«Молчи!!! – Молча крикнул Санёк, – если она чего-то не знает – это наше преимущество!»

– Какую планету? – Руки Джессики замерли на пряжке ее ремня, – кто захватил?

«Наше? – Мысленно ответил Дима, – ваше – может быть. А вот она хотя бы не наставляла ствол мне в лицо!»

– Мир, откуда мы пришли. Родной мир вот этих ребят, – Дима указал на солдата, Таню и Колю, – его захватили пришельцы.

«Я спасла тебя, а ты!» – вмешалась Таня.

«Она тоже спасает!» – возразил Дима.

«Уверен?»

Джессика секунду казалась растерянной, а потом к ней вернулось привычное самообладание и фирменная улыбка, как будто приклеенная к ее красивому лицу.

– Вот как? – Сказала она, – значит, они искали тебя?

– Ага, – кивнул Дима, – предлагали бессмертие тому, кто меня поймает.

– А твои спутники, значит, бессмертием не соблазнились?

– Видимо, нет…

– Я все-же отвечу на твой вопрос, – сказала Джессика после небольшой паузы, – вероятно, те, кто захватил мир ребят, знают о тебе какие-то фундаментальные факты, которые позволяют предположить, какие миры ты будешь выбирать, оказавшись на тропах.

– Значит, они скоро будут здесь?

– Скорее нет, чем да. Ты стал ходоком. Это значит, что ты хотел сбежать из своего мира, своей реальности. Значит, она тебе не очень нравится. Возвращаться сюда ты можешь только сознательно контролируя свои желания. Если у них есть модель твоей личности – они могут вычислить места, где тебе хочется быть, но никак не могут угадать твой родной мир.

– Кто они?

– Я не знаю, – Джессика пожала плечами, – есть некоторые предположения, но они могут только запутать. Надо сначала получить больше фактов.

– Хорошо, – кивнул Дима, – но вы обещали рассказать, почему я не могу домой вернуться прямо сейчас.

– О том, что на тебя охотится правительство, ты уже знаешь. Воссоединения с отцом не вышло бы. А секретные лаборатории – это настолько малоприятное место, что… – Джессика запнулась на секунду, будто прислушиваясь к чему-то, затем продолжила, – что лучше с ними не связываться. Есть еще кое-что, что я хотела бы тебе рассказать, но мы сделаем это позже. Сейчас нужно подготовиться к посадке. Дима, Барс должен забраться в рюкзак, а ты накинь лямки так, чтобы положить его между коленей. Теперь наклонись, и закрой голову руками. Остальных тоже касается – проверяем ремни, наклоняемся, и закрываем голову руками.

Барс тихонько заурчал в рюкзаке. Дима машинально погладил кота по голове и почесал за ухом.

«Я забыл тебя покормить!» – совершенно не к месту вспомнил он.

«Ничего, – ответил Барс, – я бы попросил, если бы был голоден».

«Боишься?»

«Да».

«Давай бояться вместе!»

Вместо словесного ответа Дима ощутил странную упругую волну эмоций: это походило на грустную улыбку, если бы Барс вдруг стал человеком, и научился улыбаться.

Дима ожидал, что жесткая посадка – это когда сильно тряхнет во время касания земли, и еще потрясет немного пока самолет будет катиться по старым, выщербленным временем бетонным плитам.

Реальность оказалась страшнее и стремительнее: только что он украдкой подглядывал из-под собственного локтя в иллюминатор на противоположной стороне салона, наблюдая успокоительно-плавное покачивание звездного неба. А в следующую секунду сильнейший удар выбил воздух из легких. Он вцепился в собственные колени, стараясь создать что-то вроде кокона безопасности для кота. Затем был скрежет, вой, еще пара ударов, не таких сильных, как первый, но тоже более, чем ощутимых. В салон ворвался ветер, сильно пахнуло керосином.

– Бегом, на выход! – Кричала Джессика.

Она мгновенно оказалась возле Димы, одной рукой схватила за плечо, другой расстегнула ремень безопасности и легко выдернула его из кресла, направив с сторону огромной трещины, образовавшейся на месте прохода на кухню. Краем глаза он успел заметить, как солдат, схватив обоих детей, движется в их направлении.

