На деревянных ногах Тина дошла до машины, неловко согнулась и забралась в салон. Захлопнулась дверь, взвизгнули тормоза – и улица осталась позади.

В машине было двое, Тина видела только их затылки и часть профиля. У водителя – светлые, чуть волнистые волосы, стянутые в пучок а-ля «викинг», на подбородке и скулах красовалась густая щетина как раз такой длины, когда уже можно осторожно назвать ее бородой. У пассажирки – настоящее буйство огненно-рыжих кудрей. И самое главное, оба хостильеры; это Тина поняла сразу же.

Оба молчали. Тина ждала. Раз они ее искали и фактически похитили, она им зачем-то нужна.

Город остался позади, и, когда вокруг потянулись заброшенные поля, автомобиль наконец остановился.

Водитель обернулся, и у Тины перехватило дыхание – такими пронзительными оказались уставившиеся на нее темно-зеленые глаза. Рыжеволосая женщина опустила солнцезащитный козырек, открыла встроенное зеркальце и в него стала наблюдать за Тиной; медово-карие глаза слабо мерцали и отливали желтым.

– Ну, привет, новенькая, – сказал водитель тоном, исключающим всякое дружелюбие. – Давай объясняй, что ты творишь!

* * *

– Да, это я, – ответила Кристина, готовясь вытянуть из странного разговора с неведомым собеседником максимум возможной информации. Мистика больше всего пугает в первый раз; во второй раз она все еще изумляет, но, по крайней мере, ты к ней уже немного готова. – А это опять вы?

– А ты знаешь, кто я? – В безликом голосе на другом конце несуществующего провода послышалась усмешка.

– Вы – тот… или та… кто проклял меня в прошлый раз. Кстати, я так и не поняла за что.

– Ты все еще ничего вспомнила? – с недоверием спросил голос.

– А что я должна была вспомнить?

– Значит, не вспомнила.

– Но, может, если бы вы меня подтолкнули…

– Это совершенно точно не наша задача.

– Наша? Это чья «наша»? Вас много? И что за задача? – затараторила Кристина.

– Слишком много вопросов, Крис. Слишком много вопросов.

– Ладно, пусть много. Но один-то хотя бы можно?

Ответом было молчание, но Кристину это не остановило.

– Какой дар дал мне цирк? Как мне его понять?

В ответ послышался смех. Не гомерический хохот, не издевательское хихиканье, а негромкий снисходительный смех. Так посмеиваются над теми, кто не видит каких-то очевидных вещей.

Кристина подождала еще немного и, поняв, что ответа так и не будет, решила, что терять ей нечего и она может выплеснуть эмоции.

– Тогда скажите мне вот что! – практически закричала в трубку она. – Если вы все равно не собираетесь отвечать на мои вопросы, зачем вообще звоните? Зачем пытаетесь со мной поговорить?

Вместо ответа в трубке раздался щелчок, за которым последовали сначала мгновение полной тишины, а потом уже знакомые шорох и шуршание.

Кристина с досадой грохнула трубкой о рожки-держалки и еле остановила порыв швырнуть ненавистный аппарат об стену. Совсем недавно ей казалось, что нет ничего хуже мистических тайн, но теперь она поняла: гораздо хуже, когда тебя дразнят ответами, но так их и не дают.

– Ну? – сказала она, словно обращаясь к цирку целиком, и уперла руки в бока. – Так и будем дальше друг друга не понимать, а?

Цирк, разумеется, не торопился отвечать или хотя бы давать какой-то сигнал.

Раздраженно фыркнув, Кристина без особой надежды подергала ручку двери, убедилась, что та по-прежнему заперта, и со вздохом стала обходить кибитку. Непонятно откуда идущий слабый свет освещал ровно столько, сколько нужно, чтобы Кристина могла рассмотреть все, что она хотела увидеть. Она по очереди брала в руки винтажные редкости и ерундовые безделушки, драгоценные старинные вещицы и то, что выглядело обычным хламом. Шкатулочка с мушками, вышитый носовой платок, мраморные шарики, булава для жонглирования, бутафорские усы, хлыст, полосатый костюм силача, пожелтевшая старая открытка, хрустальная ваза… Чего здесь только не было! И оставалось лишь гадать, что несет в себе та или иная вещь.

