– Да, стоило бы. – Папа, как волшебник, достаёт из холодильника сэндвич из «Subway». – Вот, и тебе купил. Ты же, конечно, нормально не обедала?

Я молча вздыхаю. У папы на работе очередной аврал, в такие моменты я раньше обедала в школьной столовой, а на ужин папа что-нибудь приносил. Сейчас в школу я не хожу, а готовить, каюсь, не умею.

– Без оливок, не волнуйся, – добавляет папа.

Сэндвич отправляется в микроволновку, я нетерпеливо дую на кофе, а папа снова садится и внимательно смотрит на меня.

– Этот демон – один из твоих поклонников? Он не хочет со мной познакомиться?

– М-м-м, нет, пап. Он очень… э-э-э… нелюдимый демон. И он не мой поклонник.

– Тогда что он делает у нас дома?

– М-м-м, пап, понимаешь… Он помогает мне вернуться к Дамиану… Помнишь, я рассказывала? Чтобы всё исправить. Вот.

– У тебя договор с этим демоном? Ты его кровью подписывала? – резко спрашивает папа, пронзая меня взглядом. – И что взамен отдала?

– Нет! Какой кровью, пап, ты что! Ну да, договор, но просто… Понимаешь, ему скучно, вот он и… развлекается…

– За твой счёт?

– Ну… Получается, что так.

Пикает микроволновка – я иду доставать свой сэндвич, а папа отхлёбывает кофе.

– Виола, я понимаю, что ты уже взрослая… Но если что… Будь уверена, никакой демон, если с тобой что-нибудь случится, меня не остановит. Понимаешь? И… развлекайся с умом, хорошо? Тёмные Властелины – это не игрушки.

– Ага…

Минуту мы сидим в тяжёлом молчании, потом папа спохватывается.

– На случай, если ты вдруг исчезнешь… Не то, чтобы я это одобрял, но предупреди меня обязательно или хотя бы записку оставь… И это возьми. Вот.

Я смотрю, как он, точно сам волшебник, раскладывает передо мной будто из воздуха появившиеся предметы самообороны: от перцового спрея до электрошокера в розовом маленьком футляре. И даже дамского пистолета…

– Пап…

– Возьми. Носи с собой в сумке обязательно, – наставляет папа. – В Мордор с пустыми руками не ходят. Не бери пример с Фродо, он плохо кончил, сама знаешь, если бы не рояль в кустах с орлами…

– Спасибо, пап. – Всё равно бесполезно спорить. Не говорить же, что я не умею пользоваться электрошокером да и стреляю плохо.

Папа заметно расслабляется, но всё ещё не спускает с меня взгляда.

– И ещё, Жабёнок… Ты плохо поступила с этим мальчиком… Дамианом, да? Но ты не обязана спасать тот мир от их Властелина. Понимаешь? В том мире найдутся свои герои, а не мой Жабёнок, который даже драться не умеет!..

– Пап, я справлюсь.

Он громко фыркает, но кивает.

– Не сомневаюсь. Но пообещай быть осторожной. Пожалуйста, Виола.

Я обещаю, и папа снова кивает.

– А своему демону скажи, чтобы мыл лапы и заканчивал есть мой творог. Творог утром – это святое, а я уже второй день остаюсь без этого «святого». Пусть сам сходит за покупками, раз уж живёт у нас. Нет, я, конечно не против… Хотя знаешь, Жабёнок, в следующий раз предупреждай, особенно, если захочешь поселить у нас дома оборотня или вампира. Я закажу осиновый кол и серебряные пули. Между прочим, где ты была с этим демоном так поздно? На шабаше?

– Нет, пап, какой шабаш!.. На кладбище.

– А, ну ладно. На шабаш я тебе ходить запрещаю, ты ещё маленькая…

– Пап!

– Не спорь, Жабёнок, ты ни разу не была на шабаше, ты не знаешь, о чём говоришь. А это сено в ванной с кладбища?

– Да…

– Вымой его хорошенько. И когда будешь варить зелье, возьми старую кастрюлю, а не самую блестящую и красивую.

– Пап…

– Да, Виола, да. Твоя мама всегда брала самую новую посуду для своих… экспериментов, а потом забывала её помыть. Ты не забудь!

