Отчизну я в руках тирана

Оставил в ту же ночь.

Несправедливо?

Но такова есть

Участь узурпатора –

Преследовать людей

Свободных, смелых,

Кто не боится правду

обнажить, а вместо них

К себе приблизить

Представителей низов,

Которые за кость, как псы,

Хозяину готовы услужить:

Согласны выполнить

Любое поручение,

И даже самого невинного.

Отправить на мучение.

Матео:

Магистр, ты меня всегда

Учил, что тирания незаконна.

К тому ж из форм правления

Наихудшая она исконно.

Доменико:

Такая безответственная власть

Для государства, как болезнь,

Как самое большое зло,

Клеймённое ещё Платоном!

Затем и Аристотелем.

После чего сменились

Целые эпохи, но род людской

Всё также слеп

И продолжает жить не по законам.

Матео:

Но если ненавистен

Всем тиран,

То как же он наперекор

Другим приходит к власти?

Доменико:

Тому есть множество причин,

Но главные:

Доверчивость и страх,

Они есть целого две части.

В древнейших городах Эллады

Все узурпаторы старались

Опираться на люд простой

В конфликтах с богачами,

Народ привык словам

Красивым доверять.

Кто знатен, тот

Хитёр и недоверчив –

Его не обмануть речами.

Ему слова красивые – вода,

Что льётся на песок.

Однако ж, над богатыми

Довлеет страх богатство

Потерять. И, стало быть,

Тиран стремится

Аристократию поодиночке

Тюрьмой или

Оружием запугать.

В Пьомбино же народ

И знать объединились.

«Долой Орсини!» –

Кричала чернь на площадях

И всё же вопреки

Желанью подданных

Власть удержать

Ему позволил страх.

Железный Курт,

Свирепый варвар,

Доселе неизвестный

Никому наёмник,

Своё уродство

Прячущий под маской

Стал при Лоренцо

Командиром стражи.

В тот же день

Без разбирательств и суда

Арестовал он всех

Противников Орсини,

Пообещав, что

За измену их накажет.

Матео (возмущённо):

На обвинения любой

Имеет право

Отвечать и защищаться

По закону,

И только суд

Определяет наказанье!

Учитель мой,

Возможно ль по-другому?

Доменико:

Закон сейчас один

В Пьомбино – и это воля

Узурпатора Орсини.

Нет, и не будет

Справедливости пока

Он жив и властвует поныне.

В ученики ты неслучайно

Мной выбран был. Я долго

Ждал эфеба своего, чтоб

Наконец-то выполнить

Своё предназначенье.

Только герой достойнейший,

Такой, как ты, Матео

Поможет узников нам

Вызволить из заточенья.

Матео:

Доменико, наставник мой,

Я с трепетом

Речам твоим внимаю.

Всем сердцем я хочу помочь,

Но есть сомнение,

Оно меня смущает:

Слова, услышанные

В детстве от матери,

Отца, от всех священников:

«Убийство – тяжкий грех,

Оно погубит душу».

Так нам Иисус

в Евангелии завещает.

Доменико:

О, непорочный мой Матео,

Чистая прекрасная душа,

Пленившая меня

Намного раньше тела!

О, если бы ты только знал,

Как тяжело мне было

Поручать опасное

Для драгоценной жизни дело!

Но верю я:

Ты избран небесами

Прославиться на всю

Италию деянием своим.

К тому же убеждён,

Что очень скоро Лоренцо

Сам пойдёт войной

На Пизу, прекрасный город,

Где мой ученик рождён.

Матео:

Опять война, несущая

Всему народу горе?

Не может быть!

Её ты обещаешь вскоре?

Доменико:

Тираны все развязывают

Войны, желая от политики

Отвлечь народ и зародить

Нужду в военном идоле.

Вражда к соседям власть

И подданных объединяет

Желанием получить от

Грабежа свою часть прибыли.

Матео, судьба

Иного не предвидит.

Восстановление справедливости

Всегда считалось

Долгом избранных. И кстати!

«Нет большей почести тому,

Не вора кто убьёт, а всем

Известного жестокого тирана», –

Так Аристотель записал

В своём трактате.

