* * *

Монахи подхватили на руки упавшего Эдмунда и волоком затащили за стулья. Два гвардейца, сорвав со стен щиты с гербами двух королевств, прикрыли ими короля. Резня в пиршественном зале продолжалась. Фортресцы однозначно держали верх. Бой постепенно охватывал всю трапезную, и на балконах окровавленные сытые тела падали без чувств, сотрясая верхний ярус. Некоторые, круша балюстраду балкона, с безумным криком падали вниз, на накрытые столы, и здесь уже, среди копчёных козьих ног и трюфелей, испускали дух. Положив на лестницах с полдюжины воинов, фортрессцы всё же добрались до лучников. Почувствовав необратимость ближнего боя, лучники побросали луки и тоже достали оклсы. Но нет на острове Пэй лучших поножовщиков, чем фортрессцы. Исход резни был предрешён. В двери, закрытые изнутри на засов, ломилась стража, а по залу, поскальзываясь в лужах крови и на извергнутых из желудков полупереваренных массах, бродили гвардейцы Эдмунда. Спотыкаясь об опрокинутые стулья и яростно пиная их, они выискивали раненых соплеменников и по ходу добивали корчившихся раненых эсборцев. Не жалея никого, фортрессцы, кроша каблуками черепки посуды, вышагивали по залу.

– Где Виктор?! – хрипел Эдмунд, – Где этот подлец?!

Монахи переглядывались, но ответить им было нечего. Никто не видел, куда делся Виктор. Король Эсбора словно испарился.

– Капитан! – призывал Эдмунд, – Где капитан?!

– Капитан погиб, Ваше Величество! – проблеял один из монахов, – Защищая Вас, он принял смерть от стрел…

– Где десятники? Десятников ко мне!

– Ваше Величество! Ваше… Вам нельзя говорить! – монах в ужасе рассматривал стрелу, которая торчала из груди короля, пригвоздив к телу медальон. – Берегите силы.

– К чёрту! – Эдмунд бешено вращал глазами. – Корабли… Роберт… Высадили?! В бухте корабли?! Они должны взять… Если их ждут? Знал Виктор про корабли?! Знал? Могут! Могут ждать… Плохо… Льенар спешит! К закату завтра будет. Будет к закату. Льена-а-а-р! – протянул король и потерял сознание.

* * *

На палубах кораблей стояли вооружённые двуручными мечами и устрашающими секирами головорезы Глотчера, готовые ринуться на пирсы, чтобы резать всех, кто встретится на пути. Свет от порта Рейма уже отражался в белках их глаз. Играл отблесками на стали их оружия. Устрашающее горловое пение сначала тихо, но всё нарастая раскатывалось над бухтой, вырываясь с паром из утроб безжалостных наёмников. Их предводитель в накинутой на плечи шкуре медведя стоял на носу головного корабля, держа в руке древко с обвивающей его фигурой змея, глаза которого тускло мерцали зелёным светом.

– Жуткие ребята, – Лиам косился на змея.

– Хотя червячок симпатичный, – прошептал, подмигнув, Адмирал. – Я вот что думаю, Лиам… А не прогуляться ли и нам до замка?

Брат Лиам удивлённо уставился на Адмирала Роберта.

– У них, – Роберт кивнул на головорезов, – какой приказ? Брать город? А король в замке… В осаде… Получается, червячки наши будут брать в осаду осаждающих. Я так понимаю, потом все дружно будут чего-то ждать. Неважно, чего. Для меня приказов нет?

– Нет…

– Ну, вот… Раз приказов нет… Давай я своих водоплавающих возьму, по пять с корабля, и прогуляемся до замка. Поглядим, что к чему. Может, внутрь позовут… Очень не люблю, когда без меня за стол садятся. У них же там пир? А нас не позвали… А ты дорогу покажешь… Только такую, знаешь, тихими улочками… Чтоб с хулиганами не столкнуться. Я, знаешь, хулиганов жутко боюсь. – Роберт наигранно сжался под плащом, – Ты же местный! Покажешь ещё раз фарватер?

Корабль заскрежетал бортом по обледеневшим доскам пирса, и ещё на ходу с него повалили головорезы.

– В самом деле, – Лиам скорчил обиженную физиономию, – сидят там без нас… Найдётся для меня сабелька абордажная? А то я свою уж лет двадцать как утопил!

– Обижаешь, брат! Свою дам! Эй, макрели протухшие! – крикнул он матросам, – По пять добровольцев с корабля за мной!

