Ошибка маленькой вселенной (страница 8)
– Спасибо, спасибо, да вы проходите, не будем стоять на сквозняке.
Мама Андрея встретила их на пороге квартиры.
– Здравствуйте, ребята, – сказала она, приветливо улыбаясь, – проходите. Меня зовут Антонина Сергеевна.
– Очень приятно, – кивнула Тоня, – я Тоня, это Дима.
– Вещи можно оставить здесь, – Антонина Сергеевна кивнула на большой стеллаж с полками.
Дима снял рюкзак с плеч, и достал Барса, по обыкновению устраивая его на плечах.
– Вы не против? – Осторожно спросил Дима, указывая на кота, – он не линяет, если что. И в незнакомых местах с плеч не слазит.
– Ох… – глаза Алексея Петровича расширились; он силился улыбнуться, и что-то хотел сказать, но ещё один громкий чих оказался красноречивее любых слов.
– Ой, у вас аллергия, – констатировала Тоня, – извините, мы не знали.
– Барс, давай на место, – Дима открыл рюкзак; кот послушно юркнул в его тёмную полость.
– Мам, мы во дворе поговорим, ты не против? – На лице Андрея отчётливо читалось облегчение.
– Да, да, разумеется, – кивнула Антонина Сергеевна, – только долго не задерживайся, и держи телефон рядом, – сказала она, и добавила, обращаясь к несостоявшимся гостям: – ребята, будет возможность – заходите. Если без кота.
– Конечно, – кивнул Дима, – вы извините, я правда не знал, и мы с Барсом всегда вместе, вот…
– Ничего, – она улыбнулась, – кажется, Андрей говорил что-то про твоего кота. Но я не подумала, что вы настолько неразлучны. Что, наверное, хорошо, на самом деле.
Уже в лифте Андрей сказал, обращаясь к Барсу, высунувшего морду из рюкзака, и с любопытством разглядывавшего нового знакомого:
– Спасибо тебе, друг. Ты – настоящий спаситель! Дашь лапу? – Андрей протянул ладонь.
Барс, однако, лапу не дал. Только мявкнул что-то невнятное, и принялся усердно вылизывать шею.
– Вообще-то, – ревниво заметила Тоня, – это я – твой спаситель.
– И ты тоже, – легко согласился Андрей, – тебе тоже спасибо.
– От чего тебя Барс спас-то? – поинтересовалась она, – тебе так сильно западло хавать с предками? Ты их типо нелюбишь?
Андрей поморщился; признаться, Диму тоже иногда раздражала манера Тонина манера говорить нарочито грубо со сверстниками. Особенно это чувствовалось на контрасте с интеллигентной речью родителей Андрея. Хотя в тот момент он обнаружил, что успел даже соскучиться по этой грубости за долгие недели, когда их родители установили тотальный запрет на общение после инцидента в депо.
– Люблю, – спокойно ответил Андрей, – даже очень. Поэтому и не хотел расстраивать своими школьными делами.
– Ты… ты им ничего не рассказываешь? – Дима сообразил, что причина, по которой Андрей не поменял школу, оказалась до смешного простой.
– Ну как ничего… рассказываю, там, про учёбу. Оценки. Про проблемы – не рассказываю. Кто я такой, что не смогу их сам решить? Мне стыдно будет перед ними, если они узнаю, что ребята себе позволяют иногда…
– Ясно, – кивнул Дима.
Они проговорили больше трёх часов, гуляя по парку – сначала в сумерках, а потом и вовсе в темноте.
– Я вижу только один слабый момент в этом плане, – Андрей задумчиво почесал за ухом, – Макс может не согласиться, если именно я предложу место.
– Камон, – возразила Тоня, разводя руками, – как раз наоборот – согласится вааще без базара!
– Согласен, – кивнул Дима, – он включил «справедливого судью», и теперь будет в роли.
– Ну не знаю… А вы точно уверены насчёт той камеры?
– Точняк, – кивнула Тоня, – забыл? У меня батя курирует эту стройку. Только вчера бухтел, что никак не починят насос. Механизм запора и таймер в порядке.
– Ну, тогда по рукам, – кивнул Андрей.
– Ты точно норм? – спросила Тоня, – не замандронишь?
– Что?
– Не испугаешься? – Перевёл Дима.
– Я и так боюсь, – пожал плечами Андрей, – но это не причина ничего не делать.
– Замётано тогда.
