Но Лапирд очнулся. И смог бы выжить, если бы пополз на восток, в сторону деревни нечестивцев. Но юноша двинулся на юг. Переломанные ноги причиняли ужасные страдания и к тому же не давали подняться и оглядеться. Приходилось нелегко. Он полз очень долго, с трудом, ломал ногти о коряги, отбивался от злобной мошкары и старался не попадать в поле зрения блуждающих огоньков. Несостоявшийся юный правитель глотал злые слёзы, до крови кусал губы и еле сдерживал стоны боли. Единственное, что придавало ему сил – мысль о возмездии. А ещё его изнутри пожирала обида на богов. В какой-то момент он даже стал молиться, но не своему Светлому покровителю, который предал, а Тьме. В какой-то момент ему даже показалось, что Тьма ответила – привиделась прекрасная обнажённая женщина с длинными чёрными волосами и печальными глазами. Она присела на корточки и поцеловала его в лоб, ласково, как матушка. Но, когда Лапирд моргнул, женщина исчезла. Амулет на шее сильно нагрелся, но тут же остыл, оставив после себя лишь ожоговый волдырь на груди.

А потом юноша попал прямо в объятия волков: его путь привёл к логову. Возможно, добыча впервые сама приползла к хищникам, но это и не важно – звери не растерялись. От Лапирда остались только кости. Голову мать стаи утащила вниз, в своё логово, чтобы слепые молочные щенки знали запах человечины. Нечасто такой обед попадается, а будущее поколение должно понимать, кто на болотах самый опасный и в то же время самый вкусный. Именно так амулет Света попал в глубины холма, чтобы долгие годы там проваляться.

* * *

То, что «видение», а точнее, прокрученное передо мной видео, было отвратительно натуралистичным, мягко, очень мягко сказано. И мальчишку насиловали и избивали «без купюр», и плакал он, ползая по кочкам так, что моё виртуальное сердце разрывалось от жалости, и ели его, рыча от удовольствия, вблизи и неспешно. А главное, я не могла закрыть глаза или скипнуть, в смысле, промотать запись.

Мерзкое, ужасное и совершенно бессмысленное в своей подробности зрелище. Очень надеюсь, что этот квест восемнадцать плюс. Не всякий взрослый захочет такое разглядывать, что уж о детях говорить.

Иногда я забываю, что местные сценаристы слегка повёрнуты на омерзительных сценах.

И вообще. При чём тут история сына барона? Товарищ в латах явно не он. «Моему» мертвецу хорошо за тридцать, он бородат и, как бы это сказать, цел. Никто его не ел, ну, разве что содержимое брюшной полости подевалось куда-то.

И почему «видение» так долго и настырно показывало мне амулет? Как он лежит в углу пещеры, тускнеет, покрывается трещинками, как его периодически пробуют на зуб щенки нескольких поколений, как цепочка покрывается грязью и свалявшейся шерстью и через годы превращается в толстую шерстяную нить? А дальше вообще интересно получилось – один из щенков заигрался, запутался в этой нитке-цепочке, да так и не смог от неё избавиться. Молодой волк рос, нить натягивалась на могучей шее, пока не вросла в кожу. Снаружи осталась только бусина.

К чему это всё? Непонятно.

Ох, чувак в латах, кто же ты такой? Даже смерть твою не показали.

Наверное, нужно всё-таки внутренности искать.

Я стала наворачивать круги вокруг холма, заглядывая под каждый куст волчьей ягоды и расковыривая кучи и кучки костей. Большей частью животных, но попадались и человеческие. Потом поднялась на пологую вершину и принялась копошиться там. Мать стаи практически всё время была рядом – ходила, нюхала, недовольно скалилась, но рассекретить меня всё никак не могла.

Наконец-то старания мои были вознаграждены. Искомое нашлось под одним из кустиков.

Зелье снова пить не пришлось – бафф всё ещё не спал, так что я просто тронула кишки пальцем.

* * *

Молан испортил свою судьбу где-то здесь. Проблема в том, что случилось это пятнадцать лет назад, когда он, молодой и глупый, поддавшись влиянию более старших товарищей, обидел и убил молодого паренька, полного надежд. И ведь поначалу Молана даже совесть не мучила! Зарвавшихся выскочек и глупцов нужно учить, а тот мальчишка как раз и был таким.

