Не дожидаясь ответа, она повернулась к детективу.

– Вчера вечером Чарльз Ренкин написал завещание, согласно которому после его смерти кинжал переходит в собственность моего дяди. Это завещание засвидетельствовали мистер Батгейт и мистер Артур Уайлд, еще один наш гость. Но все мы, разумеется, воспринимали это как шутку.

Аллейн молча что-то писал в своем блокноте.

– Возможно, позднее мне захочется ознакомиться с этим документом, – сказал он, покончив с записями, – а сейчас поговорим об остальных слугах.

– Они все англичане, – сказала Анджела, – за исключением повара. Он француз. Итак, в доме есть три горничные, две уборщицы, еще одна молодая лондонка, она работает на кухне. Кроме того, у нас есть буфетчик – во время больших приемов он помогает Василию, – кухарка и подсобный рабочий.

– Спасибо. Мистер Батгейт, вот вы, как кузен мистера Ренкина, как вы считаете, были у него враги? Разумеется, это детский вопрос, но я все равно решил его вам задать.

– Насколько мне известно, нет, – ответил Найджел. – Но теперь стало очевидным, что хотя бы один враг у него был.

– А как вы считаете, кому-нибудь была выгодна его смерть?

– Выгодна? – Голос Найджела внезапно осекся. – Боже мой, да прежде всего мне. Не сомневаюсь, почти все его состояние унаследую я. Так что вам лучше всего меня сразу же арестовать. Чего там гадать, это я его убил. Из-за денег, конечно.

– Молодой человек, – кисло поморщился Аллейн, – ваше заявление меня невероятно смутило. Видите, я уже покраснел. Ну не надо, прошу вас. Это же глупо до чрезвычайности. Такой драматический монолог, да еще на публике. Возьмите себя в руки и дайте мне возможность вести расследование. Оно и без того не сулит никаких приятных моментов, уверяю вас.

Замечание инспектора оказало на Найджела целебное действие.

– Прошу прощения, – смущенно произнес он, – вырвалось у меня, даже сам не знаю как.

– Ничего, это бывает. А теперь я хотел бы познакомиться с гостями. Констебль говорил что-то насчет библиотеки. Я прошу вас, присылайте их ко мне в гостиную по одному. А вас, мисс Норт, я попрошу собрать слуг.

– Миссис Уайлд лежит в своей комнате, в постели, – сказала Анджела. – Она очень переживает.

– Мне очень жаль, но присутствовать должны все.

– Хорошо, я ей скажу. – Анджела направилась к лестнице.

Первым в гостиной появился Артур Уайлд. Найджел с сэром Хюбертом вышли в сад. Видимо, беседа с гостями у детектива была недолгой, потому что не успел Найджел выкурить и двух сигарет, как появился констебль Банс с сообщением, что теперь старший инспектор к услугам сэра Хюберта. Они вошли в помещение и вместе с Анджелой направились в большую библиотеку, которая располагалась за гостиной и малой оружейной. У дверей сэр Хюберт задержался и внимательно посмотрел на инспектора.

– В вашей визитной карточке написано, что вас зовут Родерик Аллейн, – произнес он учтиво. – Мне доводилось учиться в Оксфорде с одним славным человеком, носящим такую же фамилию. Случайно, это не ваш родственник?

– Возможно, – вежливо ответил инспектор, но развивать эту тему не стал. Он пропустил Найджела вперед и последним вошел в библиотеку. Здесь собрались все, за исключением Марджори Уайлд. Доктор Токарев стоял у камина и, поблескивая очками, о чем-то серьезно вещал. В дальнем конце комнаты сидела Розамунда Грант, тщательно одетая, бледная как мел, безучастно глядя перед собой. Артур Уайлд с напряженным вниманием и скептической миной на лице якобы внимал разглагольствованиям Токарева. У окна стоял доктор Янг.

– …бывают случаи, когда человек ведет двойную жизнь, – продолжал говорить доктор Токарев, – но это ужасное преступление…

Внезапно он осекся, увидев Хендсли и Аллейна.

– Инспектор Аллейн, – объявил Хендсли, – хочет поговорить со всеми нами.

