Стася Мэл: Айвз и Мэллоун

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© Стася Мэл, 2023

© Оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2023

* * *

Спасибо группе «Немного Нервно» за вдохновение.

Дарье – за то, что поддерживала меня и помогала с рифмами.

Елизавете, Жеке и Нае – за то, что ждали роман и помогали ловить блох.

Екатерине Звонцовой – за мудрость и участие

Пролог

Зима выдалась затяжная: еще в ноябре городок завалило снегом, и старики обрадовались: «Землю будто пуховой периной укрыло!» В декабре сковало жестокими морозами, и старики забеспокоились: «Ох! Деревья трещат! Как бы беды не вышло!» В январе непогода отрезала городок от остальной страны, и старики стали судачить о том, сколько людей замерзло в снегах, пытаясь выбраться. К февралю, ветреному и снежному, стариков осталось немного, да и те сидели по домам. А март хоть и позволил торговцам добраться до рынков и измученных людей, но теплом не баловал.

Все это время в графском поместье тревожились о госпоже: беременность ее проходила тяжело, а доктор не мог пробиться к ней из-за суровой погоды. Слуги говорили шепотом, граф почти не покидал спальни любимой жены, а юный Джозеф Мэллоун по ночам плакал в подушку, но тихо, чтобы никто не услышал, ведь мужчины их рода – гордые и непоколебимые. Так всегда говорил отец.

И вот, в начале апреля, когда давящая атмосфера стала совсем невыносимой, в особняке засуетились: служанки с тазами теплой воды и чистыми полотнами ткани поспешили в комнату графини. Срок подошел, и теперь решалась судьба семьи. Что будет с землями? С поместьями? С лесом и рекой, которые принадлежали роду с незапамятных времен? Со всей собственностью Мэллоунов по праву крови? Той самой крови, что давала им возможности, привилегии и защиту от нелюдей столько поколений.

«Дорогой Уолтер,

Мне неприятно об этом сообщать, ведь я считаю себя Вашим другом, но именно поэтому я взял на себя обязанность предупредить Вас. Срок истекает.

Вы писали, что леди Эдит готовится разрешиться от бремени, но с тех пор прошло несколько недель. Надеюсь, все хорошо, просто письма идут очень медленно из-за этой жуткой непогоды. В любом случае я ходатайствовал за Вас, чтобы заморозить процедуру исключения еще на три с половиной недели. Но если ничего не изменится, то в июне Вы больше не будете членом Палаты Лордов Основателей, а семьдесят процентов собственности семьи Мэллоун отойдут Королевству.

Прошу, ответьте мне как можно скорее!

Искренне Ваш,

Арчибальд Грейсдор, герцог Грейсдор»

Лист, исписанный убористым почерком бывшего однокурсника, занимал главное место на отполированной столешнице красного дерева и притягивал взгляд. Граф Уолтер Мэллоун решительно шагнул к столу, быстрым движением сложил послание, но убрать его в конверт смог только со второй попытки – так дрожали пальцы. Как ни старался он отвлечься, строчки все еще плыли перед глазами.

Грейсдор умолчал о том, что еще двадцать процентов владений распределят между собой члены Палаты, а всю библиотеку с книгами по теории и практике магического искусства заберет Тайная Служба Ее Величества – знания, что столетиями собирали предки, похоронят в подвалах Касла, больше никто не сможет ими воспользоваться. А что останется Мэллоунам? Жалкие гроши! И титул. Уолтер взглянул в окно – небо наконец-то сияло синевой, солнце проливало живительное тепло на парк. Эдит любила смотреть, как после зимы весна отогревает природу и аллеи стройных тополей окутываются дымкой молодой листвы. Эдит не видела трагедии в том, что Джозеф родился обычным. И она не боялась, что таким же родится их второй ребенок…

А Уолтер боялся. Теперь он боялся еще и того, что жена не переживет эти роды. Поэтому, когда в коридоре раздались быстрые шаги, граф сцепил пальцы, стараясь унять дрожь, но тщетно.

Три быстрых удара в дверь. «Тук-тук-тук» – такой простой звук заставил сердце забиться еще чаще.

