Я снова ненавидела его. Конечно, причина провала не в ком-то другом, не в чужом взгляде, а в моей реакции на этот взгляд, но так неудержимо люто теперь хотелось вцепиться в глотку, которую обвивала армейская цепочка. Вонзиться в эту мощную шею пальцами когтями, вспороть, порвать. В эту минуту лучшей музыкой для моих ушей стал бы хрип из поврежденной артерии.

Конечно, экс-командующий видел мои мысли, читал по лицу. Но поблажек давать не собирался.

– Смею тебя уверить, я разбил бы их все без промаха, смотри ты на меня в упор или держи за яйца.

«Держи за яйца?» А он не боялся бы, что я не в нужный момент их сомкну стальной хваткой?

– Хочу проверить, – процедила я зло.

– Не сомневаюсь.

О, это «не сомневаюсь» проехало по мне новой волной ярости. Он правда думает, что я его хочу? Что мне вот прям важно было почувствовать своей рукой его шары, что не было и не будет для меня в жизни большей радости?

Мы стояли напротив друг друга, и никогда еще между мной и кем-то не было большего напряжения, чем то невидимое, выгибающееся электрической дугой сейчас.

Он не собьет мои мысли в эту пошлую тему, не сдвинет их туда, куда я не захочу. И на этот раз я не собиралась щадить его самолюбие.

– Мой личный интерес к тебе нулевой. – Я знала, что он видел сейчас по моим глазам, – толстенный лед. – Я тебе об этом говорила.

– Да-да, что труп для тебя привлекательнее меня. – Пауза. И взгляд майора сделался странно-залипательным, выдавшим работу хитрой мысли. – Только я тебе не верю.

Бить так бить.

«Думаешь, любая растает при виде тебя? – вещала я немо глазами. – Думаешь, посмотрит на твою фигуру и падет ниц? Зае№ешься ждать».

– Мышцы – не залог мужественности.

– Правда? Не знал.

Я знала, что удар невидимой коленкой насколько-то достиг цели, его тех самых «шаров», но тон Арида остался шутливым. А после послышался прохладный приказ:

– Шаг вперед, капрал.

«Очередной урок» – мне не хотелось вперед. Но майор умел это делать каким-то непостижимым образом, приказывать. Произносить слова так, что у тебя льдом кристаллизировались внутренности, что хотелось начать извиняться до того, как озвучен «приговор», желательно не идти вперед, но ползти – вдруг пронесет. Я знала, что не посмею ослушаться, хотя почти ненавидела себя в этот момент.

– Руки не поднимай.

Если я подниму руки, меня прошьют сразу два разряда. Возможно. Пистолетов уже нет, но проверять не хотелось.

Шагнула вперед я с таким скрипом, будто у меня были шунтированы оба колена.

– Еще один.

Ближе к нему? Не надо… Я почему-то боялась, что он ударит в прямом смысле, что на меня после первого «ласкового» предупреждения в виде «засечки» на шее обрушится его кулак. Возможно, без замаха и не слишком сильно, но ребро-таки треснет…

Я подвинулась вперед, как инвалид.

– Еще шаг…

Пожалуйста, только не вплотную. Третий шаг получился совсем коротким, куцым. И тогда Арид полностью сократил дистанцию между нами сам. У меня внутри обреченность, ожидание дурного: все-таки женщина в форме – это не женщина, это солдат. Но ведь не начнешь же скулить: «Пожалуйста, не надо…» Слова эти, однако, рвались наружу. Если ты родилась девочкой, то эту девочку внутри ничто не убьет – мы слабее мужчин, увы, всегда слабее.

Арид подошел так близко, что зазора между нами не осталось.

(Future Royalty – Set Me On Fire)

Я сжалась в цементный комок, я приготовилась к худшему – если он сделает больно со столь близкого расстояния, это будет болезненно душе, низко. Прямо у моего лица мужская шея, нос практически уперся в кожу. Арид же, чьи губы оказались у моего уха, шепнул:

– Теперь дыши.

Дыши. Дыши… Дыши…

От напряжения я разучилась это делать. Приказав себе расслабиться, я вдохнула, попыталась выровнять собственный, учащенный страхом пульс, стать хоть чуть-чуть стабильнее. Вдохнула один раз, второй… И только теперь поняла, действительно поняла, что именно этот черт в бадлоне делает.

