Кого я жалею?

– Привет, – небрежно бросаю я, закрывая дверь и опускаясь в кресло у горящего камина. – Вижу, тебе похорошело.

Туан оборачивается и огревает меня ненавидящим взглядом. Я ловлю его и усмехаюсь.

– Взаимно, я тебя тоже не люблю.

– Повелитель… что-нибудь приказывал на мой счёт? – глухо говорит Туан, не шевелясь.

– Да он о тебе и думать забыл, – отмахиваюсь я, забираясь в кресло с ногами. – Даже имя твоё не знает. И вообще, ты ему только как транспорт нужен. Ездовой дракон. Круто, да?

Туан закрывает глаза и отворачивается к окну.

– И вот этого ты хотел? – рассуждаю я. – Стать его рабом? К этому ты стремился?

Туан молчит. Ненавижу, когда молчат в такие моменты. Как будто отгораживаются, как будто не хотят меня слышать. Допускаю, что Туан меня не только слышать, но и видеть не хочет – но уж нет, пусть слушает! Я его терпела, я его дурацкие приказы исполняла, теперь пусть он мучается. Нет, мне его не жаль! Не. Жаль. Совсем.

– Ну правда, как тебе – ты же добился своего. Чего не радуешься? И я ещё спасать тебя должна. Я? Тебя? Ну что ты там бормочешь? Как я тебя бедного достала?!

– Ты ничего не понимаешь, – громче повторяет Туан, поворачиваясь ко мне. У него пронзительные глаза, и до этого яркие, а сейчас словно светятся. – Ничего.

– Ну куда мне! – фыркаю я. – Это ты у нас самый умный. «Я Властелина взращу, я его контролировать буду!» Ну как? Подчиняется он тебе?

Туан снова отворачивается, и я не выдерживаю – встаю и иду к нему. Чую, будет драка. Сейчас ещё чуть-чуть себя накручу…

Туан снова оборачивается. Молча. С ненавистью смотрит.

– А я тебя тоже ненавижу, – говорю, глядя ему в глаза. Мне страшно: на меня ещё никогда так не смотрели. С таким желанием… чтобы меня не было. Чтобы мне было плохо. Чтобы я сгинула. – Ненавижу, потому что это ты во всём виноват. – Неправда, я так не думаю! Но сейчас мне хочется говорить гадости, ударить эту ненависть больнее, чтобы она исчезла, она, а не я. – Ты сделал это с Дамианом, из-за тебя он такой. И в следующий раз я оставлю тебя висеть на том столбе. Или куда он ещё тебя повесит. Потому что ты это заслужил. Дамиану на тебя плевать. Он мне сам говорил. Говорил, что в мире найдётся другой дракон, если тебя не будет, так что ты…

Я так увлеклась, что не заметила, как взгляд Туана изменился: ненависть сменила страх, страх – ужас, а потом – ярость. И сами глаза меняются тоже – полыхают алым, лицо вытягивается, руки сверкают золотом…

Рыча, Туан бросается на меня.

Отпрянуть я успеваю, но спотыкаюсь о ковёр – в итоге мы летим на пол вместе, я и Туан. Туан ещё и никак не может определиться с формой: от него несёт пеплом и душит жаром, вцепившиеся мне в шею ногти удлиняются и заостряются, царапаются так больно, что я чувствую, как по спине, к лопаткам что-то течёт, и тут же понимаю: кровь.

Кажется, этот неудачник-дракон решил меня убить.

Нет, я конечно, не думаю так стройно, катаясь с ним в обнимку по полу и пытаясь стучать головой Туана о все более-менее острые предметы вроде ножки кресла. Я в это время вдохнуть пытаюсь. Но просто сам способ – изумителен. Был бы Туан вменяем, снял бы с меня перчатку и приволок к Дамиану, пока Габриэль где-то бродит. Но нет, Туан решил всё сделать сам. И у него бы получилось, обязательно бы получилось – я уже теряю сознанию, перед глазами темнеет, а в ушах звенит.

Так что свист плети я пропускаю. Туан в это время сидит на мне, душит, но от удара вздрагивает, разжимает пальцы…

Снова свистит плеть. Жуткий звук.

Туан скатывается на пол, под ноги замахивающемуся Дамиану, сжимается в комок. Когда плеть опускается ему на спину, разрывая рубашку, он только вздрагивает. Дамиан с каменным лицом снова замахивается – и я, откашлявшись, решаю, что с меня хватит.

