– Да, – твёрдо ответила, пытаясь прикинуть, на чём тут меня можно подловить.

– То есть вас совершенно не смущает, что пан две недели назад был захоронен и отбыл в Потусторонь? – вкрадчиво поинтересовался мой собеседник.

«Ну и что?» – чуть не брякнула я и тут же прикусила язык.

Не у всех сводный брат – профессиональный некромант. Аргументировать тем, что мы вчера беседовали с паном Орбасом на кладбище, не стоит. Не все такое одобряют. В тюрьму, конечно, не посадят, но Айварасу может влететь за злоупотребление служебным положением.

Но…

– А вас? – упёрлась я, решив, что ни за что не отступлю.

– А меня не должно это смущать, – любезно ответил он, складывая руки на груди, отчего ткань натянулась ещё сильнее, вовсю выставляя напоказ очень недурственную физическую форму.

– Это почему же? – прищурилась я, прикидывая, куда буду писать жалобу на самоуправство.

Теперь точно буду, не уйдут от меня!

Ну давай, расскажи мне, как тебя подкупил пан Дудоля и прислал для устрашения слабой девушки. Я…

– Потому что я – родной племянник Илмар Орбас, и эта лавка отошла мне по завещанию.

Я едва не выронила горшок из рук.

– Как-к-кой племянник? – переспросила глупо, понимая, что не могу состыковать услышанное… вообще ни с чем.

– Родной, – с готовностью повторил Илмар. – А вы, видимо, та самая особа, которая временно использовала лавку в своих целях. Буду искренне признателен, если вы соберёте свои вещи и покинете это место.

С этими словами он развернулся и направился внутрь.

Нет, вы видели? Это совсем никуда не годится!

– Ничего я не использовала! – возмущённо крикнула я и шагнула следом. – Я уже всё сказала. То, что вы племянник, не даёт вам права так вести себя!

Оказавшись внутри, я только охнула, потому что мои полки с пузырьками зелий уже были пустыми. Тумбочка под ними переставлена, сундук открыт. И вообще по помещению снуют четыре барздука, ловко перетаскивая стол.

– Господарь, ставим тут у окошка? – поинтересовался один из них. – Возле сорнячка?

Оскорблённая до корней Сифиздилла заехала ему листом по макушке. Бардзук подпрыгнул от неожиданности и замотал головой.

Я хмыкнула. Так тебе и надо, нечего языком молоть что попало.

Бардзуки в целом приятные ребята. Ростом обычно до пояса обычному человеку, живут между корней деревьев, обладают огромной силищей и любовью к сокровищам. Готовы всю жизнь собирать их и сидеть на сундуке, оберегая от врагов и не только.

Не зря у нас даже говорят: «Как бардзук на кладе». При этом они всегда не против заработать, поэтому охотно берутся за охрану домов, перенос тяжестей и строительство. То, что человек будет приподнимать при помощи магии или каких-то устройств, бардзук перетащит без особых усилий. Раньше, когда люди не знали, как с ними общаться, то оставляли хлеб и молоко у корней деревьев. Продукты исправно исчезали, пока в один прекрасный день не обнаружилась записочка: «Предоставлю услуги по кладке стен за умеренную плату».

– Ничего не ставим! – ледяным голосом сказала я. – Выносите стол.

Бардзуки озадаченно посмотрели на Илмара:

– Господарь, это ваша господарочка пришла?

– Это не моя «господарочка», – фыркнул он. – Ставьте у окна.

– Никакого «у окна»! Он закроет проход к печи. Как мне, по-вашему, туда пробираться?

– Лезть по столу? – осторожно предложил барздук.

– Никак, панночка, – начиная раздражаться, ответил Илмар. – Вас здесь не будет.

– Я вам не «панночка», а панна Торба, – отрезала я, давая понять, что не позволю разговаривать в таком тоне.

Ещё бы «деточкой» назвал! Кстати, по виду он возраста Айвараса, не старше. А как с такими иметь дело, я уже прекрасно знаю.

Илмар задумчиво посмотрел на меня, словно представил прямо на этом столе. Правда, так и не определился: я была у казанка для магических зелий или всё же в казанке.

Я же поставила горшок на прилавок, подошла к Сифочке, погладила её по листочкам, заодно просматривая территорию. Куда делся Муррис? Как он нужен, так ветром сдуло!

