* * *

Каждая новая ступенька казалась Фри непреодолимым препятствием, полным сомнений и страхов. Она с трудом заставляла себя подниматься, а затем замялась, не решаясь постучать в дверь. Но только протекторша поднесла кулак, как вдруг обнаружила, что та едва приоткрыта – совсем немного, но манипуляция тишины уже не работала. Фри услышала звуки скрипки и замерла.

Скрипка и Дан – это плохо. Нет, он играл превосходно, у него имелись изумительный слух и добрая сотня лет практики, но об этом инструменте протектор вспоминал, лишь когда ему было плохо. Словно бы персонаж трагедии, он начинал наигрывать возле балкона с открытой дверью, вынуждая всех прочих ругаться и закрывать окна, ведь музыка могла не прерываться долгое время.

За свое пребывание в Соларуме Фри слышала игру Дана на скрипке меньше десятка раз и твердо усекла: в такие моменты его не нужно трогать. Дан-Не-В-Духе – тот, с кем уж точно не хочешь встречаться, ведь тогда придется признать, что Дан – не только оптимистичный, полный энергии и задора протектор, а еще обычный человек со своими тенями в душе.

Пронзительная мелодичная река, протекавшая плавно, но иногда уходившая в порожистый бег. Фри стало не по себе от музыки, слишком уж меланхоличной, на ее взгляд.

Так бы Фри и стояла, утопая в тяжелой скорбной мелодии, с необъятной силой резонирующей с ее душой. Да вот только ее угораздило громко чихнуть – и звуки тут же прервались. Фри мгновенно отпрянула, но Дан молниеносно распахнул дверь и уставился на нее. Фри даже смутилась от того, насколько он был растрепанный: рубашка не заправлена, волосы разметались. А взгляд ошалелый, дерганый, как и сами движения. Протекторша тут же подумала, что застала его в неудачное время.

– Ты что тут делаешь? – спросил он, хмурясь и открывая дверь пошире. Так, что Фри могла видеть комнату.

Она привыкла к постоянному свету в жилище Дана, но сейчас лампы были выключены, отчего повсюду висел мрак, с трудом отгоняемый лишь мерцанием синих крон деревьев за окном. Все оказалось на своих местах и в чистоте: круглый стол с книгами, сидя за которым Волк больше дремал, чем читал; пианино – на нем стоял аквариум с рыбками. Комната была заполнена множеством старых, практически антикварных штук: от резных книжных подставок и музыкальных инструментов, средневекового щита, листа с неким текстом на стене (Фри всегда подозревала, что он был вырван из какого-то важного и утраченного документа) до аккуратно развешанных фотографий, на которых Дан был запечатлен на фоне громких исторических событий или же со знаменитыми личностями – впрочем, последним не суждено было его запомнить. Все было тепло, уютно, знакомо, но сам Дан сейчас плохо с этим сочетался.

Протектор все еще сверлил Фри немым вопросом. Ей стало некомфортно.

– Если я тебя отвлекла…

– Немного.

– Я… – Она сама была поражена тому, насколько вид Дана сбил ее с толку, потому поспешила взять себя в руки. – Я знаю, что у нас проблемы и все немного на взводе, но ты можешь отвести меня к Нерман?

Тут словно что-то щелкнуло и Дан встряхнулся. С него скатился лед.

– Подозреваю, что могу, – произнес он. – А с какой целью, позволь спросить?

Фри стиснула челюсти, запаниковав.

«Что ответить? Рассказать? А он поймет? А если нет? А если посмеется и скажет, что все это – лишь выдумки? Тогда… Тогда…»

– Пожалуйста, всего раз, прошу, не спрашивай об этом, – быстро выдала она и продолжила с такой же скоростью, жестикулируя руками под недоуменным взглядом Дана: – Мне необходима твоя помощь. Я бы… Я бы сама к ней пошла, но она же не послушает меня без тебя, Нерман такая своенравная, а я… Дан, пожалуйста…

– Эй, эй! – Он растерянно положил руки ей на плечи. – Успокойся. Если это так важно, то хорошо. Только пообещай, что расскажешь, когда будешь готова, договорились?

Она яростно закивала, и протектор нагнулся, чтобы обнять ее. Еще никогда Фри не была настолько благодарна Вселенной, что имела таких друзей.