Хорошо, что Дамиан замирает, когда подлезаю ему под руку – получить бы этой плёточкой мне не хотелось. Там ещё что-то вроде серебряных игл на концах кожаных «хвостов». Чёрт возьми, он этим постоянно Туана бьёт?!

Дурацки улыбаясь, я говорю:

– Это я первый начал!

Дамиан отшвыривает плеть – она красиво исчезает прямо в полёте. Рассыпается синими искрами.

– Что – начал?

– Ну, мы разговаривали, а потом я нелестно отозвался о, – я смотрю вниз, на неподвижного Туана, – о нём. Очень нелестно. Так что всё справедливо. Не бей его больше, ладно?

Страшно подумать, как на моём нынешнем лице смотрится выражение кота из Шрека, но своё оно отыгрывает: Дамиан морщится, потом улыбается и, наконец, смеётся. Долго, так долго, что я начинаю думать, не истерика ли это.

Всё ещё смеясь, Дамиан пинает Туана.

– Вставай, дракон. И если ты ещё раз хотя бы подумаешь о том, чтобы причинить вред моей игрушке…

Игрушке? Игрушке?!

Оп-па, меня с фаворита до игрушки понизили. С чего бы это?

– …я буду убивать тебя долго, так долго, чтобы всем вокруг, кого такая же мысль посетит, было понятно, что я сделаю, если они решатся на что-то подобное.

По-моему, Дамиан заговаривается. Но зато пафосно и, ну, с чувством.

– Не надо, повелитель, – отвечает Туан. – Я больше никогда не посмею тронуть то, что принадлежит вам.

«То, что принадлежит…»

Короче, эта парочка друг другу подходит.

– Прекрасно, – роняет Дамиан, оглядывая Туана. – Вижу, ты уже оправился. Отлично, завтра мы летим к феям в Сады.

– А меня возьмёте? – воодушевлённо бросаю я. – Ну пожалуйста, Дамиан, ты же обещал свозить меня в Сады, а то я там никогда не был!

Туан моргает, но в целом, выражение лица у него нечитаемое. А вот Дамиан морщится.

– Нет. В другой раз. Завтра тебе будет чем заняться.

– То есть? – холодея, интересуюсь я. Что он опять выдумал?

– Ну ты же захотел моего брата, – ворчит Дамиан. – Ты его получишь. – И, глядя на меня, добавляет: – В ошейнике. Рабском.

– А… Но…

– Ты же не думал, что я позволю моему старшему брату свободно разгуливать по дворцу и колдовать направо и налево?

– Нет? Нет, но…

– Ты настолько дурак! – вздыхает Дамиан, и на лице Туана мелькает улыбка.

Боже мой, что Ромион на это скажет?!

– А может…

– Не может! И хватит об этом. Сейчас ты сопровождаешь меня на приём к… этому… как же его… Какому-то герцогу, я забыл имя. Да, и надо будет сшить тебе одежду поприличней…

– Но может, всё-таки…

– Я сказал: хватит!

Комната от крика вздрагивает, Туан вздрагивает, одна я уже привыкла.

– Ладно-ладно, идём.

Но Ромион меня убьёт…

Приём у герцога «Как-его-там». Картина маслом: танцы, роскошь, алмазные цветы в вазах, певица на возвышении, задник позади неё представляет лес, а она, наверное – нимфа. Дамиан, сидя в кресле, подперев щёку рукой, скучающе на всё это смотрит. Рядом – я, тоже в кресле и в такой же позе.

– Напомни, зачем мы сюда пришли?

– Да демоны его знают, – зевает Дамиан, выдувая из указательного пальца лепесток пламени. – Виил, дай руку, мне холодно.

Я, тоже зевая, протягиваю.

– Может, тогда ну его? Спать охота.

Дамиан молча смотрит на шепчущихся лордов у противоположной стены.

– А, ну да, точно, вспомнил. Виил, тебе тут нравится?

– Не-а.

– Но красиво же? И роскошно.

– Ну… да…

– Моё будет.

Я с тихим стоном откидываюсь на спинку кресла, а Дамиан вздрагивает.

– Виил? Ты не сломался?

– Ещё нет, но уже вот-вот. Может, займёшься покупкой дома завтра? Серьёзно, я уже не могу тут сидеть.

– Покупкой? – ухмыляется Дамиан. – Кто говорит о покупке? Виил, видишь этих господ? – Он кивает на шепчущихся лордов. Среди них и хозяин замка, Безымянный герцог. – Сейчас они будут меня убивать.

– А-а-а… А можно я пропущу это животрепещущее действо? Меня воротит от вида крови. Серьёзно, Дамиан!..

