Побег

Тима так и не понял, почему решил нагнуться, и посмотреть, что там, в траве. Да и что интересного могло быть на газоне под окнами жилого корпуса? Его чистят и стригут по два раза в день. Штуковина оказалась теплой на ощупь. Наверное, если бы она была холодной – он бы решил, что это мертвое насекомое. Тима повертел находку в руке. Чуть слышно вскрикнул – она уколола ему палец. Не сильно – не до крови даже, как будто предупреждая о готовности защищаться.

Наконец, облака разошлись, выглянула полная луна, посеребрив его ладони. Предмет был похож на диковинное украшение, какие носили у виска на специальных подвесах женщины диких племен, что обитали в этих местах в незапамятные времена. И только через несколько секунд память зашевелилась. Тима вспомнил картинки из читанной давно-предавно книги про морские приключения. Мама читала ему на ночь, показывая яркие разрисованные страницы, задолго до того, как бросила их с сестренкой.

Якорек был совсем маленьким, будто сувенир, но Тима всеми порами своего мальчишеского существа чувствовал – он настоящий, не игрушка. «С какого же ты корабля, братец?» – Подумал он.

Живой и теплый якорек подарил ему очень важную вещь, которой не было места в Особом Супер-лицее – надежду. Его убеждали, приводили железные аргументы, доказывали, что лучше всего смириться. Что нет никаких шансов снова встретить сестренку, потому что она не могла выжить. Но вот он получил ответ: жизнь не всегда подчиняется математической логике вероятностей.

Якорек жил какой-то своей медленной и отрешенной жизнью. К себе в комнату он его забрать не мог – слишком велик был риск, что Консул разглядит его на камерах, и заберет во время очередного обыска. Он не мог так рисковать. Но и зарывать якорек на ночь в землю, в холодном и темном парке, казалось неправильным. Поэтому Тима построил небольшой домик для якорька в саду, и ходил навещать его по вечерам.

Хозяин якорька нашелся неожиданно – просто возник однажды ночью рядом с ним, в парке. Это был мальчишка, старше его года на два. Он рассказал, что якорек кто-то из воспитателей выбросил из окна его комнаты. И в доказательство предъявил свежие царапины на ноге, которые по размеру и форме были очень похожи на след от якорька. Сначала мальчишка хотел забрать сокровище, но потом почему-то передумал. В конце концов, они согласились на честный обмен. Тиме пришлось отдать самое дорогое, что у него было: монетку, которая сестренка подарила ему на день рождения, в последний год, когда они были вместе. Юкки сама нашла этот раритет с изображением Хранителя во время школьных раскопок, и очень им дорожила. Чтобы парнишка согласился на обмен, Тиме пришлось немного соврать. Он сказал, что монетка из коллекции одного знакомого из Белогорска, и что у него таких много.

А потом случился переворот в лицее.

Говорят, тот самый парнишка с монеткой сбежал в другой мир. Вообще-то, Консул для этого и собирал потенциальных койво со всего мира – чтобы кто-нибудь из них научился открывать дороги между мирами. Но, разумеется, под его контролем.

Консула и его приспешников судили закрытым судом; о том, что там происходило, доходили только противоречивые слухи. Как бы то ни было, никого из прежних воспитателей лицеисты больше не встречали.

После этого появился Оракул. Он собрал ребят, и честно рассказал, что к чему. И что они особенные, и что Лицей существует для того, чтобы они могли полностью проявить свои способности. И даже что то, что они не смогут быть по-настоящему счастливыми – когда ты счастлив, не нужны тебе никакие сверхспособности. Оракул дал возможность выбора: любой лицеист мог вернуться к прежней жизни. Взрослеть как все. Учиться. Получать обычные специальности, работать, приносить пользу обществу. Никто из ребят не ушел. Даже тогда, когда объявили о том, что они переселяются на Марс.

Лицей подготовил несколько выдающихся койво: среди них были супер-силачи; ребята, которые могли создавать защитные поля и перемещать предметы силой мысли. Были даже те, кто научился летать – просто так, без крыльев и самолетов. Но с ходоками было туговато. Даже самым талантливым перемещения между мирами не давались.

Так получилось, что именно Тима стал следующим ходоком. Это случилось после того, как Оракул в начале очередного семестра привез всех учеников в специальный питомник, где разводили ручных пум. Каждый лицеист, и Тима в том числе, выбрал там себе пушистого друга.