В ушах появился гул и необычное потрескивание, словно рядом в камине горели сырые поленья. Кристина даже оглянулась, словно пыталась найти источники звука, но, разумеется, ничего не увидела. Зато она обнаружила, что стоит перед шкатулкой, которую так решительно захлопнула в прошлый раз. Она прекрасно помнила светящееся украшение неизвестного назначения и сейчас колебалась: взглянуть на него еще раз или не стоит? Кристина и сама не знала, чего больше боится: того, что оно больше не светится и, значит, все ее догадки о том, что, возможно, это тот самый предмет, который дает ей цирк, неверны, – или же, наоборот, того, что по-прежнему светится и действительно является даром цирка, который ей придется как-то расшифровать.

– Довольно! – прикрикнула на себя Кристина, в очередной раз потянувшись к резной, инкрустированной желтоватым металлом и перламутром шкатулке – и в очередной раз отдернув руку. – Для кого ты устраиваешь это шоу? Ты же знаешь, что все равно ее откроешь! Так, может, хватит уже?

Этот короткий монолог с самой собой помог, и Кристина, не успев ни подумать, ни засомневаться, резко откинула крышку.

И не увидела медальона.

Куда он мог деться? Кто его взял? Никто не заходил в кибитку последнее время, не так ли? Никто, кроме нее. И… Мануэля.

Кристина и сама не понимала, почему так разволновалась из-за пропажи загадочного украшения. Есть оно, нет его – казалось бы, какая ей разница? Но вот она стоит перед открытой шкатулкой и лихорадочно роется в ее содержимом в надежде найти медальон.

В темной глубине шкатулки, под слоями жемчуга, цепочек, камней и браслетов показалось слабое мерцание. Кристина торопливо раскопала залежи украшений – и выдохнула. Вот он, никуда не делся. Просто провалился на самое дно. Вероятно, от тряски кибитки во время езды.

Останавливаться сейчас, когда она неожиданно так распереживалась из-за пропажи медальона, было бы странно, и потому Кристина – не без затаенной дрожи – достала его и поднесла поближе к глазам, чтобы рассмотреть изображение женщины.

Мир вокруг растворился с ошеломительной скоростью. Вместо стен кибитки, увешанных старинными афишами, картинами и фотографиями, появились высокие деревья ночного леса, они окружали Кристину, словно черные стражи – высокие и безмолвные. Где-то сбоку виднелись очертания маленького деревянного сруба, но Кристина и не думала поворачиваться к нему, чтобы рассмотреть; все ее внимание было приковано к сложному узору, нарисованному на земле. Линии сплетались и расходились в на первый взгляд хаотичном, но гипнотизирующем узоре, они мерцали, словно начертанные жидким огнем, и в каждом месте, где они образовывали острые углы, светился какой-то незнакомый символ, не похожий ни на буквы, ни на руны, ни на иероглифы. А Кристина стояла в основании этого узора и чувствовала, как в груди так и поднимается торжество: она это сделала!

– Стой! – раздался из темноты женский голос, и из-за спин стражей-деревьев появилась закутанная в балахон фигура.

– Остановись, не делай этого! – присоединился другой женский голос, низкий и грубоватый, и окутывающая лесную поляну темнота выпустила еще одну фигуру.

– Ты не справишься с такой силой, – подхватил мелодичный и соблазнительный третий голос.

– Ты не сможешь удержать их всех под контролем! – добавил юный и звонкий четвертый.

– Если они вырвутся, их будет уже не вернуть, и это навсегда нарушит баланс, – прибавил глубокий, грудной пятый.

Взгляд Кристины метался от одной фигуры к другой, словно оценивал готовых напасть противников, с которыми ей вот-вот предстоит сразиться. Это все или остался кто-то еще?

– Неужели он того стоит? – спросил еще один голос. Шестой. И этот голос был мужской.

Кристина резко развернулась к тому, кто появился у нее за спиной, – и встретилась с пронзительным взглядом знакомых графитово-серых глаз.

– Да, – услышала она словно со стороны свой голос. – Да, он стоит того. Он стоит всего на свете.