Подняв глаза, увидела чёрный хвост, свисавший вдоль сушняка, привязанного к потолочным балкам. Муррис тут же поменял положение, глянул на меня и разве что не приложил коготь к морде, мол, тихо.

Логично. Не стоит показывать, что у меня тут есть шустрый фамильяр, который и ловко добудет нужную информацию, и сумеет организовать побег, и врагу как следует вломит.

Так, хорошо, с одним разобрались. Теперь где Жужа? Почему она бездействует, когда тут такое?

Была слабая надежда, что она убирает дорожки у дома. Когда на Жужу нападает вдохновение, то не остановить. Я однажды сама удирала от неё, когда случайно бросила не туда испорченную этикетку. Смех и только… Кому сказать: ведьма бегает от собственной метлы!

– Господарь, так мы того… в смысле, не того… Куда меблю вашу ставить?

– Мебель, – поправила я.

– Так я и говорю, меблю!

Судя по виду Илмара, это было далеко не первое слово, над которым бардзуки поиздевались. Они каким-то волшебным образом умудрялись коверкать всё, что слышат.

– Оставьте.

– Так господарочка ваша…

От взгляда тёмно-карих глаз, обещавшего ему все кары небесные, бардзук тут же заткнулся и выскочил на улицу.

– Берём сундук! – прокричал он.

– Панна Торба… – начал Илмар, явно с трудом сдерживаясь, чтобы не сказать ничего такого, чего не стоит слышать приличной девушке.

– Уже двадцать один год как панна Торба, – отозвалась я медовым голосом, внимательно осматривая стол.

Массивная столешница, отполированная поверхность, состоящая из множества квадратиков, возле углов – выемки, отделанные жёлтым металлом. Выемки соединены между собой тоненькими тоннелями. Обычно такими пользуются ремесленники, алхимики или артефакторы. Стол – этакая палитра, где можно развести нужные ингредиенты, добавить сверху нужное зелье, и они сами соединятся. Обычно к таким вещам приделывали маленький механизм, который регулировал наклон полотна столешницы. Каждый квадратик мог наклоняться под нужным углом.

Где-то внизу моего живота запорхали бабочки, делая крылышками: «Бяк-бяк, Ядвига, представляешь, какие мази у нас, бяк, получатся? Бяк-бяк, сколько мы, бяк, сможем заработать, бяк-бяк!»

Я вдохновенно задумалась. А уж сколько бяк можно сделать нехорошим людям! Например, пану Дудоле! Достаточно всего раз мазнуть по носу гелем для появления пупырчатости.

Я тут же одёрнула себя. Мечтаю о плохих вещах. Вредить надо с умом, превращать в жабу – тоже (даже если очень хочется). Кто-то говорил, что бабочки в животе обычно порхают, когда видишь красивого мужчину. Тогда и сердце стучит, и кровь бежит быстрее, и мысли путаются. Последнее, допустим, у меня от мужчин не зависит, а в остальном…

Я нежно погладила стол. Кто знает, дорогой, может, ты – моя судьба? Знаешь, сколько всего мы сможем сделать вместе?

В какой-то момент поняла, что Илмар разговаривает с бардзуком, но внимательно смотрит на меня. Пытается понять, почему я резко умолкла? Ага, взгляд направлен на мою руку.

На всякий случай я быстро убрала её подальше. Нечего на меня так зыркать: не вцепилась же в него и не пытаюсь его сунуть в карман – уже достижение.

Бардзук топтался на месте, явно не зная, что делать дальше. Ему с компанией платили за перенос вещей, но никак не за драку с ведьмой. Решив, что драка откладывается, я подошла к ним, улыбнулась бардзуку и положила руку на плечо Илмара. Его веко дёрнулось, однако, слава Златовласой, меня не попытались бросить на пол отработанным приёмом.

– Заносите, – сказала я. – Только осторожнее и не заграждайте проход к Сифочке, она девушка впечатлительная.

– Но… – осторожно начал бардзук, покосившись на «впечатлительную девушку».

– Милые бранятся – только тешатся, – проворковала я, бросив на Илмара влюблённый взгляд.

Учитывая, что его перекосило, эффект получился нужный. Отличный. Следовало отдать ему должное: вырваться не пытался, скорее, с любопытством ждал, когда я отойду первой. А я отходить не собиралась! Так и стояла, изображая само очарование, пока втянули все вещи.

