– Хватит и трёх, – решила Олауг. – Бьёрнар будет пилотом, так что его место в кабине.

– Это где? – спросил Пончик.

– Там, где сидит капитан и управляет самолётом, а мы станем его экипажем.

– А экипаж – это что это такое? – спросил Каос.

– Это команда, которая помогает капитану. Кто-то будет вторым пилотом, кто-то стюардессой, ну и пассажиры нужны. Но сперва надо подняться в воздух. А ты летал когда-нибудь на самолёте, Каос?

– Нет, только на ракете. А ещё – на летающей тарелке и плавал на подводной лодке.

– Ясно. А ты, Пончик, летал когда-нибудь?

– Я плавал на лодке и ездил на поезде, а ещё – на велосипеде, на мамином, сзади на багажнике.

– А ты летал, Бьёрнар?

– Конечно. Ведь мы отдыхали на Рождество в южных краях, а ещё я летал на север Норвегии.

– Тогда тебе и быть капитаном, – решила Олауг. – Представьте, что вы уже сидите в самолёте, я стою в дверях и говорю: «Добро пожаловать на борт. Капитан Бьёрнар и его экипаж желают вам “бон вояж”. Это “приятного путешествия” по-французски. Пристегните ремни безопасности». Ой, про ремни-то мы забыли! – спохватилась она.

– Я об этом позабочусь, – сказала Эва.

Она принесла старую бельевую верёвку и разрезала её на четыре части. Каос и Бьёрнар справились сами. А Пончику пришлось помочь: Эва обмотала верёвку вокруг стула и завязала узлом у Пончика на животе. Олауг некогда было пристёгиваться, ведь она была стюардессой, ей надо было разносить салфетки.

– Это если у вас вспотели ладони и вы хотите освежиться. Под сиденьями лежат спасательные жилеты на случай аварии, если самолёт упадёт в воду, а над нами висят дыхательные маски.

– Они называются «кислородные», – поправил Бьёрнар.

– Верно, – согласилась Олауг. – Мы сможем дышать через маски и не задохнёмся. Но сейчас их не трогайте, ведь пока всё в порядке.

– Я слежу, чтобы в салоне было нормальное давление, – сказал Бьёрнар. – Сейчас я сделаю объявление: «Говорит капитан. Приветствуем вас на борту и желаем приятного полёта. Он пройдёт на высоте три тысячи метров. Погода переменчивая, так что мы советуем вам оставаться пристёгнутыми на протяжении всего полёта». А теперь помогите мне услышать настоящий рёв моторов. У самолётов он намного громче, чем у автомобилей, потому что у них и скорость больше, ведь им надо оторваться от земли.

– УУУ-РРР, – загудели и зарычали все вместе, а Пончик – громче всех, в этом он был мастак. Он рычал ещё долго, когда все остальные уже выбились из сил.

– Перестань, Пончик, – сказал Бьёрнар. – Мы уже взлетели и набрали высоту, а в полёте мотор не так слышен.

– Скоро вы получите еду, – объявила Олауг. – Сейчас я принесу подносы.

Каос сидел и ждал. Он представил, что и правда летит. И всё-таки, когда они с Бьёрнаром играли одни, всё было иначе. Тогда у Каоса тоже было полно дел, а теперь он просто сидел, и всё. И есть ему не хотелось, ведь он совсем недавно позавтракал. Ему казалось, что это Бьёрнар, Олауг и Пончик отправились в путешествие, а он один остался в стороне.

– Не хочу я больше летать! – заявил он вдруг. – Лучше пойду играть на улицу и промокну под дождём.

Тут Бьёрнар догадался, в чём дело, и Олауг тоже, а Пончик сказал:

– В следующий раз ты один будешь реветь мотором, просто сейчас мы уже набрали высоту.

– Капитану нужна передышка, да и поесть ему необходимо, – объявил Бьёрнар. – Его место занимает второй пилот. Скоро мы начнём готовиться к посадке. Где бы ты хотела приземлиться в Швейцарии, Олауг?

– В Цюрихе. Я именно туда летала. Поднимите спинки кресел и прекратите курить. А я займу своё место, мне надо выглядеть спокойной и весёлой.

Теперь самолётом управлял Каос – при помощи ёршика для посуды и кусачек, которые передал ему Бьёрнар. Это были рычаги управления.

– Тяни рычаг медленно на себя, – подсказывал Бьёрнар.