Казалось, само небо отреагировало на услышанное и разразилось внезапным громом. От неожиданности Кристина вздрогнула, разжала ладонь – и медальон выскользнул из пальцев.

Вместе с ним рассеялось наваждение. Кристина снова была в цыганской кибитке. А гром оказался всего лишь стуком снаружи. Похоже, кто-то обнаружил ее отсутствие и сейчас бился в дверь, видимо, пытаясь ее выломать.

Действуя словно в полусне, Кристина подняла с пола медальон. Зажала в ладони, словно решая, взять ли ей его с собой или вернуть обратно в шкатулку. В последний момент все же положила его к россыпи драгоценных украшений, закрыла крышку и прижала сверху – так, словно хотела как можно надежнее отгородиться и от него, и от видений, который он посылает. Медленно, будто двигаясь сквозь толщу воды, подошла к двери, буквально сотрясавшейся от ударов того, кто был так решительно настроен освободить Кристину любой ценой.

Прежде чем девушка взялась за ручку, дверь сама распахнулась от очередного сильного удара. И в этот мир невидимые путы оцепенения, сковавшие Кристину, разом спали.

На пороге стоял взъерошенный, тяжело дышащий Дэнни.

* * *

– Ты как меня нашел? – удивилась Кристина, но Дэнни не ответил.

Быстро оглянувшись через плечо, он втолкнул ее внутрь кибитки, захлопнул дверь, а сам сгреб девушку в охапку и прижал к стене, словно укрывая от неизвестной опасности.

Кристина открыла было рот, но Дэнни приложил ей к губам палец и выдал выразительное беззвучное «Ш-ш-ш!».

Хуже опасности может быть только неизвестная опасность. Воображение услужливо породило самые разные варианты, один другого безумнее; Кристина раньше и не догадывалась, что оно у нее такое креативное!

Секунды капали в тишину тяжелыми сгустками. Все органы чувств обострились. Кристина заметила, какая неровная внутри кибитки темнота, ее словно нарвали клочками и разбросали тут и там, и какого интересного оттенка у Дэнни волосы – светлые, с таким бледным золотистым отливом, что казались тепло-белыми. Стали слышны малейшие звуки – отголоски снаружи, поскрипывание пола, неровное дыхание Дэнни и даже быстрый стук его сердца. Воздух наполнился запахами холодного воска и лимона, старых книжных страниц и выделанной кожи, погасших свечей и талька, попкорна и леденцов, а затем в них вплелись ноты будоражащей смеси ароматов морской воды, смородины, лесного ореха и дыни. Кристина не сразу поняла, что этот запах шел от одежды Дэнни. Но когда поняла, внезапно остро, всей кожей начала ощущать малейшие движения его тела: как то напрягались, то чуть расслаблялись мышцы, как он переносил вес с одной ноги на другую, как он чуть крепче сжимал руки…

Взбудораженная и подавленная внезапным наплывом слишком острых ощущений, Кристина несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь прояснить голову и прийти в себя. Это немного помогло, органы чувств несколько сбавили обороты.

– Что там такое? – почти беззвучно спросила Кристина, кивая на дверь.

– Леопард, – прошептал в ответ Дэнни.

– Что?

– Леопард! Или тигр, я не понял… Но там точно какой-то большой кошачий хищник, и он бродит на свободе!

Кристина сразу же расслабилась и от облегчения едва не рассмеялась. Попыталась было высвободиться из хватки Дэнни, но тот по-прежнему прижимал ее к стене с неожиданной для его худощавого сложения силой, и тогда она с усмешкой спросила:

– Ты думаешь, этот хищник умеет открывать запертые двери?

Дэнни на миг нахмурился, а потом смутился, разжал руки и отступил на шаг назад.

– Извини. Просто… У вас в цирке есть леопард?

– У нас есть ягуар.

– Ну вот! – Дэнни облегченно выдохнул. – Я же знал, что не сошел с ума! Я его реально видел!

– Он совершенно безопасен, – заверила Кристина.

– Настолько, что вы выпускаете его свободно погулять? – недоверчиво переспросил парень.

– Настолько.