– Ребята, у меня отличные новости! – Марина Борисовна, их классный руководитель, улыбнулась широко и фальшиво, – сегодня физкультура пройдет на улице! Наш новый учитель по физподготовке выходит только на следующей неделе, и я сама отведу вас на площадку! Поэтому сейчас все быстренько в раздевалку, жду вас через пять минут у главного входа!

Класс угрюмо промолчал.

– Ну же! – продолжала улыбаться Марбара – так ее называли ученики между собой, для краткости; к тому же, это слово удивительно подходило ее внешности: худая как селёдка, довольно высокая, волосы неопределенного цвета, собранные в тугой пучок на затылке, и большие очки в толстой пластиковой оправе, – чего сидим? Время идет!

– А я зонтик не взяла, – рискнула пропищать Светка Шевелёва, отличница.

– Зонтик? – Марбара вскинула брови в картинном удивлении, – там прекрасная погода, дождя не обещают!

Дима невольно взглянул в окно, на свинцовое низкое небо, обещающее мерзкую октябрьскую морось, но промолчал.

Класс поднялся, и нехотя, со вздохами, поплелся в сторону раздевалки.

«Спортивная площадка» представляла собой довольно глубокий котлован с песчаным дном. Это место действительно было выделено школе под спортивную площадку, но, как водится, ее не успели достроить к началу учебного года. А в расписании занятия на улице уже поставили, и учителя не нашли ничего лучше, кроме как проводить занятия на недострое. В котлован вёл узкий проход между большими завалами выбранного грунта. Дети гуськом прошли по этому проходу, следуя за классным руководителем, и выстроились на краю котлована.

– Ну вот, – кивнула Марбара, оглядев строй детишек, – теперь девочки во-о-он туда, – она указала на дальний кран котлована, – где натянута сетка для волейбола. Мяч лежит в корзине, рядом с полем. На команды делитесь самостоятельно, рассчитавшись на первый-второй.

– Марина Борисовна, но нас тринадцать! – Ленка Дуленкова, тряся поднятой рукой, запрыгала на месте, – не получится разделиться поровну, я посчитала!

– Молодец! – Марбара кивнула, – назначаю тебя судьей! В конце часа ты сообщишь мне счет, победившая команда получит отметки отлично. И ты вместе с ними!

– Ура-а-а-а!! – обрадовалась Ленка, – можно идти на место?

– Нужно! Девочки, бегом на площадку! Дуленкова – ты, как судья, проведешь разминку!

Девчонки, недовольно перешептываясь, потрусили в дальний конец котлована.

– Петров, Задорожный – назначаю вас вратарями. Остальные рассчитаться на первый-второй!

Минут через пять после начала игры Марбара, зябко кутаясь в куцый плащ, удалилась с площадки. Сразу после этого игра начала разваливаться: мало кому хотелось бегать по сырому, плохо утрамбованному песку, посреди серой холодной мороси. В итоге играть остались всего четверо – фанаты футбола, которые, будь их воля, гоняли бы мяч даже на катке без коньков в лютый мороз.

Остальные ребята разбрелись по котловану – кто-то пошёл смотреть, как дела у девчонок, кто-то забрался на отвалы, чтобы оглядеть окрестности; Дима хотел попробовать и вовсе улизнуть из котлована – он беспокоился за Барса, как он в школьном саду, смог ли найти укрытие в такую погоду? Или мёрзнет где-нибудь под кустом? Но выйти не получилось – Марбара, оказывается, не ушла в кабинет, чтобы выпить теплого чаю, а стояла возле прохода, скрывшись за отвалом, и курила. Дима нырнул обратно, надеясь, что остался незамеченным.

В проходе между отвалами он оказался совсем один. Было легко представить, что он оказался на Марсе – единственный уцелевший космонавт из первой экспедиции, чей корабль разбился неподалёку. Он пытается выжить на негостеприимной планете, и его главная задача сейчас – найти надёжное укрытие.

– Ой! – вырвалось у него, когда за очередным изгибом прохода он обнаружил бабушку. Она стояла на тропе, кутаясь в толстый пуховой платок, и улыбалась, глядя на него неожиданно светлыми, хрустальными серыми глазами, – и-извините, – выдавил Дима, – невежливо получилось.

Бабушка кивнула, и еще раз улыбнулась, но промолчала.