И Данте Алигьери,

Великий флорентинец,

Так вторил мудрому,

Описывая ада круг седьмой:

«Вдоль берега, над алым кипятком,

Вожатый нас повел без прекословий.

Был страшен крик варившихся живьём.

Я видел погрузившихся по брови.

Кентавр сказал: «Здесь не один тиран,

Который жаждал золота и крови».

Матео:

А правду говорят, будто Лоренцо

Однажды, пребывая не в себе,

Детей невинных приказал

Живьём запечь в огне?

Доменико (в задумчивости хмурится):

Я был свидетелем

Позорной той расправы.

Она б в отчаянье

Любого привела.

Невинных убивать –

Не это ль тяжкий грех?

Убить того, кто зверски

Убивает сам – достойно

Воспевания и похвалы.

Поэтому того, Пьомбино

Кто избавит от тирана,

Благодарность ждёт

Великая от всех.

Жестокость узурпатора

Сегодня такова,

Что он не пропускает

Ни единой казни.

Когда я был ещё

Наставником Лоренцо,

Упреждал его

Неоднократно избегать

Подобных зрелищ,

Ведь разум государя

Должен быть покоен от страстей.

Но он всегда упрямился,

Не позволяя мне от зла

Некрепкий ум оберегать.

Со временем его пристрастия

Стали изощренней,

Теперь он получает удовольствие

От вида истязания врагов.

И пытки, и мучения

Будоражат кровь.

«Кто внутренностей

Человеческих отведал,

Тому не избежать и волком стать».

Платон однажды так сказал,

Я ж повторяю это о тиране вновь.

Матео, мне совестно

Тебе признаться,

Но должен знать

Ты правду до конца

Про дочь мою приёмную, Энею.

Её судьбу, в которую

Я до сих пор не верю.

Однако же, Лоренцо

Лишил её невинности.

После чего постриг

В монахини насильно.

Какой же участи,

Скажи, достоин он,

Не той ли, что

Годится бешеному зверю?

Матео:

Ты окончательно развеял

Все мои сомнения, Доменико

Достоин только смерти волк,

Рождённый под

Фамилией Орсини.

И это будет честь,

Учитель, для меня –

Направить руку правосудия

В его жестокое и злое сердце.

Клянусь, тиран в могиле сгинет!

Доменико:

«Рождается свободным человек, –

Так говорил Алкидамант, –

Природа никого не создала рабами».

Увидишь, мой юный Аппиани,

Как только нанесёшь удар,

Смертельный для Лоренцо,

Дни тирании будут сочтены,

Победа же останется за нами.

Достойные мужи Пьомбино,

И стар, и млад, плечом к плечу

С тобою встанут на борьбу

За долгожданную свободу.

Законное правление будет

Восстановлено, а нашему

Примеру последуют другие

Во имя чести!

Справедливости в угоду!

Матео, грядёт

Эпоха Возрождения, когда

У руководства городов

Италии, предстанут

Просвещенные монархи.

Кто превосходит

Добродетелью иных,

Тому повиноваться

Будет справедливо.

Цель государя истинного –

Всегда прекрасное

Приумножение чести.

Во всём он эталон

Для остальных.

Ведь только разумом

Божественным ведомый,

Правитель на великие дела

И подданных своих сподобит.

Для этого восстановить нам

Следует учение философов

О государстве и политике,

Чтобы вернуться к прежним

Славным временам.

В период варварства

Мы много потеряли,

Иное же «языческим»

С подачи Папской курии

И до сих пор клеймим,

Наперекор достойным именам.

Тот из монархов

Славу обретёт,

Кто первый достижения ума

Великих предков

Во благо возведёт

И на вооружение

Во всём поставит.

Вскоре государь такой –

И в это верю я –

Воздвигнет райскую

Великую империю.

Матео:

Магистр, но разве не на небе,

Где и поныне властвует Христос

Нам уготована подобная судьба?

Доменико:

Матео, как наивен твой вопрос!

Избранник мой, пусть этот

Миф о небесах останется

Для черни, обман сей выгоден

Лишь тем, кто с его помощью

Сдирает десятину.

