– Думаешь, я правда считал, что смогу точно оттуда выбраться? Нет, Лин. Потому я и попытался спасти хотя бы тебя, и получить шанс дожить до прибытия помощи. Которая, к слову, твоими усилиями прибыла как раз вовремя: я уже не мог и дальше продолжать бой, любое попадание стало бы для меня предпоследним, окончательно разорвав крылья.

Благо, хотя бы мана у вирфортов восстанавливалась бешеными темпами, а у Виктора за счёт, видимо, «божественной компоненты» это происходило ещё быстрее. Уже сейчас он «наполнился» процентов на пятнадцать-двадцать, при том что с завершения боя не прошло и часа. И это было как бы не заявкой на звание самого выносливого среди вирфортов и магов: что тем, что другим времени нужно было раза в два больше.

А то и три, если дело дошло до полного истощения, смертельно опасного, между прочим.

– Это неправильно. И… я не слабая! – Глаза на мокром месте, жалостливый вид, взгляд исподлобья – всё это Виктор уже видел не раз. Видел, и потому реакция его оказалась далека от ожидаемого девочкой. Она уже привыкла, что даже неправоту можно скрыть за образом обиженного, раскаивающегося ребëнка…

Но не от человека, который формально знал её с пяти лет, а новая главенствующая личность, унаследовавшая и переварившая память старой, разобрала все эпизоды их дружбы по кирпичикам.

– Как человек ты не слаба, Линнет. Но как маг – да. И что б ты понимала, Страйя слаба тоже. И я был слаб… – Виктор набрал в грудь воздуха, поймав бесценные мгновения и потратив их на то, чтобы сбавить накал давящих на язык эмоций. – Да что уж там? Я и сейчас слаб. Практически беспомощен. Но спустя годы я собираюсь стать сильным. И надеюсь, что и ты, Лин, и Страйя не остановитесь в самом начале этого непростого пути.

– Ты? Беспомощен? – Линнет фыркнула. – Ты сражался с четырьмя магами третьего круга!

– Везение и крылья, которые нельзя так просто назвать частью моей силы, Лин. – Виктор был хмур и невесел, но прерывать разговор не собирался. Всё шло так, как было должно. – Моя сила сейчас – это сомнительные боевые навыки и способности вирфорта в районе второго ранга. Со своими нюансами, но костяк не впечатляет, как ни крути.

– Я никогда тебя не пойму, Вик. Но радости от того, что ты жив и даже почти цел это не отменяет! Поправляйся! – Резко развернувшись, девочка покинула комнату столь же стремительно, как и вошла в неё.

Останавливать её проклятый не стал: не любил он такие разговоры, как пить дать не любил! Просто потому, что не умел их вести. Социопатом не был, но и особо общительной личностью тоже. Откуда общительности взяться, с его-то историей?..

Вместе с уходом Линнет на палату, – Виктор решил называть её именно так, – опустилась долгожданная тишина. Здесь никого больше не было: только он, кровать и свободное время.

Время, которое нельзя было потратить на что-то помимо сна. Ведь вымотался проклятый знатно, отключившись в тот же момент, как его голова коснулась подушки. И на этот раз никакой изнанки не было: лишь чистое забытье, которого Виктор ван Бельвиос так жаждал…

***

Он распахнул глаза среди ночи, всем своим естеством почувствовав близкую опасность. Глаза проклятого вспыхнули синими огнями, он сам присел, а за его спиной выросли крылья, смазанным, стремительным движением рассёкшие воздух вокруг койки.

Рядом никого не было.

Чертыхаясь про себя, Виктор аккуратно опустил ноги на пол и двинулся к двери, стараясь до поры не издавать лишнего шума. На его груди всё ещё болтался «аварийный» набор артефактов, который парень тут же и перевёл в дежурный режим. Там, в общем коридоре, медленно передвигались три сигнатуры с отвратительной и гадкой маной, вопреки всем законам магии казавшейся абсолютно идентичной у всей толпы. Толпы потому, что ещё одиннадцать сигнатур каким-то образом оказались в одном из десятка ощущавшихся пустыми помещений, где не было ни лекарей, ни пациентов.