Мотоцикл
– По-другому это не работает, – объяснял Санёк, – нужно обязательно двигаться на чём-то верхом. Велосипед. Мотоцикл. Гироскутер. Повозка без бортов – что угодно, лишь бы ты был снаружи.
– А лошади? – спросил Дима, – наверно, раньше так на тропы ходили?
– Скорее, нет, – ответил Санёк после секундной паузы, – ну, или наездник брал с собой кота. Лошади – очень добрые создания. Они сразу привлекают тех, кто живёт на тропах. Шансов выжить без кота нет никаких. Да и с котом – он должен быть очень сильным.
– А на собаке? – не унимался Дима, – если верхом?
– На собаке? – удивился солдат, – это уже живодёрство какое-то! Что за собака выдержит такой вес?
– Твой – не выдержит, – согласился Дима, – да и мой, пожалуй, тоже. А вот его, – он указал на Колю, – вполне. Сенбернар какой-нибудь.
– Тогда возможно, – кивнул Санёк, – только всё равно без кота на тропах долго не прожить. Понимаешь, проблема не столько в том, чтобы попасть на тропы. Уверен, это получается не так уж редко. Проблема в том, чтобы там выжить. А это возможно только с котами. Так что, если этот твой сенбернар дружит с котом, и готов его возить на себе – то да, какой-нибудь ребёнок может стать ходоком.
– Эти тропы – нечто вроде системы сообщений, да? Тоннели?
– В разных мирах есть самые разные теории, – ответил Санёк, – где-то даже считают, что тропы – это что-то вроде сервисных проходов, оставленных создателями нашей вселенной. Они находятся вне, за её пределами, поэтому не обязаны подчиняться внутренним законам.
– Звучит логично, – заметил Дима.
– Ага, – кивнул Санёк, – только если так – они, видимо, давно заброшены.
– Почему?
– Там много разных тварей. Хищных. Непостижимых. Пролезших откуда-то извне. Тамошние львы. И тигры. И медведи. Понятно же, тропы давно не чистили.
– А, может, их специально напустили внутрь? Ты говоришь – случайно попасть на тропы не так уж трудно. Может, они – это просто предохранитель?
– Тоже может быть, – легко согласился солдат, – говорю же, теорий очень много.
– А что за второй фактор, который должен совпасть, чтобы оказаться на тропе?
– Не догадался еще?
– Нет.
– Ходок должен подвергаться смертельной опасности.
У Димы мороз пробежал по спине.
– К-как это? – Переспросил он.
– Вот так, – ответил Санёк, неожиданно веселело улыбнувшись, – когда жизнь висит на волоске, ты попадаешь или на тропу, или… ну, ты понял.
– Постой… Значит, чтобы выбраться отсюда, мы…
– Ага, – кивнул солдат, – должны оказаться между жизнью и смертью. Кстати, в некоторых теориях о тропах говориться, что на самом деле ходоки вовсе не…
– Стоп! – Дима вытянул вперед раскрытые ладони, – подожди. Мы все вместе? И Таня? И вот даже он – тоже? – он указал на Колю, – мы все должны оказаться в смертельной опасности?
– Эй! – Возмутился Коля, – в смысле, «даже он»? Ты меня бросить хочешь?
Дима вдохнул, чтобы ответить, но потерялся в круговороте обрывочных мыслей, и выдохнул, так ничего не сказав.
– В смертельной опасности, и верхом на мотоцикле, – кивнул Санёк, – причём все мы. Знаешь, я думал, чтобы Таню и Колю оставить здесь.
– Эй! – снова вмешался Коля.
– Что!? – присоединилась Таня.
– Не кипятитесь, – ответил солдат, – да, думал. Не мог не думать. Но по всему выходит, что, оставаясь здесь, вы будете в еще большей опасности. Не факт, что пришельцы уйдут, даже убедившись, что Дима ушёл по тропе. И неизвестно, что с вашими родителями. Даже если всё закончится – хаос в мире уляжется еще не скоро. А у двух детей выжить в нём шансов совсем не много. Так что если рисковать – то всем вместе. Так будет честнее.
– У тебя есть мотоцикл? – Спросил Дима.
– Конечно, – кивнул Санёк, – я же ходок! И не просто мотоцикл – а мотоцикл с коляской! Так что все поместимся.
– И мы поедем, куда-то, где смертельно опасно? – Снова вмешался Коля, – круто!