– Успокойся, Виил, крови не будет. Но разве что чуть-чуть. Они попытаются меня отравить. Смотри.

Как раз сейчас герцог просит минуточку внимания и произносит тост за Властелина. Все тут же бросаются к бокалам. И дружно пьют, славя этого самого Властелина. Дамиану тоже подносят бокал, почтительно, с глубоким поклоном. А потом – и мне.

Дамиан пьёт, я только взбалтываю вино, потом ставлю бокал на пол.

– Смотри-смотри, – шепчет Дамиан и, картинно выронив бокал, падает в кресло. Типа умер.

Я снова принимаю скучающую позу – я единственная, потому что остальные сначала замирают, потом начинают суетиться, кто-то подбегает к Дамиану, дёргается: взять-не взять его за руку? Наконец, решается, берёт, щупает пульс, громко вопит от радости: «Ура, Властелин мёртв!»

– Кретины, – шепчу я, но меня никто не слышит. К Дамиану кидаются остальные лорды, все с кинжалами: видимо, задались целью хоронить своего Властелина в закрытом гробу.

Дамиан до последнего лежит, не шевелясь – но первый же замахнувшийся обращается в камень. А Властелин картинно восстаёт из мёртвых.

Итог: немая сцена. Каменная. Половина королевских придворных заколдована. Симпатичная скульптурная композиция, Гоголю в его «Ревизоре» и не снилась…

– Нет, ты видел их лица? – Всё никак не успокоится Дамиан, уже дома, ведя меня к себе. – Видел? А глаза?!

– Видел…

– Пожалуй, поставлю этого герцога в гостиную вешалкой!..

– Все злые маги ставят своих врагов вешалками.

– Эх, ты прав. Не хочу повторяться. Но какой у него был взгляд, ха-ха!

Ха-ха.

В спальне Дамиана уже говорит свет, а на кровати лежит полуодетая и очень испуганная девушка. Красивая – с ума сойти можно. Кожа белая, нежная, волосы тёмные, уложены в косы, перевитые жемчужными лентами, высокая грудь вздымается – кажется, бедняжка очень пытается потерять сознание, но пока у неё не выходит. На Дамиана она смотрит с ужасом. На меня вообще не смотрит.

Я замираю у кровати.

– Это – что?

– Это… – Дамиан поджимает губы, пытаясь вспомнить имя. Наконец, сдаётся. – Не помню. Но это мой тебе подарок.

– Мне?!

– Ну а кому же, Виил? – смеётся Дамиан. – У нас с тобой сегодня было не всё гладко, и я подумал, что…

– …девушка в твоей постели сделает наши отношения ближе и ровнее? – на высокой ноте заканчиваю я.

Дамиан явно не понимает.

– Разве нет? Разве она тебе не нравится? – Он подходит к кровати, подцепляет одну из кос красавицы. – Между прочим, она девственница. Цени, друг мой, эту ещё даже я не тронул.

Даже?!

Дамиан что-то шипит девушке, и та, дрожа, подаётся ко мне.

– Г-господин…

Я шарахаюсь в сторону.

– Изыди! В смысле, Дамиан, спасибо тебе, но я как-то сегодня не в… м-м-м…

Дамиан весело смеётся.

– Позвать другую?

Девушка бледнеет ещё сильнее, а я прижимаюсь к стене, как к последней надежде.

– Не надо!

Дамиан хохочет.

– Как ты неловок, мой друг. Показать тебе, что нужно делать? – И тянется красавице. Та – от него, пока Дамиан не хватает её за косу, не кидает на постель…

Я взрываюсь золотой пыльцой.

Да… да… Габриэ-э-эль!!!

«Не волнуйся», – отзывается демон и исчезает.

Дамиан, забыв про девушку, поражённо смотрит на меня. Но вместо крика: «Фея!», он выдыхает:

– Ты и так умеешь? Ух ты! А сделай так ещё!

Я смотрю на оседающую на пол золотую пыльцу.

– Не умею, это в первый раз… – Если бы!

– Сгинь, – приказывает Дамиан красавице и бежит ко мне изучать пыльцу. Потом меня. «Ну надо же, как у фей!» Габриэля вина или нет, но Дамиану и в голову не приходит, что не «как у фей», а именно что «у фей», без всяких «как».

– Изумительно! Я же говорил, что ты добро! Только создания света могут создать нечто…

– Дамиан, я спать хочу!

– А, да-да, ложись-ложись…

Он ещё что-то бормочет, разглядывая меня, когда я засыпаю, прижавшись к его боку. В этот момент мне уже всё равно, поймёт он, узнает правду или нет.