– Если уж дошло до выкручивания рук, – он откинулся на спинку стула, по-прежнему вызывающе улыбаясь Тайскренну, – вспомни, как мы играли в кошки-мышки в Арене. От этого плана так и смердит тобой. Ты уже давно подыскивал такую возможность. – В его ухмылке прорезалась жестокость. – Кто же тогда остальные три высших мага? Дай угадаю…

– Довольно! – Тайскренн шагнул к Локону, который вдруг замер, только глаза блестели от возбуждения.

Свет ламп померк. Калот взял с коленей платок, чтобы вытереть со щек слезы.

«Вот же проклятая сила магии, у меня сейчас голова треснет».

– Ну хорошо, – прошептал Локон, – давай выложим карты на стол. Не сомневаюсь, что верховный кулак кое-что подозревает и будет только рад, если ты слегка прояснишь ситуацию. Говори прямо, дружище, не стесняйся.

Рваная Снасть взглянула на Дуджека. Лицо командира застыло, глаза пристально буравили Тайскренна. Он над чем-то серьезно размышлял.

Калот склонился к ней:

– Да что тут такое творится, Снасть?

– Понятия не имею, – прошептала она, – но явно становится все жарче.

Чародейка попыталась произнести это небрежно, хотя мысли ее сплелись в холодный узел страха. Локон служил империи дольше, чем она, – дольше, чем Калот. Он был среди тех колдунов, которые дрались против малазанцев в Семиградье, прежде чем пал Арен и святые фалах’ды разбежались, прежде чем ему предложили выбор – умереть или служить новым хозяевам. Локон вступил в ряды Второй армии в Пан’потсуне, – как и Дуджек, он был со старой гвардией, когда зашевелились змеи узурпации, в день, когда Дассем Ультор, первый меч империи, пал жертвой предательства и был зверски убит. Локон явно что-то знал. Но что?

– Ладно, – протянул Дуджек, – поболтали, и хватит. Пора приниматься за дело.

Рваная Снасть вздохнула. Старый Дуджек умеет вовремя сказать нужное слово. Она бросила взгляд на Однорукого. Чародейка хорошо знала его: не как друга, нет – у Дуджека не было друзей, – но в качестве лучшего военачальника империи. Если, как только что намекнул Локон, первый меч империи и впрямь пал жертвой предательства и если Тайскренн как-то в этом замешан…

«Мы – согнутая ветвь, – сказал как-то Калот о боевых магах. – И страшись, империя, того дня, когда она сломается. Призраки воинов Семиградья, побежденных, но непобедимых, взывают к мести…»

Тайскренн подал знак ей и другим колдунам. Рваная Снасть поднялась, за ней встал и Калот. Локон остался сидеть, прикрыв глаза, словно бы уснул. Калот обратился к Дуджеку:

– Так что насчет моего перевода?

– Позже, – проворчал верховный кулак. – Когда у тебя только одна рука, вся эта возня с бумажками превращается в сущий кошмар.

Он осмотрел свой отряд чародеев и уже собирался что-то добавить, но Калот заговорил первым:

– «Аномандарис».

Глаза Локона широко распахнулись и с неприкрытым наслаждением впились в Тайскренна.

– А-а-а, – проговорил он в тишине, которая последовала за единственным словом Калота. – Конечно. Значит, еще три высших мага? Всего три?

Рваная Снасть смотрела на бледное неподвижное лицо Дуджека.

– Так называется поэма, – тихо пояснила она. – Теперь и я вспомнила.

И продекламировала:

– Каладан Бруд, по прозвищу Воевода,
менгиру подобный и зиму несущий,
в кургане лежащий и горя не знающий…

Калот подхватил следующие строки:

– …ныне в гробнице, которая слов лишена,
Ну а в руках его, что наковальни крушили…

Рваная Снасть продолжила:

– …молот песни его —
живет он, не просыпаясь, так дайте всем знать
безмолвно – его не будите!
Его не будите.

Когда затихли эти слова, все в шатре уставились на Рваную Снасть.

– Кажется, он проснулся, – сказала чародейка, хотя во рту у нее пересохло. – «Аномандарис», эпическая поэма Рыбака Кельтата.

– Но эта поэма не о Каладане Бруде, – нахмурившись, проговорил Дуджек.

– Да, – согласилась колдунья. – Там по большей части рассказывается о его спутнике.

