– Если не перестанем подозревать друг друга, – кивнула Катя.

– Ну, можно, конечно, в Шерлока Холмса поиграть, но тогда вмазать надо, – Паша щелкнул себя по горлу. – Шерлок Холмс любил это дело!

– Когда он это дело любил? – хмыкнула Галка.

– А опиум кто курил?

– И кокаин употреблял, – кивнула Лера. – Кокаин тогда свободно продавался.

– Ты откуда знаешь? – язвительно спросила Полина.

– Прабабушка рассказывала, – совершенно серьезно посмотрела на нее Лера.

– Прабабушка?

– Она у меня английской королевой работала.

– Это что, шутка? – возмутилась Полина.

– Да, шутка, – Лера вздохнула и умоляюще глянула на Галку. Она просила избавить ее от претензий ополоумевшей Полины.

– Так, все пошли! – Одной рукой Паша взял за плечо Женю, другой Катю и стал разворачивать их к выходу.

– А на мост идем смотреть?

Тимофей глянул в окно, дождь снова лил как из ведра.

– Небо проснулось, – сказал он, глядя и слушая, как капли барабанят по подоконнику.

– Понос у твоего неба! – хмыкнул Паша.

Он увел всех, даже Полину. Последним из комнаты выходил Тимофей. Поворачиваясь к Лере спиной, он почувствовал ее нежное прикосновение. Она коснулась пальцами его предплечья, как будто о чем-то просила. Может, хотела, чтобы он посадил свою жену на короткий поводок.

Тимофей даже не глянул на девушку, но кивнул, обещая приструнить Полину.

– Может, все-таки съездим, посмотрим? – спросил из прихожей Паша.

– Тебе же сказали, кури опиум! – с усмешкой бросила Полина.

– Где ж его взять?

– У Леры возьми!

– Может, хватит? – Тимофей взял жену за руку, призывая к благоразумию.

– У Леры не знаю, а у Родика может быть, – задумался Женя.

– А тебе нужно? – в упор спросил Тимофей.

– Да нет, просто подумал…

– Ну глянь, может, в машине есть? А у тебя потом пальчики снимут!

– Ну да, не подумал.

– Ну вы идете? – крикнул из кухни Паша.

– Нет, я все-таки съезжу, гляну! – мотнул головой Женя.

– Менты подъедут, скажут, – усмехнулась Полина.

– Чем не вариант? – спросил Тимофей.

– Идем, идем! – разуваясь, расплылся в улыбке Женя.

Он отправился на кухню, где Паша доставал из холодильника бутылку водки.

Тимофей выпил с удовольствием. Его подозревали в убийстве, впереди тяжелый разговор со следователем, возможно, ночевать сегодня он будет в изоляторе временного содержания, так почему бы не выпить, может, хоть чуть-чуть на душе станет легче?

– Мы не Шерлоки, не Холмсы, – сказал Паша. – И даже не докторы Ватсоны. Прибудет полиция, пусть разбирается.

– Это да, но все равно интересно. Если кто-то со стороны Родика убил, как он к нам во двор забрался? – спросила Галка.

– Ну, собаки-то нет.

– Собаки нет, зато льет как из ведра.

– В бане затаился. Там сухо. И дверь открыта… Может, на самом деле там сидит?

– Или привидение, – сказал Женя. – Привидению все равно, сухо или мокро.

– Ну тебя! – махнул в его сторону Паша. – А в баню надо бы сходить.

– Тебе же сказали, не ходить, не трогать.

– Не наливать не говорили, – улыбнулся Паша, взяв со стола бутылку водки.

Отказываться выпить никто не стал, у всех на душе камень, всем хотелось снять тяжесть.

– А говорят, покойник снится к дождю. А у нас сначала дождь! – лишь бы что-то сказать проговорил Женя.

– Дождь. Может, закончился дождь, когда Родион выходил. А зачем он выходил?

– Ну, может, за сигаретами?

– Может за опиумом. Покурить! – криво усмехнулась Полина.

– А если позвонить кому-то?

– Кому?

– Не знаю.

– Телефона при нем не было, – мотнула головой Галка.

– Мог выронить. Или преступник забрал!

– Или в спальне у него под подушкой ле-жит.

– Телефон искать не будем! – сказала Галка. – Ясно же сказано, никаких действий не предпринимать.

