– Редко когда найдешь мага с безупречным прошлым, – заметил он. – Говорят, Рваная Снасть не по доброй воле оказалась в армии. Она пыталась сбежать, но ее поймали и поставили перед выбором: или служба Малазанской империи, или смерть.

– Зря мы вообще с ней связались. С какой стати она вдруг так к нам прониклась?

– Рваная Снасть потеряла свой отряд. Ее предали. Кроме службы империи, у нее в жизни ничего больше не осталось.

«Как и у каждого из нас».

– Такое чувство, что у нее глаза на мокром месте и она в любую минуту готова разрыдаться. Думаю, чародейка сломалась, сержант. Если Тайскренн на нее как следует надавит, она мигом нас сдаст.

– Мне кажется, ты недооцениваешь Рваную Снасть, Скрипач, – возразил Скворец. – Она дамочка крепкая и с принципами. Это мало кто знает, но ей не один раз предлагали титул высшего мага, да только она упорно отказывалась. Так сразу и не скажешь, но если они упрутся лоб в лоб с Тайскренном, то еще очень большой вопрос, чья возьмет. Она – мастер магического Пути, а этого не достигнешь, не обладая твердым характером.

Скрипач тихо присвистнул и оперся руками на парапет.

– Ладно, беру свои слова обратно.

– У тебя все?

– Нет, – с каменным лицом ответил сапер.

Скворец похолодел. Он знал, что означает этот ледяной тон.

– Говори.

– Сегодня что-то случится, сержант. – Скрипач обернулся, и его глаза блеснули в темноте. – И дело будет грязное.

Оба обернулись, поскольку дверца люка на крыше громко стукнула. В потоке света, исходящего снизу, появился верховный кулак Дуджек Однорукий. Он поднялся на последнюю ступеньку и шагнул на крышу.

– А ну-ка помогите мне с этим проклятым люком! – крикнул он двум военным.

Они подошли, и гравий заскрипел под их сапогами.

– Есть новости про капитана Парана, верховный кулак? – спросил Скворец, когда Скрипач присел и, покряхтывая, с усилием закрыл крышку.

– Никаких, – ответил Дуджек. – Бесследно исчез. И кстати, пропал также и твой взводный убийца, Калам.

Скворец покачал головой:

– Я знаю, где Калам сейчас и где он был всю ночь. А вот капитан… Колотун и Молоток последними видели его, когда тот уходил из таверны Нобба, а потом он будто растворился в воздухе. Верховный кулак, клянусь, мы не убивали этого капитана Парана. Честное благородное слово!

– Не надо громких заявлений, – пробормотал Дуджек. – Проклятие, Скрипач, это что, твой меч там валяется? В луже?!

Скрипнув зубами, сапер поспешил к своему оружию.

– Про него скоро будут сказки рассказывать, – заметил Дуджек. – Шедунуль благослови его шкуру! – Он помолчал, приводя в порядок мысли. – Ладно, забудем об этом. Хорошо, вы не убивали Парана. Тогда где же он?

– Мы ищем его, – ровным тоном ответил Скворец. – Но информации слишком мало.

Верховный кулак вздохнул:

– Ясно. Ты хочешь знать, кому еще могло понадобиться убивать Парана? А тогда придется объяснить, кто его прислал. Ну, он человек адъюнктессы Лорн, причем уже давно. Однако капитан точно не коготь. Он отпрыск растреклятого благородного семейства из Унты.

Скрипач снова застегнул пояс и теперь стоял в двадцати шагах от них на краю крыши, уперев руки в бока.

«Хороший человек. Проклятие, да все они хорошие!»

Скворец сморгнул с глаз капли дождя.

– Из столицы? Может, кто-то из тех кругов постарался? Никто не любит старую знать, даже сами аристократы.

– Возможно, – согласился Дуджек, но без особой уверенности в голосе. – В любом случае его прислали командовать твоим взводом, причем не только на время выполнения данного задания. Паран получил постоянное назначение.

Скворец спросил:

– Засылка в Даруджистан – его собственная идея?

Верховный кулак покачал головой:

– Нет, но чья именно, никто не знает наверняка. Может, адъюнктессы, а может, и самой императрицы. Так или иначе, мы отправляем вас туда. – Он на миг нахмурился. – Я должен выдать последние инструкции. – Дуджек обернулся к сержанту. – Тебе, Скворец, если учесть, что Паран исчез.

