– Интересная мысль, конечно, но очень уж небезопасная для вас… Вы же понимаете, что достаточно кому-нибудь из ваших бывших сослуживцев узнать вас и заявить, что вы дезертировали с британского военного корабля, как вас немедленно, безо всяких судебных проволочек, тут же вздернут на ближайшем дереве…

– Я бы мог поехать туда под личиной коммерсанта из Данцига. Язык я знаю, а по-английски могу говорить с акцентом, – последние слова я произнес так, как это сделала бы мама, так и не выучившая до конца английский.

– Подумаем, – улыбнулся тот. – Вот только не так уж это все просто. Нужно будет поработать над вашей легендой.

– Легендой?

– Так называется ваше придуманное прошлое. Где вы родились, где жили, чем занимались. И, главное, почему вы отправились именно в Англию. Что вы коммерсант, не поверят – а вот если вы назовётесь порученцем такового, вряд ли у кого-нибудь возникнут сомнения.

– У маминого кузена фабрика в Цоппоте. Могу к нему съездить, познакомиться и разузнать про его бизнес. Ну и, может, напроситься в Англию продвигать его продукцию. Мама рассказывала, что он делает охотничьи ружья, пользующиеся успехом не только в немецких землях.

– Идея мне нравится. Надо будет ее обдумать хорошенько. Кроме того, возможно, нам потребуется человек в Америке. Знаю, что при президенте Адамсе англичане нередко заходили в американские порты в поиске своих дезертиров…

– И хватали в основном абсолютно посторонних людей, которые ранее никогда не служили под знаменами короля Георга, – горько усмехнулся я.

– Президент Адамс не желал войны с Англией, полагая, что она может кончиться катастрофой, – кивнул мистер Патрикеев. – Но у Англии сейчас проблемы в первую очередь в Европе. И новый президент Джефферсон пообещал прекратить в ближайшее время британский произвол. Тогда вы и сможете поехать туда под собственным именем. А заодно и расскажете про то, как вас захватили британцы.

– И прослыву героем, – хмыкнул я.

– Именно так. Но это все в будущем. А сейчас давайте обсудим то, что нужно будет сделать сейчас. Во-первых, вот письмо для вашего начальства на верфи, – и мистер Патрикеев протянул мне листок бумаги, на котором что-то было написано по-русски. Затем он открыл одно из отделений секретера, стоявшего у стены, и достал оттуда увесистый мешочек, в котором что-то позвякивало.

– А это вам задаток – ведь на нашей службе вы будете получать жалованье. Ваша новая работа опасна и трудна, а потому должна хорошо оплачиваться.

Я стоял с абсолютно обалдевшим выражением лица, а мой собеседник продолжил:

– На первое время вам этого должно хватить. Это именно ваше жалованье на ближайший месяц. А для каждой операции вы будете получать соответствующую сумму на расходы. Начиная с командировки в Ревель…

* * *

3 (15) марта 1801 года. Санкт-Петербург.

Патрикеев Василий Васильевич, журналист и историк

На вечернюю встречу с императором мы, однако, отправились без нашего медика. Павел прислал ответ на мою записку, в которой говорилось, что он будет очень рад познакомиться с врачом из будущего, но коль сегодня разговор пойдет о вещах серьезных, то лучше будет, если при сем будет присутствовать ограниченный круг лиц. Из чего мы пришли к выводу, что в Петербург прибыл граф Аракчеев, который уже имел приватный разговор с царем.

И мы не ошиблись. В личных покоях императора помимо Павла находился высокий худощавый мужчина, чуть сутуловатый, с мрачным выражением лица. На нем был генеральский мундир с орденом Иоанна Иерусалимского на груди. Я сразу же узнал в этом человеке Алексея Андреевича Аракчеева, генерал-инспектора артиллерии Русской армии. Именно таким он был изображен на известном портрете работы Джорджа Доу, висящем в Военной галерее 1812 года в Зимнем дворце.