– Чего вы добиваетесь, панна Торба? – одними губами спросил Илмар, наблюдая за бардзуками.

– Узнаете, пан Орбас, – ответила я, не меняя позы и выражения лица. – Вы всё узнаете.

* * *

– Это катастрофа, – застонала я, уронив голову на руки.

Вокруг кипела вечерняя жизнь Ельняса, за столами сидели горожане и шумно обсуждали прошедший день. Подавальщики суетились, прекрасные панны улыбались своим мужчинам, старичок с окладистой бородой смаковал светлое нефильтрованное и, довольно щурясь, смотрел на разноцветные флажки и ленточки, тянувшиеся от крыши таверны.

– Катастрофа – это когда нельзя что-то предотвратить, Ядвига. А это так – временные неприятности.

– Пан Криш, вы, конечно, очень мудры и опытны, но, по-моему, вы значительно преуменьшаете проблему.

– Какого роста проблема? – невозмутимо уточнил он.

– Выше меня на целую голову. Мне надо стульчик брать, чтобы прямо посмотреть в эти наглые глаза.

– Ваш заказ, – донёсся звонкий голосок подавальщицы, и на стол опустилась тарелка с ароматной рыбой в остром кляре, хрустящие булочки с чесночным соусом, луковые кольца в сырной стружке и запотевшая кружка лучшего в мире «Латрийского светлого».

– Ешь, – сказал пан Криш. – Пустой желудок и голову пустой делает.

Я вздохнула и взяла вилку в руки.

Да, так и есть. Обычно у девушек есть подружки, чтобы обсудить любой вопрос, а у меня – пан Криш Бериньш. Очень умный и проницательный человек, восхитительный мастер по дереву, любитель пива и… мой сосед. Да-да, тот самый, плюшками для которого пенял мне Айварас.

Пан Криш жил один, дети переехали в Лиритву – сын женился на девушке из рода кружевниц, у неё там было своё дело. Так и перебрались туда с детьми. Не раз звали и деда, но он отнекивался, мотивируя тем, что здесь ему привычнее, да и заказчики все тут. Как станет совсем слаб, тогда сам приедет.

Подождав, пока я прожую, он посмотрел на меня поверх очков.

– Ну, излагай уже. А то я извёлся.

Я хихикнула:

– Вы говорите, как юная девица.

– Может быть, я и есть девица? – хмыкнул пан Криш. – Ну где-то… глубоко в душе?

Осталось только фыркнуть, а потом, вздохнув, начать рассказывать:

– Илмар Орбас – племянник пана Орбаса. Приехал сюда, чтобы осмотреть наследство и некоторое время провести здесь. Пока не знает, что с этим делать.

Пан Криш задумчиво пригладил бороду.

– Так-так, замечательно. И что, завещание есть?

– Есть, – уныло сказала я, глядя на янтарно-жёлтое пиво в резной кружке. – Он показал, там всё в порядке.

– Но и у тебя договор есть. Значит, ты тоже не бесправная.

– Всё равно надо идти в магистрат, – вздохнула я. – И, скорее всего, спор решат в его пользу. Платёж мой не пройдёт вовремя по срокам – и до свидания.

– У тебя проблемы с деньгами? – нахмурился пан Криш.

Я мотнула головой.

– Нет. Но разве вы не знаете, как это делается? Договорится с кем надо – и всё.

– С чего ты решила, что такое будет?

На лице пана Криша отразилось искреннее недоумение.

Кусочек рыбы сорвался с вилки, плюхнувшись в тарелку, я упрямо подцепила его снова. Добыча не уйдёт.

– Этот Илмар – королевский артефактор. Понимаете, пан Криш? Им же везде дорога открыта. Панночки в Зелёном банке при виде таких начинают томно вздыхать, расстегивать пуговки на блузках, обнажая бюсты…

– Плавятся, как воск, того и гляди закапают на пол?

– Верно, – буркнула я, делая глоток.

Лёгкая горчинка в «Латрийском светлом» делает вкус особенным, бархатно-освежающим. Именно за неё напиток постоянно берёт призы не только в Янтарном Союзе, но и в западных землях Нойчланда, знаменитых своими пивными фестивалями.