Локон медленно поднялся на ноги. Он шагнул к Тайскренну.

– Аномандер Рейк, властитель тисте анди, которые суть души Беззвездной Ночи. А сам Рейк – Грива Хаоса. Вот кто такой владыка Семени Луны, а ты выставляешь против него четырех высших магов и один отряд чародеев.

На гладком лице Тайскренна теперь поблескивали капельки пота.

– Тисте анди, – проговорил он ровным голосом, – не похожи на нас. Тебе они могут показаться непредсказуемыми, но это не так. Они просто другие. У них нет собственной цели. Они всего лишь переходят от одной человеческой трагедии к другой. Ты и правда думаешь, что Аномандер Рейк останется здесь и будет драться?

– А разве Каладан Бруд отступил? – огрызнулся Локон.

– Он не тисте анди, Локон. Он человек – с примесью крови баргастов, как поговаривают, но, так или иначе, в нем нет ни древней крови, ни верности ее обычаям.

– Ты рассчитываешь, что Рейк предаст чародеев Крепи – нарушит договор, который они заключили? – предположила Рваная Снасть.

– Риск не так велик, как может показаться, – ответил высший маг. – Беллурдан кое-что выяснил в Генабарисе, чародейка. Новые свитки «Блажи Готоса» нашлись в горах за Чернопсовым лесом. В них, среди прочего, есть рассуждения о тисте анди и других народах Древней эпохи. И вспомните: Семя Луны однажды уже отступило, вместо того чтобы принять открытый бой с Малазанской империей.

Волны ужаса прокатывались по всему телу Рваной Снасти, так что даже колени задрожали. Она снова села – походный стул тяжело застонал под нею.

– Ты обрекаешь нас на смерть, – сказала чародейка, – если ошибся в расчетах. И не только нас, высший маг, ты погубишь все войско Однорукого.

Тайскренн медленно повернулся спиной к Локону и остальным.

– Я лишь исполняю приказ императрицы Ласин, – бросил он через плечо. – Наши коллеги прибудут сюда по магическому Пути. Когда они окажутся здесь, обговорим детали. Это все.

Размашисто шагая, он вернулся в соседнюю комнату и принял прежнюю позу, застыв над столом с картами.

Дуджек словно бы за один миг вдруг постарел. Рваная Снасть быстро отвела от него взгляд, ей было слишком больно видеть в его глазах одиночество, за которым скрывалось подозрение.

«Ну и трусиха ты, подруга, – упрекнула она себя. – Самая настоящая трусиха!»

Наконец верховный кулак откашлялся.

– Чародеи, готовьте свои магические Пути, – сказал он. – Сделка будет честной, как всегда.

* * *

«Надо отдать должное мужеству высшего мага», – подумала Рваная Снасть.

Тайскренн стоял на первом холме, почти в тени базальтовой крепости. Они разделились на три группы, и каждая заняла позицию на одном из холмов посреди равнины под стенами Крепи. Отряд чародеев расположился на самом дальнем, Тайскренн – на ближнем, а три остальных высших мага – на центральном. Рваная Снасть знала их всех. Ночная Стужа, с волосами черными, как вороново крыло, высокая и властная до жестокости – именно это ее качество так привлекало покойного императора. Рядом с ней – ее вечный спутник Беллурдан, сокрушитель черепов, великан из народа теломенов, обладающий такой неимоверной физической силой, что мог бы даже попытаться выбить ворота Семени Луны, если бы до этого дошло. И А’Каронис, повелитель пламени, низенький и кругленький, с пылающим посохом, превосходящим своей длиной копье.

Вторая и Шестая армии заняли равнину и обнажили оружие, готовые ринуться на штурм, едва лишь будет дан сигнал. Семь тысяч опытных бойцов и четыре тысячи новобранцев. Легионы черных морантов выстроились на западной гряде в четверти мили от них.

Полуденный воздух был недвижен. Над солдатами вились заметные издалека рои жадных насекомых. Небо затянуло тонким, но сплошным слоем туч.

Рваная Снасть стояла на вершине холма, под одеждой по ее телу катился пот. Она смотрела на солдат на равнине, копошащихся там, внизу, под ногами маленького магического отряда. Согласно правилам, за ней должны были располагаться шестеро чародеев, из которых осталось только двое. Чуть в стороне ждал Локон, закутанный в темно-серый плащ – обычное свое боевое облачение, – и выглядел он весьма самоуверенно.