А потом Молан женился. Супруга попалась покладистой, тихой и вроде бы здоровой. И рожала исключительно сыновей, правда, мёртвых. Похоронив троих, Молан отвёл жену в храм богини Любви и Жизни и провёл ритуал отречения. Раз жена настолько порченная, пусть отмаливает.

Затем была вторая жена, а потом третья. Десятки любовниц. И только через пятнадцать лет и двадцать мертворождённых до Молана дошло – его наказали боги. Дело не в женщинах, дело в нём. Пришлось снова идти в храм, первая жена, ставшая к тому времени уважаемой жрицей, едва скрывая презрение, посоветовала ему очистить жизненный путь.

«Все грешат. У многих грехи пострашнее твоих. И большинству они никак не мешают. Но бывает минута, когда на человека смотрит кто-то из богов. И, если совершить нечто недопустимое в эту самую минуту, можно навлечь на себя наказание. Думай, Молан: когда на тебя смотрели? Почему наказание именно такое?»

И он сразу вспомнил заносчивого барчука. И понял. И вот теперь он бродит по болоту, ночует у нечестивцев, чтобы не гневить светлых богов своим присутствием среди праведников, и пытается вспомнить, где пятнадцать лет назад они с товарищами бросили труп.

Молан хотел найти его, похоронить по всем правилам, а затем вымолить прощение. Но с каждым днём надежда совершить задуманное таяла.

Бесцельные походы по топям в конце концов привели его к волчьему логову. Молан не хотел связываться с голодной сворой, поэтому торопливо ушёл, пока его не унюхали.

И практически нос к носу столкнулся с матёрым волком. Животное не стало проявлять агрессию, даже попятилось, не желая в одиночку противостоять человеку, закованному в металл, но потом вдруг вздрогнуло, остановилось и шумно принюхалось.

Молан, медленно вытаскивая меч из ножен, тоже попятился. Он очень надеялся, что волк всё-таки не станет нападать. На шум обязательно заявятся остальные звери, всё-таки логово совсем недалеко. С огромной стаей даже опытный мечник справится с трудом. С другой стороны, на нём тяжёлые доспехи, которые попробуй ещё прокусить. Все зубы обломаешь. Ничего зверьё ему не сделает.

Решившись, Молан напал первым. И зря: волк взвыл, как показалось воину, торжествующе, и прыгнул вперёд. Его звериное тело увеличилось на глазах, шерсть почернела, а глаза налились красным.

Последнее, что увидел Молан – небольшой шарик чёрного цвета на груди животного.

Глава 6

Итак, что мы имеем? Тьму с материнскими повадками, личную вещь мученически погибшего человека и зверя, который стал с данной вещью единым целым. И это не оборотень, так что я была права по поводу того, что данная специализация доступна только геймерам. Волк не превращается в человека, он просто, ну, как бы это… В общем, большой, злой и сильный. Этакий чудовищный шерстяной мститель, полумагический хищник. И у него зуб на мужиков. Возможно, если бы чудак в латах не заявился в Топи, волчок так и остался бы простым, обычным зверем. Но вот, бусина среагировала на одного из убийц Лапирда и превратила животное в монстра. Возмездие свершилось. А остальные жертвы – это вроде продолжения банкета.

Не знаю, есть ли в этой лохматой черепушке остатки мыслей и эмоций юного барона, или так далеко сценаристы не закапывались в сюжет, но надеюсь, по мере продвижения по квестовой цепочке информации прибавится.

Вы узнали, кто и почему убивает мужчин на болотах

Следующий этап задания: выследить и убить чудовище

Дополнительно: поговорить с бабушкой Ильзой

Ну, дополнительный пункт можно не выполнять. Хотя, по моему опыту, лишним он обычно не бывает. Возможно, травница, выслушав рассказ о моих похождениях, даст какую-нибудь подсказку, облегчающую поиск. Но теоретически, наткнуться на волка-психопата я могу и без этого.

Да и Ильзы дома нет. По крайней мере, не было, когда я заглядывала к ней в последний раз. Хотя обычно НПС привязаны к определённому месту, и их исчезновение продиктовано какой-нибудь внутриигровой логикой. Возможно, тогда мне нельзя было с ней говорить, а сейчас она готова к диалогу, раз уж условия задания предлагают посоветоваться.

В общем, решено. Сейчас попробую поискать лохматое чудо-юдо здесь, у волков, а если уж не найду, отправлюсь к Ильзе. Чтобы зря не бегать.