– Отправимся прямо сейчас, – сказал он. – Нерман должна пребывать на Земле в этом месяце. Главное, чтобы не ушла в спячку, а то нам с тобой несдобровать, если разбудим. – Дан отстранился и тяжело выдохнул: – Дай мне только привести себя в порядок. А то я тут… День плохой, в общем.

Фри хотела спросить, что же такого приключилось с ним, но отчего-то не решилась. К тому же Дан закрыл дверь прямо перед ее носом, оставив ждать на ступенях. Только когда она заставила себя успокоиться, то посмотрела на дверной проем и наросшие слои инея, которые друг, слава звездам, не заметил.

* * *

Фри часто думала о том, что же с ней не так. Не только в эти месяцы, но и в целом. Всю сознательную жизнь, о которой помнила. Она работала бок о бок с товарищами и понимала, что отличается. Являясь протектором без способностей к звездному Свету, собственному эфиру и будучи при этом «одной из сильнейших», нельзя было просто забыть о собственной неполноценности, особенно учитывая, какие мощные воины ее окружали. Фри чувствовала себя крохотной и незначительной в сравнении с ними.

Дан – наиталантливейший протектор, ловкий, изобретательный и сообразительный, а главное – проявляющий себя в каждом удобном моменте. Паскаль – душа, абсолютно преданная Свету: несмотря на свой сложный характер, он был полон чести и высоких идеалов. Коул – вечный лидер, логичный, рассудительный, ничто его не могло выбить из колеи, лучший стрелок среди них всех. Он так долго прожил, а значит, в его силе нельзя было сомневаться. Сара – мощнейшая квинтэссенция, Железная дева, Фри бы побоялась столкнуться с ней в бою, даже нечестном. Рамона – просто невероятная, такая ощутимая связь со звездным эфиром; высочайшие показатели по устранению сплитов даже без посещения Соларума. Ханна – лучший лекарь среди протекторов, несгибаемая и прямолинейная. Павел – выносливый и самый трудолюбивый из всех, с добрейшей, полной эфира душой. Ламия и Тисус столько знали о заоблачном мире и его законах, вкладывали в изучение манипуляций свой Свет и помогали всему Соларуму. Ада вообще сознательно делала из себя монструма, чтобы спасать остальных. Стефан всегда был одним из самых искусных манипуляторов и выживал на заданиях, когда это казалось невозможным. Даже Макс успел проявить себя как пытливый ум, жадный до знаний, искренне и честно верящий в Свет. Многообещающий протектор, который смог ужиться с Антаресом и вернуть того на небеса. А еще множество других потрясающих, неописуемых людей.

И Фри. Протекторша без сил, ничем не выделяющаяся. Выполняющая работу теми немногими средствами, которые ей даны. Просто человек. Она знала, что не заслуживала быть здесь, и понимала, что многие наверняка думают так же. Все-таки неспроста Фри так плохо управляла Светом. Тут явно какая-то ошибка. Протекторша изо дня в день пыталась доказать другим, что не являлась лишней и бесполезной. Но страшнее всего было признать: она доказывала это себе самой.

Монсис – одно из поселений светлых эквилибрумов – казался столь непривычным при свете солнца, что Фри смутно его узнавала. Поселение было далеко не таким огромным, как Аргентион. Здания не могли тягаться с ним по высоте. Но даже сравнительно низкие стеклянные башни отбрасывали длинные тени и янтарными искрами переливались в дневных лучах. Птицы скакали по каменным заборам, люминосы впитывали свет на самых нагретых и светлых местах площади.

Протекторы прошли через кованую арку во двор, заполненный душистыми фиолетовыми цветами, ближайшие из которых обращали свои лепестки к прибывшим, точно наблюдая. Дан отряхнулся, вытянулся и затем коротко, но громко постучал изящным и отточенным движением. Он только и успел, что натянуть свою самую медовую улыбку под подозрительным взором Фри, как дверь открылась.

Нерман стояла на пороге, одетая в длинный и мягкий халат из темной ткани, расшитой пышными узорами. Серые волосы распущены, глаза оторопело забегали от Дана к похолодевшей Фри.

– Доброго утра, Нерман! – радостно поприветствовал ее протектор.

Лицо планетарши вмиг перестало быть растерянным, она с отчаянием закатила к небу глаза.

– Да чтоб всех вас Обливион пожрал… Ну чего тебе опять от меня надо?