– Вы к кому-то из ребят, да? – догадался Дима.

Бабушка снова кивнула, и медленно двинулась в Димину сторону. Он посторонился, чтобы освободить проход. Когда она проходила мимо, отчетливо повеяло зимним холодом.

Дима вздрогнул, бросил взгляд в медленно удаляющуюся спину, прикрытую широким платком, и потрусил обратно на площадку – чтобы согреться.

В футбол никто не играл. Все ребята собрались возле одного из отвалов породы на краю оврага, и оживлённо гудели:

– …а вдруг там что ценное есть? Го вниз, спустимся!

– Ты чё? Это мародёрство называется! За такое по голове точно не погладят!

– Да ты просто зассал!

– Вы серьезно, что-ли?

– Гайз, кажется, я кости вижу…

Дима пробрался сквозь толпу, и увидел ряд ровных прямоугольных ям в земле. Возле ближайшей толпились мальчишки, и светили вниз фонариками на телефонах. Девочки благоразумно стояли, переминаясь, чуть в стороне.

– …у меня, кажется, прабабушка тут похоронена… – тихий девчоночий голосок потонул бы в общем гвалте, но вмешался Макс Полянский, главный заводила в классе.

– Что?! – его голос заглушил остальные, – Гудукина, ты знала, что тут кладбище?!

– Мама говорила, летом еще, когда тут все перерыли… Тут церковь раньше была, и погост, – тихо, смущённо опустив глаза, ответила Тоня Гудукина, – она не знает, что тут наша спорплощадка…

– Ну офигеть можно…

Дима подобрался к соседней яме, тоже включил фонарик на телефоне, и посветил вниз. Яма была довольно глубокой, больше его роста. На дне беспорядочно валялись трухлявые щепки и куски коричнево-красной материи. Остатки гроба? Он пригляделся, и среди обломков с ужасом разглядел половинку черепа; кости были желтые, с налипшей грязью и какими-то странными потёками.

– Ребят, тут кости! – закричал он.

– Тут тоже! Целый скелет в платье! – ответили ему.

– Давайте спустимся, а?

– Да пошёл ты! Ну нафиг! А вдруг там проклятье какое-то?

– Да какое проклятье? Сам слышал – тут бывшая церковная земля!

– Не, ну играть в футбол на кладбище это как-то совсем не круто!

Дима заметил, что Тоня тихонько отошла в сторону, и замерла, прикрыв лицо побелевшими ладошками.

– Эй, ты чего? – он подошёл к ней, – давай пойдём отсюда. Надо родителям рассказать, это беспредел какой-то…

Тоня была довольно симпатичной девчонкой: по-анимэшному большие чёрные глаза, длинные гладкие волосы, уже начавшая формироваться фигура. Но она была тихоней; в классе никто не обращал на неё особого внимания, в том числе Дима. Одевалась она серо, никогда не гуляла, в компаниях не участвовала, обсудить с ней было особо нечего.

– Это точно, – она всхлипнула, но опустила ладони, посмотрев на Диму, – спасибо.

– За что?

– За то, что не стал больше пялиться на кости. И сториз делать…

– Кстати, думаю, что после этих сториз у школы будут проблемы!

– Так им и надо!

– Согласен, – Дима кивнул, – ну что, го обратно?

– Давай.

Они двинулись в сторону прохода.

– Слушай, ты прабабушку любила, наверное? Ты это… не факт, что она там… Надеюсь, это случайно так получилось, и большинство могил нормально перенесли.

– Она умерла до моего рождения, – ответила Тоня бесцветным голосом, и после секундной паузы добавила, – она приходит ко мне во сне часто. Навещает. Мы… мы разговариваем, она помогает, советует.

– Ты родителям говорила?

– Я пыталась, – Тоня, кивнула, – сходили с мамой в церковь, поставили свечку… Прабабушка ночью, во сне, спасибо сказала. Она добрая, на самом деле!

– И что – это всё? Свечку поставили?

– Да маме не до этого, на самом деле! Она работает на двух работах, чего я её своими проблемами грузить буду. Да и не проблемы это.

– А отец?

– Он в другом городе. Уже давно отдельно живёт.

– Сорян, слушай… Не хотел.

– Да норм.

– А у меня недавно сестра погибла.

– Я знаю.

– Тоже вот…

Повисла пауза, во время которой Тоня достала из кармана смартфон и, покопавшись несколько секунд, протянула ему.

