– А теперь ты должна его выпустить. Страх укроет тебя снаружи, создаст оболочку… – Былин осмотрелся и сорвал лист тутовника с куколкой. – Назовём её коконом. Он защитит тебя. Я показываю, а ты запоминай.

Страх потёк наружу. Стало легче, но никакого кокона Вера не увидела. Былин вынул перо и коснулся им оболочки. Кончик упёрся в невидимую преграду и согнулся.

– Держи. – Он отдал перо Вере. – Проверяй, надёжен ли кокон. А если испугаешься, снова выпускай страх наружу. И верь, что кокон тебя защитит. Как только ты усомнишься, он пропадёт. Теперь идём к козлу.

Они медленно спускались к месту засады. Былин по-прежнему сжимал Верину руку, а она то и дело касалась пером кокона.

Хоть она и ожидала появления козла, всё равно вскрикнула, когда он выпрыгнул на тропинку. Большой, чёрный, косматый, он наклонил голову, выставил рога и пошёл на Веру. Она давно бы убежала, если бы её не держал дядя Игорь.

Козёл упёрся рогами в кокон и остановился, затряс бородой, не понимая, что мешает ему добраться до Веры. Отступил немного и снова пошёл в атаку. Верочка выставила перед собой перо. Козёл опять наткнулся на кокон, заблеял зло, затопал копытами и вдруг убежал в кусты, посрамлённый.

Верочка засмеялась:

– Такой страшный, а испугался пёрышка. Дядя Игорь, оно волшебное?

– Нет, Верочка. Волшебства не бывает, есть только распределение энергии. Советские учёные открыли, как её использовать. А перо пусть останется у тебя, чтобы ты не забыла, как создавать кокон.

Верочка не поняла, что такое энергия, но спрашивать не стала, а то ещё Былин заговорит о скучном. К тому же у неё появилась куча других вопросов:

– Дядя Игорь, а от мальчишек кокон тоже спасёт?

– С мальчишками сложнее, они не козлы. Хотя… Они тебя обижают?

– Не все, только деревенские. Обзывают буржуйкой и песком кидают. Он в волосы забивается, а меня потом бабушка ругает.

– Они только тебя обзывают или Сашу тоже?

– Сашу они боятся: ему двенадцать, он им уши надерёт.

– А тебе сколько?

– Мне девять через пять дней.

– Значит, совсем скоро в пионеры. Вот что, Верочка. От песка кокон, конечно, не защитит, но тебе не будет больно и страшно.

– Правда?

– Ещё какая правда. Думаешь, почему красноармейцы даже под пытками врагам в лицо смеются?

– Потому что они в коконе? Папа тоже умеет кокон делать?

– Умеет. Только знать об этом никто не должен. Иначе выведают шпионы тайну, и Красная армия лишится преимущества.

Верочка кивнула:

– Я поняла. Никому не скажу, честное октябрятское.

– Вот и славно. Теперь идём, а то Саша нас уже заждался.

К их возвращению в столовой навели порядок. Она стала пустой без стола и какой-то чужой. Мама с Фаней накрывали к обеду в гостиной. Бабушка, заметив перо, спросила:

– Откуда оно у тебя?

– Да выклянчила у дяди Игоря! – ответил Сашка, будто его кто-то спрашивал.

Верочка упёрла руки в бока:

– А вот и не выклянчила! Дядя Игорь мне сам подарил!

– Дети, не ссорьтесь. Мойте руки – и за стол, – велела мама.

После обеда папа с Былиным закрылись в кабинете и просидели там до самого ужина. Верочке очень нужно было спросить дядю Игоря, как делать кокон, если не страшно, но мешать разговорам взрослых было нельзя, поэтому она села под дверью и ждала, когда они выйдут. Её заметила Фаня, спросила тихо:

– Ты чего тут? Подслушиваешь?

Верочка завертела головой, прошептала возмущённо:

– Я не подслушиваю!

– Так иди погуляй. Или делом займись!

Пришлось уйти в сад с книжкой.

Былина Вера увидела только за ужином. Но спросить не получалось, он сидел слишком далеко, а после ушёл с папой курить на веранду.

Фаня убрала со стола. Мама села за пианино и разложили ноты. Звуки музыки вернули мужчин в гостиную. Устроившись в креслах, они слушали, как мама поёт. Бабушка и отца попросила спеть. Он долго отпирался, но на помощь Елизавете Денисовне пришёл Былин. Папа поднялся из кресла, сказал:

– Приказ командира положено исполнять.

