– До свидания, Каос! – сказала Эва. – Передай привет маме, и спасибо тебе за сегодняшний день. Отдыхай, вы здорово потрудились сегодня.

По дороге домой Каос спросил у папы:

– А мы поедем в субботу в горы?

– Думаю, что поедем, – ответил папа. – Мама свободна, а у меня только один вечерний рейс. Надо съездить и отдохнуть. Поудим с тобой рыбу, побродим, а вечером посидим у камина.

– И будем рассматривать звёзды, и поднимемся на вершину Высокой. Хорошо, папа?

– А что тебе понадобилось на вершине? – удивился папа. – Разве ты забыл, как тяжело туда подниматься?

Папа с Каосом однажды уже поднимались на эту вершину, Каос тогда так устал, что обратно папе пришлось нести его на руках.

Конечно, он удивился, когда Каос снова заговорил о вершине.

– Мне очень надо. – И Каос рассказал папе, как они с Бьёрнаром летали сегодня в космос, а дома показал ему рисунок.

– Ну что ж, по-моему, вы неплохо придумали, – сказал папа. – Я вам помогу.

– Это всё Бьёрнар придумал, – честно признался Каос. – Я только чуть-чуть.

К маминому приходу картошка у них уже была сварена. Мама разогрела рыбные тефтели, которые купила по дороге, а Каос тем временем вымыл салат. Мыть салат всегда поручали ему, он наловчился и мыл его очень чисто.

А после обеда Каос играл в прятки с детьми, которые жили на втором этаже Газетного дома, и так заигрался, что даже забыл об их с Бьёрнаром полёте в космос. Но папа не забыл об этом. Вернувшись из последнего рейса, он долго сидел и смотрел на рисунок. Каос с мамой уже давно спали. Они не знали, что папа поднялся в типографию, где работа кипела круглые сутки, и попросил разрешения снять фотокопию с рисунка. Ему было жаль, что рисунок пропадёт, когда Каос бросит его с вершины. Папа сделал несколько копий – себе, Эве и про запас. А вот зачем они ему понадобились, вы узнаете из следующей главы.

В горах

Наступила пятница. Каос любил пятницу, потому что она была непохожа на все остальные дни. Он, как обычно, утром приходил к Бьёрнару, но оставался у него только до полудня. В двенадцать часов Бьёрнар с Эвой уходили на тренировку, а потом готовились к приезду папы. Папа Бьёрнара работал в большом городе и приезжал домой только на субботу и воскресенье. И конечно, Бьёрнар и Эва с нетерпением ждали его приезда.

В эту пятницу у папы Каоса был только один вечерний рейс, и потому они прежде всего занялись уборкой квартиры. А потом стали печь хлеб. Папа любил сам печь хлеб.

Он затевал с тестом игру: бил его кулаками, как боксёр своего противника, мял, и после этого хлеб у него получался высокий, вкусный, с хрустящей корочкой. Папа дал Каосу кусок теста, и Каос тоже испёк хлеб. У папы получились три большие буханки, а у Каоса – одна маленькая. Когда хлеб остыл, папа положил одну буханку в хлебницу, а две другие завернул в бумагу и сунул в рюкзак.

К маминому приходу обед уже стоял на столе. При виде накрытого стола мама засмеялась.

– Я понимаю, чего вам хочется! – сказала она. – Ладно, я еду с вами, хоть и устала.

И папа с Каосом очень обрадовались, потому что иногда мама говорила:

– Нет, поезжайте без меня, я слишком устала и хочу побыть дома.

Каос стал укладывать свой рюкзак. Он привык делать это самостоятельно. Он взял с собой свитер, носки, тёплую майку, резиновые сапоги, плащ, кое-какие игрушки и, конечно, маленькую буханочку, которую испёк сам.

Мама тоже уложила свой рюкзак. Незаметно от Каоса она спрятала туда торт, о котором он должен был узнать только в горах.

– Скорей, скорей, копуши! – торопил их папа. – Отправление через полчаса, а мне ещё надо заправиться.

– Иди без нас, – сказала мама. – Мы придём следом.

– Только не опаздывать! – предупредил их папа. – Задерживаться нельзя, меня ждёт много пассажиров.

– Мы никогда не опаздываем, – сказала мама.

