Глава 19. Вячеслав Сизов

– Что за разговор? Мы же вроде решили все по работе? – уточняю я, направляясь к дивану.

– По работе решили, – отец выбирает кресло. Садится. – А я не о работе пришел поговорить.

– Опять Арина?

– Слушай, – отец откидывается на спинку. – Думаешь, я не догадываюсь, что ты имеешь дочь Скобницких во все щели? Тогда что тебя останавливает? Будешь делать то же самое, только со штампом в паспорте. Девочка красивая, образованная, не глупая, понимает, как все устроено в жизни. Не станет надоедать разговорами, где ты был и почему задержался.

– Хочешь сказать, что теперь я обязан на ней жениться? Если я буду честен по отношению ко всем, с кем сплю, паспорт быстро придет в негодность, – усмехаюсь я. – И Арина взрослая женщина, знает, на что согласилась.

– Вячеслав, – отец использует любимый прием – давление авторитетом, – Брак с Ариной – это не конец света. Он не повлияет на твою жизнь. Ты правильно сказал, Арина взрослая женщина. А всем взрослым женщинам хочется замуж. Чтобы все как у людей. Свадьба, муж, дом, дети…

– Дети?.. – переспросил я. – И сколько же внуков вы уже запланировали?

– Одного пацана будет достаточно. Сейчас не то время, чтобы переживать, что ребенок не выживет при родах или заразится дифтерией.

– Ты сейчас серьезно? Блядь… – усмехаюсь. Никаких сомнений – отец говорит серьезно.

– Арина будет занята своими женскими заботами, а ты продолжишь жить, как жил до свадьбы. Или думаешь, что брак обязывает тебя к моногамии? Пожалуйста, – он делает широкий жест рукой. – Только развлекайся с умом, чтобы это оставалось в тайне. Или ты думаешь, после печати кто-то меняется?

– Это ты так сейчас мне намекаешь, что изменяешь моей матери?

Отец не отвечает на вопрос, смотрит на меня с долей сочувствия.

– Я говорю, что женатый мужчина вызывает больше доверия у потенциальных клиентов. Стабильность – вот что ты будешь внушать. А для нашей компании это важно.

– Ясно, – выдыхаю я, поднимаясь. – Я все понял, что ты хотел мне сказать. Обязательно прислушаюсь к твоему мнению.

– Насмехаешься, сучок…

– И не думал.

– Ну, конечно. Погуляй до осени, матери уже обговаривают дату.

– Обговаривать им никто не мешает, – отзываюсь я.

Ненавижу вот эти разговоры. И каждый раз одно и то же. О стабильности, о перспективах… Но впервые разговор о дате.

– Привыкай, – хмыкает отец. – И зачем ты притащил сестру звереныша? – спрашивает он, отталкиваясь ладонями от подлокотников кресла.

– Практика, – напоминаю я.

– Помню, не дурак. Но зачем к себе в приемную, можно было в архив, кадры…

– Ей нельзя пылью дышать. Аллергия.

Отец кривит лицо в неприятной усмешке, качает головой.

– Ясно.

– Сомневаюсь, что тебе что-то ясно, – говорю, когда он уже выходит в приемную.

Я падаю на диван, раскидываю руки, выдыхаю… хочется курить.

На мгновение вылетает из головы, что я не один.

– Поругались? – Лиза не входит, стоит в дверях, осматривается.

– Беседовали.

– У тебя ничего не изменилось.

– Стабильность, – хмыкаю я.

– Все хорошо? – и это не просто дежурная фраза. Лиза ждет ответа.

– Все отлично. Иди ко мне, – протягиваю руку.

Девочка смотрит за спину, потом на меня, улыбается скованно. Красивая в своем сомнении, в своей неискушенности.

– Не надо, Слав.

– Подойди, – прошу еще раз.

Делает первый шаг… Тук-тук-тук. Каблучки стучат по полу.

– Что ты хотел? – спрашивает она, останавливаясь в полуметре от меня. Волнуется и боится немного.

– Ты задаешь опасный вопрос, – отвечаю я, беру Лизу за руку и тяну на себя. – Хочу я тебя.

– Слав… – шепчет, глядя мне в глаза. – Мы же в офисе.

– Я помню, – усаживаю ее к себе на колени, утыкаюсь носом в волосы и не шевелюсь.

– Что-то не так на работе, да? Поэтому Лев Петрович… громко говорил?

– Все нормально, Лиз. А Лев Петрович часто говорит громко.

– Это он из-за меня? – спрашивает она.

– Нет, – я шепчу, вдыхая запах ее волос. – Что со мной не так? М? – продолжаю шептать. – Лиз? – она пожимает плечиками. – Я не хочу тебя обижать.

– Но у тебя отлично это получается, – она чуть отстраняется и смотрит мне в глаза.

Я не понимаю, как у нее выходит одним взглядом затронуть что-то внутри меня. В районе солнечного сплетения жжет.

– Я знаю. Но я и сейчас не уверен в том, что я хочу сделать. Я же сломаю тебя.

– Я не кукла, чтобы сломаться, – говорит она.

Я провожу пальцами по ее щеке, заправляю прядь темных волос за ухо.