Присуще им с рождения

Невежество. Не ведая и сотой

Доли правды о богах, они

Пытаются запутать человека

И обратить в свою

Домашнюю скотину.

Других поститься заставляют,

А сами с Папой во главе

В разврате и чревоугодии

Давно достигли мастерства.

Боюсь, когда-нибудь

Их ложь и мракобесие

Задушат в человеке

Светлый разум,

Сам по себе который

Есть частичка божества.

(обнимает и целует Матео)

Что ж до Христа, то он

Тебе поможет на чужбине

Одолеть коварного врага,

Ему ты, несомненно, дорог.

И ангела из воинства

Пошлёт в хранители.

Но помни, с его любовью

И моя к тебе идёт бок о бок.

Матео:

Ради твоей любви, Доменико

Готов на всё Матео Аппиани,

Одна лишь мысль о расставании

С учителем мне сердце ранит.

Доменико:

Ты на звёзды глядишь,

О, звезда моя!

Быть бы мне небом,

Чтоб мириадами глаз

Мог я глядеть на тебя.

Отныне будут

Одиноки мои ночи,

И лишь Луна

Напоминанием станет.

Она прекрасна

Только красотой твоей!

И в ласках томных

Вновь меня обманет.

Но долг велит мне

Сделать то, на что решился.

Прости, я не могу

Лишь думать о любви.

Есть благо высшее,

Чему служить

Обязаны такие люди

На земле, как я и ты.

Разлукой неминуемой

Печалюсь я не меньше.

И потому желанья

Нет сильней, чем

Насладиться этой ночью

В объятиях эфеба,

А ночь была бы вечности длинней.

Обнявшись, уходят.

Конец первого действия.

Действие второе. Дружба.

Покои во дворце правителя Лоренцо Орсини в Пьомбино. Сам Лоренцо играет на лютне и исполняет песню «Город тирана»:

ПОД НЕБОМ ГОЛУБЫМ

ЕСТЬ ГОРОД ЗОЛОТОЙ.

ЖИВЁТ ТИРАН ПРЕКРАСНЫЙ В НЁМ

ПОД ЯРКОЮ ЗВЕЗДОЙ.

А В ГОРОДЕ ТЮРЬМА:

РЕШЁТКИ, ПАЛАЧИ,

ПЫТАЮТ ТАМ ЛЮДЕЙ ВСЕГДА,

ЗДЕСЬ ПРАВДЫ НЕ ИЩИ.

ОДНИХ ЗА ТО, ЧТО ПРЕДАЛИ СТРАНУ,

ДРУГИХ ЗА ЛОЖЬ, НАВЕТ И КЛЕВЕТУ,

И БЫЛ СРЕДЬ УЗНИКОВ ПРОРОК НЕБЕСНЫЙ,

ЧЕЙ ТАК СВЕТЕЛ ВЗОР НЕЗАБЫВАЕМЫЙ.

А В НЕБЕ ГОЛУБОМ

ГОРИТ ОДНА ЗВЕЗДА,

ДАВНО ПУСТА ДУША ТВОЯ

ДАВНО КАЗНА ПУСТА.

КТО ЛЮБИТ, ТОТ ЛЮБИМ.

КТО СВЕТЕЛ, ТОТ И СВЯТ,

И АНГЕЛЫ ВЕДУТ ТЕБЯ

ДОРОГОЙ В РАЙСКИЙ САД.

ОДНИХ ЗА ТО, ЧТО ВЕРУ СБЕРЕГЛИ,

ДРУГИЕ ЖИЗНЬ БЛАЖЕННУЮ ВЕЛИ,

И ВМЕСТЕ С НИМИ БЫЛ ПРОРОК НЕБЕСНЫЙ,

ЧЕЙ ТАК СВЕТЕЛ ВЗОР НЕЗАБЫВАЕМЫЙ.

Входит Железный Курт. Лоренцо Орсини с неудовольствием откладывает лютню в сторону.

Лоренцо:

Железный Курт, мой верный

Проводник в глухое подземелье,

Где царство истины хранит

Давно умёрший свой секрет.