– Ага. Наш юный друг проснулся, ему нужна бутылка.

Сестра ушла и тут же вернулась с квадратной бутылью.

– Мне в бутылку писать? – спросил Уле-Александр в большом удивлении.

– Ты так всё время тут писал, – объяснила сестра. – Но ты плохо себя чувствовал и ничего не заметил. Меня зовут Грета, а если придёт незнакомая медсестра, можешь говорить ей просто «сестра», и она тебе поможет.

– У меня настоящая сестра дома, – сказал Уле-Александр, – её Кроха зовут. Но если ты очень хочешь, могу пока что называть сестрой и тебя тоже.

– Сегодня будем играть в блошки в последний раз. Доктор говорит, больше тебе не нужно. Ты ещё полежишь у нас немножко, чтобы набраться сил, и поедешь домой.

– Как тебя зовут? – спросил Уле-Александр соседа.

– Мартин, – ответил тот.

– У тебя очень красивая борода, – похвалил Уле-Александр, – даже лучше, чем у дедушки.

– Правда? – сказал Мартин и улыбнулся во весь рот.

– Лучше бы прямо сейчас в блошки поиграть, – сказал Уле-Александр. – А то ждать и бояться очень неприятно.

– Да, это самое противное, – кивнул Мартин. – Но ты был большой молодец все дни, а это последний раз.

Когда вошла сестра со шприцем в руке, Мартин спросил вдруг:

– Уле-Александр, а сколько у меня тут цветов на тумбочке?

– Раз-два-три-ой-четыре-пять-шесть, – ответил Уле-Александр.

– Ну вот, дело сделано, – сказала сестра. – Не так уж и больно, да?

– Да, – кивнул довольный Уле-Александр. – Считать цветы очень помогает, скажи всем, кто делает уколы.

Ровно в два часа раздался стук в дверь и мама заглянула в палату.

– Мам, привет! – закричал Уле-Александр.

– Ты проснулся?! Вот так радость! – Мама очень обрадовалась и принялась расспрашивать, как у него дела.

– У нас всё отлично, – стал рассказывать Уле-Александр. – Писаем мы в бутылки. И можно завести себе сестёр сколько пожелаешь, тут все хотят, чтобы их называли сёстрами.

Снова раздался стук в дверь, и вошла пожилая женщина.

– Познакомься, – сказал Мартин. – Это моя жена, Анна.

– У-у, – кивнул Уле-Александр.

– Как ты себя чувствуешь, Мартин? – спросила Анна. – Ел что-нибудь?

– Да, но они тут ничего не солят.

– Так я и думала, – сказала Анна, – вот принесла тебе самой солёной колбаски.

– Положи в мою тумбочку, – попросил Мартин.

Уле-Александру показалось, что время посещений кончилось слишком быстро. Вот мама встала и сказала:

– Я завтра снова приду. Папа передавал большой привет. Он не смог вырваться с работы, но постарается заглянуть вечером. Не скучай пока.

Едва мама с Анной вышли за дверь, тотчас появилась сестра с термометрами и тазиками для умывания.

– Посмотрим, сколько у вас сегодня набежит, – сказала она. – Лежите тихо и не шевелитесь, пока меряете температуру.

Но не успела она выйти за дверь, как Мартин свесился с кровати, выхватил из тумбочки солёную колбасу, повернулся спиной к Уле-Александру и стал грызть колбасу с такой жадностью, как будто ест на скорость. И всё-таки съесть всю он не успел – сестра вернулась слишком быстро. Уле-Александр увидел, что Мартин сунул огрызок колбасы под одеяло.

Кажется, он делает то, чего нельзя, подумал Уле-Александр. Странно. Ведь Мартин – взрослый человек, к тому же очень добрый и симпатичный.

– Мартин, мы сначала перестелем кровать, – сказала Грета, и Мартин побледнел.

Грета пошла вылить воду из его тазика, Мартин посмотрел на Уле-Александра пристально, потом осторожно выудил из-под одеяла колбасу и перебросил её на кровать Уле-Александра.

– Спрячь пока, – прошептал он.

Но куда Уле-Александру её девать? В тумбочку не положишь, потому что сестра сразу увидит её, если захочет навести порядок в его вещах. Уле-Александр свесился вниз и увидел рядом с тумбочкой свои тапки. Он запихнул колбасу поглубже в тапку. Пока он возился, у него закружилась голова, и он заснул, не дождавшись, чтобы сестра перестелила и его кровать тоже.