Он прыгнул. И оказался по щиколотку в керосине, который с журчанием вытекал из трещины в баке. Со стороны двигателей летел тревожный запах перегретого металла и дыма.

Придерживая рюкзак, он что было сил рванулся вперед, не разбирая дороги, и бежал так до тех пор, пока легкие не начали отказывать. Тогда он рухнул в траву у края полосы, и сгруппировался, обхватив рюкзак.

«Осторожно, задушишь!» – Возмутился Барс.

«Извини», – Дима чуть ослабил хватку, но позу не изменил. Джессика, солдат и ребята через мгновение оказались рядом, и тоже легли в траву, закрыв голову руками.

Несколько секунд ничего не происходило, и Дима даже рискнул поднять голову. Как раз в этот момент бабахнуло так, что, кажется, он на секунду потерял сознание, а пришел в себя от возмущенного писка кота. Барс пищал самым натуральным образом, по-кошачьи и громко.

– Извини! – повторил он, пытаясь подняться на четвереньки.

– Да ничего, – неожиданно ответил Санек; его голос звучал словно со дна бочки сквозь звон в ушах.

Дима оглянулся. Солдат сидел на корточках, с недовольным видом потирая глаз.

– Отличный удар! – Добавил он, пытаясь улыбнуться, – у тебя задатки настоящего бойца.

– Супер, но в следующий раз смотри, куда ложишься, хорошо? – Холодно ответил Дима.

– Гляди, – солдат поднялся, и продемонстрировал зачем-то свою куртку, – ткань воздухонепроницаемая снаружи. Идеально, чтобы гасить огонь. Я разместился так, чтобы как можно быстрее среагировать, если бы кого-нибудь задело.

– А если бы задело всех сразу? – Упрямо ершился Дима, поднимаясь. Ноги ощутимо подрагивали, но он старался не подавать виду, неосознанно копируя твердую стойку Санька.

– Тогда бы я сначала помог тому, кого задело бы сильнее всего, – спокойно ответил Санек, надевая куртку.

– А если бы всех задело одинаково? – Не сдавался Дима.

– Это очень уж маловероятно. Слишком много факторов, которые дают неопределенность.

– У нас не больше десяти минут, чтобы добежать до точки рандеву, – Джессика прервала их пикировку, поднимаясь и отряхиваясь, – бегом вперед.

– Что за план-то хоть, а? – Спросил Санек, – легче будет, если я пойму, что мы делаем.

– Времени нет совсем. На месте все расскажу, – ответила она, помогая подняться Коле, – следи за детьми, помогай, если что.

– Добро, – кивнул солдат.

– Послушайте, а где пилоты и охранники? Что с ними? – Спросил Дима, приготовившись к бегу.

– Эвакуировались, – ответила Джессика, – не волнуйся. Дальше они сами.

В этот раз бег не был таким стремительным; Дима смог поймать ритм дыхания, даже несмотря на ужасно неудобно висящий спереди рюкзак. Приходилось внимательно смотреть под ноги – то и дело в шестиугольных бетонных плитах попадались глубокие прорехи, из которых торчали куски ржавой арматуры. Без яркого лунного света им пришлось бы плохо.

Они добежали до конца полосы, пробрались через заросли травы в человеческий рост, пролезли через огромную щель в бетонном заборе, и оказались в густом лесу.

Пришлось продираться через колючий кустарник – но, к счастью, длилось это недолго. Уже через пару минут они вышли на грунтовую дорогу, причудливо петляющую среди полного лунных теней соснового леса.

В руке у Джессики тускло засветился экран смартфона. Она что-то быстро набрала, и снова спрятала аппарат в сумочку. Дима поразился ее самообладанию – это какую холодную кровь надо иметь, чтобы не забыть прихватить сумочку из горящего самолета?

– В течение минуты будут, – сообщила она, – мы успеваем.

Из глубины леса донесся шум работающего мотора – резкий, прерывистый, как у мотоцикла. Или как у багги.

И действительно – из-за поворота показался открытый автомобильчик с рамным кузовом. Он ехал с выключенными фарами, поэтому в лунном свете его можно было разглядеть. Дима не испугался и в этот раз – наоборот, его почему-то разбирал смех.

