Таня сжалась в комок, надеясь, что он ее не заметит. Но он прямиком направился к ней.

– Здравствуйте! Это что тут за серый воробышек спрятался? – присел он рядом на ее скамейку.

Таня напряглась. Это ж надо – нарвалась на веселого пьяного, хотя дома был такой же, только не веселый, поменяла шило на мыло!.. Но от мужчины абсолютно не пахнет спиртным. Волосы у него были очень густые и темные, черты лица было трудно разглядеть, но видно было, что у него большие глаза, крупные, четко очерченные губы, обаятельная улыбка и волевой подбородок.

– Извините, что нарушил ваше уединение, но я в отчаянии! – проговорил он, продолжая улыбаться.

– Что случилось? – спросила Таня, дрожа всем телом, потому что к холоду добавился и страх.

От мужчины очень вкусно пахло дорогим парфюмом. Да и по одежде и обуви было видно, что они не дешевые.

– Я первый день в Москве. Хотел отметить. Мы расстались с любимой женщиной. У меня душа болит. Вышел вот, а тут не нашел ни ресторана, ни кафе, – пояснил мужчина. – Купил шампанского. Думал, что первого, кого встречу, с тем и выпью! Не откажите блуждающей в отчаянии душе!

– Ресторан тут есть, только вот там, совсем в другом конце парка, – ответила Таня и вздрогнула от неожиданного хлопка открываемой бутылки.

– Дождь… Никого нет. А тут вы! Такая удача! Меня со своей бутылкой туда не пустят, – показал ей шампанское мужчина. – Выпейте за меня.

– Прямо из горлышка? – удивилась Таня. – Я, вообще-то, не пью.

– Извините, фужеров нет. Но вы пейте первой, а я за вами.

Мужчина слегка наклонился к ней. Глаза его были очень глубокие и влажные, то ли от слез, то ли от дождя. У него были широкие плечи, высокий лоб, крупный красивый нос с небольшой горбинкой… И вообще от него исходило незнакомое ей тепло, или, как принято теперь говорить, положительная энергетика. Таня поняла, почему так растерялась – с мужчинами такого плана она никогда не общалась. Да что там, она вообще с мужчинами сто лет не общалась.

Таня взяла из его рук бутылку и разглядела, что это «Вдова Клико».

– Никогда не пила такого…

– Так теперь попробуйте… – улыбнулся он, поправляя темную прядь волос.

Татьяна сделала глоток, пена, пузырьки ударили в нос, она чихнула.

Он засмеялся.

– На здоровье!

– Очень вкусное. – Она протянула ему бутылку.

– Рад, что нравится. Пей еще! – перешел мужчина на «ты».

Татьяна выпила еще и передала ему бутылку, слегка соприкоснувшись своими заледеневшими пальцами с его теплыми ладонями.

– Ты что, замерзла совсем? Промокла? Может, поедем куда? Я такси вызову.

– Нет-нет!.. – закрутила головой Татьяна. – Мне домой надо.

Мужчина встал, снял с себя плащ и накинул на худенькие плечики Татьяны.

– Не согреет, но хоть от дождя.

– А вы? – совсем смутилась она, понимая, что он остался только в рубашке и брюках. И ворот, и манжеты были расстегнуты, на руке видны были дорогущие часы, на груди никаких цепей не наблюдалось.

– Не сахарный, не растаю. У меня четверть кровей с Кавказа, я горячий, – успокоил он ее, тоже отпивая шампанское. – Меня Михаил зовут.

– Татьяна, – ответила она, чувствуя себя в каком-то сюрреалистическом сне.

Она только что из одиночества, нищеты и холода оказалась с приятным человеком, ее окутало тепло и забота, она впервые попробовала очень вкусное шампанское. На ее душе было светло и умиротворенно. Это даже хорошо, что вырубился фонарь, и ничего не нарушало ее счастья, даже яркий свет.

Парк погружался мало что в темноту, еще и в какой-то туман. Только желтый свет из окон жилого дома пробивался лучиками сквозь эту пелену и листья кроны. Таня погрузилась в созерцание.

– О чем ты думаешь? – спросил Михаил.

– Интересно люди живут. В большом доме много клеточек, как в улье, и в каждом своя семья.

– Для экономии места, – усмехнулся Миша.