– Могу я говорить прямо, верховный кулак?

Дуджек хрипло хохотнул:

– Думаешь, я не знаю, что ты хочешь сказать, Скворец? От этого плана смердит за милю. Полнейший кошмар с точки зрения тактики…

– А вот тут я с вами не согласен.

– Что?

– По-моему, план как раз-таки отлично подходит для достижения поставленной цели, – глухо проговорил сержант, взглянув сперва на светлевший на востоке горизонт, а потом – на солдата на краю крыши. И про себя добавил: «Ведь истинная цель заключается в том, чтобы мы все погибли».

Верховный кулак внимательно посмотрел на сержанта, а потом сказал:

– Пойдем.

Он отвел Скворца к тому месту, где стоял Скрипач. Сапер приветствовал их кивком головы. Вскоре все трое стояли у края и смотрели на город. Тускло освещенные улицы Крепи вились между громадами зданий и словно бы не хотели расставаться с ночью; за завесой дождя приземистые силуэты строений, казалось, дрожали перед приходом рассвета.

Через некоторое время Дуджек тихо произнес:

– Очень одиноко тут, правда?

Скрипач хмыкнул:

– Да уж, с этим не поспоришь.

Скворец прикрыл глаза. Что бы ни происходило в тысячах лиг отсюда, все решалось именно здесь. Такова уж империя, и она всегда будет такой – в любом месте, при любых правителях. Все они – только инструменты, не ведающие, чьи руки их направляют. Сержант уже давно уяснил эту истину, и она всегда его раздражала. Самое лучшее – это вымотаться до предела, устать так, чтобы не осталось уже сил ни о чем думать.

– На меня оказывают давление, – медленно произнес верховный кулак, – хотят, чтобы я распустил сжигателей мостов. Я уже получил приказ слить Вторую армию с Пятой и Шестой. Вот что я скажу вам, ребята: прилив несет новые воды к нашему берегу, и они пахнут горечью. – Он помолчал, а потом добавил: – Если вернешься со своим взводом живым из Даруджистана, сержант, разрешаю вам уйти на все четыре стороны.

Скворец резко повернул голову, а Скрипач словно бы окаменел. Дуджек кивнул:

– Да, вы все правильно услышали. Что до остальных сжигателей мостов – не беспокойся, сержант, я о них позабочусь. – Верховный кулак взглянул на восток, оскалив зубы в невеселой усмешке. – Они меня обложили со всех сторон. Но разрази их гром, не сумеют загнать в угол. У меня тут десять тысяч солдат, которым я многим обязан…

– Прошу прощения, – вмешался Скрипач, – но эти десять тысяч солдат пойдут за вами в огонь и в воду. Только скажите слово – и…

– Тихо! – прикрикнул Дуджек.

– Виноват.

Скворец молчал, его мысли перемешались в бурном водовороте. Однорукий только что предложил им дезертировать. Это слово звенело у него в голове, как погребальный плач. И он чувствовал: Скрипач сказал правду. Если верховный кулак Дуджек решит, что пришло время сделать ход, меньше всего сам Скворец захочет оказаться в этот момент в бегах, где-нибудь за тысячи лиг от центра событий. Они были близки с Дуджеком, и, хотя оба это скрывали, прошлое нет-нет да и всплывало на поверхность. В былые времена Дуджек служил под командованием Скворца, и, хотя сам Скворец не держал обиды на судьбу, он знал, что верховный кулак все еще не смирился с тем, что его старого товарища разжаловали в сержанты. Так или иначе, если придет время, Скворец хотел быть рядом с Дуджеком.

– Верховный кулак, – произнес наконец сержант, понимая, что оба – и Дуджек, и Скрипач – ждут его слов, – вообще-то, осталось еще достаточно сжигателей мостов. Да, рук на мече меньше, но клинок по-прежнему острый. Не в наших привычках облегчать жизнь тем, кто пошел против нас – кем бы они ни были. Просто тихо сбежать… – Сержант вздохнул. – Это ведь вполне устроит наших врагов, верно? Но сжигатели мостов не отступят. Мне кажется, это дело чести.