– Я именно это и делаю, – ответил Каос.

– Внимание! Мы совершили посадку, – объявила Олауг. – Это было мягкое приземление, спасибо, Каос… Капитан и его экипаж благодарят вас за полёт и будут рады видеть вас снова на борту. Следуйте за мной, чтобы получить ваш багаж. Его подадут на транспортёр – это такая самодвижущаяся дорожка.

– Я такую тоже видел, – сказал Каос. – На вокзале в большом городе. Людям не надо было идти и нести чемоданы, потому что дорожка ехала сама.

– А вон там стоят бабушка с дедушкой, – объявила Олауг. – Они говорят: «Здравствуйте, здравствуйте! Хорошо долетели?»

– Они что, по-норвежски говорят? – удивился Бьёрнар.

– Да. Моя бабушка – датчанка, а дедушка родился в Италии и вырос во Франции, он повар, как и мой папа, и побывал в разных странах, и в Норвегии тоже.

– Понятно, – кивнул Бьёрнар.

– У них нет машины, так что мы поедем на поезде, – предупредила Олауг. – В Швейцарии поезда скоростные, летят как стрела – свишш, свишш. А если два поезда встречаются, они сигналят друг другу: ту-ту! Короткими гудками.

– Может, поедем в Женеву? – спросил Бьёрнар. – Я читал, что это очень большой город, там устраивают разные конференции. А ещё там много банков. Или мы поедем за город?

– Мы поедем в маленький-маленький городок, всё равно что в деревню. Это в долине, но там вокруг горы и леса. Что ж, отправляемся в путь. Поезда есть и в Норвегии, это нам знакомо, только наши не такие быстрые. А вот теперь мы сходим с поезда и пересаживаемся на автобус. Скоро уже будем на месте.

– А там есть многоэтажные здания? – поинтересовался Каос, вспомнив пригород, в котором побывал летом.

– Нет, зато много старинных домов, – сказала Олауг. – С большими крышами, которые словно наползают домам на глаза. И у каждого дома – цветы на окнах.

– Ты хотела сказать – на подоконниках? – переспросил Бьёрнар. – У Эвы тоже стоят цветы в доме.

– Не в доме, а на доме, снаружи, – объяснила Олауг. – Это очень красиво. И по обе стороны от окна – полосатые ставни. А ещё есть сараи, такие огромные, что иногда люди сами живут в одном конце. Коровы, куры, свиньи и лошади пасутся на свежем воздухе.

– И быки тоже? – спросил Каос. – Я летом видел быка, его звали Бычок, но он был здоровенный, а ещё там было целое стадо коров – на том пастбище, где мой дедушка пас скот, когда был маленьким.

– Здорово! А знаешь, Каос, когда коровы стоят в хлеву, их хвосты подвязывают к верёвке, протянутой под потолком, чтобы они ими не размахивали.

– Это чтобы они не ударили того, кто придёт их доить, – догадался Каос. – Старой доярке приходилось закрывать глаза во время дойки, потому что корова всё время размахивала хвостом.

– А у твоих бабушки и дедушки есть коровы? – спросил Бьёрнар.

– Нет, но у них есть огород, так что им не надо покупать овощи, а ещё рядом есть ферма и там есть скот. Мне разрешали туда ходить сколько захочу. Ещё в деревне есть магазины. Прохожие при встрече говорят друг другу: «Грюссе» – это значит: «Здравствуйте». А по вечерам желают друг другу: «Спокойной ночи». У них прямо во дворах растёт земляника. А некоторые садики окружены живыми изгородями – просто для красоты.

– А музыка там бывает? – спросил Каос, вспомнив про музыкантов, которые репетировали в домике возле школы, что стояла на лесной опушке.

– Да, там многие умеют играть на музыкальных инструментах, – сказала Олауг. – Однажды я была в деревне, которая называется Золотурн, там устроили фестиваль шарманщиков. Музыка неслась со всех сторон. Шарманки были очень большие, с золочёными фигурками. Одну вёз ослик.

– Тогда это была шарманка на тягловой силе, – сказал Бьёрнар.

– А однажды вечером выступал прекрасный оркестр. И ещё там есть одна замечательная штука. Я попробую сейчас наколдовать её, только вы закройте глаза.

– Мы вместе пойдём? – спросил Бьёрнар.

– Да, – сказал Каос.

– Это опасно? – спросил Пончик.