– Ты кукла, Ляль. Красивая фарфоровая кукла, которую нельзя снимать с полки и трогать грязными руками.

– Ну так верни меня обратно на полку, – произносит серьезно.

Смотрит. Ждет решения.

Вчера я все решил. Когда увидел ее в том кафе.

– Не могу. Я пытался.

– Я не хочу, чтобы ты меня возвращал, – и снова этот взгляд, нежный и доверчивый.

Целую Лизу в мягкие податливые губы. Она отвечает на поцелуй, обвивает мою шею руками, притягивает к себе. Хочу большего, но не позволяю себе. Перепихон в кабинете не для нее. Тем более место не для первого раза. А я ведь уже принял решение – первый секс у Лизы будет со мной. И последующие тоже… Не хочу делить ее ни с кем. Но этого добиться будет непросто.

– Поехали, – я помогаю девочке встать.

– Куда?! – взгляд расфокусированный и немного растерянный.

– Поужинаем. Я ел только утром.

– А если нас увидят?..

– Ты так боишься, что передадут Марку?

– Боюсь. Но боюсь больше, что узнает твой отец. Он же не одобряет нас с братом. И дружба – это одно, а… – она смотрит мне в глаза, ее щеки немного розовеют. – А отношения – совсем другое.

– Идем, – целую Лизу в уголок губ, вдыхая аромат ее кожи.

– Только куда-нибудь попроще, – говорит, дергая меня за руку. – Я не хочу сидеть и думать, как правильно дышать в этом заведении.

– Без проблем.

Я пропускаю девочку вперед. Она идет скованная, плечи поджаты, голова чуть опущена. Ничего общего с тем, как со мной обычно ведут женщины. Они хотят показать себя только с выгодной стороны. Бедра выписывают восьмерки, движения такие, будто они только сошли с шеста и готовы танцевать приват.

В лифте мы не одни. Я пользуюсь возможностью, встаю практически вплотную. Щекочу запястье Лизы. Она улыбается, прикусывает нижнюю губу.

– Слава, – шепчет, заливаясь краской.

Да это просто кайф. Настоящий кайф – наблюдать за ней. Ловить эмоции. С ней хочется играть. Долго не переступать границы. Растянуть удовольствие. Наслаждаться.

– Что выберешь? – интересуюсь я, когда мы занимаем места в одном из близлежащих к офису заведении.

– Пиццу? – не утверждает, спрашивает.

– Кто бы сомневался, – хмыкаю я.

– Ничего не могу с собой поделать, люблю ее больше жизни, – отвечает, не для глядя на меня. – И чай.

– И все?

– Нет, шоколадное мороженое.

– Надо было идти в детское кафе.

Лиза хмурится.

– Ну если я это люблю…

– Так я ничего не имею против. Я тоже люблю пиццу.

Мы делаем заказ. Я пересаживаюсь с кресла на диван. Лиза молчит, наблюдает за мной.

– Здесь уютно, – говорит, не выдержав внимательного взгляда.

– Вполне, – я кладу ладонь ей на бедро. Не высоко, веду к колену и оставляю руку лежать. Вот, наверное, и все умения ухаживать за женщиной. Я не знаю, что делать дальше. Обычная схема поведения не для Ляли. Но она сама приходит мне на помощь.

– А я представляла, как мы с тобой ужинаем где-нибудь, – девочка придвигается ко мне, кладет голову на плечо.

– Интересно, – хмыкаю я. – И как же все проходило?

– Примерно так же, как и сейчас. Ты был невозмутимым Вячеславом Сизовым, а я – восторженной Лялей.

– Твоя характеристика мне нравится.

– А еще с тобой обязательно флиртовала официантка.

– Ну эта-то не флиртует.

– А ты бы хотел? – тут же спрашивает, насупившись.

– Конечно, нет.

– И часто флиртуют? – хитро щурит глаза.

И я дразню:

– Да практически всегда.

– Неудивительно. Ты красивый. И обеспеченный. Я буду ревновать.

– И что делать? – подыгрываю.

– Прекрати ухаживать за собой.

– Мыться?

– Хотя бы мыться, – Лиза звонко смеется и, чтобы приглушить смех, утыкается мне в плечо. – Или сними вот эти дорогущие часы.

– Прямо сейчас? – я тянусь к запястью.

– С ума сошел, а если потеряешь? – пугается. – Я пошутила. Ты и без них привлекательный для женщин.

– Я скажу больше, – шепчу, склонившись к макушке девочки, – я вообще без всего очень даже ничего.

– Слав, – она хлопает меня по бедру. И почти тут же отскакивает, замечая приближающуюся официантку. Смущается. Дожидается, когда та уйдет, и только потом заговаривает: – Будешь? – протягивает мне первый кусок пиццы. – Смотри, как сыр тянется. Вкусно, м-м-м.

– Ешь.

– Не хочешь?

– Хочу, – я прилично откусываю, вызывая возмущение.

– Эй, я не думала, что ты согласишься, – девочка смотрит возмущенно.

– А зачем тогда предлагала?

– Стыдно не делиться, когда тебя угощают.