Они с мамой запели дуэтом, а Верочка подкралась к Былину и зашептала:

– Дядя Игорь, а как делать кокон, если не страшно?

Он ответил также шёпотом:

– Зачем же тебе кокон, если не страшно?

– А если я разозлюсь или обижусь так сильно, что страха не почувствую?

– Тогда делай кокон из злости.

– Так можно?

– Можно.

Отец вернулся в кресло. Верочка отошла в сторонку.

Фаня внесла самовар, поставила на стол чашки и вазочки с вареньем. Сели пить чай. У папы в усах застряла косточка от вишни. Мама сняла её и вытерла усы салфеткой. Былин наблюдал с улыбкой:

– Эх, хорошо у вас. Так посмотришь – и самому жениться захочется.

– Давно пора, – ответил ему отец.

Былин усмехнулся как-то грустно:

– Жена, Алексей, это ведь не только пироги и борщи. Она по духу родной должна быть, верить в тебя без капли сомнения. Не встретил пока такую. Если только Верочку твою в жёны возьму, когда подрастёт.

Верочка ахнула:

– Дядя Игорь, вы же стареньким станете!

– М-да, проблема, – рассмеялся Былин. – Видать, не судьба мне жениться.

Утром Былин уехал. Провожать его вышли всем семейством. Он пожал руку отцу и сказал:

– Даю тебе два дня на прощание, а после жду в Москве.

Верочка сникла. День рождения через четыре дня. Опять праздник пройдёт без папы.

– Ну, Верочка, будешь меня ждать? – вдруг обратился к ней Былин. – Как расцветёшь – приеду свататься.

Верочке не хотелось отвечать при всех. Она замахала ладошкой, чтобы Былин наклонился, и зашептала ему в ухо:

– Пусть советские учёные сделают вас молодым, тогда дождусь.

Он кивнул и ответил серьёзно:

– Непременно дам им такое задание.

Сел в чёрный автомобиль и уехал.

Верочка взобралась на крышу и смотрела вслед. Когда автомобиль уже выехал из посёлка, из окна вылетел светлый круглый предмет, прокатился по обочине и исчез в бурьяне.

– Ой, это же шляпа! Наверное, ветром сдуло.

Верочка ждала, что автомобиль вот-вот остановится, из него выскочит Былин и подберёт шляпу. Но вместо этого машина ускорилась, её очертания размывались, делались прозрачными, пока вовсе не растворились в клубящейся дорожной пыли. Автомобиль исчез.

– Ничего себе! – изумилась Верочка. – Да-а, чего советская наука достигла.

Она слезла с крыши и побежала искать шляпу. Обшарила все придорожные кусты, но не нашла её.

– Неужели украли? – Она осмотрелась по сторонам, но заметила только чаек. Верочка пригрозила им кулачком: – У-у, воровки! Враги советской власти!

Чайки рассмеялись в ответ.

– Ладно, – махнула рукой Верочка. – Может, вам шляпа для гнезда понадобилась.

Больше она не стала задерживаться. Ведь у неё было столько дел! Надо взять перо и бежать на тропу ещё раз проучить козла. А после – к мальчишкам.

Верочка шумела погромче, чтобы козёл её услышал издалека и точно вышел. Она боялась, что без Былина не получится сделать кокон, но всё равно шла. Перед самым тёмным и узким местом остановилась. Стало так страшно, что Вера чуть не повернула назад, но тут же разозлилась на себя, топнула ногой и сказала строго:

– Вера Шувалова, ты трусиха! Разве будущие пионеры так себя ведут? Если убежишь, то так и будешь бояться.

Она замолчала и прислушалась, как угасает эхо её слов. И даже сквозь стучащий в ушах пульс различила крадущиеся шаги козла, быстро собрала свой страх, выпустила его и укрылась коконом. Проверила пёрышком. Получилось!

На тропинку выскочил козёл. Верочка вскрикнула, испугалась, что кокон не защитит, тут же вспомнила, что нельзя сомневаться, и выпустила наружу новую порцию страха. Козёл, помня вчерашний конфуз, ходил вокруг кокона, не решаясь напасть. Вдруг заблеял жалобно, поджал хвост и убежал в кусты. Путь был свободен.