– Заходи.

Если бы служанка хоть немного помедлила с ответом, Уолтер, наверное, скончался бы от страха – руки и передник девушки были измазаны кровью, кое-где побуревшей. Он даже не рассмотрел ее счастливого лица!

– Мальчик, милорд! Здоровый!

Уолтер не смог сдержать прерывистого вздоха.

– Как Эдит?

– Миледи отдыхает, сэр. Очень вымоталась, но жива и скоро поправится – так сказала повитуха.

– Хочу посмотреть на сына.

Служанка присела в книксене и вышла из комнаты. Уолтер последовал за ней.

Кабинет находился в старом крыле особняка, коридор, что соединял его с новым, украшали фамильные портреты – по шесть с каждой стороны. Проходя мимо, Уолтер безучастно смотрел, как синева глаз предков темнеет до карего, а волосы из черных выцветают в русые. В детстве он обиженно рассматривал первого Мэллоуна – его синие радужки, черные, словно крыло ворона, волосы, богатые доспехи и меч.

Особенный меч. Семейную реликвию.

Брать его Уолтеру запрещалось. Потому что он родился обычным. Смешно, но теперь так же рассматривал картину Джозеф. Так же расспрашивал о мече. Так же обижался, когда клинок запрещали трогать. В сердце Уолтера вспыхнула неожиданная нежность к старшему сыну. Эдит любила его беззаветно, как, наверное, все матери любят своих детей, но в душе Уолтера жило неискоренимое разочарование. Мальчик это чувствовал, но не понимал, что не так. А Уолтер не мог сказать ему, что «не так» – это их жидкая кровь.

Обычная.

Чувствовал ли отец Уолтера тоже самое? Он не знал.

– Милорд? – Кажется, служанка обращалась к нему не первый раз, но нетерпение скрывала старательно, лишь пальцы подрагивали на ручке приоткрытой двери.

– Спасибо, можешь идти.

Шаги прислуги стихли, но Уолтер все так же стоял на пороге, не решаясь его переступить. В темной спальне его ждал не только сын, но и ответ на судьбоносный вопрос. Граф Мэллоун и хотел, и боялся его получить. Наконец он собрался с духом, шагнул в комнату, где отдыхали жена и младенец. Осторожно пройдя к кровати, Уолтер всмотрелся в лицо Эдит – да, измождена, да, бледна, но видно, что сон ее крепок и целителен. Уолтер заботливо поправил одеяло, отвел с лица жены прядку волос, все еще влажную от пота, и только потом повернулся к колыбели.

Ребенок не спал. Он лежал тихо, умытый, завернутый в чистое, и изучал лицо отца своими синими глазенками. В груди Уолтера екнуло, а губы задрожали.

– Назовем тебя Кристофер, – тихо прошептал он, – в честь основателя семьи. Согласен?

Малыш молчал, теперь рассматривая что-то за спиной отца, но ослепленный радостью Уолтер этого не замечал. Он и не смог бы увидеть ни крату, стоявшую позади, ни яркие искры винки, кружившей над колыбелью, ни брауни в углу.

Старый особняк оживал. Заключенные в нем силы проснулись, готовые служить наследнику волшебной крови.

* * *

Порыв ветра разметал сухие листья по углам огромной бальной залы, в глубине которой возвышался трон. Сидевший на нем мужчина вскинул голову, прищурился и рассмеялся. Смех закружился по помещению, взлетая к высокому потолку, отражаясь от темных зеркал. В нем звучало искреннее счастье. Да, ожидание не закончилось, но появился шанс. Первый за сотни лет заточения шанс отомстить!

А если так, то она тоже это почувствовала. Она найдет этот шанс и приведет. И тогда… По идеальным губам мужчины скользнула жестокая предвкушающая улыбка. О-о-о, жалкие людишки ответят за то, что сотворили с ним и его сородичами.

Часть 1. О мечтах, что не должны сбываться

Глава 1

«Милая моя Мэри!