– Нет, нисколечко, – заверила Олауг. – Вот послушайте и представьте, будто вы со мной вместе оказались в Швейцарии. Закройте глаза и идите за мной словно овцы.

– А мы что-то получим? – спросил Каос.

– Да, у меня для вас есть подарки.

Бьёрнар, Каос и Пончик зажмурились. Олауг сбегала в прихожую и что-то принесла.

– Держи, Пончик. Это тебе, Каос. А это тебе, Бьёрнар, и вот тебе, малышка Олауг, – для себя я тоже прихватила. Теперь откройте глаза и посмотрите, что у вас в руках. Можете их осторожно потрясти.

Послышался звон. Оказалось, что Олауг привезла всем колокольчики.

– Это из Швейцарии, – сказала она.

– Неужели в Швейцарии у коров такие большие колокольчики? – удивился Бьёрнар.

– Бывают и ещё больше, почти как малые церковные, но они бы в мой чемодан не поместились. В Швейцарии у всех коров есть колокольчики, и у каждого – свой голос.

– Ты их нам на самом деле даришь? – спросил Каос.

– Да. Если вновь окажешься на пастбище, Каос, позвени колокольчиком – и мы сразу тебя отыщем. Закройте-ка глаза, давайте попробуем угадать, чей колокольчик звучит.

Она качнула один колокольчик, и он зазвенел.

– Угадайте, чей это?

– Мой, – отозвался довольный Пончик.

– Теперь мы знаем, как он звучит, – сказала Олауг.

Они стали звонить в колокольчики – сначала по очереди, а потом все вместе.

– Как красиво! Получается настоящая мелодия! – похвалила Эва.

Олауг сияла от радости: теперь её друзья наконец-то поняли, как она провела лето.

Весь день они как бы провели в Швейцарии, а потом вернулись домой на самолёте.

Вечером Каос сказал маме:

– Этим летом я был у бабушки и у тёти, жил в Лилипутике, побывал в большом городе, гостил у дяди и тёти, а сегодня я ещё и в Швейцарию слетал!

А когда папа вернулся, завершив последний рейс на голубом автобусе, Каос поздоровался с ним по-швейцарски: «Грюссе!»

И папе с мамой показалось, что они тоже побывали за границей.

Тётя и дядя

Осенью Бьёрнар пошёл в школу, так что с Эвой теперь оставались по утрам только Каос, Олауг и Пончик. Бьёрнар проводил в школе всего несколько часов, а потом возвращался домой. Но сегодня выходной, и Пончик с мамой пошли в лес, Олауг играла с детьми, которые приехали в отель, а Бьёрнар с Эвой и Бьярне отправились в небольшое путешествие на машине.

Каос субботу провёл в Лилипутике, а когда в воскресенье днём вместе с мамой и папой возвращался домой, то им встретился Бьярне, тот торопился назад в город на своём автомобиле, переделанном из хлебного фургона, ведь рано утром в понедельник ему надо на работу. И тут мама и папа решили, что хорошо бы им навестить тётю и дядю, которые жили в пяти километрах южнее города, и попросили Бьярне подбросить их по пути. Конечно, Каос тоже поехал с ними.

Тётя и дядя пообедали и вот теперь сидели за кофейным столиком. Обычно они жили душа в душу, но в тот день их словно подменили.

Дело в том, что у дяди через неделю должен был быть день рождения. Но он уже много дней повторял, что не желает его справлять, а предпочёл бы просто побыть в Лилипутике. Тётя же считала, что так не годится: ведь люди наверняка захотят его поздравить. Дядя многим помогал: он был мастер на все руки – кузнец и столяр, – знал всех в округе и многих в Ветлебю. Вот они и придут его поблагодарить. Значит, дядя должен в этот день остаться дома и встречать гостей.

– Ты что, собираешься созвать всех знакомых? – спросил дядя испуганно.

– Я просто испеку печенье и сделаю бутерброды, а гости пусть приходят тебя поздравлять, когда им удобно.

– Мы что, целый день так и будем сидеть и всех выслушивать? Вот уж мало радости! Я бы лучше делом занялся.

– К счастью, на этот раз твой день рождения выпал на воскресенье. Какая уж тут работа – в выходной! Что-то я не припомню за тобой такого.

– Ну, не совсем работать, – проворчал дядя, – а так, помастерить то да сё. Это другое дело.

– Что-то раньше я о таком не слыхивала, – сказала тётя.