Спустя несколько месяцев, как-то ночью, Тима катался на спине Месси. Кот вырос достаточно большим для этого. Было очень здорово; они так увлеклись, что не заметили, как попали за пределы безопасной жилой зоны. Резко похолодало, потом, совершенно не ко времени – вдруг заалел восток. Они вышли на большую поляну, заросшую крупными белыми цветами, названия которых Тима не знал. Юкки собирала эти цветы. Они выпали из ее рук, когда она увидела брата.

– Когда же велик наконец привезут? – спросила Тоня за завтраком.

Тима и Юкки переглянулись.

– Еще вчера он должен был поступить на склад лицея, – ответил Тима, – я уточню, расскажу вечером.

– Так же ты говорил и вчера!

– Ну а зачем тебе велик, а, Тонь? – Вмешалась Юкки.

– Хочу по лесу покататься. У вас такая обалденная природа!

– Но это небезопасно, – развел руками Тима, – кататься можно, но по специальному треку, или по одобренной маршрутной дорожке. В лицее таких нет.

– А где есть? – Не сдавалась Тоня.

– Если хочешь, на выходных можем съездить на побережье. Там есть отличный парк с велодорожками! Мы тоже закажем велосипеды, и вместе покатаемся! – Предложил Тима.

– Я люблю кататься в одиночестве, – возразила Тоня, – толпой гонять – только весь кайф ломать.

Тима растеряно всплеснул руками.

Помолчали.

– Ребят, не поймите нас неправильно, – сказал Андрей, откладывая в стороны приборы, – у вас очень здорово. И сами вы классные. Нам очень нравится, правда. Но мы должны Димку спасти. Помните? Мы вообще из-за этого здесь и оказались. И наши родители с ума сходят там, дома. Об этом не так-то просто забыть.

– Родители, – сказал Тима, многозначительно переглянувшись с Юкки.

– Да, родители, – вспыхнула Тоня, – вот такие вот мы. Не железозадые супервоины, вроде вас, всех таких взрослых и самостоятельных.

– Они не железозадые, Тонь, – сказал Андрей после очередной неловкой паузы, – просто строят из себя взрослых, потому что так жить легче.

– Ребята, мы делаем все, что можем, – сухо ответил Тима; Тоня заметила, как он с силой сжал челюсти, играя желваками, – когда придет время, вас позовут. А пока наслаждайтесь нашим гостеприимством.

Уединиться на территории лицея оказалось не так-то просто. Казалось бы – максимальная близость с природой, уютные домики, приватность. Но не тут-то было: приглядевшись, Тоня начала замечать камеры, разбросанные по всей территории, и внутри корпусов. К ее ужасу и смущению, одну из них она обнаружила даже в душевой. Да и просто так, несмотря на кажущуюся свободу, они с Андреем без присмотра не оставались. В то время, когда Тима и Юкки были на занятиях, поблизости всегда оказывались какие-то лицеисты, которые вроде бы занимались своими делами, но то и дело бросали в их сторону внимательные быстрые взгляды.

В конце концов, Тоня нашла одно место, на самой границе зоны, где им разрешали гулять – там густой подлесок если не скрывал их полностью, то, по крайней мере, гасил звуки и не давал возможности читать слова по губам. Камера тут была всего одна, и Тоня испачкала ее глиной, как бы невзначай задев ствол дерева ладонью.

– Прямо этого нифига нигде нет. Но я чую: стопудово, нам нужен велик, – сказала Тоня, как только они уединились, – ну, или что-то такое. Ходок попадает на тропы верхом на чем-то.

– И у него обязательно должен быть кот, – добавил Андрей, – где мы возьмем кота?

– Один раз обошлись как-то, – возразила Тоня.

– Ага, – кивнул Андрей, – обошлись. Помнишь эту тварь из-под моста?

– Ну послушай, – возразила Тоня, – мы должны попасть к Димке. А он всегда с Барсом. Мы будем под защитой.

– А если не попадем?

– Чего ты негативишь? – Тоня всплеснула руками, – я сказала – значит, попадем.

– Ну и какой смысл, если они все равно обещают нас туда доставить? Ты же слышала – им самим Димка нужен.