– Пить, сказали, можно, – улыбнулся Паша.

– Сказать мало, водка нужна.

– Обижаешь. У нас этого добра – атомную войну пережить можно.

– Маленькую атомную войну, – усмехнулась Галка. – Очень маленькую.

– А пожрать? – спросил Женя. – Вдруг мы тут надолго застряли.

– Одним ртом уже меньше… – сначала сказал, а потом уже подумал Паша. – Шутка!

– Какое настроение, такие и шутки, – Полина глянула на брата с осуждением, но вывод сделала с пониманием.

Настроение у всех действительно ни к черту. Отца похоронили, друга потеряли, полиция вот-вот подъедет, еще дождь льет не переставая. Хорошо, лекарство от депрессии есть.

– А насчет пожрать, припасы-то у нас в подвале, а если потоп случится… – в раздумье проговорил Паша.

Он стал подниматься, но вдруг передумал, сначала наполнил стопки, выпил, затем вынул из шкафа бутылку «Столичной», поставил ее в холодильник. Только тогда вышел в прихожую и выглянул во двор.

– Нормально все, потопа пока нет.

– Ключевое слово «пока»!

– Не будет ничего, пей спокойно.

– Ну да, а потом хоть потоп! – усмехнулась Галка.

– Ключевое слово «потом»!.. Нормально все будет. Все поднимем, все спрячем. Потом!

Тимофею также не хотелось никуда идти. Водка успокаивала, в голове светлело, в душе теплело. В конце концов Тимофея потянуло в сон. Но опять же, не хотелось подниматься из-за стола. Так и сидели до самого обеда. А полиция так и не появлялась.

– Может, правда всемирный потоп? – еле ворочая языком, спросил Паша. – Даже менты не едут.

– Конец света. Корабли тонут, самолеты падают.

– Мертвецы оживают! – Катя пьяно выпучила глаза.

И ее, и Полину развезло на старые дрожжи, но расходиться никто не хотел. Да и куда, когда Галка варит суп.

– Не смешно, – качнул головой Женя.

– А вдруг?

– Вдруг!.. Там нас, наверное, уже затопило.

Паша тяжело поднялся с места, вышел в холл, Тимофей проводил его взглядом и опустил голову, когда он вышел. В сон уже тянуло невыносимо.

– Что-то я не понял! – донесся возглас из холла.

Паша стоял у окошка под лестницей и удивленно смотрел во двор.

– Что там такое? – А Тимофей смотрел на саму лестницу, так хотелось поскорее подняться наверх и завалиться спать. И будь что будет.

– Родик куда делся? – на ходу у самого себя спросил Паша.

Он вышел в прихожую, оделся. Дождь, как оказалось, закончился, надолго или нет – не важно, важно другое – на улицу можно было выйти без зонта. И они вышли.

На месте, где лежал Родик, остались лишь смутные следы. Едва заметно примятая трава была залита водой, силуэт лежавшего на земле тела угадывался лишь с помощью воображения. И следы волочения такие же смутные. Или даже невидимые. Трава не просто в воде, она взбита недавним дождем, и совсем не ясно, то ли Родик сам поднялся и ушел, то ли тело куда-то уволокли.

– Он что, ожил? – дрожащим голосом спросил Паша.

– Ага, конец света! – закивал подоспевший Женя. – Мертвецы оживают!

– И корабли, – размышляя вслух, проговорил Тимофей.

– Что корабли?

– По реке…

Ему не повезло, резиновые сапоги надел Паша, ему пришлось довольствоваться собственными ботинками, они как бы непромокаемые, но все возможно. В них Тимофей и направился к калитке, выходящей к реке. Дорожка неровная, в одном месте вода едва превышала высоту подошвы, в другой доходила до щиколотки. И чем ближе к забору, тем становилось глубже. Но Тимофей все равно шел. Вода хлынула через верхний срез ботинка, затопила ступню. Через пару шагов он провалился в воду чуть ли не по колено. Но до калитки все-таки дошел, а на ней засов, замка нет. И засов не задвинут, заходи кто хочешь.

Вдоль внешней стороны забора по кромке обрыва тянулась тропинка, не залитая водой. Гравий, щебенка, глина – основание довольно прочное, к тому же промытое дождем. И все же след волочения хоть и едва-едва, но был заметен. А за обрывом сразу река. Пойма залита, вода бурлила под самой бровкой, не доставая до нее двух-трех метров. И бурлила опасно, подмывая берег.