– В каждом домашнем очаге свет, – продолжила Таня. – Интересно, счастливы ли они там? Каждый в своем гнездышке? Свет лампы, тепло… О чем они сейчас думают?

Михаил внимательно посмотрел на нее.

– Ну, и мысли у тебя, мать! Я понимаю, почему ты тут сидишь одна под дождем. Ты – философствуешь! Угадал? Правда, в основном, философы мужчины.

– Я, конечно, плохо выгляжу и наверняка старше вас, но в матери вам не гожусь, это точно, – поджала губы Татьяна.

– Да ладно! Обиделась, что ли? Это же просто молодежный сленг! – сказал он.

– Я не заметила, что вы – молодежь, извините, – бросила Татьяна.

– Ладно! Один-один! – засмеялся Михаил. – Странные мысли.

– Какие есть. Мужчинам ой как удобно лежать на диване и думать о тщете всего сущего. Женщина не может себе этого позволить, нет у нее времени. Дети, магазины, работа, уборка, готовка, стирка… Где уже нам! – ответила Таня.

– Это ты верно подметила, что за каждым окошком скрывается и хорошее, и грустное. Но я точно могу сказать, что у тебя какие-то неприятности. Что за твоим окошком, Таня? – проникновенно спросил Михаил, и у Татьяны побежали мурашки по коже.

– А вы психолог?

– Нет, я архитектор. Михаил Амирович Ахба. Проектирую здания, создаю эти, как их называют, «человейники». Только я стараюсь, чтобы они хотя бы отличались друг от друга. Эксклюзивные «человейники», так сказать. Ну, а ты? Расскажи мне о себе.

– Про личную жизнь? Нет… На то она и личная…

– А чем ты занимаешься?

– Я переводчица. Перевожу с английского и немецкого языков художественную литературу, документы, инструкции на лекарства, даже личные архивы. За всё берусь… – ответила Таня.

– Два языка в совершенстве? – хмыкнул Михаил.

– Я бы так не сказала. Это уж слишком. Но языки я знаю довольно прилично. Мне не стыдно за свою работу. После института решила усложнить себе жизнь, стала еще и китайский учить, но не дотянула. Что-то могу прочесть, но говорить так и не смогла. Сложновато для меня оказалось, – сказала Татьяна.

– А ты, видимо, из отличниц… Ты должна свою работу выполнять на все сто!

– Есть такое… А смысл тогда делать и предлагать свою продукцию, если не довела ее до совершенства?

– Я не такой. Я человек творческий, ко всему отношусь легко.

– Но выглядите вы сейчас не очень счастливым, – отметила Таня. – Вы сказали, что расстались с подругой… Почему?

– А почему люди расходятся? Не сложилось у нас. Я всегда считал, что не создан для семейной жизни. Еще у меня вечные командировки. Ну, а когда тебе уже под сорок, ты после большого количества женщин вдруг встречаешь очередное чудо на длинных ножках, и хочешь наконец остановиться. Исполняешь все капризы, балуешь, на руках носишь. Думаешь: вот она единственная, на всю жизнь. Длились наши отношения два года, и когда я сказал, что на этот раз командировка не в Нью-Йорк, не в Амстердам и не в Париж, и даже не в Вену, а в Москву, мне было предъявлен почему-то ультиматум: или я, или Москва. Дело в том, что я уже дал согласие на этот проект и не мог подвести коллег. Командировка на полгода. Лиза, а мою подругу звали Лизой, почему-то приняла в штыки мое решение. Пришлось выбирать.

Татьяна внимательно слушала, изредка отпивая шампанское.

– Это не повод для расставания, но и даже для ссоры. Вы не отчаивайтесь, ваша девушка всё обдумает и приедет к вам. Вы обязательно помиритесь.

– Ты не знаешь мою Лизу.

– Купите ей подарки, и всё будет хорошо, – не сдавалась Таня.

Сама она вдруг увидела себя шагающей по торговому комплексу и разглядывающей красивую одежду на манекенах. Михаил как бы шел за ней и нес пакеты и коробки с покупками. А Таня смотрела на проходящих мимо женщин и мысленно спрашивала каждую: «Ну, что? Съела? Видела, какой мужчина идет рядом со мной?» От сладких грёз ее оторвал Михаил. Он притронулся к ее плечу.

– Что с тобой?

Таня дёрнулась и очнулась. Она сидела, уткнувшись в сильное плечо под тонкой и мокрой материей шелковой рубашки.