– Но с нами вроде бы уже поговорили, – начал Токарев, – охота вроде бы началась. Прошу прощения, но мне бы хотелось выяснить…

– Не угодно ли всем сесть за этот стол? – быстро произнес Аллейн, оборвав плавное течение басовых нот Токарева.

Все направились к большому письменному столу у окна и уселись вокруг него. Аллейн занял председательское место.

– Итак, начнем! – спокойно провозгласил он. – В этом доме убит человек. Случилось это вчера вечером без пяти минут восемь. Есть вероятность, – но повторяю, это только вероятность, – что преступление совершил кто-то из посторонних. В связи с этим до тех пор, пока расследование не будет закончено, ни один из вас не может покинуть Франток. В вашем распоряжении дом и его окрестности. Если кто-либо из вас вознамерится прогуляться, прошу дать мне знать, и, если возникнет необходимость, я обеспечу надлежащее сопровождение. В течение ближайшего часа после этой короткой беседы я прошу вас не покидать библиотеку. Это время мне необходимо, чтобы обследовать холл и гостиную.

Аллейн закончил, все тягостно молчали. Затем заговорила Розамунда Грант:

– И как долго будет длиться этот домашний арест?

Ее голос, ровный и безучастный, внезапно и пугающе напомнил Найджелу голос Чарльза.

– Расследование скорее всего продлится до четверга, – ответил Аллейн. – А до этих пор я буду вынужден просить вас оставаться здесь.

– А так ли это необходимо? – спросил Хендсли. – Разумеется, я весьма заинтересован в успешном проведении расследования, но, с другой стороны, полагаю, некоторые гости, миссис Уайлд например, желали бы как можно скорее покинуть мой дом, чтобы избавиться от неприятных ассоциаций.

В его голосе послышались незнакомые доселе, чуть ли не молящие нотки, и Найджел преисполнился к нему жалостью.

– Сэр Хюберт, – проговорил он быстро, – вам случившееся перенести значительно труднее, чем любому из нас. Если надо здесь остаться, мы останемся, и я уверен, что каждый из нас постарается сохранить благоразумие и оказать следствию посильную помощь. При таких обстоятельствах все личные соображения должны отправляться ко всем чертям. Может быть, я что-то не то говорю, но…

– Я полностью с вами согласен, – проронил Уайлд, – это неудобно, но что такое неудобно перед лицом трагедии. Уверен, моя жена все это правильно поймет.

Как раз в этот момент отворилась дверь и вошла Марджори Уайлд.

Поведение присутствующих, напряженное их молчание и вообще напряжение, висящее в воздухе, ее опоздание – все это делало появление миссис Уайлд похожим на театральный выход. Сама же она в данный момент менее всего походила на актрису. Косметики на ней было меньше, чем когда-либо, а в одежде присутствовало что-то определенно напоминающее траур.

– Прошу прощения, что заставила себя ждать, – пробормотала она и тихо проследовала к месту, где сидел ее муж.

Артур Уайлд подал ей стул. Наконец-то за столом собрались все.

– С общими принципами этой игры, которая закончилась столь трагически, я примерно знаком, – вновь заговорил Аллейн, – но точно не представляю, что должно было произойти, если бы случилось не реальное, а шуточное убийство. Что там положено было делать по игре?

Он повернулся к Уайлду.

– Мы должны были, – сказал Уайлд, – немедленно собраться на «судебное разбирательство», с «судьей» и «прокурором». Каждый из нас имел право задавать другим любые вопросы. Цель – определить «убийцу», то есть того из нас, кому Василий накануне вручил алый жетон.

– Большое спасибо. Я понял. Но ведь вы, насколько я понял, этого не сделали?

– Боже мой, инспектор, – взорвался Найджел, – за кого вы нас принимаете?

– Как за кого? – мрачно произнесла Розамунда. – Конечно же, за преступников.

– Я считаю, что «игра в убийство» должна быть завершена, – продолжил Аллейн как ни в чем не бывало. – Предлагаю провести «суд» в полном соответствии с тем, что планировалось. Роль прокурора буду играть я. Хотя и не очень я искушен в подобного рода делах, но постараюсь. А вот судьи у нас не будет. Это единственное, пожалуй, отличие от оригинальной версии игры, надеюсь, не помешает нам определить получателя алого жетона.