* * *

Обжигающий холодный ветер пробирался под накидки, доспехи и поддоспешники всадников Фортресса, рысью мчащихся через звёздную ночь. Звон брони, конский храп и топот копыт будили спящие степи Эсбора. Впереди на белоснежном, как освещающая путь луна, жеребце скакал наследный принц Фортресса Льенар бок о бок со своим верным товарищем Морисом. Последний приказ, который они получили в Глотчере от брата Генри, гласил: «К закату следующего дня быть в Рейме. В бой не вступать, избегать мостов, идти кратчайшем путём через льды. Слушать брата Генри как меня самого».

Льенар не знал, что и думать. «Что произошло? Отец отправился на мирные переговоры и тут же вслед за собой отправил конницу». Переправляясь через льды Терби, Морис заметил и обратил его внимание на вереницу факелов, переходящих мост в двух-трёх милях западнее.

– Пехота! – только и сказал брат Генри, нагнав их.

«Неужели отец развязал новую войну? Почему сам при этом отправился в замок к врагу?». Льенар на скаку обернулся на Генри и наткнулся на холодный, как сама зима, взгляд монаха, облачённого в тяжёлые воинские доспехи. «Почему монах знает больше, чем я?».

– Это медальон покойной королевы Элеоноры. Она подарила его в день их первой встречи, – монах покачал головой, – Чудо, конечно… Если бы не медальон, стрела бы пронзила сердце. А так, не знаю даже… Может и достала всё же… Дышит, конечно. Но… Если сумку пробила…

– Какую, на хрен, сумку? – десятник, нависший над монахами, недоверчиво прищурился.

Монах вздохнул, прикрыл глаза на секунду и, обратив взор куда-то к потолку, спросил:

– Сын, мой! Ты никогда поросят не разделывал?

– Нет, ну почему, – шмыгнул носом десятник, – разделывал…

– Значит, видел поросячье сердце?

– И что?

– Ну, если видел, то мог заметить, что сердце как бы в плёнке. Вот это и есть сумка.

– Так то у поросят! – возмутился десятник, – Ты что ж короля с поросёнком равняешь?! Вот кретин!

Десятник развернулся на каблуках и зашагал к окнам. У окон стояли вооружённые трофейными луками гвардейцы, поглядывая на примыкающие улицы.

– Стрел сколько собрали? – зычно крикнул десятник, – Сотня есть?

– Две! Две сотни! – ответил один из лучников.

– Немного всё равно! Попусту не пускать. Только наверняка. Его Величество говорил о кораблях, о десанте, о подходе Льенара к закату. Это здорово, конечно… Но как знать, может, бредил?

Десятник прошёл к дверям, у которых возводились баррикады из столов и скамей.

– Ножки связывайте! – бросил он на ходу и пробормотал под нос: «Если подожгут, уже неважно…». – Ноэль! – позвал он, – Не нашли?

– Ни черта! – долговязый рыжий бородач вынырнул откуда-то из-под портьеры, – Нет… Но тут где-то у стола должен быть! Никто не видел! Представляешь? Ну как никто не видел, как целый король сбежал?! Да если б он в подпол провалился даже, кто-нибудь да увидел бы. Не мог он через весь зал куда-то рвануть! Здесь! Тут у стола где-то ход. Или под… – и Ноэль, упав на колени, полез под стол.

– Ищи, Ноэль! Ищи, чёрт тебя дери! Если он через него ушёл, он и вернуться через него может. – десятник уселся на стол, – И не один…

– Вилли! – позвал один из дежуривших у окон десятника и поманил его рукой.

– Что? – Десятник соскочил со стола как ошпаренный и рванул к окну.

– Слышишь? – лучник указал рукой куда-то за крыши в направлении бухты, – Там!

– Вроде крики?.. Да там бой!

Первое сопротивление головорезы из Глотчера встретили уже на выходе из порта в город. Отряд из сорока пикинёров городской стражи перегородил улицу в три ряда, выставив вперёд пики. Такой строй скорее всего остановил бы отряд лёгкой кавалерии, или тяжёлых, закованных в броню, неповоротливых мечников. Крестьян бы он напугал одним видом ощетинившихся пик и мощных мрачных доспехов с угрожающими изображениями клыкастых тварей. Но только не безумных наёмников Глотчера. Они смели пикинёров одним махом, ни на минуту не задумываясь. Вперёд выскочили здоровяки с двуручными мечами. Они рубили всё, что попадало под лезвие их оружия: выставленные пики разлетались в щепки, как тростник; вылетали из рук стражников искорёженные щиты; шлемы слетали с голов, а вслед за ними и сами источающие кровь головы с застывшим ужасом на лице. Не останавливаясь, головорезы прорвались сквозь ряды обезоруженных искалеченных пикинёров, втаптывая в кроваво-снежное месиво обезглавленные тела. За ними двигались воины с секирами и топорами. Добив подчистую весь отряд стражников, они закончили дело.