– Вот, сударь, – сказал Павел Аракчееву, делая приглашающий жест в нашу сторону, – познакомься с людьми, ниспосланными Богом для спасения меня и нашего Отечества. Это ученый, знающий все тайны нашего времени, господин Патрикеев, – Павел указал на меня, – а это славный воин из будущего, подполковник Михайлов, – после этих слов Игорь кивком приветствовал Аракчеева.

– А господину Патрикееву действительно известны все наши тайны? – неприятным скрипучим голосом произнес Аракчеев. Похоже, что «преданный без лести» был весьма недоволен тем, что у императора появились новые советники, на которых граф пока не имеет никакого влияния.

Я усмехнулся. Алексей Андреевич хочет меня проэкзаменовать? Что ж, посмотрим, как это у него получится.

– Да, граф, – ответил я. – Я знаю многое из вашего прошлого и будущего. Например, мне известно, где и как вы умрете. Но не будем о грустном. Тем более что вы почти мой земляк. Неподалеку от сельца Гарусова, где вы изволили появиться на свет, находится деревня, в которой у меня куплен небольшой домик. Летом я иногда там отдыхаю… извините, отдыхал – ловил рыбу, собирал грибы и ягоды. Все-таки красивые места в Вышневолоцком уезде.

Ваш батюшка, Андрей Андреевич, отставной поручик Преображенского полка, несмотря на бедность: двадцать крестьянских душ – это ведь совсем мало, – сумел дать вам начальное образование, а когда вы изъявили желание поступить в Инженерный и сухопутный шляхетский корпус, отправился вместе с вами в Петербург, дабы походатайствовать о вашем приеме на учебу.

Не буду рассказывать про все унижения, которые вам пришлось пережить за те страшные полгода, покуда вы с отцом безуспешно обивали пороги влиятельных лиц, пытаясь добиться от них благосклонного решения вопроса о вашей учебе. Напомню только о рубле серебром, который вам с отцом подал, словно милостыню, митрополит Гавриил. На них вы прожили десять дней, пока вас, наконец, не принял генерал Петр Иванович Мелиссино, сжалившийся над вами и велевший зачислить вас на учебу в Шляхетский корпус. Это было в июле 1783 года. Вы, граф, пошли с отцом в церковь, но у вас не осталось денег даже на то, чтобы поставить свечку, и вы благодарили Бога за милость Его одними земными поклонами…

Лицо у Аракчеева вытянулось. Он был явно напуган – ведь такие подробности его биографии, о которых граф предпочел забыть, известны были лишь ему. А император, внимательно слушавший мой рассказ, покачал головой и сочувственно взглянул на своего любимца.

– Да, господин Патрикеев, – произнес Аракчеев с некоторым подобострастием и уважением, – теперь я вижу, что вы человек необыкновенный и вам действительно доступно то, что известно немногим.

– Ну вот и отлично, граф, – кивнул Павел. – Тогда давайте поговорим о деле. Заговор, который в их истории закончился цареубийством, раскрыт. Предводители его арестованы. Остальные же находятся в смятении, и можно сказать, что теперь они уже не опасны…

– Извините, государь, – вмешался в разговор Игорь Михайлов, – но говорить о том, что заговор ликвидирован, а заговорщики не опасны, было бы преждевременно. Как нам удалось установить, следы заговора ведут в Лондон. Именно там, в Лондоне, и было принято решение сменить вас на троне, чтобы снова стравить Российскую империю с Францией Наполеона Бонапарта. И пока вы живы, государь, британцы не оставят вас в покое. Тем или иным способом они будут пытаться свергнуть вас с престола или убить.

– Ну, господин подполковник, я не из пугливых, – улыбнулся Павел. – Тем более, что вы, с помощью ваших чудесных механизмов и оружия не дадите им это сделать. А что касается попыток поссорить нас с французским «Цезарем»…

Император подошел к столу, и взял оттуда лист бумаги, на котором было что-то написано по-французски.