Этот запах… Для женщин запах мужской кожи, правильной мужской кожи – это и наркотик, и никотин, и афродизиак. И ничего не поделать. Это ниже или выше всех инстинктов и логики, это срабатывает помимо воли – ты начинаешь ощущать «партнера». Особенно если партнер – высокий мускулистый мужчина, от которого веет сдержанной агрессией. Если он многократно сильнее тебя, если он пахнет, как бог.

«Джейн, не реагируй». Просто низкая провокация.

Я дышала, старалась не думать и, конечно же, не реагировать. Но как? Я честно силилась, я отбеливала сознание, чтобы на нем не рисовалось новое переплетение символов – символов «связи». Не будет этого, не будет… Ох, как он пах, генерал-майор… Его аромат заставлял меня забыть про все, что существовало «вовне», он погружал в исключительно внутреннюю вселенную, которая желала чего-то странного. Например, оказаться в параллельной реальности, чтобы касания или что-то большее стали между нами возможными.

Ухудшало ситуацию то, что Арид вдыхал мой запах тоже, я чувствовала это всеми фибрами души. Его потяжелевший от инстинктивного притяжения вдох, его губы у моего уха, у самой мочки, его нос, скользнувший по волосам. Сейчас я касалась мощной накачанной груди, я не просто видела эти литые мышцы, я в них упиралась. Эти уникальные бицепсы слишком близко, и сквозь ткань – жар кожи.

«Дыши». Наверное, лучше бы он ударил. Я это понимала, потому что плыла. Потому что понимала, что начинаю желать, что не могу качнуться вперед, погладиться щекой о чужой подбородок, не имею права провести пальцем по вене на шее. Перед Аридом хотелось склониться, ему хотелось отдаться. Я проигрывала бой с самой собой, у меня заволокло пеленой глаза. Наверное, в постели он действительно был хорош. Он был огнем и лавой, он умел сделать так, чтобы существующий мир забылся и выстроился на его месте новый. Наверное, он, как и в остальных своих играх, мог бы жестким, мог быть ласковым, мог легко свести с ума.

Дерьмово, что я стояла и понимала, что поддаюсь на все эти низкие провокации. Я не могла не чувствовать его запах – он об этом знал, – и запах этот рисовал в моей голове запретные картины. Еще хуже, что отныне я постоянно буду пытаться уловить этот аромат, стоит нам оказаться рядом. Я буду делать это интуитивно, и хоть ты включай логику, хоть нет.

Экс-командир чуть качнулся, оставшись столь же близко, почти прошел своим носом по моей щеке, и жаль, что я посмотрела ему в глаза. Пыталась быть сильной, независимой, храброй, сделать вид, что мне все равно. Но его губы и мои разделял вшивый миллиметр пространства – это слишком близко, слишком для того, чтобы мыслить трезво. Чтобы вообще мыслить. Я не знала, сколько прошло времени – оно исчезло, – но мне пришлось признать, что я никогда никого не хотела так сильно, как того, кто стоял сейчас напротив. Я пропиталась его запахом, а он моим, после таких вещей рациональность уже никогда не включается в полной мере. Мы оказались очень даже «совместимы» – вот что он мне показал.

Я все еще смотрела в глаза, которые от освещения сейчас казались темнее, чем обычно, и зеленоватыми. Красивый оттенок. И я боялась, что поцелуй может случиться, того, что он почти случился. Это шах и мат по всем фронтам… Сумею ли я после сближения, если оно когда-нибудь произойдет, хладнокровно нажать на курок? Головы больше нет, ясности больше нет.

Конечно, Арид увидел то, что хотел, – мои расширенные зрачки, – уловил мою слабость в коленях, кажется, он до процента мог назвать, насколько сильно скрутило мой живот. Ту его область, которая отвечает за «хочу тебя внутрь, жду, приходи».

Спасибо, что не возникло насмешки. Вместо этого послышалась фраза:

– Не ври мне больше.

Он считал все данные, которые хотел считать с моего тела. Каждый случившийся невербальный отклик, каждое «да», возникший флер томительного ожидания.

Что я могла теперь? Каким образом защитить свою честь, которая только что чуть не задрала свою юбку, показывая, что трусиков-то нет?

– Буду врать, – отозвалась настолько ровно, насколько сумела, понимая, что обеднею душевно, как только он отойдет. – Буду врать постоянно и со смаком.