– Я тебя понял, – сказал Дуджек. А потом хмыкнул. – Ага, а вот и они.

Скворец проследил за взглядом верховного кулака, который что-то высматривал на восточном горизонте.

* * *

Склонив голову набок, Быстрый Бен прошипел сквозь стиснутые зубы:

– Гончие Тени вышли на его след.

Калам грубо выругался и вскочил на ноги.

Сидя на кровати, Рваная Снасть затуманенными глазами смотрела, как огромный мужчина мечется по комнате, а половицы даже не скрипят под ним. Рослый и широкоплечий Калам словно бы парил над землей, и это вызывало в ней чувство нереальности происходящего, особенно если учесть, что в центре комнаты чернокожий маг, поджав ноги, завис в нескольких дюймах над деревянным полом.

Рваная Снасть поняла, что совершенно вымоталась. Слишком много всего случилось в последние недели, и все – практически одновременно. Она внутренне встряхнулась и перевела взгляд на Быстрого Бена.

Маг был связан с Локоном, а марионетка шла по следу кого-то – чего-то, – уходившего по Пути Тени. Локон добрался до самых врат Владения Тени, а потом вошел в них. На какое-то время Быстрый Бен потерял связь с куклой, и эти бесконечные минуты тишины порядком истрепали всем нервы. Когда аура Локона снова вернулась к магу, заключенный в куклу чародей был уже не один.

– Он выходит, – объявил Быстрый Бен. – Меняет магические Пути. С Опонновым счастьем, глядишь, и оторвется от Псов Тени.

Рваная Снасть поморщилась, когда он всуе помянул имя Шутов. Сейчас где-то там, в глубине, переплеталось столько невидимых течений, что это могло привлечь к ним ненужное внимание.

Усталость разлилась по комнате, как запах горьких благовоний, смешанный с по́том; атмосфера была напряженной. Быстрый Бен опустил голову. Рваная Снасть понимала, что его душа сейчас идет по магическим Путям, цепляется за плечо Локона крепчайшей хваткой.

Расхаживая по комнате, Калам оказался рядом с чародейкой. Он остановился и посмотрел на нее.

– Что там с Тайскренном? – резко спросил капрал, сжимая и разжимая кулаки.

– Он знает, что что-то случилось. Тайскренн вышел на охоту, но добыча ускользнула от него. – Рваная Снасть улыбнулась убийце. – Я чувствую, что он двигается осторожно. Очень осторожно. Он ведь не знает, кто его добыча: заяц или волк.

Выражение лица Калама оставалось мрачным.

– Или гончий пес, – пробормотал он и снова закружил по комнате.

Рваная Снасть уставилась на убийцу. Неужели именно это и делает Локон? Ведет за собой Гончую Тени? Неужели они все заманивают Тайскренна в смертельную ловушку?

– Надеюсь, что нет, – заявила она, сурово глядя на убийцу. – Это было бы глупостью.

Калам ничего не ответил, тщательно отводя глаза. Рваная Снасть поднялась.

– Даже не глупостью, а настоящим безумием. Ты хоть понимаешь, какая сила может тут высвободиться? Многие считают, что Гончие Тени намного древнее, чем сами Владения Тени. Но дело не только в них – сила привлекает силу. Если один из Взошедших разорвет ткань там или здесь, то вслед за ним, учуяв кровь, придут другие. Когда наступит рассвет, все смертные в этом городе могут погибнуть.

– Успокойся, госпожа, – сказал Калам. – Никто не хочет выпускать Пса Тени в город. Во мне просто говорил страх. – Он по-прежнему избегал ее взгляда.

Признание убийцы поразило Рваную Снасть. Калам не поднимал глаз от стыда. Страх – это ведь проявление слабости.

– Ох, Худов клобук! – вздохнула она. – Да я и сама вот уже второй час сижу тут и только о том думаю, как бы ненароком постель не испачкать.

Калам никак не ожидал от нее такой реакции. Убийца остановился, посмотрел на чародейку, а потом рассмеялся – так искренне, что Рваная Снасть невольно прониклась к нему симпатией.

Дверь в спальню открылась, и вошел Молоток; его круглое лицо раскраснелось и блестело от пота. Целитель глянул на Быстрого Бена, а потом подошел к Рваной Снасти и присел перед ней на корточки.