Я послушно отправилась следом. Прислужница шла на удивление быстро, так что я едва за ней поспевала. Неудобное длинное платье путалось между ног, а на пятке, кажется, образовалась мозоль! Не такие уж и удобные эти ботинки, кроссовки точно лучше! Но и тут поздно сожалеть.

Не без содрогания я спустилась в нижний зал и вздохнула, поняв, что хмельных мужиков здесь нет. Лишь лениво махали тряпками двое девиц, не убирая, а больше разгоняя пыль. Со стола исчезли пустые кувшины и блюда с остатками пиршества, а в целом зал остался прежним – темным, грязным и неприглядным. Такой же была улица, на которую мы вышли. Правда, назвать ее так можно было с большой натяжкой. Узкое пространство между серыми каменными стенами, выбитый булыжник мостовой, подтаявший до жидкой кашицы выпавший ночью снежок, грязь и чахлые кустики, торчащие прямо посреди дороги. Их выкорчевыванием здесь точно никто не занимался. Так же, как и уборкой сухих листьев, кучами лежащими у домов, или принесенного ветром мусора. Я перешагнула через довольно внушительный ствол, непринужденно валяющийся поперек улочки, подобрала юбки, чтобы не запачкать.

– Бесстыдница, – прошипела вдруг Брида. – Правильно говорят, нет у чужачек стыда! Чего ноги оголила, срам-то какой! Хочешь, чтобы все на твои колени пялились?

Я с недоумением оглядела сначала свои ноги, едва виднеющиеся из-под юбки, потом совершено пустую улицу.

– Кто здесь будет пялиться?

– Мужики наши! – с еще большей злобой отозвалась прислужница. – И принес же тебя Хеллехёгг на нашу голову! У-у-у, чужачка…

Бормоча себе под нос что-то ругательное, во что я решила не вслушиваться, Брида достала из-под короткой темной накидки тяжелую связку железных ключей и отперла низкую дверь.

– Здесь одежка, – ощутимо скрипя зубами, произнесла она. – Риар велел тебя впустить. Ух, будь моя воля… ну да погоди… Иди бери, чего встала?

Я пожала плечами, решив не обращать внимания на недовольную старуху. Осторожно переступила порог помещения. Внутри хватало света, льющегося из крошечных окошек. Осмотрелась. Вдоль стены теснилось несколько сундуков, и я с любопытством откинула крышку ближайшего. В нос ударил тонкий запах какого-то растения, видимо, листьями перекладывают ткани, чтобы защитить от паразитов. Вот только не слишком успешно. Стоило вытащить наряд и стала заметна дыра, прогрызенная мышами. Второе платье оказалось в еще более плачевном состоянии и напоминало дырявый мешок из-под картошки. Осмотрев второй сундук, я и там нашла лишь старые драные тряпки, которые точно нельзя было назвать «приличным нарядом для невесты». Да простое платье, которое выдали переселенкам на фоне этой рванины – вверх изящества и роскоши!

– Здесь есть другая одежда? – обернулась я к прислужнице.

– Бери, что есть! – теряя терпение, рявкнула Брида. – И шевелись давай, некогда мне тут с тобой! Думаешь, если риар велел, то я тут целый день расшаркиваться буду! Размечталась, бесстыдница!

Я отвернулась, решив не вступать в спор, хотя и не понимала такого отношения к себе. Хотя, может, тут со всеми чужаками так разговаривают? Кто их знает, этих варваров… конечно, хотелось нагрубить в ответ, но я сдержалась. Сейчас мне нужно разобраться в местных обычаях, а руганью с прислугой я точно ничего не узнаю.

Открыла следующий сундук, но и тут настигло разочарование. Ничего красивого, нарядного или хотя бы целого. Тряпки… Старуха дышала за спиной, и я подумала, что неплохо бы наладить отношения хоть с кем-то в этом проклятом Дьярвеншиле!

Вероятно, злоба этой женщины лишь защитная реакция. Я для нее чужая, непонятная, к тому же разительно отличаюсь от местных – темноволосых и кареглазых девиц, вот прислужница и нервничает, не знает, как себя вести с пришлой девой. Так может, стоит ей показать, что опасается она зря? И что я такая же женщина, растерявшаяся перед обрядом?

– Я не знаю, что мне выбрать, – приветливо улыбнулась я. – Ты мне не поможешь?

– Вот еще… – начала Брида, но осеклась. Верно, вспомнила наказ риара.

Я изобразила еще больше дружелюбия, надеясь, что лицо не треснет от улыбки. Прислужница ответила хмурым взглядом, но ругаться не стала, и я сочла это хорошим признаком.

– Риар велел мне одеться красиво, я лишь пытаюсь выполнить его приказ. Так ты поможешь, Брида? А меня зовут Вероника. Знаешь, мне немного… непривычна ваша жизнь. У меня дома все иначе. И я не знаю, во что принято одеваться на такие события.

– Как это не знаешь? – не поверила прислужница.

– Совсем не знаю, – развела я руками, по-прежнему источая мед дружелюбия. – В моих землях нет таких обрядов. И невестой у нас становятся по-другому. А мне хочется выглядеть для риара красивой и надеть наряд, который его порадует. Так ты поможешь? Ведь ты наверняка знаешь все в Дьярвеншиле и тем более, как угодить риару!

– Знаю, а то, – купилась на мою лесть старуха. – Я-то с Ингольфом всю жизнь была, родня почти! И всегда он мне почет выказывал, не то что…

Старуха осеклась, а я быстро смекнула два факта: первое, нынешнего риара, Краста, прислужница не жалует. И второе – лет ей немало, если вспомнить годы Инголфа. И надо сказать, для своих преклонных сохранилась старуха очень хорошо! Зубы на месте, движения быстрые, даже спина ровная! И восхитилась: вот это генофонд на фьордах! Даже завидно! Впрочем, отменные внешние данные ильхов я отметила сразу. Вероятно, воздух, не испорченный выхлопными газами, хорошо сказывается на здоровье!

Пока я размышляла, прислужница окинула меня задумчивым взглядом.

– Ладно, помогу, – проскрежетала она. Помедлила, словно не решаясь. И поковыляла к дальней стене, утопающей в полумраке. – Есть у нас платье. Да такое, что любую красавицей сделает. Такое, что всем невестам на зависть!

Скрипнула несмазанными петлями крышка короба, и, согнувшись, Брида зарылась в темное нутро сундука. А потом распрямилась и обернулась.

– Вот! – торжествующе произнесла она. – То, что тебе нужно!

– Ты так думаешь? – окаменела я на миг, а потом несколько растерянно подошла, рассматривая наряд. Да, это бесспорно было красиво. По белой ткани плелись алые и черные узоры – скалились драконы, сияли черной злобой глаза-ониксы, падал сзади тяжелый шлейф. Белое, красное и черное сплелось в этом наряде, и не понять, что было вначале – где ткань, а где искусный узор из цветных нитей. Это платье было прекрасным и ужасающе чуждым. Варварским. Диким. И совершенно мне неподходящим.

– Знаешь, я не уверена… – растерянно пробормотала я. В конце концов, я могу пойти в том, в чем приехала. Скажу, что не подобрала подходящего наряда. Вряд ли наши отношения с риаром станут хуже, ведь хуже уже некуда.

– Надевай! – припечатала Брида, отрезая мне путь к отступлению.

– Но…

– Сама помощи просила, а теперь нос воротишь? – скривила губы Брида. – Или тебе, чужанской деве, не по нраву наш наряд? Нет платья краше во всем Дьярвеншиле! Да что там! На всех фьордах краше нет!

В чем-то она была права. Я никогда не видела ничего похожего. Безумная красота. В таком одеянии идти бы под венец черноглазой дикарке с волосами цвета ночи… Но уж никак не мне – бесцветной и бледной Веронике. Но красиво… Боги, как же красиво! И где-то внутри зреет желание хотя бы примерить такое великолепие. Явно же никогда в жизни подобное больше не надену.

Я тронула ткань – скользкая и тяжелая… Погладила, испытывая одновременно восхищение и страх. И улыбнулась – похоже, на фьордах эти два чувства так и будут идти рука об руку!

– Чье это платье?

– Ничье! – рявкнула Брида, сверкая из-под бровей черными глазами. – Давай, давай, стягивай свою одежонку, риар ждать не будет, а колокол уже звенит, чужачка!

В подтверждение где-то в отдалении звонко ударило: бом-бом!

– Скоро придут на зов риара почтенные мужи, усядутся, будут тебя, такую неповоротливую, ждать! Злиться будут! А бедной Бриде потом получай тумаки, скажут, я виновата, что дева медлит! Снимай одежку, говорю!