Я доедаю сэндвич, слушаю и думаю, что папа волнуется. Он редко даёт советы, ещё с тех пор, когда мне было одиннадцать – когда мы поссорились из-за одежды. Я не хотела носить стильные вещи из дорогих бутиков, потому что никто в моей школе их не носил – знаю, это было глупо, но я до сих пор одеваюсь, как… Как мои одноклассники. Не как моя сестра. Та бы от брендового платья никогда бы не отказалась…

Ох, надеюсь, у Роз там всё в порядке…

Папа целует меня в щёку на ночь. Повторяет, чтобы не забыла помыть пол в прихожей и коридоре, а утром я нахожу на кухонном столе самую большую и самую старую из наших кастрюль с запиской: «Вари в ней».

– Вот и вари, – бросает Габриэль, крутясь у плиты.

С ума сойти, он готовит сырники! Не из папиного творога, я убедилась. Но вот ведь жук, не даёт мне попробовать ни одного, все кладёт в пластиковый герметичный контейнер, пишет что-то на нём фломастером и куда-то отправляет взглядом. Подозреваю, папе на работу. Но как он узнал, что папа обожает сырники? И почему его это вдруг так тронуло? Да так, что Габриэль сам встал за плиту…

Говорю же, демоны удивительны.

Я тем временем промываю крапиву – не ту, что собрала сама (потому что самой крапивы там оказалось с гулькин нос, а всё больше какого-то другого… сена), а ту, с которой «помог» Туан. Чикаю её ножницами (Габриэль оборачивается и морщится: «Серебряными надо…»), складываю в кастрюлю, оттираю демона от плиты (всё равно он уже закончил с сырниками), ставлю на конфорку и кручу регулятор температуры до максимума. Закипеть должна? Вот и пусть кипит.

Габриэль ворчит: и вода, оказывается, должна быть родниковой, и огонь – открытым…

– Да какая разница! – отмахиваюсь я. – Ты же сам сказал: должна вариться в кипящей воде. Разве так уж важно, как эта вода закипит?

Габриэль переводит взгляд с кастрюли на меня и морщится ещё сильнее.

– У тебя должен быть низший балл за зельеварение.

– У меня никакого балла нет, за меня ты домашнее делал, – зеваю я, садясь рядом с ним на свободный стул. – Ой, ну ладно тебе, Габи, не смотри на меня так. Представь: я и зелья? Да, я просила Дамиана и тебя мне помочь. Но не моё это – у котла крутиться!.. Какие-то зелья варить. Фе!

Габриэль исподлобья бросает на меня последний взгляд и отворачивается.

– Ты представить себе не можешь, фея, какое это искушение: заколдовать тебя так, чтобы от «крутиться у котла» зависела твоя жизнь.

– А зачем?

Он усмехается.

– Благодарность тобой не ценима, принцесса, не так ли?

– Почему? Я благодарна и тебе, и Дамиану, правда, за то, что вы мне помогали…

– Слова, – снова усмехается Габриэль. – Слова произносить легко. Ты не ценишь помощь. Ты не ценишь чужое умение, если не понимаешь его.

– Неужели?

– Именно. Вот твой отец готовит, а когда ты последний раз его хвалила? Была благодарна?

– Э-э-э… Ну, я говорю «спасибо», когда встаю из-за стола…

– Пустая форма вежливости. Или – твой демонолог преуспел в Тёмных искусствах как никто, а всё, что ты смогла ему сказать: «Уберись в своей комнате, мне противно».

– Но, Габриэль, у него же там ужас что творилось!..

– А что ты умеешь так же хорошо, как он? – неожиданно спрашивает Габриэль, и я замолкаю.

Вопрос ставит меня в тупик. Я умею… Я умею ехидно говорить людям, что они больны стереотипами. Умею не показывать вид, когда меня задели. Умею вместе с Роз разыгрывать её иноземных поклонников. Ещё я умею…

Ничего. Ничего, что стоило бы упомянуть.

Проходит минута, две, и я нахожусь:

– Но не всем же быть исключительными!

– Уж конечно, не тебе, – фыркает демон. – И иметь наглость смеяться над теми, кто лучше тебя.

– Я не!..

– Твоя крапива кипит.

Габриэлю всегда удавалось меня пристыдить…

Я встаю, убавляю огонь, смотрю, как сначала зелёным, потом коричным пузырится вода.

– Добавь прядь своих волос, пока совсем не выкипела, – подсказывает демон.

Я снова берусь за ножницы.

– О, бездна! – с мукой в голосе выдыхает Габриэль, отбирает у меня ножницы и сам срезает локон моих волос маленьким серебряным кинжалом. Бросает в воду. Задумчиво смотрит на коричневые пузыри.