Мальчишки грелись на солнце после купания. Они заметили Веру, как только она сошла с тропы и уже набирали полные горсти крупного колючего песка. Вместо того чтобы бежать, она пошла прямо на них.

– Буржуйка, ты совсем страх потеряла? Вали на свой буржуинский пляж!

В лицо Верочке полетел песок. Она зажмурилась по привычке, но почувствовала только лёгкое прикосновение, будто кожу защищала ткань. Вера повернулась к мальчишкам спиной и медленно пошла от них по полосе прибоя. Они бранились ей вслед, но она лишь гордо улыбалась и совсем не боялась их.

Вскоре проводили отца, а после Верочкиного дня рождения стали паковать вещи и собираться в Ленинград. Мебель укрыли от пыли чехлами. Фаня привела бородатого мужика, который заколотил окна досками. Можно было ехать. Лето кончилось.

Глава 2. Счастливое детство

Папа не приехал ни на годовщину революции, ни на Новый год. Он пропустил приём Верочки в пионеры и Сашин день рождения. О том, где он, узнавали только по названиям незнакомых деревень в Поволжье на конвертах редких писем. О себе отец не рассказывал, больше справлялся, как дела у родных и писал, что очень скучает. Верочка понимала, что причиной его немногословности была военная тайна.

Постепенно живой образ отца выцвел до потускневшей фотографии в гостиной. На ней папа улыбался напряжёнными губами и смотрел куда-то в сторону, будто виновато отводил взгляд. Верочке больше нравились снимки, которые хранились в альбоме у бабушки, в квартире на Васильевском. Точнее, в комнате, что оставили Елизавете Денисовне от роскошных апартаментов Шуваловых. Но то была уже семейная тайна, говорить о ней с чужими запрещалось строго-настрого. Как и о бабушкиных альбомах. Их доставали, когда дверь комнаты запирали на ключ. В одном из них бабушка хранила папино детство. На самых первых снимках отец был походил на девочку со светлыми кудряшками и в платье. После платьице сменила матроска, матроску – форма гимназиста, а ту – юнкерская. На последней фотографии молодой офицер Русской императорской армии старался казаться серьёзным, прятал улыбку в тонких усиках, но глаза искрились смехом. Снимок был сделан перед уходом отца на фронт Первой мировой. Вернулся он в Петроград уже красным комиссаром.

Был ещё один, самый секретный альбом. Его бабушка показывала редко. В нем скрывалось прошлое самой Елизаветы Денисовны, когда-то очень давно, ещё до рождения отца, служившей фрейлиной в свите императрицы Марии Фёдоровны. Бабушка вспоминала о своём звании с гордостью и иногда доставала из глубин шкафа бальное платье, пропахшее нафталином.

Верочка хранила семейную тайну, но никакого сожаления по прошлому не испытывала. Она ведь жила в лучшей на свете стране, на страже которой стоял её папа. Вместо апартаментов на Васильевском комитет выделил семье Шуваловых просторную квартиру на Мойке. В ней бы и бабушке место нашлось, но Елизавета Денисовна ни в какую не соглашалась покинуть свою комнату. Верочка догадывалась, что причиной тому был укрытый портьерами угол с иконами. У себя в доме отец не потерпел бы предметов религиозного культа.

Наступила весна, а отец так ни разу не проведал семью. Даже не написал, когда приедет. Мама украдкой плакала, у бабушки горела лампадка перед иконами, и Верочка понимала, что всё это из-за папы. Впрочем, ни разлука с отцом, ни слёзы матери не могли огорчить её надолго. У пионерки девяти лет столько дел в школе! А ещё балет. И подружки. И новый фильм в кинотеатре.

Закончился учебный год. Шуваловы, как повелось из лета в лето, ехали на дачу под Ялтой. Верочка, собирая вещи, положила на дно чемодана павлинье перо. За весь год ей ни разу не пришлось испробовать кокон, ведь в Ленинграде не водилось козлов и мальчишки были не такие противные.

В первое же дачное утро она взяла пёрышко и отправилась к морю по тропе в зарослях. Верочка долго ждала козла, но он так и не вышел.

Вместо вредных мальчишек в песке возились малыши не старше семи лет. Верочка подошла к ним:

– Мальчики, вы знаете козла, который прошлым летом тропу сторожил?

Мальчишки прервали игру и обернулись к Вере.

– Знаем. Это Митькиного деда козёл был.