Мы хорошо запомнили тот день, когда это произошло. Николай работал у себя на даче, подросшая дочь играла с щенком, жена готовила обед. Вдруг на старом "Москвиче" примчался сосед по лестничной площадке, Алибек.

– Коля, собирайся, горе у нас. Там, твоя мама, у нас в подъезде. Она повесилась, – сказал он, смотря ошалелыми глазами на него. Николай встал как вскопаный, весь одеревенел. Дальше уже ничего не помнил, как они доехали до города, как сняли с петли маму. Милиция и скорая помощь уже были там. Пришёл в себя только тогда, когда в её окоченевших руках увидел белый клочок бумаги. Он с трудом разжал ей холодные пальцы. Глаза затуманили слёзы, но он увидел знакомый мамин почерк. Неровный, последние её слова в жизни. "сынок, прости, мне негде было это сделать похорони возле папы береги себя". Николай прижал это послание к груди и горько заплакал. Вспомнил, как мама провожала его в школу, радовалась, когда он воротился с армии. Была счастлива, когда сын, наконец, создал семью. И он завыл от тоски и горя, что мамы уже больше никогда не будет на этой земле.

На второй день, на даче, Николай застрелился из отцовского ружья. Соседи похоронили их вместе возле Григория.

Юлия Владимировна через полгода вышла замуж и у Кристины появился новый папа. Он был директором того предприятия, где работал Николай, сын Зинаиды Ивановны Орловой.

СИНИЦА СПАСЁТ МЕНЯ

"Когда же, наконец, это отпустит? – думал про себя Асхат. – Опять камень на сердце, ни с кем не хочется говорить. Пришла осень, а нею и моя тоска, будь она неладна".

Я хорошо знал родителей этого парня, будущего нейрохирурга. По работе мы пересекались с его отцом, потом сдружились. Отец у Асхата был талантливый детский хирург с потрясающим диагностическим чутьём, которая всегда поражала меня. У него была интуиция на острую хирургическую патологию, когда промедление смерти подобно. И в же время, благодаря ему, многих детей уберегли от ненужных операций. Рука у него была лёгкой, дети его любили, раны быстро заживали после его операций. Медперсонал знал, что это от его отношения к делу, личного биополя и жизнелюбия. Многих своих маленьких пациентов он буквально вырвал из лап смерти, когда их жизнь висела на волоске из-за потери драгоценного времени.

Но как все одарённые люди, он страдал перепадами настроения в осенний период и уходил в жёсткие запои, чтобы как то спасти себя от апатии, чувства безысходности и свинцовой тяжести во всём теле. Когда депрессия своими стальными клешнями намертво держала за горло и прижимала к земле. Было такое ощущение, что осенью душа его пребывает в царстве теней, когда он ни с кем не разговаривал и беспрерывно пил. Коллеги, как могли, прикрывали его, потому что он был врач от Всевышнего и такими специалистами не разбрасываются. Я много раз замечал, что с наступлением холодов настроение у него улучшалось, запой прерывался, а потом он, из-за чувства вины работал за десятерых. Шёл развал союза, лечить было нечем и мы просто ждали, когда пройдёт осень и наступят первые заморозки. А через много лет, он привёл на приём своего старшего сына, который был помешан на медицине и пошёл по стопам отца.

– Ассалам агалейкум, коллега, вот привёл своего отпрыска, Асхата. Кажется, он отхватил у меня не только тягу к делу Гиппократа, но и мою болезнь. Сам знаешь, в те годы я чуть не спился. Если бы не пил, то наверное, повесился. Из двух зол приходилось выбирать меньшее, хотя едва не потерял работу и семью. Удержался на плаву после твоей истории про синицу. Не хочу, чтобы сын прошёл через это.

– Уагалейкум ассалам, Мурат. Конечно, пролечим твоего пацана. Это осенний приступ меланхолии и он услышит историю про синицу. Заводи его.

Отец пригласил сына в кабинет. Сразу было видно, что парень еле держится. Весь почернел, похудел, постарел лет так на десять. В настоящее время он проходил клиническую ординатуру по нейрохирургии. Мурат рассказывал, что о нём хорошо отзываются коллеги, но последние две недели он не посещает занятия и стал пропускать ночные дежурства в клинике.

Я пощупал его пульс, была тахикардия, и по уплотнению стенок сосудов понял, что у Асхата высокое давление. Да и текучесть крови была с признаками тромбоцитоза, густая, как смола. Когда от тоски чернеет не только лицо человека, но и его кровь. Отец его был прав, у сына была эндогенная, наследственная депрессия, которая имеет сезонную очерченность. Назначил Асхату лечение и рассказал ему, как будущему доктору, по каким правилам протекает его заболевание.

– Раньше депрессию называли кручиной, Асхат, а на закономерности её течения впервые обратила земская медицина. Ещё со времён Булгакова и Чехова, доктора знали, что когда наступают первые холода и под окнами прыгает синица, эта болезнь идёт на убыль. Тогда не было антидепрессантов, врачи были абсолютно бессильны перед этим недугом. Единственное, не давали совершить самоубийство пациенту до первого снега и заморозков.

Асхат, который, до этого избегал прямого взгляда, внимательно посмотрел на меня и мы поняли друг друга без слов. Вероятнее всего, он вынашивал мысли о суициде, только скрывал это от отца и матери, щадил их. Он сделал слабую попытку улыбнуться и тихо нам сказал.

– Синица спасёт меня.

Мы с Муратом переглянулись, глаза его повлажнели. Много лет назад, он в точности сказал эту фразу, когда жена успела снять его с петли.