– Сущий пустяк! – отозвался Дан.

Он с резвостью и удивительной грацией нагло протиснулся в помещение, пока Нерман зло пялилась на него. Фри осторожно зашла следом, надеясь, что планетарша не смотрит на нее так же.

– Что за необходимость вламываться без предупреждения?! – раздраженно спросила Нерман, захлопывая дверь.

– Но я же постучал, – недоуменно отметил Дан.

Протектор, чувствуя себя максимально вольготно, уселся на диван и деловито закинул ногу на ногу.

– Я люблю сюрпризы, – улыбаясь, отозвался он. – А ты разве нет? И ты же все равно не спала.

– Я собиралась! – огрызнулась она.

– Тогда хорошо, что мы успели.

– Света ради, скажи, что тебе надо, и проваливай.

Дан указал на Фри, и той показалось, что он ее таким образом жестко подставил.

– Моя милейшая спутница хотела с тобой кое-что обсудить. Только посмотри в ее глаза, неужели ты способна ей отказать?

Фри сжалась под взором Нерман, им легко можно было гнуть сталь.

– Н‐да? – кисло выдала та, требовательно упирая руку в бок. – И какой вопрос?

Фри нервно мяла ткань своей безразмерной желтой толстовки, чувствуя напряжение. Отступать некуда. Она в мольбе подняла глаза на Нерман.

– Мне надо кое-что вспомнить. Но от тех воспоминаний остались только клочки. Можешь мне помочь вывести наружу остатки?

Планетарша утомленно вскинула брови:

– И все?

– Ну… да… – неуверенно отозвалась Фри, волнуясь все больше и чувствуя себя последней дурой. – А это так сложно?

– Да нет, просто это настолько элементарная процедура, – со вздохом ответила она, пожимая плечами. – Мы сами постоянно теряем целые мерионы и талидоны памяти. Все хотят уловить то, что осталось, структурировать. Странно, что у вас в Соларуме такие манипуляции не проводят.

Говоря последнее, Нерман обернулась к Дану – тот с сомнением косился на Фри.

– Пожалуйста! – взмолилась протекторша, подступаясь к ней. – Мне необходима твоя помощь!

Возможно, ее отчаяние повлияло на Нерман, или же та просто хотела поскорее избавиться от навязчивых гостей. Но в конечном итоге планетарша расслабилась и с недовольством выдохнула:

– Ладно. Иди за мной. Разберемся с этим быстро.

Она повела Фри по коридору и на секунду обернулась, бросая Дану:

– А ты ничего здесь не трогай! И не прыгай с места на место. Впрочем, ладно, ты вообще в последнее время мало используешь транзит, давно этого не чувствовала. Надоело?

– Да нет, что ты, твоя метка – чудо! Просто в моем возрасте полезно больше ходить.

Фри не могла выразить, какие облегчение и благодарность к Нерман она испытала. То, что происходило с ней в последнее время, пугало. Чем бы это ни было, оно воспринималось ею как огромная, давящая со всех сторон проблема или же болезнь. Но теперь решение медленно, со скрежетом начало двигаться с мертвой точки.

Фри ожидала, что ее поведут в ту же самую мрачную комнату, в которой когда-то Нерман осматривала Макса. Как же давно это было, а казалось, что не более пары месяцев назад. Но планетарша двинулась мимо, направляя Фри к темной узкой лестнице, ведущей вниз. Босые ноги Нерман изящно ступали по чистым, слегка потрескавшимся белым ступеням. Веяло холодом, который резонировал с нарастающей жарой скорого лета.

Быстро оглядев помещение, находящееся как минимум в десятке метров под землей, Фри удивленно спросила:

– А почему же все-таки ты не собираешься проверять мою душу через ту машину?

– Потому что это разные процедуры и цели, – резко ответила Нерман, проходя к дальним шкафам.

Фри ступила на гладкую каменную кладку пола. Зал казался не слишком большим, но довольно высоким. Под потолком вилось несколько сферичных огненных фонарей – совсем как огромные светляки. А вот внизу все выглядело гораздо интереснее: маленький круглый бассейн с ярко светящейся голубовато-белой массой. То ли жидкость, то ли газ, а может, и что-то среднее. Фри уже видела такое в Лунном доме. Это было так похоже на Центрум хранилища эквилибрума, что девушка поспешила спросить об этом.