– Спи, спи, – сказала сестра. – Набирайся сил.

И Уле-Александр заснул, но последние его мысли были о Мартине и солёной колбасе.

Рентген

Уле-Александру показалось, что он едва смежил глаза, а вот уже в палате зажгли свет – шесть утра.

– Пожалуйста, измерь температуру, – сказала сестра и протянула ему градусник.

– Тебя я раньше не видел, – сказал Уле-Александр. – Ты тоже сестра?

– Да, сестра Эльсе. Неудивительно, что ты не видел меня раньше – я ночная сестра. Я работала всю ночь, а теперь пойду домой и высплюсь.

– Бедная, – посочувствовал Уле-Александр. – Ты очень устала, наверно.

– Да, вот вы сейчас умоетесь, и я уйду.

– Мартин, надо нам поторопиться! – сказал Уле-Александр. – Кстати, а зачем мы всё время умываемся? На улицу мы не ходим, в песке не играем, а всё равно должны мыться целый день.

– Да, в больнице всё время моют-чистят, порядок такой, – сказал Мартин.

– А я дома по вечерам моюсь, долго-долго, – стал рассказывать Уле-Александр, – потому что к вечеру я чернее сажи, и мама говорит, что меня нужно замачивать как бельё. А по утрам я всегда спешу, успеваю только ополоснуть нос и зубы почистить.

– Мартин, не забудь бороду расчесать, – напомнила сестра Эльсе.

– Ещё бы, – сказал Мартин, вытащил расчёску чёрного цвета и стал причёсывать свою красивую, длинную бороду.

– У тебя химия на бороде? – спросил Уле-Александр.

– Химия? – страшно удивился Мартин.

– Ну да. Когда мама хочет кудри на голове, она идёт к парикмахеру и делает химию. Но сейчас она кудри не делает, потому что нам с папой кажется, что длинные волосы без завивки красивее.

– У-у, – кивнул Мартин. – Нет, у меня волосы сами вьются.

Но тут сестра Грета принесла завтрак. Уле-Александр вдруг почувствовал, что ужасно проголодался.

– Мартин, скажи, здорово, когда завтрак приносят вот так – в постель на подносе?

– Угу.

– Дать тебе твою колбасу?

– Нет, лучше после обхода.

Тебе наверняка любопытно, что такое обход. Сейчас я тебе расскажу. В больнице, как ты знаешь, очень много врачей. Каждое утро они все приходят и смотрят, как чувствуют себя больные. Это называется врачебный обход.

Без нескольких минут девять пришла сестра Грета и красиво разгладила одеяла, а бельё она ещё утром перестелила.

– Мартин, опусти, пожалуйста, колени, чтобы не портить вид. Сегодня главврач на обходе.

– Он самый главный, что ли? – спросил Уле-Александр.

– Да, – кивнула Грета.

– Хм, – проворчал Мартин, но ноги выпрямил.

Тут дверь распахнулась, и вошёл невысокий мужчина в белом халате. За ним ещё один, и ещё и три медсестры. В их маленькой комнате стало не протолкнуться. Сперва все сгрудились у кровати Мартина.

– Так-с, – сказал главный врач. – Как дела, Мартин? Угу, небольшая температурка ещё держится. Сестра, его наконец перевели на бессолевой стол?

– Да уж да, – сказал Мартин. – Солить еду у вас в больнице не умеют. Этим дурням поучиться бы у моей жены. Она солит от души, зато еда – пальчики оближешь!

– Мартин, вот этого тебе сейчас и нельзя, – наставительно сказал главврач. – Твой организм не переносит соли, поэтому мы нарочно кормим тебя едой без соли. Сестра, продолжайте ещё пару дней.

Они подошли к Уле-Александру.

– Ну привет, – сказал доктор. – Выглядишь гораздо лучше. Сестра, температура у него есть?

– Совсем небольшая, – ответила сестра.

– Вот и отлично! Очень хорошо. Завтра переведём тебя наконец в детское отделение, там кто-то выписывается. Ты рад?

– Да, – сказал Уле-Александр. – Хотя мне и тут с Мартином хорошо. Ему скучно будет, если я уеду от него.

– Уж наверно, – кивнул главный врач. – Но мы найдём ему нового соседа.

– А ты каждый день надеваешь чистый белый халат? – спросил Уле-Александр.

– Да, каждый день, – кивнул доктор.

– Бедная твоя жена. Сколько же ей стирать приходится!