Я спустилась к подножию холма и стала прикидывать, какой из многочисленных лазов мне подходит. Снаружи я давно брожу, нужного волка так и не увидела. Возможно, он под землёй. Хотя, конечно, мог вообще уйти от стаи, всё-таки не совсем зверь. Его свои же прогнать могли.

Все входы казались слишком узкими. Не застрять бы… И вообще, может, я зря это затеяла? Не все геймеры могут похвастаться максимально прокачанным инвизом, а мобов здесь вагон и маленькая тележка, так что любой другой игрок получил бы очень много проблем, пытаясь влезть под холм. Ему пришлось бы прорываться с боем и не факт, что удачно. Не зря ведь к Ильзе предлагают сходить, может, у неё наводка на какое-нибудь другое место? Более подходящее.

Я так увлеклась думами, что не заметила, как мать стаи подобралась совсем близко и наткнулась-таки на моё невидимое тело. Я вздрогнула, а моб торжествующе взвыл, и ей вторили остальные.

* * *

Уже несколько минут я не пользовалась режимом невидимости. А смысл? Игра решила, что после того, как мать стаи меня рассекретила, все волки в округе должны «прозреть». Может, вроде как по запаху теперь вычисляют, не знаю точно. Но факт таков: как я ни пытаюсь «спрятаться на виду», зверюги набрасываются на меня безошибочно. Так что пришлось забыть о скрытности, принять бой, и это было…

Это было чудесно. Мне давно стоило ворваться в какую-нибудь толпу мобов и устроить геноцид в режиме нонстоп: вся злость и ощущение бесполезности бытия смыло компьютерной кровью, а в груди разжалась пружина. Пожалуй, я впервые до конца осознала, зачем люди идут в виртуальность. Даже на ганкеров буду теперь смотреть по-другому: кто его знает, из каких ужасных бед состоит реальная жизнь разбойника, засевшего в кустах локации-песочницы, и какое именно напряжение он снимает, убивая чужих персонажей. Уж лучше так, понарошку, чем по-настоящему устроить стрельбу в каком-нибудь магазине.

Волки нападали толпой, скалили зубы, норовили добраться до горла, причём все сразу, так что здорово друг другу мешали. Многие прыгали со спины, поэтому я вертелась юлой и, практически не целясь, швырялась огненными шарами с помощью Ожога. Естественно, параллельно подлечивалась Жизнеотсосом, дубасила направо и налево посохом, рявкала «утопни, быстро», разливая под ноги зверью Тёмную топь и каждые три минуты быстро сжимала левый кулак, кастуя Гнилую волну. Не представляю, как бы справилась без заклинаний по площади, но и с ними пришлось нелегко, даже умерла несколько раз. И упрямо возвращалась к волчьему логову, благо, могилы находились не слишком далеко.

Всё-таки как хорошо, что в игре не испытываешь боли!

Стоп. Что-то не то. С болью не так просто. Почему мне кажется, что на самом деле…

Но развить мысль не получилось: в бой наконец-то вступили Матери стаи. Или стай? Увлёкшись заданием, я не сообразила, что за мной таскается не одна волчица, а целых три, просто подходили они по очереди. Ну, или две не замеченные ранее вылезли из-под холма на призыв сородичей.

Три элитницы. Три злобные, сильные твари, которыми, судя по поведению, управляли достаточно сложные алгоритмы. Когда площадка перед холмом усеялась лохматыми трупами, а напор мобов поредел настолько, что мои мана и хитрость перестали сливаться в ноль слишком уж часто, Матери завыли не призывно, а горестно. Так, что даже у меня сердце защемило.

А потом они взяли меня в кольцо, причём прыгать напролом, в отличие от своих детишек, не стали, а закружили, вызывая ассоциации с хороводом.

Обычные мобы резко исчезли. В запале не заметила: то ли они просто-напросто закончились, то ли разбежались. Со стороны холма послышалось недовольное рычание. Вот тогда волчицы и вступили в бой.

Оказывается, всё, что было до этого, полная ерунда. Разминка, так сказать. С волчицами тактика «круши всех направо и налево» не работала. Едва я сосредотачивала взгляд на одной, вторая прыгала мне на спину, а третья норовила впиться зубами в правое или левое плечо. Как только я поворачивалась, чтобы защититься, та, первая вступала в бой, а «задняя» или «боковая» отскакивала на безопасное расстояние.

Я и до этого вертелась, как заведённая, но сейчас у меня вообще голова закружилась.