Авторская жара 2023 (страница 9)
Дикая алыча стояла одиноко, на самом углу карты, там, где дорожка поворачивает к домам. Ягодки на дереве были такие мелкие, что Маше даже смешно стало: коротыши, наверное, выращивали. Пончик с Сиропчиком. И если бы не колода под той алычой, она бы не остановилась. Но ноги от длинной прогулки действительно устали, поэтому Маша села и стала смотреть на дерево и на Киру, которая деловитой пчёлкой обирала с веток упругие плодики.
Удивительное дерево – алыча. Это дикая слива, если по-простому. Сейчас, в конце июня, крошечные ягодки гроздьями развешаны по ветвям, кукольными глазками выглядывая из резных зелёных листиков. Каждая ягодка – как солнышко на ветке: жёлтенькое, с загорелыми красноватыми боками. У спелой алычи кожица кажется прозрачной, а мякоть сочная, так и рвётся наружу, изливая вместе с соком ни с чем несравнимый аромат южного плода.
Конечно, Маша не удержалась. Сначала взяла одну ягоду – на пробу, потом ещё и ещё. Дикая, маленькая алыча и правда была сладкая, а уж сколько её оказалось на этом небольшом деревце! Как в старой сказке про дудочку и кувшинчик.
– Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью примечаю, четвёртая мерещится, – на полном серьёзе приговаривали две вполне зрелые женщины, закопавшись в припылённые ветви так, что только ноги и пятые точки оставались на виду.
Сначала так и было: выросшее в неподходящем месте дерево тщательно берегло свои тайны от сурового мира. Но почувствовав, что люди пришли не обидеть, а, наоборот, помочь, решило с ними поделиться – и раскрылось. Да так, что сборщицы ахнули: последние лучи закатного солнца отражались в десятках, если не сотнях крошечных солнц, висящих между аккуратных зелёных облаков-листиков. Женщины восхищённо переглянулись и с трепетом продолжили собирать дары лета.
– Ай! Смотри, Кирка, паучок висит. Вот хитрец: прямо между ветками паутинку натянул.
– Какой миленький! – заохала Кира, осторожно отодвигаясь на другую сторону дерева. – Не трогай, пусть себе висит. Может, у него там детки?
Очарованная сказочной атмосферой вечера, Маша приняла предостережение подруги как должное. И благородно не стала напоминать, что обычно Кира даже при слове «паучок» визжит и убегает подальше от говорящего нечестивца, лишь склонила голову к плечу, оценивая расстояние между чуть заметными паутинными нитями.
– Но я хочу подобраться к той грозди. Как же мне?.. А, вот, – и просунула руку между листьями.
Алыча посыпалась от прикосновения. Со спелыми ягодами всегда так: притронешься к одной – а остальные отрываются и с лёгким шорохом нетяжёлыми каплями падают прямо под ноги. Ходишь по этому ковру, а следом тянется запах, и под ногами каша. Запах не резкий, но привязывается потом на несколько дней. Поэтому сейчас подруги приноровились подставлять под грозди ладошки, в которые послушно падали золотистые шарики ягод.
– Ну вот и будет завтрак, – с каждой новой горстью радовалась Маша.
Кира морщилась, как от боли. Она всё ещё не могла привыкнуть к Машиным доходам, вернее, к их фактическому отсутствию.
– Что, прям совсем ничего нет? – сдвинув брови спросила она, не удержавшись.
– Как нет? Есть. Еще несколько консерв осталось, пачка гречки и вот алыча.
– Вот блин! – то ли уронив ягодку, то ли сочувствуя, ругнулась Кира. – Этому напиши, который бывший, пусть денег пришлёт.
– Да ну его, – отмахнулась Маша, – не хочу унижаться. Будто он не знает, что и как.
– Тогда я тебе завтра куриных крылышек подкину. И не спорь! – прикрикнула Кира, отметая возражения. – Мне на халяву досталось много, мы с дочей не справимся. А по такой жаре они просто испортятся.