Если тело сбросили с обрыва, то его сразу же подхватило и унесло бешеное течение и затянуло в воронку. И все же Тимофей глянул по сторонам в поисках трупа.

– Хорошо поднялось! – Паша озадаченно скреб затылок, глядя на реку.

– Думаешь, выйдет из краев? – спросил Женя.

– Да нет, это уже край, больше не сможет. С той стороны берег ровный, даже на метр не поднимется… Наверное.

– Дождь вроде прекратился.

– Вот и я думаю, на убыль вода пойдет… Что ты там высматриваешь? – глядя на Тимофея, спросил Паша.

– Тело кто-то тащил, видишь, борозды на камнях от ноги.

– Не вижу. Нет ничего, что ты выдумываешь?

– Да вроде есть немного… – сказал Женя, глядя, куда показывал Тимофей. – Или нет?.. Дождь хлестал, непонятно…

– Не сам же он ушел?

– Родик? А вдруг сам!

– Ну да, брассом, на спине.

– Почему брассом?

– А потому что в реку!

– Спрыгнул?

– Скинули!

– Кто скинул?

– А кто там у тебя в бане прятался? – спросил Тимофей.

– В бане?.. А пойдем глянем!

Баня, как положено, находилась у самой реки, но в пределах огороженного участка, в самом конце огорода. От калитки к бревенчатому пятистенку вела гравийно-песчаная тропинка, в начале пути идти пришлось чуть ли не по колено в воде, потом начался резкий подъем. К бане Тимофей подходил посуху. Дверь не закрыта, в предбаннике ничего необычного, если не считать следов от мокрых ног. Кто-то совсем недавно ходил по полу в промокшей обуви. Также было мокро и от воды, которая стекала с одежды неизвестного.

– Кто у нас в бане сегодня был? – спросил Тимофей, рассматривая следы.

– Кто-то был, – кивнул Паша.

– Совсем недавно, час назад, может, чуть позже, – предположил Тимофей.

Больше часа – это он, похоже, загнул. Минут сорок, не больше. Впрочем, сыро сейчас, холодно, следы от мокрых ног сохнут долго. И с одежды щедро капало, натекло немало, сохнуть и сохнуть.

– Да все за столом были, никто никуда не выходил, – в раздумье проговорил Паша.

– Не все за столом были, Лера в своей комнате находилась, – сказал Женя. – Могла спуститься, выйти из дома.

– И в баню? – усмехнулся Тимофей, осматривая следы. – У нее максимум тридцать восьмой, а тут лапоть сорок третьего – сорок четвертого размера.

– И что этот лапоть здесь делал? – спросил Паша.

– От дождя прятался. Ты же баню на ключ не запираешь? – осматривая предбанник, спросил Тимофей.

Баня немаленькая, из толстых бревен, на ленточном фундаменте, но простая. Предбанник и парилка просторные, но больше никаких других помещений. Даже кладовка, и та в предбаннике – дрова в ней, веники на проволоке развешаны. Здесь же и раздевалка, и трапезная – стол стоит, самовар на нем, миска с крошками на дне, кружка, ложки, сахарница.

Тимофей потрогал самовар – холодный, но это неудивительно. Его ведь растапливать надо, дым будет, из дома могут увидеть. Он открыл крышку – пустой самовар, воды не попьешь. И кружка сухая как снаружи, так и изнутри. Но чутье подсказывало, что за столом кто-то сидел. И даже что-то ел. Крошки не только в миске, но и на столе.

– Что тут у вас в миске было? – обращаясь к Паше, спросил Тимофей.

– Сухари.

– Самовар, миска, кружка… – в раздумье перечислил Тимофей.

– Две кружки! – мотнул головой Паша.

– Одна.

– Две было.

Паша взял кружку, понюхал.

– Пивом пахнет… – сказал он. – Это я позавчера выпил, тоска накатила… Две кружки было.

– Вторая чистая?

– Ну как чистая…

– Пиво из нее пили?

– Да нет.

– А вода есть?

– В баке есть вода… Если не слили.

Вода в баню поступала из крана – сначала вверх в бак на крыше, а затем уже самотеком вниз. Паша потянулся к крану над душевой лейкой, но Тимофей его остановил.

– Погоди!