– Я набросал письмо Первому консулу Франции Наполеону Бонапарту, дав свое согласие на совместный поход русских и французских армий в Индию, захваченную британцами. Скажите, господин Патрикеев, в вашей истории такой поход состоялся и, если да, то, чем он закончился?

– Государь, после вашего убийства все приготовления к совместному походу были свернуты. Отряд донских казаков атамана Василия Орлова, численностью двадцать две с половиной тысячи сабель и при четырнадцати орудиях, достигший к тому времени Волги, вернули назад. В общем-то, это было правильное решение – поход не был подготовлен, и казаки вряд ли смогли бы добраться до Индии. К тому же из-за раннего вскрытия рек донцам часто приходилось менять маршрут, вследствие чего обозы отставали, и кони и люди оставались без продовольствия и фуража. Но британцы были напуганы насмерть самой мыслью о потере Индии.

А вот план, предложенный Наполеоном, вполне мог завершиться успешно. Ведь Бонапарт использовал записки французского маркиза де Сент-Жени, который еще в 1791 году обратился к императрице Екатерине с планом похода на Индию через Бухару и Кабул. Местом сосредоточения войск должен был стать Оренбург. По мнению маркиза, стоит появиться в пределах Индии армии, враждебной англичанам, как там вспыхнет восстание против захватчиков. Императрица с интересом отнеслась в идее де Сент-Жени. Правда, до реализации этого плана дело не дошло.

В данный же момент надо вернуть назад отряд Орлова, пока он еще не понес больших потерь от болезней. Нам же стоит вспомнить о другой опасности, которая подкралась к нам с Запада. В самое ближайшее время на Балтике может оказаться британский флот. Номинально им командует адмирал Паркер, но фактически руководит всем заместитель Паркера, адмирал Горацио Нельсон. Это очень опасный противник – смелый, напористый, талантливый и жестокий.

Нельсон хочет нейтрализовать Данию, пройти проливы, дождаться, когда растают льды в восточной части Балтийского моря, после чего напасть на Ревель и Кронштадт. 12 марта – в день вашего убийства – королевский флот вышел в море из Грейт-Ярмута. А 2 апреля, после того как датчане откажутся выйти из Союза, заключенного Данией, Россией, Швецией и Пруссией, Нельсон нападет на датские корабли и плавучие батареи, защищающие Копенгаген. В нашей истории у стен датской столицы произошло ожесточенное сражение, в ходе которого обе стороны понесли большие потери. Нельсон сумел заставить датского принца-регента Фредерика выйти из Союза и пропустить британские корабли через проливы в Балтийское море. Потом, отремонтировав изрядно поврежденные датскими ядрами корабли, Нельсон направился к Ревелю…

– И наши моряки дали там достойный отпор этому зарвавшемуся наглецу? – спросил Павел.

– Нет, государь, – ответил я. – Новый русский император решил замириться с Британией, и Нельсон, выполняя приказ, поступивший из Лондона, постояв несколько дней на рейде Ревеля, отправился назад в Англию.

– Сейчас все будет совсем по-другому, – вступил в разговор Игорь Михайлов. – Вы, государь, слава богу, живы и капитулировать перед британцами не намерены. Адмирал Нельсон – человек упрямый, азартный и самоуверенный – наверняка нападет на Ревель. Надо дать ему отпор и постараться уничтожить как британские корабли, так и самого Нельсона…

– Да, но сможет ли наш флот это сделать? – задумчиво произнес Павел. – Британские моряки опытны и отважны. А адмирал Нельсон уже успел прославиться в сражении при Абукире.

– Для русских моряков нет ничего невозможного, – твердо сказал подполковник Михайлов. – Надо только достойно подготовиться к встрече врага. И эту подготовку следует начать прямо сейчас…

* * *

4 (16) марта 1801 года. Санкт-Петербург.

Подполковник ФСБ Баринов Николай Михайлович, РССН УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области «Град»