– Что ж, как будет угодно.

Он все-таки улыбнулся. И… отодвинулся.

«Никогда я не буду вспоминать этот момент», – клялась я себе яростно. Это всего лишь запах, всего лишь обоняние и воспоминания. Я умела их отключать. До этого момента умела.

Сейчас он сложит лэптоп в машину, столик в багажник. Погрузит пистолеты, освободит меня от шокеров. Что дальше? Одно я знала наверняка: находиться рядом с ним я больше не хочу. Его нужно или убить, или навсегда убрать из моего поля зрения.

Ладно, я проиграла, но ведь это не конец? И почему мне казалось, что проиграла я не одно задание, а сразу два?

– Когда следующее испытание? – кажется, разочарование все-таки просквозило в моей голове. Смешанное с раздражением, хвостом ярости.

Арид же спокоен, практически умиротворен – ни дать ни взять вечный победитель.

– А когда ты хочешь?

– Сейчас.

Конечно, зачем ждать? Нужно выигрывать очередной тест и сваливать отсюда.

– Без проблем. Предупреждаю только, что он будет на порядок сложнее предыдущего.

– Я готова.

На меня взглянули, прищурившись. Если бы не ситуация, я бы засмотрелась на эту полуулыбку и прищур, подумав, что майору бы отлично подошла роль плохиша в ковбойской картине. Или роль хорошего, но жесткого парня.

– Садись в машину.

Шокеры он снял аккуратно, без торопливости. Я силилась не ощущать его касания, не чувствовать их.

А шагая к джипу, подумала вдруг: он правда смог бы сбить пятнадцать тарелок, если бы за его шары держалась женская рука?

Дались мне эти яйца. Я, конечно, смогу не думать о них тоже, уже могу. Ну, почти. Уже почти могу. Точно смогу через секунду…

Глава 3. Если она вернется…

(Head Splitter – VALORANT Theme Remake)

Арид

Снова на коленях ноутбук.

«Сегодня в полночь, – вещал Гил Брукс, программист с базы «Квадрона», – поедут сопровождать две машины. Маршрут высылаю…»

«Сколько будет наших?»

«Четверо».

«Нашими» он давно не любил называть сослуживцев, слово это использовал по старинке, чтобы Гил понимал суть.

«Кто именно?»

«Дэрон, Уинн, Заправски и Оуэн».

Арид боялся увидеть имена тех, кого уважал, кого считал неподкупными. Например «Треть». Бука Чечича, первоклассного бойца, прозвали «Третью» из-за заиканий. Тот отлично выговаривал первую треть слова, а вот дальше в произношении замирал, как ржавый стоп-кран. Зато в бою не замирал никогда. Думая о тех, кого оставил позади, Арид нехотя задался вопросом: а с кем из них кокетничала Дэйзи? Временно прогнал мысль прочь.

«Они знают, что будут охранять наркотики?»

«Не уверен. Но транш каждому на счет поступил тройной».

Значит, знают. Он еще не выяснил всех «теней», стоявших за грязными приказами, но процесс шел. Арид лишь надеялся, что купили не всех, что среди коллег остались люди, чистые совестью. Так они их Гилом и прозвали: «чистые» и «грязные».

«Думаешь, капрал Джейн “грязная”?»

«Данных у меня нет. Платили ей обычные суммы. К тому же она новенькая, новых сразу не посвящают…»

Ну да, тут надо быть старым и прожженным, к тому же недовольным официальным положением вещей, например зарплатой.

«С кем она спала?»

Ноутбук с ответом замер. Брукс то ли удивился вопросу, то ли отошел отлить.

Еще даже не полдень; Ариду хватит времени на подготовку к вечерней вылазке, в которой он еще раз зачистит тех, кто предал собственную совесть и продался за деньги. Оповестит своих людей, которых набрал уже после вынужденной отставки – не самых сговорчивых или надежных, но способных помочь в выполнении заданий, – просчитает стратегический план, выпьет кофе. Это не ему сегодня проходить еще одно «испытание», пробираться по сложному лесному маршруту и силиться выжить. Что ж, она так хотела сама.

«Не знаю, информация о личных связях в базе не хранится», – наконец ожил чат.

«Послушай, поспрашивай…»

Ему почему-то хотелось об этом знать.