– Мне же не придётся потом это пить? – шепчу я. Получается робко и жалко. Ну да, это же зелье – конечно придётся…

– Нет. У тебя фиалка есть, фея?

– А… Сейчас.

У меня остался венок – от мамы. Она, когда воспитательную беседу со мной приводила, то сначала переодела и венок на голову нахлобучила. Наверное, чтобы ещё сильнее фею напоминала. Или какая-то сакральная сила в этих фиалках? Домой я с ними и вернулась.

Я приношу венок, Габриэль отщипывает пару цветков (вечные, не вянут, хотя уж сколько дней прошло) и кидает в кастрюлю. Вода немедленно начинает пахнуть, как будто в неё пролили флакончик с духами. Странно, от двух фиалок?..

– Хорошо, – бормочет Габриэль. – Крови не нужно, Властелин её вмиг почует…

– Кровь? – выдыхаю я. Он что, хотел мне запястье взрезать?

Габриэль оборачивается, хмурясь, смотрит на меня.

– У тебя не осталось ничего от твоего прошлого облика? Лягушачья кожа, волосы или…

– Лягушачья кожа? Ты издеваешься?!

Габриэль молча смотрит на меня, и я «бегу посмотреть». Волосы могли остаться. Они были жёсткими и при каждом расчёсывании выдирались буквально клоками. А у меня была расчёска-массажка, с которой их фиг снимешь… Где-то точно была…

Через полчаса зелье почему-то синеет, потом чернеет, и Габриэль объявляет, что оно готово.

– И? – осторожно интересуюсь я. – Ты говорил, его не надо пить…

– Опусти в него руку.

– А? Габи, мы его только что с плиты сняли!

– Опускай.

– Я сварюсь!

– Опускай.

Я только смотрю на кастрюлю, а мне уже больно.

– Но если, конечно, ты хочешь навсегда остаться здесь, – добавляет демон, – то можешь ничего не делать. Твой отец прав: в нашем мире найдётся герой, который убьёт твоего демонолога…

Я не дослушиваю. Я рывком опускаю в кастрюлю руку, правую, и изумлённо выдыхаю. Недавно кипящее зелье холодное, как вода летом в ручье. Приятно холодная. И обволакивает руку – именно обволакивает, хотя вроде бы вода-то не должна – как резина… Как медицинская перчатка.

– Доставай, – командует демон.

Я вытаскиваю руку – она действительно в перчатке. Тёмно-коричневой, плотно облегающей, удобной, но… И что? Зачем это?

– Зачем? – повторяю я вслед за своими мыслями, и мой голос звучит странно… Хрипло. Низко. – Габриэль?

Демон с улыбкой рассматривает меня.

– Отлично.

– Что отлично? Что… Что с моим голосом?!

Габриэль улыбается, а я кашляю, прочищаю горло, а потом случайно опускаю взгляд. Ух ты, моя грудь снова исчезла. При том, что я её вообще-то чувствую. И свободная рука… какая-то не моя на вид. Больше. Грубее. Словно не…

– Габриэль, что ты со мной сделал?!

– Посмотри в зеркало, – не прекращая улыбаться, отвечает демон.

Сломя голову, я бегу к большому зеркалу в прихожей. Останавливаюсь, почти столкнувшись нос к носу с отражением. Просто я его не узнала. Просто это снова не…

Мамочки!

– Габриэль! – Ух ты, даже жабой я не выдавала такой ультразвук. – Га… бри…

Договорить не удаётся: я оглядываю новую… э-э-э… новую себя с ног до головы и обмираю. Голос просто отнимается. Ха, а раньше я думала, метаморфозами внешности меня уже не удивишь – после жабы-то! Но этот демон буквально раздвигает мои границы возможного. Ой, да что там! Габриэль только что эти границы прямо-таки пнул!

– Виола, ты же понимаешь, что если просто вернёшься к своему демонологу, он в лучшем случае снова запрёт тебя в темнице. А в худшем – в пыточной, что он, скорее всего, и сделает, – Габриль тоже появляется в отражении. – Конечно, ты должна изменить внешность.

– Н-но… Но…

– Моя милая фея, – улыбается демон. – Мы заключили договор, позволь тебе о нём ещё раз напомнить. Ты обещала слушаться меня. Лучший способ вернуться к твоему Дамиану – это самой притвориться демонологом. Милая, это же очевидно.

– Но!..