Я так рада, что ты ответила на письмо и приглашение! Конечно, я буду счастлива видеть и твою сестру, вы нас никоим образом не стесните! Жду в условленное время. На станции вас, моих дорогих гостий, встретит кучер и доставит прямо к нашему дому в Мэллоуншире.

Твоя любящая подруга Джулия»

Закончив читать, Эбигейл положила лист поверх распечатанного конверта, провела по нему рукой и удовлетворенно улыбнулась: письмо вновь выглядело нетронутым. Да, это лишь гламор, иллюзия, но какая разница? Сестрица ничего не заметит и точно не отвертится – пригласили обеих Айвз. Эбигейл была совершенно равнодушна к подругам Мэри, но не собиралась упускать шанс познакомиться с виконтом Мэллоуном. Если он именно тот, кого она ищет…

Эбигейл сжала кулаки. «Рано, – сказала она себе, бесшумно выскользнув из комнаты. – Слишком рано думать об этом!»

* * *

Обычно день Кристофера начинался поздно. В конце концов, он дома, в родовом гнезде, а не в университете. Но не сегодня – в воскресенье вся семья отправлялась в церковь. Это означало ранний подъем и скучную службу с неизменно нудной проповедью пастора. Жаль, пропустить ее не получится, не сейчас, когда семью постигла трагедия и взгляды всего общества прикованы к Мэллоунам.

Он поправил шейный платок, черный, как и весь его костюм. Впереди – три месяца траура. Кристофер скривил губы: брат ненавидел мрачные цвета. Какая горькая ирония в том, что теперь они захватили всех, кого Джозеф называл «любимые». Смахнув несуществующую пылинку с плеча, Кристофер покинул комнату – карету уже подали, а значит, оттягивать выход не стоило.

Поездка вышла унылой. В прошлое воскресенье, какую-то неделю назад, она была совсем другой: Кристофер шутил и смеялся, Джозеф ему вторил, тепло-карие глаза матери искрились весельем и даже строгий, серьезный отец не мог сдержать улыбки. Какой разительный контраст! Теперь граф не отрываясь смотрел в окно, графиня – на свои сцепленные в замок руки, а их сын не смел даже рта открыть, чтобы не нарушить скорбное молчание. Кристофер подавил тяжкий вздох. А ведь младшая сестра еще не знает, что случилось, – письмо не успело дойти до пансиона, и, когда страшные новости станут известны, она окажется с ними совершенно одна. При мысли о том, как будет страдать любимая Маргарет, сердце обливалось кровью.

Карета, дернувшись, остановилась, кучер спрыгнул на землю и открыл дверь. Отец вышел первым, подал руку матери, а Кристофер задержался, перебарывая желание вернуться в особняк. Не хотелось видеть прихожан, слушать шершавый голос пастора, который сегодня, уж конечно, посвятит проповедь тому, как правильно скорбеть и справляться с утратой.

– Милорд? – подал голос кучер, который так и стоял, согнувшись в поклоне.

Родители почти дошли до дверей церкви, и Кристофер, совершив над собой финальное усилие, выбрался из кареты. Гравий насмешливо заскрипел под подошвами ботинок, но он решительно направился вперед. Как-нибудь переживет пару часов под бесцеремонными взглядами прихожан. Кристофер едва сдержал усмешку, подумав, что не отказался бы от плотной вуали на шляпе. Жаль, это привилегия женщин. Взять, к примеру, его мать – она скрыла лицо такой густой черной сеткой, что даже дорогу перед собой толком не видела. Зато другие могли заметить лишь скорбный наклон ее головы, но не настоящие эмоции.

Под сводами храма царила прохлада. Пахло немного пылью, немного благовониями и чем-то непривычным, неуловимо сладким. Словно ванильной сдобой, какую готовила по праздникам миссис Кук, бессменная кухарка Мэллоунов. Кристофер огляделся, пытаясь понять, кто или что источает этот аромат, и заметил на соседней, через проход, скамье новые лица. Рядом с семейством торговца мистера Робинсона устроились две незнакомые леди. Одна – с тонким длинным носиком, несколько бледным лицом и русыми волосами – внимательно смотрела на пастора, как раз вставшего за кафедру. Вторая же…