с головой и больше не думала ни о чем плохом.

Таня попросила у официанта бутылку воды и отправилась к себе в каюту, сославшись на слабость и поднявшуюся вдруг снова температуру. Через минуту телефон оповестил Лику, что пришло сообщение. Она взглянула на монитор и вздрогнула. Там снова высветилось слово «Любимый». Она дрожащими руками разблокировала экран и прочитала сообщение. «Как отдыхается без меня, моя Анжелика – маркиза Ангелов? Я приготовил подарок для тебя. Жди». Лика застыла. Ни один человек в мире ее не называл полным именем, даже родители, казалось, давно о нем забыли. Только Валера в минуты близости и исключительно наедине так ее называл. Он всегда ей говорил, что имя ей очень идет, но в кругу друзей или семьи он звал ее строго Лика. Она вскочила и побежала к Тане, забыв тот факт, что подруга снова слегла с температурой.

– Ты что? На тебе лица нет! – испугалась Таня.

– Смотри! – сказала Лика, протягивая свой телефон.

– Снова сообщение? Анжелика? Кто это? Не очень понимаю. Прости, я уже успела уснуть. Плюс температура, так что мне нужно все объяснить. Что это?

– Это мое имя. Мое полное имя. Так называл меня наедине Валера.

– Твое имя? Ого! Я и не знала.

– Никто не знал. Я не люблю, когда меня так называют. Когда поменяла паспорт в 14 лет, поменяла и имя. Я даже стеснялась его. Так что в паспорте стоит только Лика.

– А ему зачем сказала?

– Он сам догадался, что изначально меня звали Анжелика.

– Какой догадливый. Я бы даже и не подумала.

– И что скажешь? Никто, кроме него не знал об этом. Никто!

– Я скажу одно – он жив.

– Тань, зачем все это тогда было? Мать горевала очень натурально.

– А может, она и не знала, что хоронили не его.

– Нет. Ерунда. Зачем ему себя хоронить? Зачем это представление?

– Ты сама говорила, что в последнее время у него были проблемы. Влез куда-то не туда, вот и типа спрятался. А когда не будут искать? Правильно! Когда ты умер.

– Зачем он меня запугивает? Картины…. Смс…Я же точно в его проблемах не виновата. Да и если он прячется, то я же могу его выдать.

– Тогда вообще смысла в его прятках нет. Ты права. Спроси у его мушкетеров. Мне так кажется, что от них у него не было секретов. Там дружба была какая-то фанатическая.

– Хорошо, отдыхай, Тань. Я пойду к себе. Постараюсь что-то узнать. Только в одном я уверена, если Валера хочет, чтобы я думала, что он мертв, его друзья никогда не расколются.

Лика зашла в каюту и села на кровать. В голове стаями носились мысли, от которых можно было сойти с ума. Она набрала номер Никиты. Он не ответил. Зато сразу ответил Влад.

– Привет, Влад. Это Лика.

– О! Привет. Я думал, ты в круизе. Или ты уже вернулась? – радостно ответил он.

– Нет, я еще на корабле. Прилетаю в Москву завтра.

– Отлично. Как отдохнула? Удалось расслабиться?

– Нет, Влад. Не удалось. Ты можешь мне ответить на вопрос?

– Конечно, если знаю ответ.

– Валерины картины на данный момент все находятся у меня в галерее?

– Насколько мне известно, да. Он еще перед смертью все тебе загрузил. Сказал, что в мастерской стало ненадежно, но почему, я не знаю.

– И больше у него не было мест, где он мог бы спрятать неизвестные свои работы?

– Нет. Галерея – самое надежное место. Он неоднократно так говорил. Он слишком ценил свои работы, чтобы рисковать ими.

– Так что случилось? Почему он хотел их спрятать?

– Лик, я не знаю. Он чем становился знаменитее, тем ревностнее относился к своим работам.

– Ему угрожали?