Папа ушёл, а мама с Каосом проверили, чтобы в квартире всё было в порядке – конфорки погашены, утюг и свет выключены, окна закрыты. Теперь можно было идти. Они вышли и заперли за собой дверь. От прохладного воздуха у Каоса защекотало в носу. Мама встретила на улице знакомую и заговорилась с ней.

– Только на минутку, – сказала она Каосу, и он заволновался.

Сколько раз бывало, что, остановившись на минутку, взрослые вообще забывали о времени. А ведь папа предупредил их, чтобы они не опаздывали! Каос потянул маму за руку – никакого результата. Он потянул сильнее.

– Сейчас, сейчас, Каос, у нас ещё много времени! – отмахнулась мама, продолжая беседовать.

Но времени, очевидно, оставалось не так много, потому что потом им пришлось бежать бегом до самой станции.

– Мы опоздаем? – волновался Каос.

Увидев из зала ожидания, что голубой автобус стоит на месте, Каос перевёл дух. Они с мамой сразу сбавили шаг, не спеша подошли к автобусу и заняли свои места. Мама кивнула папе, словно это был не папа, а просто хороший знакомый.

Каос сидел у окна, а мама рядом. Простояв целый день за прилавком в аптеке, она теперь отдыхала.

Автобус заехал за пассажирами в городские гостиницы и вскоре оказался набитым битком. Ехать по городу в сумерках было ещё интересней, чем днём. Уличные фонари причудливо освещали дома, витрины и пешеходов. За окном промелькнула длинная Главная улица, площадь, водопад и Газетный дом, в котором жил Каос. Громыхнув на мосту, автобус выехал за город.

Теперь за окном мелькали поля и усадьбы. Автобус забирался всё выше и выше. Огни города остались далеко внизу. Вдруг стало совсем темно – автобус въехал в лес. Папа включил фары, и Каос увидел деревья. Те, что стояли в тени, казались чёрными и таинственными. Каос закрыл глаза, чтобы получше запомнить эту таинственную темноту. Потом он открыл глаза и стал смотреть на рты пассажиров. Получалось, как в немом кино: люди говорят, а что говорят – непонятно. Ведь это были иностранцы, приехавшие полюбоваться норвежскими горами. Все они держали в руках фотоаппараты, но фотографировать было слишком темно.

Наконец лес поредел. Высокие деревья сменились невысокими – они не тянулись вверх, а как бы стелились по земле. Это потому, что здесь всегда дул сильный ветер, и деревья жались к земле, прячась от ветра и зимних буранов.

Автобус забрался уже очень высоко в горы. Каос ощущал это по приятному холодному запаху с примесью дыма. Осенью в горах всегда так пахло. Впереди показались дома, в одних окна были освещены, в других было темно. Автобус проехал ещё немного и остановился перед первой гостиницей на большой, ярко освещённой площади. Папа понёс в гостиницу почту, а мама очнулась от сна.

– Кажется, я заснула, – сказала она, улыбаясь. – Ну, скоро мы уже увидим нашего Лилипутика.

Большая часть пассажиров вышла у первой гостиницы, несколько человек – у второй, а последние четыре человека – у туристской базы. Теперь в автобусе остались только папа, мама и Каос. Папа отвёл автобус на стоянку, где автобус всегда ночевал, и они тронулись в путь.

Сперва Каос ничего не видел, но потом его глаза привыкли к темноте, и оказалось, что вокруг не так уж и темно. Они шли гуськом по знакомой тропинке, каждый нёс свой рюкзак. Тропинка вела их то вверх, то вниз, то направо, то налево. Ноги их хорошо знали эту тропинку и ступали уверенно.

Наконец впереди показался домик, который принадлежал папе, маме и Каосу. Они ласково называли его Лилипутиком за то, что он был очень маленький. Рядом с Лилипутиком стоял маленький сарай для дров и такая же маленькая уборная.

Папа открыл дверь. Мама подошла к печке и чиркнула спичкой. Огонь весело побежал по щепкам и дровам, сложенным в печке ещё в прошлый раз. Кроме печки, они растопили и камин, потому что на улице было очень холодно. Когда огонь разгорелся, папа и мама открыли нараспашку все окна и двери и устроили сквозняк, а сами вышли на улицу. Каос всегда удивлялся, зачем они это делают, но мама объяснила, что так можно лучше всего проветрить дом и просушить отсыревшие стены.

