Профессор выпрямился и сцепил руки на животе. Феерия эмоций разгоралась внутри. Он, сам того не замечая, тяжело сопел и не отрывал взгляда от бумаги. Затем поднял глаза и уставился на Виктора Евгеньевича. Тот уже обуздал себя и мирно сидел напротив. Поймав на себе взгляд, он понимающе кивнул профессору, но опустил глаза.

Офицер встал и подошёл к окну.

– Аркадий Константинович, скажите, может ли, по вашему мнению, космическая глыба вести себя так? – сказал он не оборачиваясь.

Только профессор набрал в лёгкие воздуха, как офицер продолжил:

– Даже мне понятно, что маловероятно. Но я обязан был спросить.

Он вернулся за стол, взял стикер и что-то написал. Затем протянул профессору.

– Благодарим вас за визит. Мы очень признательны за вашу помощь. Простите за беспокойство, – сыпал он дежурными фразами. – Командировочные вам заплатят в этом кабинете, – он одними глазами указал на листок в руках профессора. – Можете возвращаться домой. Помните о подписке о неразглашении.

Кровь моментально отлила от головы профессора. Неспособный что-то сказать, он лишь таращил глаза на майора. Рука с запиской всё ещё висела в воздухе.

Не выдержав, Виктор Евгеньевич отвернулся к окну. Долю секунды он простоял так, засунув руки в карманы брюк, затем развернулся и, так чтобы не было видно офицеру, показал ладонь, мол, подожди, не переживай.

Тем временем майор уже обращался к Юре.

– Юрий Олегович, если есть желание, то тоже можете ознакомиться.

– Да я краем глаза подглядел уже. Занимательно. Особенно последнее. Я имею в виду реакцию на облучение. На Земле это зовется радиокомпасом, когда летательные аппараты осуществляют навигацию по сигналам наземных станций.

Майор испытующе смотрел на Юру. Зрительный натиск длился пару секунд.

– Да, в этом есть что-то схожее. Но это не более чем совпадение, естественно, – очень фальшиво иронизируя, сказал майор. – Как и прочая апофения, – серьёзно закончил он.

Майор снова полез в стол и вынул такую же папку, только значительно увесистее предыдущей. Он положил обе руки на неё, ещё раз посмотрел на специалистов и развязал бантик. Затем аккуратно перебрал содержимое, вытащил лист плотной фотобумаги и передал профессору.

Юра и Аркадий Константинович синхронно нырнули в снимок.

Весь лист занимал силуэт астероида. Поверх фотографии на компьютере была нанесена инфографика. Пестрели яркие прямые и кривые линии, выноски с текстом и цифрами. Слева на право объект делила пополам красная линия. Получившиеся в результате половинки были обведены тонким красным сплайном. От каждой области шла выноска, на полке которой была надпись «89 % идентичность».

– Природа не любит прямых линий, где-то я слышал, – начал офицер. – Верно? А что насчёт симметрии?

Он жестом потребовал вернуть листок. Получив его, майор подвязал папку и убрал в стол.

– Ну, не смею вас больше задерживать. Юрий, вас тоже касается.

Белопольский и Юра направились к выходу. Профессор был разбит и угрюм. Поглощённый досадой, у выхода из кабинета он упорно толкал ручку вперёд. Она не поддавалась. Выругавшись, профессор дернул её на себя. И тоже никакого результата. Тут подоспел Юра, пряча улыбку, и открыл соседнюю створку двери. Молодой человек пропустил Аркадия Константиновича и вышел сам. Напоследок он обратил внимание, что Виктор Евгеньевич что-то тихо говорит офицеру.

За дверью профессор тяжело вздохнул и посмотрел на запись в стикере.

– Я вас внизу подожду, – сказал Юра и направился к лестнице.

Изучив маршрут Аркадий Константинович пошаркал на второй этаж. Здесь был такой же коридор, только дверей было значительно больше, чем на третьем этаже. Профессор брёл от одной двери к другой, изучая надписи на приколоченных к ним табличках.