Маша промолчала с благодарностью, продолжая ловко обрывать ягоды. Она знала, что переспорить боевую подругу невозможно. Да и стоит ли? Принимать помощь тоже нужно уметь, одной в этом мире выжить трудно. Чтобы скрыть смущение, Маша на минуту остановилась передохнуть и восхищённо сказала:
– Знаешь, Кирка, эта алыча напоминает волшебную яблоню. Помнишь, из сказок? Которая просила помощи то у Машеньки, то у Василисы, то у Рукодельницы. Теперь и мы смогли ей помочь.
– Ага, и вошли в историю русского фольклора, – фыркнула Кира. – Рви давай, а то уже солнце зашло. Сейчас комары ка-а-ак напрыгнут – будем очень быстро убегать.
Стемнело, а они всё собирали, и собирали, и никак не могли оторваться. Собаки, тяжело дыша, лежали под ногами, как два сфинкса, то ли охраняя хозяек, то ли просто отдыхая. И, вот, когда Маша оценивающим движением приподняла сумку, размышляя, донесёт или нет, Кира на миг взглянула на горы и вдруг замерла, всматриваясь.
– Ух ты! – почти прошипела она. – Смотри-ка, кто к нам пожаловал.
Маша повернулась и ахнула.
Краешек луны смущённо выглядывал из-за ближайшей горной вершины. Как будто ночная красавица сомневалась, стоит ли показываться во всей красе перемазанным в диком соке женщинам и уставшим собакам, некрасиво свесившим набок длинные пыльные языки. Но время поджимало, душная летняя ночь безудержно наваливалась на спрятанный в приморской долине городок, и луне поневоле пришлось поторопиться. Она выбралась из-за горы плавно, но быстро, как будто её вытягивали на лебёдках крохотные невидимые гномики.
Подруги молча любовались, как полная луна торжествующе и гордо показалась над хребтом, немного прокатилась по нему, после чего наконец оторвалась от гор и неспешно поплыла среди звёзд и редких, еле видных облаков.
– Завтра за абрикосами пойдём, – не очень последовательно заявила Кира, не отрывая глаз от неба, – и к той черешне на площадке, там наверху ещё ягодки остались. Потом вишня поспеет, персики, айва… Наварю компотов Алёнке, варенья. Часть она сейчас слопает, а остальное закатаю в банки и наклейки нацеплю. Как у Брэдбери. Будем зимой у этих банок греться и вот такие вечера вспоминать.
А Маша тем временем подумала: «Пока будет такая луна: добрая, чистая, вечная, – и мы продержимся. Подумаешь, неделя! Первый раз, что ли? Проживём». И закинула в рот тёплое маленькое алычовое солнышко.
Где Маша?
Николетта Саммерс
– Хватит слушать грустную музыку, – Маша с радостной улыбкой сняла с моей головы наушники и стала указывать рукой на маленький монитор, расположенный над перегородкой за водительским креслом. – Кино намечается.
Назвать то, что происходило на экране, фильмом было довольно смелым решением. Это, скорее, было предупреждение или информация. И, кстати, довольно тревожная.
– В этой красивой древней деревне, куда мы едем, орудует маньяк?
Смелая Маша радостно закивала головой. А потом заметила:
– Давай досмотрим фильм, может, его уже поймали. Грустно, конечно, на одну достопримечательность выйдет меньше, но что поделаешь, преступников время от времени должны ловить.
Тяжело вздохнула и никак не прокомментировала реплику подруги, разглядывая темный лес за окном. По экрану бежали фотографии жертв, свидетели описывали маньяка, а я думала о том, что иногда экскурсии это не только познавательно, но и…
Показалось, или только что за окном пронесся яркий щит с надписью: «Внимание! Аварийно-опасный участок дороги»? Почему водитель не снизил скорость?
Повернулась к Маше, чтобы спросить у нее, видела ли она надпись, когда машина начала резко поворачивать.
Пассажиры стали кричать, автобус заносило все сильнее. Маша вцепилась пальцами в спинку сидения, ее губы нервно улыбались, она тихо смеялась. Черно-белый фоторобот преступника, казалось, зловеще усмехнулся, глядя на нас с маленького экрана.
Наверное, тоже нужно было за что-то уцепиться, но салон закрутило раньше, чем я успела это сделать, и меня скинуло с кресла и потащило вниз.
От удара перехватило дыхание, и я невольно закрыла глаза, чувствуя, что машина продолжает двигаться.
Открыла глаза из-за яркого света.