– Точно нет. Я бы об этом знал. А почему ты об этом спрашиваешь? Что-то случилось? Ты отдыхать должна. Грановский умер. Свыкнись с этим, как бы трагично это сейчас ни звучало из моих уст. Нам тоже непросто.

– Хорошо, спасибо, Влад. Пока.

Лика заплакала. Она бы и свыклась, но ей кто-то активно не давал этого сделать. Ей нужно было вычислить положение телефона, тогда она бы вероятно узнала, у кого симка Валеры, но таких связей у нее не было. Она решила именно этим заняться, когда вернется в Москву. Пока она не предполагала, как это будет выглядеть, но полиция – это последняя инстанция, куда она планировала обратиться. Никита ей снова не ответил, а Игорю она звонить не собиралась.

Вечер наступил незаметно. Вещи были все собраны, Лика позвонила Тане и спросила, как ее здоровье. Таня со слезами в голосе сказала, что у нее жар и слабость. Так что уже до выхода с корабля из своей каюты не выйдет. Лика поняла, что ужинать ей придется только с Киром. Она вдруг подумала, что Кир для нее такая же загадка, как и Валера. Она устала от этих загадочных мужчин и хотела ясности. Она видела, как Кир смотрел на неё, но пока даже не думала ни о каких новых отношениях. Она вдруг почувствовала, что совсем не знала Валеру. Она не знала его внутреннего мира, не знала его терзаний, страхов и ничего не знала о его проблемах. Их отношения были абсолютно поверхностные: двое молодых людей стали встречаться только потому, то их потянуло друг к другу. Химия. Лика часто слышала, что есть это необъяснимое чувство, которое тянет вас к кому-то. Эта неудержимая потребность быть рядом друг с другом и прикасаться друг к другу. Она ощущала в его присутствии неконтролируемые эмоции, переполняющие ее. Они оба оказались совершенно потерянными, обезумевшими перед лицом этого потока эмоций. С первых слов, которыми они обменялись, возникла связь, немедленное понимание и эйфория, выходящая за пределы воображения. Лика думала, что это было взаимно. Ошибалась? Химия между двумя людьми – это прежде всего любовь. А где любовь – там забота. Заботился ли о ней ее избранник? Обеспечивал ее благополучие? Теперь Лика понимала, что нет. Розовые очки начали приоткрывать реальность, их красивые стекла постепенно становились обычными. Валера заботился только о своем благополучии, о своем мире, где не было места его спутнице. «И пусть весь мир подождет» – их девиз – больше не работал. Неужели он действительно жив? Или все же мертв? Лика боялась одинаково как первого, так и второго развития событий. Она даже подумала, что хочет остаться тут, на этом лайнере, чтобы не возвращаться в Москву, но разве она была тут защищена? Нет. Лика вздохнула и вышла из каюты.

– Ты прекрасно выглядишь, – сделал ей комплимент Кир. – Ждем Татьяну?

– Нет. Она совсем разболелась. Будем прощаться с лайнером вдвоем.

– Я не очень тебя удивлю если скажу, что рад этому обстоятельству?

– Кир, давай не будем об этом.

– Почему? Ты мне очень нравишься.

– И об этом я тоже не хочу говорить. Я только что пережила разочарование века.

– Я понимаю. Смерть жениха…

– Я не об этом. Он не любил меня никогда. Притворялся, только не понимаю, зачем. Даже не пойму, что для меня стало более шокирующим: его смерть или обман.

– А как ты поняла все это?

– Осенило. Давай не будем и об этом говорить. Пойдем ужинать. Я проголодалась.

За столом Кир не сводил с неё глаз и почти ничего не ел. Обстановка располагала к романтическому свиданию, но Лику сейчас это совсем не волновало. Кир задел ее сердце лишь «рядом и около». Ей было сейчас не до новых свиданий. Со старыми бы разобраться. Но все же он ей нравился, и она ругала себя за это.