Каос опёрся на папу, запрокинул голову и стал смотреть на звёздное небо. Ему вспомнилось вчерашнее путешествие в космос, и он вдруг испугался:

– Я забыл дома рисунок!

– Не беспокойся, я его взял, – успокоил Каоса папа. – Он у меня в рюкзаке.

– А зачем вам здесь этот рисунок? – поинтересовалась мама.

– Завтра утром мы поднимемся на Высокую, и Каос бросит его оттуда. Так они договорились с Бьёрнаром.

– А я тоже должна идти с вами или мне можно поспать? – спросила мама.

– Спи себе на здоровье! – засмеялся папа. – Мы и не собирались тебя будить, потому что встанем очень рано. Ну, теперь, пожалуй, уже можно вернуться в дом.

В Лилипутике было тепло и уютно, они пили кофе, ели привезённый мамой торт и весь вечер играли в лото. Каос устал и даже обрадовался, когда ему велели лечь спать. Ему нужно было выспаться и набраться сил для предстоящего похода.

Папа проснулся первый, он растопил печку и приготовил завтрак.

Открыв глаза, Каос сразу вспомнил, куда они сегодня идут, но забыл, что мама с ними не пойдёт.

– Папа, я проснулся! – громко закричал он. – Мы скоро выходим?

– Тсс! – шикнул на него папа. – Ведь мы обещали не будить маму!

Каос испуганно оглянулся на маму – она не проснулась. Он на цыпочках подошёл к печке и стал одеваться.

– Надень два свитера, – посоветовал ему папа.

– Надень тёплую куртку с капюшоном, сегодня сильный ветер. И пожалуйста, берегите друг друга, – вдруг сказала мама, которая по утрам никогда с ними не разговаривала.

Повернувшись на другой бок, она снова заснула, а папа с Каосом сели завтракать. От волнения Каос не мог есть. С большим трудом он выпил стакан молока и съел кусок хлеба. А вот папа ел как ни в чём не бывало и даже намазал бутерброды, чтобы взять с собой. Кроме бутербродов, он взял два термоса – один с кофе для себя, другой с тёплым морсом для Каоса.

Ещё не рассвело, и небо было такое же тёмное и звёздное, как вечером.

«Наверно, такое же небо видят и космонавты во время полёта», – подумал Каос.

Ночью был мороз, кусты и деревья стояли в инее, как будто играли в зиму, но Каос знал, что иней растает при первых же лучах солнца. Идти было легко, и Высокая казалась совсем близко, хотя на самом деле это было не так. Каосу не терпелось поскорей до неё добраться.

Папа шёл впереди, а когда Каос начал уставать, пропустил вперёд его. В конце концов Каос выбился из сил, и папа устроил привал. Он знал, что им понадобится для такого привала, и вынул из рюкзака два коврика из пенопласта, чтобы постелить на камни.

Стояла тишина, её нарушал лишь тихий шорох ветра, который здоровался с горами, ущельями и птицами. Несмотря на осень, в горах было много птиц – Каос уже видел двух куропаток и одну ворону. Пока они отдыхали, он подобрал несколько красивых камешков и серебристых прутиков. Это были веточки можжевельника, посеревшие от дождя, солнца и ветра.

– Привал окончен, – сказал папа, вставая.

И опять они шли, и шли, и шли, и опять Каос устал, потому что тропинка была очень крутая.

– Ну, Каос, решай, сядем и поедим сейчас или уже на вершине? – спросил папа и остановился.

Каос задумался. Ему было приятно, что решить должен он сам, но главное, пока они стояли, он отдыхал.

– Что-то я не слышу ответа, – заметил папа.

Каос помолчал ещё немного.

– Ну как? – В голосе папы прозвучало нетерпение. – Почему ты молчишь?

– Сейчас, сейчас.

Он опять помолчал.

– Давай сперва поднимемся, – наконец сказал он.

Папа, конечно, разгадал его хитрость. Он медленно пошёл вперёд. Там, где идти было особенно трудно, он вёл Каоса за руку, а несколько раз даже нёс на спине.

На вершине из камней была сложена пирамида, её было видно издалека. Для того её и сложили так высоко.

– Подойдём поближе! – крикнул папа, стараясь перекричать ветер.