– Могли, но этим они подтвердили бы подлинность записи, которую оба отрицали. И, кстати, по сей день продолжают отрицать, невзирая на независимую экспертизу. Мало того, Лебедь и Зюганов расписались бы в том, что для завоевания власти они готовы на всё – то есть, по сути, ничем не отличаются от так называемого режима, который они самозабвенно обличали.

– Поэтому Зюганов уступил Черномырдину во втором туре?

– Вы мягко выразились, употребив слово «уступил», – поправил гость в студии. – Его отставание составило почти девять процентов, а этого перед выборами не прогнозировал ни один политолог…

Любимый чай с бергамотом опять показался Ларисе невкусным, и это происходило с ней уже давно. В тот день, когда ее вдвоем с Игруновым чуть не арестовали в ГУМе, Катя и Андрей пропали, словно не существовали вовсе. В последний раз она видела их обоих у метро «Бабушкинская» в начале одиннадцатого утра. Тогда Катя зашла в мебельный магазин, чтобы не торчать на холодной улице, а Лариса с Андреем поехали в центр.

На эскалаторе и в вагоне оба молчали, потому что всё о предстоящем деле было сказано раньше. Андрей обнимал ее своими большими руками и дышал ей в затылок. На «Тургеневской», перед тем как открылись двери, Лариса поцеловала его, а он, как на выпускном вечере, крепко стиснул ее ниже талии. Когда она выскочила на перрон, ее голова кружилась, а ноги тряслись от какого-то нестерпимого желания. Она специально не стала оборачиваться, чтобы решимость не покинула ее.

С тех пор никакой весточки от Кати и Андрея не было. Лариса не относила себя к безнадежным романтикам, но в то же время не могла поверить, что их встреча была случайной. О том, что ее просто использовали в чужой опасной игре, она старалась не думать.

– Инаугурация нового президента Виктора Черномырдина состоится уже завтра, – продолжала ведущая в кадре. – Но не стала ли ложкой дёгтя на этих выборах пониженная явка избирателей? Что вы об этом думаете?

– Да, двадцать третьего февраля явка была на шесть процентов ниже, чем во втором туре летних выборов, но это не столь существенно, – разбил ее довод гость. – Здесь мы имеем дело как раз с последствиями «кассетного» скандала. В ряде стран президентов избирают и при более низкой явке, и сомнений в их легитимности не возникает.

Лариса помыла за собой кружку, через силу вытерла ее кухонным полотенцем. От мысли о предстоящем трудовом дне чуть не стало дурно.

– У нас в прямом эфире руководитель администрации президента России Анатолий Чубайс, – прибавила напора ведущая канала. – Анатолий Борисович, что вы скажете о попытках коммунистов оспорить итоги выборов в отдельных регионах, об их обращении в Верховный суд?

– Я скажу, что надо уметь проигрывать. При том, что опыт у него по этой части уже богатый, Геннадий Андреевич Зюганов никак не может принять цивилизованные правила поведения, – отчеканил Чубайс.

– Мы затрагивали здесь тему пониженной явки, – подхватила ведущая. – Как вы ее прокомментируете?

– На низкую явку всегда молились наши оппоненты, – язвительно отбрил «рыжий кардинал». – Как мы сейчас видим, эти упования были напрасными. Еще одна попытка красного реванша бесславно провалилась. Я говорил раньше и могу только повторить: в гроб коммунизма в России вбит последний гвоздь.

– Итак, наступило «время Ч», время Черномырдина и Чубайса. Как бы вы оценили свой, личный, вклад в эту победу? – спросила сотрудница НТВ.

Чубайс в телевизоре улыбнулся.

– Мы давно ушли от культа личности…

Дальнейшие слова могильщика коммунизма заглушил звонок в дверь. «Соседи, что ли, никак не угомонятся? На домофон продолжают собирать?» Лариса посмотрела в глазок. На лестничной площадке стоял юноша вполне приличного вида, с сумкой-планшетом на плече, не бомж.

– Домофон не нужен, – сказала она громко и отчетливо, как для тех, у кого проблемы со слухом.

Юноша и не подумал уходить.

– Лариса Дмитриевна?

– Да. Вы кто?

– Доставка.

– Я ничего не заказывала, – сообщила она.

– Экспресс-почта. Откройте, пожалуйста, вам надо расписаться.

Посыльный был вежлив и тих. Показав, где нужно поставить подпись, и предложив свою ручку, он протянул Ларисе красивый конверт с логотипом фирмы, после чего пожелал хорошего дня и исчез в лифте.

Она вскрыла послание прямо в прихожей, используя маникюрные ножницы. Сверху на листе бумаги увидела английское слово «Hotel», а прямо под ним написанный от руки, по-русски, текст.

Лариса, привет!

Все всё помнят, не сомневайся. Восьмого числа день рождения у Кати и, вообще, как говорят, международный женский день. Я знаю, что загранпаспорт у тебя есть (он лежал в комнате на письменном столе). Поэтому билет на утро 7 марта забронирован, отказы не принимаются.

Визу сделают в аэропорту, будем встречать. Мармарис – отличное место, мы уже в этом убедились⁵². Море здесь, конечно, пока прохладное, но можем поплавать в бассейне.

Как добирались и прочее, узнаешь на месте. Ждем!!!

– Прохладное… прохладное, – повторила она, разглядывая письмо из Турции.

Ее губы улыбались сами собой, вид у Ларисы в зеркале старого трюмо был просто обалдевший. Внутри стало вдруг тепло, но не от чая. «Если что, возьму отпуск за свой счет», – решила она, вспомнив о «Тумбе».

Елена Валентиновна вопросительно мяукнула.

– Лена, поживешь чуть-чуть одна. Соседка тебя проведает, я договорюсь, – строго сказала ей хозяйка.

КОНЕЦ

Автор еще раз напоминает читателям, что описанные события никогда не происходили в действительности, а в России нет и не было города Романова-на-Волге.