«Тьфу-ты, накалякал тут!» – мысленно сетовал он на неразборчивый почерк. Было непонятно, то ли двести седьмой, то ли двести четвёртый кабинет был нужен. Профессор остановился у двери с табличкой двести четыре.

Согнутым пальцем он тихонько постучал и повернул ручку. Дверь подалась вперёд. В следующее мгновение профессор чуть не вскрикнул. В образовавшемся проёме, на уровне немного выше замочной скважины, показалась голова. Аркадий Константинович еле сдержал спровоцированную испугом реакцию. Голова была морщинистая, имела узко посаженные глазки, седые волосы, собранные в пучок на макушке, и, судя по макияжу, была женская. Жирно подкрашенные хлипкие остатки бровей гневно нахмурились. С прищуром глаза были обильно измазаны тёмно-синими тенями. Вот этого чёртика чуть не треснул профессор. Скомканные старушечьи губы пожевали и выдали скрипучим голосом:

– Куда? Моют здесь!

– Простите, – ретировался Аркадий Константинович.

Пока дверь закрывалась, мужчина успел разглядеть помещение за ней. Обитель чёртика была обширно заставлена стеллажами с картонными коробками, папками и подшивками и была больше похожа на архив, чем на бухгалтерию.

За дверью забавно бранились. Донёсся звук скатывающейся, кем-то опёртой на стену швабры с последующим падением. Брань удвоилась. Профессор поспешил удалиться. Проследовав по диагонали через коридор к двери двести семь, он обнаружил, что косяк и дверь были соединены ниточкой, утопающей с обоих концов в сургуче. На штампах стояли даты – дверь была закрыта два месяца назад и не открывалась до сих пор.

Осерчав на бесполезные каракули, Аркадий Константинович направился обратно наверх. Подымаясь по лестнице, он услышал приглушённые голоса и замедлил шаг, а потом вовсе остановился и прислушался.

– …решение поспешное, сами подумайте, что, если это всё-таки астероид, пусть и необыкновенный. В таком случае Белопольский – идеальная кандидатура для курирования исследований. У него…

– Во-первых, оставьте эту наивность! Чёрт-те что шныряет у нас под носом, чьи перемещения никакой логике не поддаются, а вы упрямо обзываете это обычным астероидом?

– Да, но…

– Во-вторых. Виктор Евгеньевич, я в курсе, что Белопольский ваш товарищ, ваша помощница как-то оговорилась, и ваше ходатайство я понимаю…

– И что? Рассудите сами, его я рекомендую, потому что знаю его заслуги! Вот вы знаете ещё специалистов такого уровня? И я нет! У него колоссальный опыт работы в этой области! Да будь он мне не знаком, я бы всё равно его рекомендовал, просто следуя логике…

– Да поймите же вы! Моя задача сформировать комиссию из специалистов определённого профиля, которые…

– Вот! А как вы можете быть уверены, что специалиста данного профиля в ней не нужны? Не знаю, как у вас, но на моей памяти, по такого рода вопросам комиссия собирается впервые! Впервые, на минуточку, за историю человечества! И вы берёте на себя ответственность, исключая опытного астронома и астрофизика в одном флаконе! Могу предположить, что вас даже попросили бы найти таковых…

Профессор прошёл ещё пару ступенек и приподнялся на носочки, чтобы был виден коридор. Там вдоль стенки, медленно ступая, шли тот самый майор и Виктор Евгеньевич. Последний, чуть опередив военного, пытался ещё больше замедлить ход, ненавязчиво преграждая собой путь. Было видно, что беседа майору наскучила, и он только из вежливости усмирял недовольство и желание немедленно уйти.

– Ну а бюджет?

– Аркаша бессребреник, ради такого он бесплатно будет трудиться, – Виктор Евгеньевич по-доброму посмеялся. – Ну а если серьёзно, то подумайте сами, какие средства будут выделяться на это дело! Тут, можно сказать посягательство на государственную безопасность, а на оборонном комплексе государство не экономит, вам ли не знать…

Майор украдкой поглядывал на часы. Мина у него была кислая, а губы побелели – настолько были сжаты.