Автобус лежал на боку. Сама я находилась между сидений. И надо мной был ряд кресел и разбитые окна.
Рядом тихо стонали пассажиры. Кто-то плакал, кто-то смеялся. Но все это не было важным, как и разбившийся телефон. Я нигде не видела Машу. Поэтому решила, что нужно выбираться из автобуса и идти на поиски.
В конце концов, я старше подруги почти на год, да и обещала ее родителям, что буду за ней присматривать в поездке.
Двигаться было тяжело. Мешали боль и необычное расположение в пространстве.
Но через какое-то время получилось сориентироваться, и я стала карабкаться наверх к солнечному свету и медленно кружащимся в воздухе пылинкам.
Подтянулась, царапая руки о недобитое стекло, вытащила себя наружу и снова проверила взглядом салон. Позвала подругу, но никто не ответил, другие пассажиры еще толком не пришли в себя.
И, наверное, я должна была остаться с ними, но я все еще надеялась, что Маша окажется где-то рядом.
Ползла по автобусу, заглядывала в разбитые и целые окна, звала и не получала ответ от окровавленных испуганных людей.
Дверь у водителя оказалась открытой, а за рулем никого не было. И было неясно: выбрался ли водитель через дверь, или его унесло куда-то через разбитое лобовое стекло.
Воспользовалась дверью и очередной дырой и, получая новые раны, наконец, спустилась на землю.
Автобус лежал на обочине дороги. И рядом не было ни карет скорой помощи, ни машин спецслужб. Удивительная халатность… Впрочем, все это не так важно, как Маша.
Где она?
Идти по земле оказалось немногим легче, чем карабкаться по креслам. Заносило в стороны.
Но я обошла автобус и даже зашла в лес, продолжая звать подругу.
– Да где тебя носит? – прошептала охрипшим голосом, чувствуя, как впадаю в отчаяние.
Рядом из автобуса, как проворные раненые муравьи, постепенно выползали другие пассажиры. Но мне не было до них никакого дела, я по-прежнему хотела найти свою подругу.
– Маша! Маша! – снова позвала в темную глубину леса. Показалось, или кто-то ответил?
Пожилая пассажирка сказала мне в спину: «Лучше не ходи. Нужно ждать тут», но я сделала вид, что не услышала и пошла вперед. Да и точно ли ко мне она обращалась? И что я должна была ждать со всеми? Помощь, спасателей, полицию?
Лес был густым и темным, идти по корням было тяжело, но я звала, слышала ответ и продолжала упрямо идти на чужой голос.
Показалось, или кто-то впереди закричал громче и пронзительней?
Побежала, поскальзываясь на корнях и падая, затем снова вставая и продолжая бежать. Крики приближались.
С трудом успела затормозить, понимая, что голос не Машин. Остановилась у кустов, выглянула и увидела, как у лесной хижины мужчина с фоторобота удерживает за руки кричащую молодую девушку.
Была ли она одной из пассажирок автобуса, и имело ли это хоть какое-то значение?
Происходившее точно не было моим делом. Мне было страшно. Я была в ужасном состоянии, но схватила с земли палку и, не думая, кинула в голову маньяка. Девушка вырвалась, побежала, а он вместо того, чтобы бежать за ней, усмехнулся и пошел к моим кустам.
Я приняла довольно глупое, пусть и смелое решение.
Маньяк был все ближе, когда я смогла начать двигаться.
– Не прячься, милая, иначе разозлюсь. Я тебя видел, – мечтательно улыбался мужчина, разглядывая пустые кусты. Я же медленно обходила дом, надеясь перед побегом заглянуть в окно и проверить, там ли Маша.
– Я уже иду, – раздавалось пугающе близко, пока я тянулась к наполовину закрытому шторой окну.
Пусто.
Сердце радостно застучало быстрее, а за спиной раздалось тихое и зловещее:
– Поймал.
Обернулась и увидела пугающую улыбку, а потом к моему лицу понесся кулак.
Попыталась увернуться, но второй сокрушительный удар последовал за смазанным первым, и мои ноги подкосились.
Очнулась, сидя за накрытым столом со связанными руками и ногами. Голова раскалывалась от боли, предметы двоились, за окном было темно, но, к счастью, нигде не было видно Маши и маньяка.