Впрочем, с опознаванием «грязных» сигнатур у Виктора проблем не было.

«И почему какая-то дичь происходит второй день подряд? Меня что, поверх усердия ещё чем-то прокляли, что ли?!» – подумал про себя «святой», подобравшись к двери и застыв перед ней каменным изваянием. Лишь его крылья выгнулись вперёд и натянулись, точно тетива взведённого арбалета.

На фоне неудавшегося покушения у Виктора практически не было сомнений в том, что и эти уроды прибыли по его душу. А значит битвы не избежать: в этой комнатушке даже окон не было, лишь вереница крошечных форточек под потолком. Ну а ломать стену, только чтобы спастись…

Такой шаг проклятый посчитал весьма для себя позорным просто потому, что в этом крыле поместья было очень много Бельвиосов, обделённых даром, но трудящихся на благо рода. Те же лекари по большей части были обычными людьми, а их пациенты, как правило, отпор дать не могли ввиду своего состояния. При том сам Виктор особо не пострадал, и к нынешнему моменту полностью восстановился. Более, чем достаточно для того, чтобы попытаться устранить угрозу и поднять шум, связав врага боем.

Связать, уповая на крылья, но были ли у него другие приемлемые варианты?

Но сказать, что Виктор просто ждал, пока первая сигнатура приблизится к его двери, было нельзя. Параллельно с тем проклятый внимательно осматривал остальное поместье, ища следы вторжения или чего-то, что сопровождало бы проникновение в лекарское крыло. Отлично защищаемое, между прочим, так что дилетантами оказавшиеся здесь вторженцы не были. Но всё было тихо, и Виктор не смог отыскать ничего подозрительного сверх уже обнаруженного.

Но как кто-то смог сюда пробраться? Телепортация – вещь сугубо невозможная, а всё на неё похожее является скорее сверхбыстрым перемещением. О тайных лазах третий сын графа в этой части поместья третий сын графа так же ничего не знал. Очень-очень тайный лаз? Здесь?

Бред.

Незнание Виктору категорически не нравилось, ведь оттого казалось, будто враг играл на своём поле и отлично контролировал ситуацию. Ощущение до того противное, что поравнявшуюся с дверью «грязную» сигнатуру Виктор встретил чуть ли не как самого дорогого гостя: бросился обниматься.

В один миг доски двери лопнули под ударом крыльев, а сам Виктор выпрыгнул в коридор, окинув своего врага взглядом. Он не бил сразу, опасаясь, что это свои… но теперь ничто не помешало ему крыльями вскрыть твари грудину.

Но даже этого проклятому показалось мало, и для верности он лишил живого мертвеца всех конечностей и головы заодно.

И – да, коридор перед ним полнился не людьми, а нежитью. Самой настоящей, напитанной тёмной, – вот теперь ничерта это было не красное словцо, – маной, и успевшей перестроиться под её пагубным воздействием. Первая условно убитая тварь до сих пор дёргала своими запчастями, но конструктор взад не собирался, что радовало. Вот только остальные чудовища были в полной боевой готовности, и прямо на глазах наращивали когти и покрывали свои уродливые, гноящиеся туши костяной бронёй.

Виктор сорвался с места в тот же момент, когда его взгляд вычленил среди трупов убитых налётчиков, – неведомо, как здесь оказавшихся, – мёртвого лекаря, которого только-только затронули метаморфозы. Казалось, что на лице безвольно болтающейся головы застыло крайнее удивление: молодой парень даже не понял, что его убило.

Осознание очередной смерти, произошедшей, косвенно, по его вине, стало камнем, окончательно склонившим чашу весов.

Первым же взмахом Виктор смахнул ближайшему мертвецу левую руку, увенчанную массивным костяным клинком. Но дальше крылья не прошли, наткнувшись на когти сразу трёх врагов, которые не постеснялись продемонстрировать всё, на что они только были способны. Смрадная тёмная мана расползалась по коридору, разъедая даже гобелены на стенах, и больше всего её было именно в когтях.