Мужчины уже приближались к лестнице, и Аркадий Константинович громко потопал на месте, кашлянул и начал подниматься.

– О, Аркадий Константинович, как никогда кстати! – увидел его Виктор Евгеньевич.

Профессор шёл с выставленной вперёд рукой, в которой была записка с каракулями.

– Я тут разобрать не могу…

Виктор Евгеньевич сделал шаг навстречу профессору, забрал записку и смял в кулаке.

– Подожди пока, – сказал он тихонько Белопольскому и продолжил, уже обращаясь к майору: – Тем более он здесь, в Москве. И время на поиски специалиста тратить не нужно!

Майор стоял с таким недовольным лицом, как будто у него просили деньги в долг. Он в нерешительности качнул головой из стороны в сторону и выпалил:

– Ну хорошо! Только под вашу ответственность! – его указательный палец настолько приблизился к лицу Виктора Евгеньевича, что чуть не ткнул ему в нос. – И в случае чего сами будете объяснять… – он указал глазами наверх и, не прощаясь направился к лестнице.

– Непременно! – бросил Виктор Евгеньевич ему в спину.

– Они, конечно, ещё поупрямятся, но в целом можно считать, что ты остаёшься, – пожал он руку опешившему Аркадию Константиновичу. На пол упала скомканная записка. – Ах да. Пойдём провожу тебя до бухгалтерии.

Профессор ликовал, но старался не подавать виду. Его мальчишечий восторг выдавала лишь крепко стиснутая рука Виктора Евгеньевича.

– Тише, тише ты, – почувствовал он настрой профессора и улыбнулся. – Руку сломаешь мне сейчас.

– Слушай, ну спасибо! Я же чуть было не взвыл тут, – эмоции били фотонами света из глаз профессора.

– Да ладно, мелочи. Возвращаю долг, так сказать…

– Перестань, – перебил его профессор. Как бы ему не хотелось омрачать чудесное настроение разбором кто, когда и перед кем был виноват, но тем не менее пыл поубавился. С лица Виктора Евгеньевича тоже пропала улыбка. Но профессор вспомнил свой недавний конфуз и, чтобы ещё раз не пришлось жалеть, попытался быть дружелюбнее. – Тебе точно не влетит за это?

– Пустяки. Не бери в голову, – махнул рукой Виктор Евгеньевич.

– Я рад! Ты, если вдруг начнут доставать, сразу скажи, я всё понимаю, соберу манатки и…

– Перестань, – теперь перебил Виктор Евгеньевич, – я действительно не знаю людей более достойных этого дела. Это твоя судьба, он прилетел для тебя.

Оба тепло улыбнулись. На лестнице появилась Таня.

– Виктор Евгеньевич! У вас на двенадцать запланировано.

– Я помню, – вздохнул он. – Пора бежать. – Виктор Евгеньевич посмотрел вниз на скомканный листок. – Да, кстати.

Он поднял бумажку и развернул.

– Имелось в виду двести первый.

С этими словами он коротко поклонился и направился к ожидавшей его девушке.

В этот день профессор, полный грандиозных ожиданий, гулял до позднего часа, и весь мир будто улыбался ему. Он дважды звонил соседке, предупредить, что задержится и чтобы она была построже с котом, поинтересовался делами Юры и раскошелился на томик современного автора фантастики. Вечером того же дня он получил сообщение о следующей встрече.

Глава 2

Первый шарик максимально отклонился, замер, затем начал опускаться и с треском ударился в остальные. Импульс потенциальной энергии от него пронёсся через остальные и передался крайнему, пятому. Тому, в свою очередь, передать импульс было некуда и он, преобразовав потенциальную энергию в кинетическую, взлетел на ту же высоту что и первый недавно. Затем всё повторилось в обратном направлении.

Вот уже час как профессор от скуки играл настольными сувенирами в своём кабинете. Ровно как вчера и позавчера, и позапозавчера, выполнив рутинную работу до обеда, он досиживал остатки рабочего дня развлекаясь подручными средствами.