– Гляди вот, – сказала она, – это прабабушка. Антонина Сергеевна. Фотка старая, еще на фотик снимали, мама говорит, качество отстой…

Но Дима этих слов уже не слышал. С тусклого экрана недорого китайского смартфона на него смотрела бабулька в толстом платке, которую он встретил на этом самом месте несколько минут назад.

Когти

– Барс, потерпи, дай полчасика поспать, – Дима досадливо отдернул ногу, о которую, как ему показалось, тёрся голодный кот, – имей совесть.

«Дим, это не я», – громкий голос в голове окончательно прогнал сон; Дима открыл глаза.

– Какого!.. – начал он, но его грубо перебили.

– Никаких резких движений. Оно заряжено.

На него уставились два глаза древней на вид двустволки. Оружие могло бы смотреться смешно и нелепо в руках девчонки, если бы не её взгляд – твердый и решительный. Совсем не детский.

– Гудукина? – ошарашенно спросил Дима, недоумённо моргая, – Тоня? Ты как меня нашла?

В глазах девчонки мелькнуло сомнение, потом что-то вроде испуга, который, впрочем, быстро сменился прежней твердостью.

– Я Таня, – ответила она после заминки, впрочем, не опуская винтовку.

– И давно это ты решила Таней стать? – иронично заметил Дима, поднимаясь с постели.

– СТОЯТЬ! РУКИ ВВЕРХ!

Внутри ружья что-то неприятно щелкнуло, и у Димы разом пересохло во рту. Он осторожно поднял ладони над головой, и замер, не успев опустить ноги.

– Стою, стою… – пробормотал он, сглотную, – сижу, точнее.

«Дима, она не одна, – кота нигде не было видно, но, судя по голосу в голове – он должен находиться где-то рядом; странное дело это их телепатическое общение – громкость голоса в голове зависела от расстояния, как будто они общались просто так, как люди между собой, – за дверью какой-то мальчишка. Малыш совсем. Лет шесть-семь. Но у него в руках граната».

– Понял, – вслух сказал Дима.

– Это хорошо, что ты понял, – кивнула Тоня/Таня; внутри ружья снова что-то щелкнуло, заставив Диму вздрогнуть, – Как попал сюда? В горах прятался? – спросила она, и тут же, без паузы, добавила, – отвечай!

– На велике, – Дима осторожно пожал плечами, – мы с Барсом гуляли, и…

– С кем?

«Эх, проболтался! – Заметил кот, – Скажи, что я потерялся по дороге!»

– С котом моим.

– С котом? – Глаза девочки недоверчиво расширились, – их же чуть ли не в первый день забрали всех. Даже раньше детей!

– Кто забрал?

Тоня/Таня прищурилась, внимательно оглядев Диму.

– Долго ты гулял?

– Да со вчера. Мы в обед уехали, я хотел проверить кое-что… потом грузовик чуть не сбил, мы остановились. Потом вдруг оказались на пустой дороге, – сбивчиво объяснял он, – Барс… сбежал. Я видел аэропорт, и поехал сюда. Думал, смогу выяснить, что и как. Людей найти, там… Ну, и Барса поискать.

Девочка по-прежнему пристально глядела на него, чуть прищурившись, и не опуская винтовку.

– Странно. Вроде не гонишь. Я бы просекла.

– Я знаю! – Вырвалось у Димы, – ты чувствуешь любую ложь. Это у тебя от прабабушки.

– Говоришь, знаешь меня?

– Ну, мы не особо общались до прошлой осени, – он пожал плечами, – потом даже гуляли вместе, после того, как я на кладбище бывшем твою прабабушку встретил. До того случая в заброшенном депо. Потом тебе родители запретили со мной общаться. Мы, конечно, всё равно контачили, но уже не так часто. Ты говорила, предки даже твою телегу шмонают, чтобы со мной не переписывалась. Как будто не понимают, что можно сообщения можно мгновенно удалять, или даже по таймеру настроить…

– Какую телегу? – удивилась Тоня/Таня.

– Телеграм, – пояснил Дима, – месенджер.

– Телеграм? – она подняла брови, но при этом ствол винтовки, как отметил Дима, чуть опустился, – мы что, общались телеграммами? Их же только по паспорту получают.

– Это приложение в смартфоне. Ты… реально не в курсе?