Поразительная способность к «вирфортскому» контролю, которой от живых мертвецов точно не ждëшь.

– Так даже маги третьего круга не могли. Вы в курсе? – Скороговоркой отпустив ехидный комментарий, Виктор пригнулся, пропуская над собой прилетевший откуда-то издалека шип, опять же, выращенный из кости. Одновременно с тем он подхватил с земли руку-лезвие – и пропустил ту через крыло, испарив кожу, мышцы и мёртвую плоть. Получившееся нечто походило на меч, которого Виктору так недоставало в предыдущей битве. Конечно, полностью очистить его не вышло, но проклятому сейчас было не до брезгливости.

Крылья перехватили когти ринувшихся в атаку тварей, а новое оружие «святого», задымившись из-за влитой в него маны, располовинило одного из мертвецов. Сразу за опадающей тушей меч встретился с когтями, оставившими на кости глубокие выщербины. Между тем половинки упавшей на пол твари зашевелились – и двинулись к своему обидчику с твёрдым намерением того похоронить. И хоть агрессивно подпрыгивающие, отделённые от тела ноги и выглядели комично, недооценивать их Виктор не собирался.

Рывком отступив на пять метров, Виктор что есть силы ударил по несущей стене. С потолка посыпалась штукатурка, а по побелке пошли трещины. Громыхнуло заметно, так, что не заметить этого было невозможно.

Таким образом парень подал сигнал, после чего вновь ринулся в бой.

Сияющие синим светом, сотканные из воды крылья рубили, рассекали и дробили, обрушиваясь на нежить подобно орудиям самих небес. Мертвецы же повели себя точно так, как и требовалось Виктору: все как один они попёрли на него неживой волной, не став вскрывать прочие двери и обращать в себе подобных беззащитных людей.

Самую главную задачу в противостоянии немёртвым проклятый выполнил: в каком-то смысле ограничил заразу.

Бой продлился ещё две минуты, и стоил нежити троих чудовищ, а Виктору – пятнадцати сданных метров, прежде чем прибыла стража. Ввиду нападения накануне они стояли на ушах, так что на шум явились большим числом, нежели можно было ожидать: семеро солдат с одним магом, тут же обрушившим на подступающих мертвецов стену магического пламени. К вящему сожалению всех присутствующих, огонь этот лишь задержал и отогнал врага, но не покончил с ним. Слишком сильными оказались порождения неизвестного тёмного мага, из-за чего маг второго круга, юноша восемнадцати лет, не смог воплотить желаемое в реальности.

Отпихнув назад самого инициативного из стражников, Виктор врубил в первого немёртвого свой импровизированный меч, раздробив тот в щепки вместе с костяным каркасом на торсе врага. Сразу после этого проклятый обернулся и гаркнул что было мочи:

– Давай меч и беги за магами! Сообщи о том, что в крыле буйствует нежить, но выжившие ещё есть! – Стражник замешкался, так что оружие из одеревеневших рук Виктору пришлось вырывать силой. И сделал он это не потому, что очень хотел себе меч, вовсе нет. Просто даже лучшая сталь могла не выдержать напора немёртвых, и проклятый обязан был это проверить. Ведь если мечи подведут бросившихся в бой стражников, закончится это новыми смертями и пополнением в рядах нежити.

Тем временем «посыльный» умчался собирать подмогу, а Виктор под прикрытием мага и пары арбалетчиков вновь столкнулся с опомнившимся врагом. К сожалению, арбалетные болты особо живым мертвецам не вредили, но останавливающего воздействия хватало, чтобы нет-нет, да отбрасывать одиночных чудовищ назад. Совсем иначе дела обстояли с магическим огнём – по сути тем единственным, что молодой боевой маг мог противопоставить неживому врагу. Пламя опаляло нежить, сковывало их движения и отнимало пространство для манёвра, позволяя Виктору биться куда агрессивнее, и значительно чаще выводить противников из строя.