– Ну, здесь никаких трудностей не предвидится, – сказал Уайлд. – Алый жетон Василий вручил вчера мне.

Глава V
«Суд»

Заявление Артура Уайлда произвело эффект, намного превышающий его реальное значение. Вот и Найджел вначале дернулся, взволновался, а немного спустя одумался: ну идентифицировали носителя алого жетона, ну знаем мы его – ну и что? Ведь никто из присутствующих всерьез и не думал вычислять этого «злодея с жетоном». Все. Игра закончена.

Снова воцарилось молчание.

– Большое спасибо, мистер Уайлд, – произнес Аллейн. – В таком случае вы будете первым свидетелем. Вам этот жетон передали за ужином?

– Да. Василий сунул его мне в руку, когда я накладывал салат.

– Вам удалось сформировать какой-то определенный план того, как вы будете вести эту роль в игре?

– Ну так, только в общих чертах. Я как раз обдумывал это, лежа в ванне. В соседней комнате копошился мистер Батгейт. Его в качестве «жертвы» я сразу же отверг – слишком очевидно. А потом я услышал гонг, погас свет. Вначале я намеревался крикнуть, что это не «убийца», что это случайное совпадение, но потом решил, что этот инцидент поможет мне выполнить задачу. Я вылез из ванны и начал одеваться. Мне показалось, что сейчас, в темноте, я легко смогу найти «жертву». Я…

Его прервал голос Хендсли.

– В чем дело, мистер Хендсли? – мягко спросил Аллейн.

– Ах, это были вы, Артур, кто налетел на меня в холле второго этажа и прошептал на ухо: «Вы убиты»?

– А вы мне ответили: «Перестаньте валять дурака», – ответил Уайлд. – Я тогда решил не испытывать судьбу и ретировался.

– Одну минутку, – прервал его детектив. – Дайте мне сообразить. Надо же, как все запутано. Значит, когда прозвучал гонг, вы, мистер Уайлд, находились в ванной. Точно зная, кто «убийца», вы решили, что в гонг ударил кто-то случайно. Так?

– Я подумал, что это сигнал к ужину, а свет погас из-за того, что перегорели пробки.

– Так-так, понимаю. Стало быть, вы притаились и решили напасть на кого-нибудь в темноте?

– Да, – спокойно ответил Уайлд.

«Ну и зануда этот детектив», – подумал Найджел.

Аллейн же тем временем продолжал:

– Значит, вы вышли в холл второго этажа, кинулись к сэру Хюберту и внезапно произнесли ключевую фразу. Верно? А вы, сэр Хюберт, подумали, что он дурачится?

– Разумеется. Ведь сигнал уже был подан. Сам не знаю почему, но мне показалось… мне показалось, что его подал Ренкин.

– Мистер Уайлд, – сказал Аллейн, – вас, конечно, не удивит, если я задам вам сакраментальный вопрос, фигурирующий почти во всех детективных романах: когда вы в последний раз видели мистера Ренкина?

– Мы беседовали в холле, перед тем как отправиться переодеваться к ужину. Чарльз еще говорил, что, мол, не важно, кто из нас «он», потому что все равно воспользоваться случаем мы не сможем – всем известно, что только мы двое остались в холле.

– Да, это верно. И мистер Ренкин остался потом в холле один, когда вы поднялись наверх?

– Да.

– Кто-нибудь видел вас внизу вместе?

Уайлд на мгновение задумался.

– Да, я припоминаю, через холл проходила горничная Мэри. Она закрывала входную дверь и еще была там, когда я поднимался наверх. Я спросил у нее, правильно ли идут часы в холле. И она ответила: «Да, сейчас без десяти восемь». А я воскликнул: «Боже, опаздываю!» (или что-то в этом роде) – и поспешил наверх.

– Отсюда вытекает, что мистер Ренкин находился в холле в полном одиночестве примерно с семи пятидесяти до без пяти восемь, когда он был убит. То есть около четырех минут. Благодарю вас, мистер Уайлд.

Аллейн сделал короткую пометку в блокноте и оглядел присутствующих.

– Не желает ли кто задать вопрос? Уверяю вас, я буду это только приветствовать.

Тишину взорвала миссис Уайлд. Глядя на своего мужа со странной отчужденностью, она нервно произнесла: