Никогда ещё «Стикс течёт вспять» не играли так плохо. Гадес путал слова, забывал, когда ему надо вступать, и сам понимал, что его голос звучит отвратительно.

В завершение паршивого дня – давно запланированный визит Локи. Который либо сможет подсказать что-то, либо просто так мнёт своей скандинавской задницей его асфоделевые поля.

Последнее Гадес, кажется, произнёс вслух, потому что Харон глянул с удивлением:

– Ты чего? Не с той ноги встал?

– Почти не спал.

– А, ну это многое объясняет. Хотя обычно твой друг Сет так выражается. И рычит на всех, если его будят пораньше.

Наконец-то Локи поднялся на ноги, отряхивая с джинсов налипшие травинки. Неторопливо раскатал рукава светлой рубашки и повернулся. Он шагал к Гадесу и Харону неторопливо, но выражение его лица… привычное самодовольство сменила задумчивость.

– Так, – сказал он, подойдя.

Это не сулило ничего хорошего.

– Так, – повторил Локи и вперил взгляд в Гадеса. – Напомни, ты позвал меня, чтобы я посмотрел на Подземный мир. Что здесь не так.

– Да.

– Потому что он тихонько разрушается. С тех пор как Кронос вырвался из Тартара. И после того как он оказался уничтожен, ничего не изменилось, Подземный мир погибает. Так?

– Да.

– Гадес, вот расскажи мне, а что могло быть так? – вздохнул Локи.

Гадес посмотрел тяжело и долго, не пытаясь скрыть свою мрачную, придавливающую силу. Локи, кажется, даже внимания не обратил, его собственная мощь оставалась скрытой.

– Не выпендривайся, – дружелюбно посоветовал Харон. – Гадес не в настроении, а ты на его территории.

Локи фыркнул, но язвить перестал.

– Подземный мир разрушается, – серьёзно сказал он. – Но я чувствую тут другие силы. Обманные, скрытые. Кронос ни при чём.

Несколько долгих мгновений Гадес пытался осмыслить сказанное. Нахмурился:

– В смысле?

– В прямом. Говоришь, началось, когда Кронос вырвался? Может, кто-то под шумок и начал разрушать. Или воспользовался его силой. Что в Дуате?

Гадес неопределённо пожал плечами. Вспомнил сбоящую дверь и как мертвецы порой пытаются утянуть Анубиса и прорваться сквозь него.

Локи махнул рукой:

– Ладно, можешь не отвечать. Вы, боги смерти, до ужаса скрытные, особенно когда дело касается ваших царств. Может, и правы. Но я бы на вашем месте пообщался друг с другом. И предположил, что если это Геката, она может иметь виды на мощь ваших мертвецов. Раз не получилось когда-то убить вас и забрать, можно действовать иначе. Подтачивать.

Кончиками пальцев Эбби изучала тело Амона. Он стоял перед ней в одних джинсах, а она очерчивала рёбра, касалась ладонью его живота.

Это не обжигало. Это было приятно.

Кожа Амона едва ли не светилась, в разгар дня он легко ощущал тягучую солнечную силу. Может, именно из-за неё никаких ожогов. Может, сегодня они наконец-то смогут двинуться дальше.

Амон притянул Эбби, коснулся губами её шеи, ладонями скользнул под свитер. Она потянулась ему навстречу, выгнулась, и он начал медленно тянуть свитер вверх.

– Амон?

Дверь комнаты распахнулась, и он едва не подпрыгнул от неожиданности.

– Ой, извини, – Персефона опустила глаза и густо покраснела.

– А стучаться не учили? – проворчал Амон.

– Да я проверила, здесь ли ты… запирать надо! Извини.

– Что такое?

– Мы с Нефтидой подумали, что всем не помешает небольшая вечеринка, как в старые добрые времена. Ты нам поможешь? Вы…

– Можно я хоть оденусь?

Персефона окончательно смутилась и исчезла за дверью. Амон хотел продолжить, остальное может и подождать, но Эбби сама вывернулась из его объятий:

– О, вечеринка! Никогда их не видела. Пошли скорее.

– Пошли, – проворчал Амон в спину Эбби.

И начал искать собственный свитер, ощущая себя самым несчастным солнечным богом на земле.

6

Воин, муж, друг, отец – Сет не придавал значения ярлыкам.

Пустыня, буря, ярость, песок – его силы, но это всего лишь попытки дать названия тому, что можно лишь ощутить.

Бизнесмен, владелец клуба, житель Лондона – простые обозначения в этом мире, в нынешнем «здесь и сейчас».

Нефтида говорила, слова имеют силу. Слова – это часть ритуала. Она охотно проводила обряды: сжигала ароматные веточки, расставляла камушки на расписных платках, раскладывала цветные кусочки картона и управляла силами, которые Сет понимал смутно. Он предпочитал стоять у дверей, скрестив руки на груди.

У выхода – если бы кому-то вздумалось напасть, он бы его перехватил.

Муж – пожалуй, одно из первых определений, которые появились у Сета. Сразу после воина и бога хаоса и бури. Хотя «муж», как и «жена» не совсем верно описывали отношения между богами, они взяли для простоты понятия у людей.

Их союзы освящались таинствами и ритуалами. Они были спутниками – теми, кто шагает рука об руку.

Нефтида сидела за туалетным столиком и последние полчаса то причёсывалась, то красилась, то совершала ещё какие-то странные действия, которые казались Сету бессмысленной тратой времени.

– Ты же сама сказала, будут только свои, – проворчал Сет.

Он давно собрался и ожидал, усевшись на кровати. Его окружали лениво развалившиеся псы: когда-то найденные в пустыне духи, покорённые и признавшие в Сете хозяина. Небольшие поджарые тела, вытянутые морды маленьких гончих. Они могли растворяться в тенях, так что большую часть времени Сет их не видел.

Теперь они улеглись вокруг, один пёс положил голову на колени Сету, прикрыв глаза, когда тот начал рассеянно почёсывать между ушей.

Нефтида глянула на них в зеркале:

– Свои. Это значит, я не могу нарядиться?

– Это значит, можем хотя бы в этот раз не опоздать.

– Я почти готова.

– Слышал это минут пятнадцать назад.

– Ты преувеличиваешь!

Нефтида фыркнула и вернулась к зеркалу, потянулась к очередной баночке. Раньше они часто собирались в клубе вечерами, но после победы над Кроносом у каждого оказалось много своих дел. Нефтида сказала, что сегодня надо продолжать традицию. Им всем будет полезно, а особенно Амону, который ощущал себя немного потерянным в последнее время.

– Я готова! – возвестила Нефтида, поднимаясь.

Пёс на коленях вскинул голову, тоже рассматривая струящееся нефритово-зелёное платье с росчерками золотых нитей.

Сет больше любовался фигурой, едва заметной улыбкой, тёмными волосами, пара прядей которых кокетливо скользнула с плеча на грудь.

Нефтида потянулась, будто ленивая кошка со сна, позволила собственной силе свиться вокруг, пощипывать кожу Сета запретной негой, обволакивать запахом ночных цветов, смешанных с горьковатым кумином.

Сет знал, что податливая, тайная сила древних ритуалов Нефтиды ощущалась богами по-разному. Для него же в ней всегда звучали нотки затаённой чувственности.

Сила Нефтиды изящно переплеталась с грозной, всепоглощающей пустыней Сета.

– Если ты продолжишь, мы никуда не поедем.

– Ты же сам сказал, уже опаздываем, – подмигнула Нефтида и выпорхнула из комнаты.

Оставив псов, Сет последовал за ней. Ехать решили на такси, так что оба удобно устроились на заднем сиденье, и Сет приоткрыл окно, позволяя проникнуть внутрь ночному воздуху. От него в салоне машины сразу стало прохладнее, но Сету нравилось это осеннее ощущение влаги.

Он родился в куда более тёплом климате, но тысячи лет меняют и богов. А Сет был одним из тех, кто с готовностью и любопытством принимал то, что готов предложить мир. Ничего удивительного, что во времена Промышленной революции он оказался именно в Лондоне, и с тех пор это его любимый город.

Для Сета здесь до сих пор пахло дымом и кожей – хотя второе наверняка из-за такси.

Осенний вечер сгустился рано, но сила Сета, как и почти всех богов, не зависела от времени суток, а ночь он любил. Тьма казалась ему такой же всепоглощающей и неистовой, как буря.

Таксист вежливо пожелал хорошего вечера, и Сет, запахнув полы незастёгнутого пальто, нырнул во влажный вечер вслед за Нефтидой. Большую часть поездки она провела за телефоном, в этом похожая на Амона.

Он сам встретил их уже внутри. Один из немногих богов, чья сила зависела от солнечных циклов, хотя в современном мире Амон нашёл выход и небезуспешно приручал свет электрический.

Кислотные оттенки клуба ложились на лицо Амона и его светлые волосы. Он тут же начал о чём-то говорить, ведя к столикам, но Сет слушал вполуха, привычно отделяя болтовню от чего-то полезного.

Они заняли не ВИП-зону, а сдвинули пару обычных столиков недалеко от барной стойки. Других посетителей в клубе было не так много, хотя они тоже начинали подтягиваться.

Эбби с увлечением рассказывала что-то внимательно слушающей Персефоне, Гор лениво цедил коктейль. Гадес сидел чуть в стороне и что-то говорил Анубису. Тот слушал внимательно, нахмурившись и положив голову на сцепленные руки.

Амон хмыкнул:

– Налей им, а то они как пришли, одни царства мёртвых обсуждают.

– Что случилось?

– Оказывается, Подземный мир разрушается не из-за Кроноса, кто-то намеренно подтачивает границы. В Дуате хоть и неустойчивые в последнее время границы, но его никто не разрушает.

Амон бесцеремонно уселся между Гадесом и Анубисом: тёпло-медовая сила едва ощущалась после захода солнца, но на энергичность это никак не влияло.

– Давай, – подначивал Амон. – Ты обещал научить меня играть в крестики-нолики с рюмками!

Анубис закатил глаза, но кивнул и позвал к барной стойке, куда за ними тут же устремилась Эбби. Гор тоже заинтересовался и пошёл, прихватив бокал. Персефона с Нефтидой куда-то исчезли.

Сет и Гадес остались вдвоём.

«Друг» – пожалуй, следующее определение, которое приобрёл Сет за долгую жизнь. С Гадесом они встретились очень давно, но поладили на удивление быстро. Позже многое прошли вместе, прикрывая друг другу спины в прямом и переносном смысле.

Они доверяли настолько, что когда-то приставили к вискам друг друга пистолеты и спустили курки, чтобы их сочли мёртвыми на войне. Обычное оружие может убить тело, но оно не человеческое, и божественная сущность снова в него возвращается. И всё-таки Сет хорошо помнил тот момент: он не думал о пуле, которая прошьёт его череп, он думал о том, что должен убить тело Гадеса, пусть даже на время.

Они совершали обряды в пустыне, мешали свою кровь и называли друг друга братьями, и повторяли это не так давно, при угрозе Кроноса.

Сет мог лишь догадываться, что ощущал Гадес из-за проблем с Макарией и целым миром, который создал. Но понимал, что сейчас не время об этом говорить, поэтому усмехнулся и кивнул за спину Гадеса:

– Как думаешь, стоит волноваться, что Амон напьётся?

Плечи Гадеса чуть расслабились:

– Не знаю, но я взял тебе виски. С добавлением каких-то божественных ингредиентов.

У Амона за барной стойкой были все шансы. Анубис зашёл с другой стороны, ловко расставив стопки и разлив в одни что-то тёмное, а в другие, наоборот, прозрачное. Сет знал, что суть состоит в том, чтобы расставлять их по очереди, пытаясь выстроить в ряд. Проигравший должен всё выпить. Сет сам научил его этой игре.

Эбби болела за Амона, Гор, лениво облокотившись на стойку, кажется, для равновесия выбрал Анубиса.

Сет хорошо помнил, как Луиза была у них сразу после воскрешения. Она просила не включать яркий свет, а когда Сет зашёл в гостиную, то увидел, как она сидела на диване, забравшись с ногами, и прижималась к Анубису. Он тихонько гладил её и говорил, что даже если Луиза уже не совсем Луиза, они что-нибудь придумают. Или она научится жить с этим.

Подобным тоном Анубис беседовал с умирающими, уговаривая их не бояться. Сет видел такое пару раз: как бог смерти и проводник умерших, Анубис хорошо чувствовал последние моменты, хотя совсем не обязательно, что потом душа отправлялась именно в Дуат.