– О господи! Я что, заснула, что ли? – испугалась она.

– Я смотрю, ты что-то притихла.

– Так неудобно!.. Это на меня так шампанское подействовало. Я словно уплыла…

– Ты, наверное, устала?

– Да. Что-то голова кружится. – Татьяна встала.

– Я провожу, – вызвался Михаил.

– Нет-нет, спасибо. Не нужно.

– Поздно уже, и ты выпила. Я обязан проводить.

Таня поняла, что он действует, как, видимо, должен действовать настоящий мужчина, не стала ему больше препятствовать. Они вместе вышли из парка, перешли дорогу и направились к дому Тани. Татьяна заметила, что Михаил значительно выше ее, хотя она сама себя бы дюймовочкой не назвала.

Они вошли в подъезд, Таня сняла плащ и протянула Мише.

– Спасибо. Я живу на втором этаже.

– Я провожу до дверей?

– Нет, не стоит.

– Нам по дороге. Я в этом доме снял квартиру на пятом этаже, хожу пешком, тренируюсь, – ответил он, улыбаясь.

– Вот как? Интересное совпадение.

Они стали подниматься по лестнице. Таня бросила на Михаила любопытный взгляд. При свете электричества он показался ей довольно симпатичным, даже несмотря на то, что промок до нитки.

У двери ее квартиры они расстались, Михаил пошел выше.

Она тихо закрыла за собой дверь и, не включая свет в прихожей, двинулась по квартире. На кухне она Сашу не обнаружила. Он лежал на кровати в ботинках и джинсах, и храпел. В комнате стоял тяжёлый запах перегара. Таню затошнило. Она села на кухонный диванчик и, выпив чашку теплого чая, прилегла на узенькую кушетку. Уснуть Татьяна не смогла. Она вспоминала Михаила, его улыбку, глаза. И не понимала, что с ней происходит.

«Не сошла ли я с ума? – думала она. – Взяла и влюбилась в сорок лет, словно девчонка? Как это возможно? Он не свободен… Наверное, его подружка молодая и красивая. Приехал в командировку, скоро уедет. Зачем я размечталась? Да и что такого произошло? Посидели на скамейке под дождем. Я, наверное, показалась ему брошенным котёнком. Мокрая, одинокая… Подошел, накинул плащ, дал глотнуть шампанского. А я и растаяла. До чего я себя довела, если первый встречный заставляет о себе думать? Как мне мало надо! Он бы погладил меня по голове, так я бы сознание потеряла от радости?..»

Только под утро Тане удалось немножко поспать.

Шли дни. Татьяна искала встреч с Михаилом, хотя и понимала, что это какая-то глупость. Она даже стала красить губы и распускать волосы, выходя из дома и с работы, надеясь на встречу.

«Конечно, у нас не совпадает график. Я ухожу с утра, а такой богатый и свободный человек наверняка встает, когда ему надо. Не буду же я караулить его как бабушка на лавке у подъезда! Да он и не вспомнит меня…» – думала она.

Период возбуждения у Татьяны сменялся апатией. И конечно, вторая встреча состоялась, когда Таня ее совсем не ждала и совсем не была к ней готова. В спортивном костюме и с волосами, небрежно затянутыми в хвост, Таня вешала белье на балконе. Тут подъехала большая машина. Таню словно что-то толкнуло. Она застыла на месте, держа в руках мокрое полотенце. Открылась дверца и вышел Михаил. Он обошел машину и помог выйти очень эффектной блондинке в туфлях на шпильке, коротком клетчатом модном пальто и с маленькой сумочкой.

Михаил поднял голову и увидел Таню. Она хотела присесть, но не успела. Он блеснул зажигательной улыбкой и помахал ей рукой. Она махнула в ответ. Михаил открыл дверь подъезда и пропустил вперед себя блондинку. Дверь подъезда хлопнула, Татьяна очнулась и продолжила свое занятие.

Вернулся домой Саша. Уже по тому, как он вошел в дом, Татьяна поняла, что он не в настроении.

Он сразу начал к ней цепляться:

– Что нерадостная такая? Слышь, ты! Чего морду воротишь? Я с тобой разговариваю… У тебя кто-то появился, что ли? Слышь, иди сюда! Ты мне рога, что ли, наставляешь? – начал раскочегариваться Сашок.