– Пока эти мясники делают заготовки, мы, ребята, пройдёмся, по задним дворам! – сказал адмирал Роберт, поправив перевязь абордажной сабли, которая так и норовила сползти куда-то за спину. – Веди нас, брат Лиам!

Перепрыгивая через изуродованные трупы пикинёров, отряд из полсотни моряков устремился в город, но тут же свернул, ведомый монахом, куда-то в узкий проулок.

– Генерал! Генерал Грегор! – остервенело хлеща коня, крикнул один из капитанов Грегора, пытавшийся его догнать.

– Тише, капитан. Коня пожалей! – спокойно ответил генерал, приостановившись.

– Ваша Милость! Дозор вернулся!

Грегор совсем остановил коня:

– Ну, что? Не тяни!

– Докладывают, что следующий мост, тот, что на реке Фрин, забаррикадирован. Разглядели около тридцати палаток. Крупных. Знаете, на десяток… которые у эсборцев. Костров семнадцать насчитали. Выходит, двести-триста бойцов. Точно видели двадцать лошадей под попонами, обозов нет. Думаю, гарнизон из крепости Гальбера подошёл.

Грегор спешился и, бросив поводья, пошёл в сторону придорожного кустарника. Капитан тоже спрыгнул с коня и поспешил за ним.

– Генерал…

– Да, погоди ты, капитан! – отмахнулся Грегор, – по нужде я.

Капитан закрутился на месте, подхватил поводья обеих лошадей и отвернулся к дороге. Через минуту Генерал забрал у него свою лошадь и повёл её под уздцы.

– Значит, вот что ты сделаешь, капитан. Слушай! Берёшь свой отряд. Сколько у тебя? Сотня? – капитан кивнул, – И встаёшь напротив их лагеря. Из обоза возьмёте палатки. Ну, сколько? Возьмите, сколько унесёте. Хоть каждому по палатке. К рассвету чтоб все стояли. Задача твоя простая. Создаёшь видимость, что у тебя там целая армия. Костров побольше. Пусть бойцы снуют туда-сюда. Возьми мой штандарт. Свои все разверни. Ещё из обоза возьми сигнальных. Развесь. Они все равно не поймут. Всё!

– А если полезут?

– Ну… Полезут! Во-первых, вряд ли. А во-вторых… – генерал на секунду задумался, он прищурился и повторил, – Ну, вряд ли… Вряд ли. А вообще, капитан, смотри по обстановке. Понимаешь, главное связать их передвижения. Пусть думают, что перед ними целая армия.

– Ясно! – капитан вскочил в седло и умчался в арьергард колонны к своему отряду.

Генерал Грегор, оглянувшись и не увидев подле себя посыльных, гаркнул:

– Какого чёрта! Посыльный!

Тут же рядом с ним появились трое молодых парней без доспехов на поджарых, быстроногих жеребцах.

– Один в авангард! Принять с дороги вправо! Строго на запад! Пошёл! – выпалил генерал.

Посыльный, поднимая фонтаны снега, рванул в голову колонны, передавать приказ.

– Один в обоз! – продолжал раздавать команды Грегор, – Капитану Беррону выдать всё, что потребует!

Второй посыльный, круто повернув коня, поскакал в хвост колонны.

– Ты с Берроном! Пошёл!

* * *

Гвардейцы толпились у окон, выглядывая из-за плеч друг друга, силясь разглядеть что-нибудь на улицах Рейма.

– Значит, не бред… – Вилли игриво взъерошил волосы Ноэлю, – Слышишь? Бой идёт! Десант высадили в бухте! Что делать будем? Здесь сидеть или навстречу идти?

– Здесь оставаться, – вмешался монах, – Наша задача – держать замок.

– Отче! Мы тут не замок держим! Мы заперты в зале. Замок держат эсборцы.

– Бой на улицах отвлечёт их. Им придётся на стены встать, чтоб десант не ворвался. И тогда мы выйдем и захватим замок изнутри.

– Угу. Мило. Вот этим! – Вилли показал оклс в запёкшейся крови.

– Тем более! Куда ты навстречу собрался? – Ноэль криво ухмыльнулся. – Сиди уж! Жди, пока вытащат.

– Чёрт!

– Вилли! – позвал дежуривший у дверей гвардеец, – Кажется, началось! Чуешь?!

Вилли принюхался.

– Жгут дверь? – десятник направился к дверям.

– Вряд ли. Запах не из-за двери.

– Здесь! – закричал кто-то из угла зала, – Здесь! Смотрите, дым!