– Ладно, ладно, уже раздеваюсь! – Я поежилась, в приоткрытую дверь дул холодный ветер, а отопления здесь не было. Стуча зубами, стянула свое зеленое платье, и Брида торопливо накинула на меня алое. И закружила вокруг, оправляя и затягивая широкий кожаный пояс, плотно обхвативший мне ребра. С него свисали рядами черные бусины и глухо ударялись друг о друга при каждом движении. Варварское великолепие! Руки остались открытыми, как и верх груди. В высоких боковых разрезах виднелась светлая ткань нижнего платья, но при движении и она раскрывалась, оголяя ноги.

Бесспорно – красиво, только холодно! Я потерла покрывшуюся мурашками кожу, размышляя, можно ли укутаться на церемонии обручения в плащ?

– Кажется, оно мне велико, – робко пробормотала я, пытаясь заглянуть за спину. – Может, я лучше…

– Так я сейчас вот здесь прихвачу…

Бок кольнуло, и я подпрыгнула.

– Да не вертись ты, как детеныш йотуна! Стой спокойно! – прикрикнула прислужница. И не успела я уточнить, что это за детеныш такой, как она развернула меня к свету, обошла, разглядывая. – Вот так-то хорошо, вот так-то правильно! Пусть риар видит…

– Что видит?

– Что ты оделась, как надо! И вот еще…

Она толкнула меня на сундук, и я села, ойкнув. Служанка же, не церемонясь, дернула мой пучок волос, собранный на затылке, распустила пряди. Быстро разделила на две части, перекинула на грудь и перевила волосы красными лентами с такими же черными бусинами. Снова бросилась к полкам, схватила склянку, заполненную чем-то густым и темным.

И быстро провела по моим векам, осмотрела. А после одобрительно щелкнула языком.

– Вот теперь – все как надо, чужачка! Идем, не надо риара злить. Плохо будет, если он разъярится, ой плохо…

– А что будет? – снова не поняла я.

Но старуха только мотнула головой и потащила меня прочь из кладовой.

– Стой, Брида! – попыталась хоть что-то разузнать я. – Расскажи, что это за церемония? Что мне нужно делать?

– Кричи погромче, – буркнула служанка. – Вот и все твое дело.

– Кричать? – изумилась я. – Но зачем?

– Чтобы главы родов видели, какая горячая риару невеста досталась. – Брида глянула искоса и дернула меня за руку. – Горячая да норовистая. Так что начнут поздравлять – кричи и возмущайся, поняла?!

Нет, не поняла. Ничего я не поняла! Но старуха уже волокла меня к башне, и оставалось лишь бежать следом! Все мое внимание сосредоточилось на складках платья, что так и норовило испачкаться, так что к башне риара я подошла красная от усилий и уставшая от этой борьбы. Как можно ходить в подобном наряде – я понятия не имела. Шлейф путался в ногах, цеплялся за все кусты и камушки, мигом окрашивался разводами, стоило не усмотреть. К тому же сползла одна из лент с волос!

Хотела остановиться и отдышаться, поправить платье и прическу, попить, в конце концов! Ну и неплохо бы увидеть себя хоть где-нибудь, хоть в стекле, хоть в воде, раз зеркал здесь нет. Но стоило нам оказаться у дверей башни, как Брида втолкнула меня внутрь, не дав ни секунды передышки. Я ахнула от неожиданности и ввалилась в зал, который еще недавно видела пустым. Зажмурилась от яркого света. Осторожно открыла глаза. Разжала ладони, все еще стискивающие подол. И тяжело сглотнула.

Глава 8

Зал изменился. Нет, он по-прежнему был довольно грязным. Но сейчас в углах горели широкие каменные чаши, на которых плясал огонь, безжалостно заливая помещение пронзительным желтым светом. Столы оказались сдвинуты, образуя пустое пространство, на котором я сейчас стояла. А у дальней стены сидело около трех десятков мужчин. Одеты в простые светлые рубашки или кожаные безрукавки, у многих на предплечьях массивные железные браслеты. Темноволосые, мощные, и на этот раз – трезвые. Перед каждым на столе – кубок. Больше ничего не было – ни закусок, ни кувшинов с напитками.

И все ильхи злыми, недовольными глазами наблюдали за моим приближением. Не понимая причин таких эмоций и моргая от рези в глазах, я сделала пару шагов и снова остановилась. Что я должна делать? Куда идти? О чем говорить?

И почему мне ничего не объяснили?!