НАВЫК НЕ ОБИЖАТЬСЯ

В настоящее время всё больше пациентов, которые годами живут в обнимку со своими обидами. Чтобы научиться умению не реагировать на обиды и лесть, которая очень приятна для восприятия и тешит тщеславие, надо дистанцироваться от своего эгоизма и нарциссизма. Это инстинкты, которыми заряжено тело человека. Требуется колоссальная духовная работа, чтобы научиться не воспринимать себя всерьёз, свою телесную оболочку, которая в перспективе обратится в прах. Но которая влияет на энергию Духа, делая его зависимым от инстинктов тела. Это проработка своего эгоцентризма (гордыни).

Тогда появится внутренняя сила, простота и кроткость. Терпимость к чужим недостаткам. Сильные люди это те, кто иронизирует над собою и может публично признать свою неправоту, извиниться и простить. За других испытывают радости больше, чем за самого себя. Пропадает животный страх за надвигающую немощную старость и физическую смерть. Это бонусы альтруизма, когда человек, умирая, радуется за тех, кто остаётся жить дальше. Причём за абсолютно посторонних и чужих людей. Не только за детей и внуков, в которых он любит продолжение себя. Зажмурится придётся каждому, когда мы отмотаем свой жизненный срок и весело прозвенит последний звонок. Это гарантировано каждому, как подоходный налог.

Для этого потребуется титаническая работа над собою, своими инстинктами, которые держат нас в оковах рабства, задавливая здравый смысл и рациональное мышление. Пока человек не преодолеет эгоизм и нарциссизм, он склонен к жалости к самому себе, обидчив и любит оплакивать свою несчастную судьбу. Бессознательно получая от этого мероприятия, скрытое от посторонних глаз, удовольствие. Иногда, чтобы влюбить в себя женщину, мужчины повествуют о своём одиночестве, чуть ли не сиротстве. Это вызывает у благородных женщин жалость и безотказно срабатывает. Ну а потом, в семейной жизни, начинается настоящее хождение по мукам. "Сирота" может оказаться мерзавцем и абьюзом, кухонным бойцом и террористом.

Мы во власти эгоцентризма, человек зависит от атавизмов своего прошлого. Отсюда мировые войны за жизненное пространство и нешуточные столкновения на лестничной площадке из-за кусочка кошачьего фекалия. Война и мир. Прогресс и счастье человечества – явление не техногенное, а духовное. Навороченный смартфон сделает человека счастливым на несколько дней. Потом появится привычка обладать им и захочется новый, получше. И так до бесконечности. Та же проблема, как у той старушки в сказке о золотой рыбке Александра Сергеевича. Одни несчастья и вечная неудовлетворённость. А жизнелюб и альтруист искренне радуется за чужие успехи и приобретения, постоянно находясь под эндорфинным "приходом". Потому что освободился от животного принуждения эгоизма и себялюбия, которые ежесекундно влияют на наши поступки. Любой день превращается в Новый год и его ждёт настоящее волшебство жизни, когда будет радость в каждой минуте. Это и есть Царствие Небесное, которое не вовне, а внутри человека. Его субъективное самоощущение.

Обидится или нет, решать нам самим, ибо на обиженных воду возят. Это отлично знают люди, которые побывали в местах, не столь отдалённых. Там "обиженные" принадлежат к особой касте, к ним нельзя даже прикасаться, не то что сидеть за общим столом и делиться куском хлеба.

Многим людям нравится обижаться, чтобы кому-то стало некомфортно и уколоть его своей обидой. Это вид пассивной агрессии. Тогда обидчики надолго прописываются у него в голове и живут, как квартиранты без арендной платы. Иногда десятилетиями. Пока он не заболеет онкологией и перестанет обхаживать и беречь свою обиду. Но не все. Гордыня не позволит, поэтому, в конце концов болезнь побеждает. Никакая химио – и лучевая терапия не может спасти обиженного человека. Умение не обижаться – главный навык в жизни, который требует больших усилий над эгоцентризмом, чтобы по каплям выдавить из себя того, о ком писал сэр Чарльз Дарвин. Но оно того стоит.

ХАРИТОН (новогодняя история)

Скоро новый год, и вероятнее всего, Дед Мороз со Снегурочкой уже в пути. Они на всех парах летели на утренник, который состоится в детском доме. Пятилетний мальчик с весёлым и звучным именем Харитон, грустно сидел на обшарпанном подоконнике своей комнаты, еле сдерживая слёзы. Его друга Мишку неделю назад усыновили. Все дети детдома во все глаза глядели в окна и видели, как счастливый Мишка садится в машину своих новых родителей. Он помахал им на прощание и многие дети заплакали от горя и зависти. Тяжелее всех было Харитону, ибо осиротел он вторично. Сколько себя помнит, он жил в этом детдоме и всегда рядом был Мишка, который делился с ним сахаром, а если повезёт, то и конфетами с печеньем. Кровати у них находились рядом, и часто по ночам они не спали, мечтали о том, как за ними придут приёмные родители и заберут их домой. Где будет уютно и тепло под мелодичное мурлыкание кошки. Что у них будет отдельная комната, а самое главное, они не будут чувствовать себя сиротами. У Харитона не было родителей, а теперь вот он остался без Мишки. Мечтать придётся одному. Сердце ребёнка разрывалось от одиночества и тоски, наконец, он не выдержал и горько заплакал. Твёрдо решил про себя, что когда приедет Дед Мороз, он напомнит ему о том письме, которое помогла ему написать няня, Светлана Васильевна. У него была заветная просьба к нему. "Чтобы в эту новогоднюю ночь меня нашла мама", написала тогда тётя Света под его диктовку.

Он представлял, какое радостное и удивлённое лицо будет у мамы, когда она найдёт его здесь, в детдоме, благодаря волшебству новогодней ночи и могуществу Деда Мороза.