Калот легонько толкнул Рваную Снасть локтем и кивнул в сторону Локона:

– Чему это он так радуется?

– Эй, Локон! – позвала Рваная Снасть. Маг обернулся к ней. – Ну что, угадал ты имена трех высших магов?

Улыбнувшись, он снова отвернулся.

– Ненавижу, когда этот тип что-то скрывает, – сказал Калот.

– Он о чем-то догадывается, это наверняка, – проворчала чародейка. – Вот мне интересно, что такого особенного в Ночной Стуже, Беллурдане и А’Каронисе? Почему Тайскренн выбрал именно их – и как Локон об этом узнал?

– Вопросы, вопросы, – вздохнул Калот. – Вообще-то, все трое – опытные маги и не в таких переделках бывали. Во времена императора каждый командовал ротой адептов – в ту пору в стране еще было столько магов, что их набирали целые роты. А’Каронис выслужился во время Фаларской кампании, а Беллурдан с Ночной Стужей и того раньше – они пришли из Фенна, что на материке Квон, во время войны за объединение.

– Все трое – и впрямь опытные бойцы, – проговорила Рваная Снасть, – это ты верно подметил. Однако в последнее время никто из них не участвовал в боевых действиях. Их последний поход – тот, что был в Семиградье…

– Где А’Каронис еще получил хорошую трепку на пустоши Пан’потсун…

– Он тогда остался один – императора только что убили. Все погрузилось в хаос. Т’лан имассы отказались признать новую императрицу и двинулись в Яг-одан.

– Говорят, вернулась их от силы половина – с кем бы они там ни столкнулись, встреча была неприятная.

Рваная Снасть кивнула:

– Ночную Стужу и Беллурдана отправили в Натилог, где они и сидели без дела последние шесть или семь лет…

– Пока Тайскренн не послал теломена в Генабарис, чтобы разобрать какие-то там древние свитки.

– Мне страшно, – призналась Рваная Снасть. – Очень страшно. Ты видел лицо Дуджека? Он что-то понял – и это было для него как кинжал в спину.

– Пора работать! – крикнул Локон.

Калот и Рваная Снасть обернулись. Чародейка оторопела. Последние три года Семя Луны равномерно вращалось вокруг своей оси. Но сейчас вдруг остановилось. У самой вершины напротив них на небольшом выступе открылась ниша. Проход. Пока там было пусто. Но только пока.

– Он знает, – прошептала Рваная Снасть.

– И бежать вовсе не собирается, – добавил Калот.

Внизу, на первом холме, высший маг Тайскренн поднялся и развел руки в стороны. Волна золотого пламени разлилась между его ладонями, а потом покатилась вверх, разрастаясь по пути к Семени Луны. Заклятие врезалось в черный камень, во все стороны полетели обломки, которые затем посыпались вниз. Смертельный град обрушился на город Крепь и на малазанские легионы на равнине.

– Началось, – выдохнул Калот.

Ответом на первую атаку Тайскренна была тишина, если не считать слабого рокота камней, скользивших по черепичным крышам, и далеких криков раненых солдат на равнине. Все взгляды устремились вверх.

Ответ оказался неожиданным для всех.

Черная туча окружила Семя Луны, а затем послышались пронзительные крики. В следующий миг туча проредилась, рассыпалась, и Рваная Снасть поняла, что́ это такое.

Во́роны.

Тысячи и тысячи великих воронов. Они, должно быть, гнездились в расселинах и выбоинах на поверхности Семени Луны. Их карканье постепенно стало громче, обернувшись дикой какофонией ярости. Они разлетелись в стороны от базальтовой крепости, раскинув огромные семифутовые крылья, поймали ветер и вознеслись высоко над городом и равниной.

Страх в сердце Рваной Снасти переплавился в ужас.

Локон хрипло расхохотался и обернулся к ним.

– Это посланцы Семени Луны, дорогие коллеги! – В его глазах плясало безумие. – Птицы-падальщики! – Он отбросил плащ и поднял руки. – Вообразите себе господина, который может накормить аж тридцать тысяч великих воронов!

На уступе возле прохода появилась фигура; она вскинула руки, а ветер разметал серебристые волосы.