– Сейчас везде смертельно опасно, – пожал плечами солдат, поднимаясь из-за стола, – но всё не так просто. У меня есть план. А сейчас нам всем нужно как следует отдохнуть, и попытаться поспать. Стартуем вечером, на заходе солнца.
– Но мы только недавно с Барсом проснулись! Я выспался! Как уснуть-то? – возразил Дима.
– А ты попробуй, – подмигнул Санёк.
Вопреки опасениям, Дима уснул почти сразу, под мерное мурлыканье Барса. Ему снилась мама. Настоящая мама, а не то странное и страшное существо в её оболочке, которое пришло из больницы. Такие сны были очень редкими, и потому – очень ценными. Без них он бы совсем забыл, что такое мама. Гротескный образ из реальности вытеснил бы настоящее значение этого слова.
Он сидит у неё на коленях с закрытыми глазами. Чувствует тепло её ладоней. Она гладит ему спину, успокаивая. Во рту чувствуется привкус слёз, на глазах – влага. Он недавно плакал. Почему – он не помнил, но сейчас ему хорошо. Он успокаивается, в тепле, окутанный родным запахом.
Постепенно приходит осознание, что они куда-то едут. Мерно тарахтит двигатель, скрипят амортизаторы. Коляска раскачивается. Пахнет пылью и солнцем. «Димёнок – котёнок, – шепчет мама, – Димёнок – роднёнок». Дима отчётливо слышит её шёпот, несмотря на шум, и поток встречного ветра. Он боится открыть глаза. Боится, что сон рассеется слишком рано. Но всё же одна мысль заставляет его поднять веки. Он никак не может понять, кто за рулём: у папы никогда не было мотоцикла, и прав на его управление. Он это знает точно – папа всегда ругается на мотоциклистов, когда летом они проносятся мимо окон их автомобиля, стоящего в пробке.
Он видит истлевшие джинсы, согнутое колено на подножке. В прорехах виднеется коричневая гниющая плоть. Мертвец сидит за рулем, гордо выпрямив спину, глядя на дорогу светлыми голубыми глазами. Словно почувствовав его взгляд, он поворачивает голову, и глядит на него. Но Диме совсем не страшно. Мама рядом. Он чувствует тепло её ладоней.
– Эй, нам пора! – голос грубо вырывает его из сна; Дима рывком просыпается, но ощущение безмятежности всё еще сохраняется, он еще чувствует тепло материнских рук, – ну вы горазды спать!
Санёк настаивал, чтобы они перекусили, но кусок в горло не шёл. Дима понимал, что в реальной жизни любой человек подвергается смертельной опасности, по многу раз на дню, если вдуматься: несвежая уличная еда, в которой мог зародиться редкий вирус или супер-бактерия, псих с оружием, неуравновешенный водитель… Но он ещё никогда сознательно не шёл на смертельную опасность. А оттого, что он совершенно не знал, что это будет за опасность, становилось только тревожнее.
– Мотоцикл стоит на открытой парковке, – начал солдат, расправившись со своей банкой каши, – самое сложное – это добраться до него. Если нас накроют до того, как мы стартанём – не видать нам троп, даже с таким котом, как Барс.
– А дальше? – поинтересовался Дима, отхлебнув тёплого сладкого чаю.
– Что – дальше? – искренне не понял Санёк.
– Дальше проедем, сколько успеем. Что непонятного? До того, как нас шмальнут, – ответила Таня.
– А с чего вы взяли, что нас «шмальнут»? – не успокаивался Дима.
– Например, с того, что они всех шмаляют. Кого еще не успели в лагеря загрести, – пожала плечами Таня.
– А если они обнаружат… ну, что я – это я? До того, как шмальнут? И не будут шмалять, а попытаются нас захватить?
– Не беспокойся на этот счёт, – Санёк вытер губы бумажной салфеткой, и поднялся из-за стола, – у меня есть план.
– Так что за план-то?
– Если расскажу раньше времени – он не сработает, – солдат пожал плечами, – так, собираемся, и на выход! Хорош сопли жевать, время!
Они собрались в большом тамбуре – шлюзе. Санёк достал из железных шкафов камуфляжную куртку, разгрузку, автоматическую винтовку, несколько магазинов и гранат, шлем-каску с жёлтым визиром. Всё это он тщательно осмотрел, пощёлкал какими-то рычагами, и навесил на себя.