– Пока не удалось обнаружить того, кому нужен покойник! – стажёр правильно поняла взгляд следователя и зачастила. – Запросов на поиски нет! Я проверила и Москву, и Московскую область! Его никто не искал и не ищет.

– Ну, это пока, – развёл руками Александр. – Время прошло ещё мало. Я попрошу тебя держать этот вопрос на контроле. Что по вскрытию?

Девушка очередной раз вынула из рюкзака, который держала на коленях, прозрачную пластиковую папку и положила перед следователем, но он даже не прикоснулся к протоколам.

– Ты обедала сегодня? – Трещёткин поднялся и, не дожидаясь ответа, направился к стеклянным дверям. – Давай, перекусим, и ты поделишься своими соображениями. Всегда интересно слушать твои байки!

– Так уж и байки! – Света не обиделась, резво подскочила, вышла из кабинета, потом на ходу повернулась к старшему коллеге. – Вообще я не голодная по дороге съела два беляша.

– Начинаешь обзаводиться вредными привычками, перекусывать на ходу, да ещё и сомнительной выпечкой. Так до проблем с желудком и двенадцатиперстной кишки недалеко! – широко шагая, выговаривал Александр Алексеевич. – Давай-ка по супчику! Я угощаю!

– Спасибо за приглашение. Мы с отцом живём одни всё время в делах, супами нас никто не балует.

Александр остановился и внимательно посмотрел на девушку.

– Где твоя мать?

– Я не хочу об этом говорить, – Светлана смутилась на секунду и пожала плечами. – Во всяком случае, не здесь, не походя, не в коридоре.

– Извини!

Трещёткин двинулся дальше. Светлана пристроилась к нему стараясь попасть в такт его шагов.

– Не извиняйтесь. Мы живём с отцом, он работает менеджером в банковской сфере. Папа всё время занят, а я не очень люблю готовить.

– Придёт время, и научишься, и полюбишь!

Они расположились в небольшом кафе на тихой улочке. Со стороны их можно было принять за отца с дочерью. Трещёткин сделал заказ и, когда официантка принесла салаты и плошки с золотистой жидкостью, следователь углубился в поглощение пищи. С салатом и куриным супом девушка управилась в считанные минуты. Александр, наблюдая, как Антипенко отодвигает тарелки, спрятал ухмылку, вспомнив себя в студенческие времена. Он тоже всё время был голодным, ел, что попало и где придётся. Девушка промокнула рот салфеткой и положила перед собой папку:

– Вы не будете против, если я начну повествование?

– Конечно, давай, не теряй времени! Только договоримся сразу, ты выдаёшь информацию по протоколам, а вот что от себя, помечаешь ремарками! А то правда переплетётся с фантазией, и я получу искажённые сведения.

– Хорошо, – Света улыбнулась, но быстро собралась и разместила на лице серьёзное выражение. – Мужчине пятьдесят два – пятьдесят пять лет, рост сто семьдесят пять, европейская внешность, без явных примет. Под явными приметами я подразумеваю видимые внешние акценты, – на слове «я» девушка сделала ударение, – дядька не хромал, у него не проколоты уши, татуировок на теле нет, пирсинга тоже, волосы тёмные, коротко стриженые, руки ухоженные, зубных имплантов нет, есть коронки, но такие материалы используют все клиники. Отпечатков пальцев покойного в базе нет. Патологоанатом определил, что в организме произошли возрастные изменения, но ничего из ряда вон. В целом тело здоровое, однако, на правой стопе обнаружен ещё не старый перелом. На убитом имелись часы и кольцо, потому что после лета ещё не смылся загар и запястье левой руки и средний палец на правой руке имеют характерную бледность.

– Кольцо на среднем пальце, значит не обручальное?