– Посмотри какой сегодня красивый закат! – сказал Кир, когда они вышли на палубу после ужина.

– Мы видели их много. Почти каждый вечер, за исключением той сумасшедшей ночи.

– Мы познакомились той сумасшедшей ночью.

– Да, точно. Я упала. Не очень романтичное начало.

– Начало? Если бы.

– Кир, я о знакомстве.

– А я нет. Можно я в Москве тебе позвоню? Я понимаю, что ты пережила трагедию. Я подожду.

– Я и сама не знаю, что я пережила. И пережила ли.

– О чем ты?

– Тебе это необязательно знать.

– Тебе не нужна помощь?

– Помощь?

Лика задумалась. Кир производил впечатление человека, который может все. Она так и не выяснила, кто он и чем занимается, но видела, что он не просто бывалый турист. Рассказывать ему о своих внезапно возникших проблемах, не зная род его занятий, было глупо. Она решила подождать, понимая, что ей действительно негде искать защиты.

Январь, Москва

Лика зашла в квартиру, протолкнула свой огромный чемодан и плюхнулась на кушетку. Она вдруг поняла, что ее снова накрыло. Она очутилась в своей квартире, где еще совсем недавно была счастлива и довольна жизнью. Все изменилось, но самое страшное, что она сейчас больше не чувствовала горя и невосполнимой утраты. Ей было страшно. Все, что происходило вокруг нее, пугало ее больше, чем жизнь без Валеры. Она не стала распаковывать чемодан, а сразу отправилась в ванную. Горячий душ – это все, что ей сейчас было нужно. После душа она почувствовала себя немного лучше. Очень захотелось кофе. Уютная кухня напомнила тихие вечера, когда они сидели перед сном тут, под абажуром и пили чай. На кухонном столе стоял портрет Валеры. Лика убрала фоторамку в пенал и поставила на огонь чайник. Она прошла в спальню, чтобы надеть футболку и вдруг оцепенела. Над кроватью висела картина. Картина тут висела и раньше, Валерина, под названием «Снег», но сейчас это была другая работа. Лика всматривалась в нее и видела себя на лайнере, стоящую на палубе и смотрящую на закат. На ней был белый сарафан, который очень любил Валера, но самое главное – внизу картины была его подпись. Не Петр Горячев, а именно Грановский. Лика зажмурилась. Она не понимала, как сюда попала эта картина. Ключи от ее квартиры были только у Валеры. Она молниеносно ринулась на кухню и схватила телефон. Вместо Валеры ответила девушка-робот, что абонент не может сейчас ответить на ваш звонок.

– Черт тебя возьми! Ты же жив? Жив? Это правда? Ты устроил этот цирк с похоронами, прячась от чьего-то преследования и даже не уведомил меня? Зачем ты все это делаешь? – кричала она так, что в конце концов напугала себя еще больше. Она постаралась успокоиться и позвонила маме жениха.

– Лариса Ивановна, простите меня, я знаю, что время позднее, но у меня очень важный вопрос.

– Да, милая, ты уже вернулась? – спокойно спросила она.

– Есть ли среди вещей Валеры мои ключи?

– Ты мне предлагаешь еще раз туда залезть? Ты же знаешь, что мне это невыносимо.

– Лариса Ивановна, кто-то пробрался к мне в дом, пока я была в круизе. Посмотрите, пожалуйста, там ли мои ключи. Они с брелком, на котором изображена Саграда Фамилия. Это собор в Барселоне.

– Деточка, я знаю, что это за собор, и где он находится. Сейчас посмотрю. Ты не отключайся. Вещи рядом находятся.

– Да, я жду. Смотрите.

– Да, милая. Эти ключи тут, на общей его связке. Поменяй замок срочно. Я не понимаю, как это могло получиться. Может, твои родители заходили?

– И повесили его картину мне на стену…