– Халаты стирает больничная прачечная. Сестра, сделайте ему сегодня рентген. Хочу посмотреть, что там в лёгких.

– Конечно, – ответила сестра. И врачи с сёстрами испарились так же мгновенно, как появились.

– Пережили, – сказал Мартин. – Теперь долго будет тихо. Давай-ка мою колбаску, Уле-Александр.

– Нет, – помотал головой Уле-Александр. – Колбасы ты не получишь.

– Что такое? – изумился Мартин. – Ты не отдашь мне мою колбасу?

– Не отдам, – твёрдо сказал Уле-Александр. – Слышал, что доктор сказал? Ты не поправишься, если будешь есть солёное.

– Ладно тебе. Сколько там колбасы? Кусочек на один зуб.

– Нет и нет. Я тебе не дам. И ты должен пообещать, что не будешь есть солёное, когда я уеду.

– Ох и ничего ж себе! Но ты говоришь так серьёзно, что придётся мне попробовать. Буду всё есть без соли.

– Хорошо же, – сказал ему Уле-Александр.

Чуть позже в дверь снова постучали, и в комнату въехала кровать на колёсиках.

– Это кровать такая? – удивился Уле-Александр.

– Нет, носилки на колёсах. А я Бьёрн-с-каталкой, – сказал медбрат, который её привёз. – Так кто тут у вас заказывал покататься?

– Я, наверно, – ответил Уле-Александр, – мне сегодня снимок делать.

– Хорошо, – кивнул Бьёрн. – Я так и подумал, что будет кто-то твоего размера. Обычно мы вдвоём пациента перекладываем с кровати на каталку, взрослые-то – они тяжёлые, а сегодня меня одного отправили. Но ничего, мы с тобой справимся. Возьми меня за шею, да, вот так. Теперь мы тебя закутаем, чтобы дорогой не застудить. Ну всё, готово, поехали.

Бьёрн ловко вывез каталку в коридор. Уле-Александру ехалось отлично, чуть погодя он сказал:

– Интересненько. И тебе каждый день разрешают катать каталку?

– Да, разрешают. Внимание – заезжаем в лифт!

– Мне сойти? – спросил Уле-Александр. – Мы не поместимся вместе с каталкой.

– Ещё как поместитесь. У нас тут в больнице знаешь какие лифты? Огромные!

Бьёрн сказал правду. Это был не лифт, а большая комната.

– А у нас в доме лифт такой маленький, что мы еле впихиваем в него коляску Крохи, – пожаловался Уле-Александр.

Лифт остановился, Бьёрн покатил Уле-Александра по длинному коридору, подрулил к какой-то двери и сказал:

– Приехали.

– А мы не можем сперва ещё покататься? – попросил Уле-Александр. – Мне очень понравилось так ездить.

– Мы подумаем об этом после рентгена. А сейчас у нас времени нет кататься, тебя уже ждут.

– А где находятся лёгкие? – спросил Уле-Александр.

– В груди, вот здесь.

– А как же мне их сфотографируют? Их же не видно!

– У них есть рентгеновский аппарат. Это такая штука, которая просвечивает человека насквозь.

– Это наверняка больно, – тоскливо сказал Уле-Александр.

– Нет, не бойся, ты ничего не почувствуешь. Тебя поставят в этот их аппарат, погасят свет, потому что для снимка нужна темнота. Один клик – и всё готово.

– У-у, – неуверенно протянул Уле-Александр. Он всё равно опасался.

– Это Уле-Александр пожаловал? – спросила медсестра, когда Бьёрн открыл дверь в кабинет.

– Угадала, – сказал Уле-Александр. – Если у тебя есть время, лучше говорить правильно – Уле-Александр Тилибом-бом-бом. А у вас, что ли, много сестёр в больнице? Я уже знаю сестру Грету и сестру Эльсе, а теперь вот тебя.

– Да, сестёр в больнице несколько сотен. Потому что больных тут очень много и каждому нужен уход и помощь. Но давай займёмся тобой. Ты сможешь постоять несколько минут?

– Конечно! – сказал Уле-Александр. – Мне надо встать в аппарат?

– Так точно, – сказала сестра. – Тебе уже делали рентген, раз ты всё знаешь?

– Нет, не делали, но мне Бьёрн-с-каталкой рассказал.

– Понятно, – сказала сестра. – Сейчас мы тебя поднимем и поставим вот сюда. Так. Сделай, пожалуйста, глубокий вдох, а потом не дыши.