– Скорее всего. И кольцо могло быть или с камнем или в форме печатки, судя по характерным границам. Ещё доктор выяснил, что мужчина обедал за несколько часов до смерти и перед едой выпивал. И пил не что попало, – девушка вытряхнула документы из пластиковой папки, перелистала и нашла нужную информацию, – а вермут «Допо театро». Этот напиток произведён в Италии в регионе Пьемонт производителем Cocchi из красных сортов винограда, по цене около пяти тысяч рублей за бутылку. Цена может увеличиваться в зависимости от класса ресторана, в котором обедал и выпивал покойный. Сам напиток имеет весьма специфический вкус, то есть на любителя. Это креплёное вино с ароматом полыни, разных трав, пряностей и фруктовых добавок. У нас в странах обычно вермут используют в составе коктейлей. Напитки, например, «Манхеттен», «Американо», «Адонис» с небольшими различиями состоят из красного вермута, джина или виски и биттера.

– Постой, – остановил лекцию об алкоголе Александр. – Ты считаешь, что мне нужно знать эти подробности?

– Абсолютно! – с уверенной улыбкой кивнула Светлана. – Подождите, я доберусь до сути.

– Ну, тогда поясни, что такое биттер?

– Это один из компонентов коктейлей. В составах применяют какой-нибудь крепкий алкогольный напиток, около пятидесяти градусов с горьким вкусом. В разных вариантах используются ликёры или бальзамы. Так вот, наш убитый употреблял чистый вермут со льдом, без каких либо добавок! И выпивал, не сдерживая себя! Может поэтому он воспользовался или такси, или общественным транспортом, а не сел за руль сам!

– Или его кто-нибудь подвёз?

– Как вариант! Но почему не дождался и почему не доставил до адреса и потенциальный покойник отправился вечером по тёмному парку?

– Тоже вопрос, – согласился с доводами Трещёткин. – С алкоголем все выкладки или будут дополнения? Скажу честно, пока не вижу явной связи с убийством.

– Поясню своё мнение, – на «своём мнении» снова прозвучал акцент. – Наши уважают вермут, как компонент в коктейле, напиток в чистом виде весьма специфичен для российского потребителя из-за сильного полынного и горьковатого вкуса. Обычно в таком составе, а именно вермут со льдом употребляют иностранцы, у них это в традициях. И следующее: в связи с санкциями, сейчас приобрести креплёное вино такого класса весьма проблематично. Магазины могут доставить только под заказ. Я посмотрела перечень торговых точек и обнаружила наличие вермута «Допо театро» только в городе Реутов в точке ООО «Реутов Вайнстайл». Это практически Москва, конечная станция метро Новокосино.

– Это может сузить круг поисков.

– Не уверена, – Света закатила глаза. – Если «Вайнстайл» помимо магазинов обслуживает бары и рестораны, то придётся побегать.

– Ну, милая моя это работа! Волка ноги кормят, – следователь развёл руками. – Возьми фото покойного, может продавцы узнают как частного покупателя. А лучше пусть специалисты составят портрет, чтобы народ не шокировать одутловатым лицом.

Светлана открыла рот, но не успела спросить. Трещёткин поднял палец, предупреждая вопрос:

– Не волнуйся, с начальством я поговорю, чтобы тебя не дёргали по другим делам, – Александр положил деньги на стол, отодвинул стул и поднялся. – Ладно, сегодня уже в отдел не возвращайся, – он увидел, что девушка поднялась следом и нерешительно замерла не торопясь уходить. – Что-то ещё?

– А про одежду покойного вам не интересно? – Света посмотрела на коллегу снизу вверх.

– Пошли по дороге расскажешь, – сам не двинулся с места, продолжая топтаться у стола. – В гардеробе убитого есть что-то выдающееся?

– Ничего особенного. Только нижнее бельё, носки, рубашка, пуловер, плащ, ботинки всё импортное, дорогое и приобретено недавно. Вещи ещё ни разу не стирали.

– Сейчас ни на что нет дефицита! Заходила в ГУМ? Видела? Вот чего там только нет! Только кошель раскрывай!

– Это так, – нетерпеливо перебила Антипенко, – но снова сноска к санкциям. Из Европы сейчас почти ничего не завозят. Только частным порядком. А одежда у мужчины произведена в Европе. Ещё в протоколе от патологоанатома сказано, что повреждение стопы характерно для травмы, полученной при падении. Дядька мог свалиться при спуске на горных лыжах.

– Получается, что покойный или жил в Европе, или работал и в Россию попал не так давно?