– Вот ч-ч-черт! – Воскликнул Санек, хватаясь за винтовку, которую тоже умудрился вытащить из самолета. Впрочем, этот факт Диму не особо удивил – солдат настолько органично смотрелся с оружием, что, казалось, оно было частью его естества.

– Эй! – Джессика предостерегающе подняла руки, – что за шутки?

– Это твои люди? – спросил Санек, убирая оружие.

– Да.

– Ясно. Будем считать, обознались.

Вблизи багги оказался не сильно похож на тот аппарат, который они встретили на тропах, и который Дима видел еще раньше – во сне. Тут не было брезентовых перетяжек – только аккуратные пластиковые панели. И за рулем сидел живой водитель – суровый мужик в черном, с автоматом через плечо. На глазах у него был надвинут прибор ночного видения.

– Дети на заднее сиденье. Саша, ты в багажник, следи, чтобы никто не выпал – дорога тряская. Я впереди.

– Добро, – кивнул солдат, и ловко запрыгнул на небольшую багажную площадку, ухватившись обеими руками за раму.

Дима сел справа, сразу за Джессикой.

Дальше была безумная гонка по ночному лесу. У Димы руки затекли – приходилось постоянно держаться за поручни. И кресло оказалось недостаточно мягким, чтобы защитить пятую точку: от бесконечных прыжков зад, по его ощущениям, превратился в один большой синяк.

«Похоже, у котов бывает морская болезнь, – жаловался сидящий в рюкзаке Барс, – меня, кажется, сейчас стошнит».

«Потерпи, а? Ты сможешь! – Успокаивал кота Дима, – сейчас тошнить небезопасно. Ты можешь подавиться!»

Вместо ответа Барс почему-то беззвучно рассмеялся.

К плотному аромату сосновой хвои и остывающего после жаркого дня песка начал примешиваться странный запах: свежесть, с оттенком рыбы и соли.

«Чем это пахнет? – Спросил он мысленно, обращаясь к сидящей рядом Тане, – чувствуешь? Что-то странное в воздухе!»

«Хвоя?» – ответила она.

«Нет, что-то еще. Как будто в рыбном отделе магазина».

«Это же море! – удивилась Таня, – ты что, на море никогда не был?»

«Нет. Не был».

«Ну вот и побываешь».

Конечно, Дима много раз слышал рассказы ребят, которые ездили отдыхать в Испанию, Турцию или Грецию, про морской отдых. Видел фотографии, и мечтал когда-нибудь тоже побывать в таких местах. Но его отец был невыездным из-за секретности на службе. Он не любил жару и толпы людей, поэтому в Сочи они тоже не бывали, предпочитая проводить лето на Алтае, или у родственников на Волге.

Багги выскочил из леса, и понесся по дюнам, поднимая тучи песка. В свете Луны, оставляющей зыбкую дорожку на неспокойной стеклянистой поверхности, перед ними лежало море.

Багги остановился у старого дощатого пирса, выбеленного ветрами и морскими брызгами. У пирса был пришвартован черный катер, стремительные обводы которого антрацитово поблескивали, будто отражая яркие ночные звезды.

– Ух ты! – Дима не смог удержаться от восторженного возгласа.

– Это ты еще внутри не был, – улыбнулась Джессика, и добавила, – бегом, все на борт! Отчаливаем немедленно!

Карта

– Эй, ну ты чего? – Спросил Андрей, и поднял ладонь, чтобы вытереть непрошенные слезы на глазах у Тони, – его там нет. Он жив, я точно знаю.

– Ты посмотри на его батяню, – всхлипнула Тоня, – ни слезинки.

– Наверное, он тоже знает, что Дима жив, – пожал плечами Андрей.

– Ага, – Тоня кивнула, – и устроил пышные похороны по этому поводу.

– Ну, наверное, на него давили обстоятельства, там… не знаю.

Последний день лета баловал настоящим теплом, многие горожане предпочли провести его на пляже и в парках. Кладбище – не лучшее место для отдыха, но Тоня решила, что они не могут пропустить похороны.

Народу собралось совсем мало – от класса были только Тоня и Андрей. Кроме Диминого отца, пришли еще какие-то родственники. Никакого отпевания в церкви или службы на кладбище не было – Тоня знала, что местный батюшка отказался читать заупокойную, потому что, по его словам, «три месяца – не срок», и «надо веровать в промысел Господень».