Антипенко пожала плечами и поднялась:

– Страна в Европе, где есть горнолыжные курорты.

– Версия, конечно, интересная, но уж больно тоскливая.

– Ну, почему? – Светлана сгребла бумаги со стола и протянула наставнику.

– Терпеть не могу связываться с иностранцами! – следователь сунул документы в портфель и, увлекая за собой стажёрку к выходу, открыл стеклянную дверь. – А сейчас вообще всё сложно! – спускаясь по лестнице, Трещёткин ухватил Светлану за рукав куртки, которая словно птица из неволи торопилась вырваться на свободу. – Завтра поезжай в офис «Вайнстайл», а потом если будет время, посмотри камеры наблюдения на том пятачке, где остановки общественного транспорта возле входа в парк.

– Чуть не забыла! – девушка стукнула себя ладонью по лбу. – Запись телефона на листке сделана примерно четыре дня назад.

– Как раз в тот момент, когда Пивоварова потеряла телефон!

– Ага! Или его у неё украли!

Глава 3

Евгения стояла возле зеркала и рассматривала себя со всех сторон. Её не обманывало отражение, несмотря на отсутствие очков, она заметила несколько седых волосков на висках, и наметившиеся две вертикальные линии над переносицей. Всего тридцать семь – рановато для седины, да и со складками надо что-то решать, пока не образовалась безвозвратная глубина. Ничего современная косметология способна на многое! Конечно, не хотелось бы встать в общий строй дам с одинаково надутыми губами, скулами и подбородками. Некоторые её подруги и знакомые, перебарщивая с уколами и процедурами, становились похожими друг на друга, словно выходили не из салона красоты, а из инкубатора.

«Надо найти своего мастера и обращаться только к нему. Это должен быть мужчина, – Оленичева улыбнулась своим мыслям. – Мужчины более профессиональны в вопросах эстетических процедур. Они чувствуют красоту на подсознательном уровне».

Она пригладила непослушные волосы и прислушалась к звяканью посуды на кухне – мать накрывала на стол.

– Евгения ты забрала из починки мой телефон? – Полина Игоревна продолжала громыхать тарелками.

– Забрала, – не поворачивая головы, громко ответила Оленичева и усмехнулась. Иногда мать использовала давно вышедшие из обихода слова вроде – «починка», «бдеть» или относительно женщин иногда всплывало определение «бедовая». – Только твой аппарат ремонту не подлежит, ты намертво утопила его в тазу!

– Я же не специально!

– Понимаю, только новый аппарат надо покупать. После обеда поедем по магазинам!

– Какая жалость, – снова донеслось из кухни. – Придётся восстанавливать все номера! Может СИМ карта сохранилась?

– В салоне сказали, что телефон и его содержимое реанимации не подлежат!

– Меня, наверное, все потеряли!

– Ну, кто мама, все? Я же здесь!

– Женя помоги мне, – голос матери звучал ещё молодо и звонко. Полина Игоревна когда-то прекрасно пела и слыла одной из первых столичных красавиц. Время поработало над внешностью – словно мелкой рыболовной сетью покрыло морщинками лицо и состарило тело, но не тронуло голос.

– Иду! – Оленичева, не отрываясь от зеркала, вытянула шею и провела тыльными сторонами ладоней от ключиц до подбородка. – Мы не ждём гостей, а ты сервируешь стол, словно на приём, – с этими словами Женя появилась на кухне.

– Распущенность начинается с мелочей, – строго парировала мать. – Сначала семья, принимая пищу, обходится без салфеток, потом не замечает пятен от кофе на скатерти, а заканчивается всё тем, что кому-то становится лень делать маникюр и закрашивать седину.

– Какая длинная цепочка действий и бездействий ведёт к распаду и самоуничтожению! – Оленичева младшая вскинула брови. – А ты на что намекаешь?

– Я не намекаю, а говорю прямо, – Полина Игоревна поставила тарелки и внимательно посмотрела на дочь. – Если не хочешь, чтобы тебя бросил очередной ухажёр, то сходи к парикмахеру и наведи порядок на голове!

– Он меня не бросит, – беззаботно засмеялась Евгения. – Он клянётся, что любит и обожает.