– Нет, просто мне было интересно. – Она положила голову ему на плечо. – Разве вы никогда никого не любили?

– Я? – Он снова усмехнулся. – Ну почему же (…любовь и брак – две вещи несовместные…), любил… Моя ошибка заключалась в том, что я слишком абсолютизировал это чувство. Наверное, поэтому у меня на пальце и нет кольца.

– Что вы имеете в виду?

Анна приподнялась, заглядывая ему в глаза с живым интересом.

– Если я хотел кого-то любить, – пояснил Александр, – то любить вечно и любить только этого человека! Больше того, я хотел, чтобы ответная любовь была бы также направлена на одного меня и была бы неизменной, незыблемой. Разумеется, если что-то выходило за рамки данной схемы, я оказывался полностью дестабилизирован и само понятие любви обессмысливалось в моем сознании. Тот же эффект производил страх. Страх того, что рано или поздно все закончится, что все будет совсем не так, как я себе представляю. Только страх… без каких-либо на то причин!.. – Он поморщился: эти воспоминания не доставляли ему удовольствия. – Я был слишком молод…

Анна наклонилась и прошептала ему в самое ухо:

– Вы излишне интеллектуальны – вот в чем все дело. Любовь – это чувство. Только чувство и ничего больше! Интеллект нужен лишь в том случае, если любовь перерастает в намерение создать семью.

– Но разве истинная любовь не подразумевает (…любовь и брак – две вещи несовместные…) брака с самого начала?! – с жаром воскликнул он (…хорошее дело браком не назовут…).

Анна задумалась.

– Наверное, вы правы, – произнесла она. – Только теперь так никто не думает. Ваши взгляды на любовь слишком старомодны для нашего времени.

– Разве может стать старомодным вечное?

– Вы относите свои убеждения к разряду вечных? – пошутила она.

– Я отношу к разряду вечного любовь!

– А-а… Но ведь это две разные вещи.

Александр ничего не ответил. Он давно знал, что сила женщины кроется не в ее интеллекте, и сегодняшний разговор лишний раз подтвердил это. Высокоразвитое, перешедшее на какой-то новый, более тонкий уровень чувство – вот в чем ее сила! Плюс к этому необычайно остро развитая интуиция. Именно поэтому с помощью одного лишь рассудка невозможно ни понять, ни по достоинству оценить женщину. В такие моменты начинаешь думать, что женщина не просто равна мужчине во всем, но что она гораздо более совершенна, чем он, а жизнь ее более насыщенна и разнообразна…

– Вы о чем-то задумались?

– Что?!. – Он встрепенулся, приходя в себя. – А-а… Да, немного.

– И о чем же, если не секрет?

– Да так, – уклончиво ответил он, – о своем.

На землю, шелестя листвой, начали падать первые капли дождя. Где-то в отдалении прогремел гром. Налетел резкий порыв ветра, и сразу вслед за ним обрушился ливень. Они бросились к дому. Александр на бегу попытался накинуть на нее свой пиджак, но Анна стряхнула его с себя и со смехом устремилась дальше.

– Ну и как вы? – спросил он, когда они оказались под навесом веранды.

– Не сахарная, не растаю.

С нее ручьями стекала вода. Нагнувшись, Анна принялась отжимать волосы.

– А вы не ответили на мой вопрос, – сказала она, пытаясь перекричать шум ливня. – Вас бросила ваша девушка или это вы оставили ее?

– Трудно сказать. Да и давно было дело, не помню.

– А кроме шуток?

Александр хитро прищурился.

– Встретившись со своей первой любовью, – торжественным голосом начал он, – я пытался избавиться от нее всеми силами, но так и не смог. Тогда я решил смириться. И вот, когда я начал жить во имя и ради любви, безвозмездно принося себя в жертву, моя любовь меня оставила. Не знаю, ушла она к другому или просто я ей наскучил, дело не в этом. Мне до сих пор интересно: не потому ли все так вышло, что я забывал себя ради любви? Подчинялся, растворялся в ней?.. Ведь говорят же умные люди, что любовь – одно из проявлений воли к смерти. Человек, мол, теряет в любви часть себя как личности, растворяясь в другом существе. Как вы думаете? Я, во всяком случае, иного объяснения этому не нахожу.

– А я нахожу. Вы просто болтун! Я не верю ни единому вашему слову. Из-за этого вас девушки и бросают. – Анна попыталась сделать ему подсечку и опрокинуть в лужу, но у нее ничего не получилось. – Я совсем не удивлюсь, если сию же минуту вас постигнет небесная кара. Поэтому оставайтесь здесь один и не вздумайте ходить за мной. Я не хочу, чтобы меня убило молнией.

Она со смехом взбежала на крыльцо и скрылась в доме. Александр, закинув мокрый пиджак на плечо, поплелся следом.

…все происходящее похоже на сон. Не знаю на какой, плохой или хороший, да это и неважно. Просто на сон. Реальность, окружающая меня, воспринимается иначе, чем раньше. Все осталось прежним, но в то же время стало каким-то другим. Как никогда, я чувствую пустоту, окружающую меня. И не только окружающую. Я чувствую эту пустоту в себе!

Я – ничего!..

…что-то есть, что-то ощущается, присутствует, просит выражения, но как это выразить, я не знаю. Не знаю! Это настолько бессодержательно (хотя и емко), что выразить это обычными, традиционными средствами не представляется возможным.

Я – нигде!..

…и то, что воспринималось как время, утратило свое привычное качество. Вместо него открылась черная бесконечность, пересеченная сверкающим светом. Время превратилось в нечто, противоположное себе. Я продолжаю функционировать, даже несмотря на то, что выпал из времени, окунулся в черную бесконечность и был рассечен сверкающим светом. Поразительно! Все наши представления – только искры, уносимые ветром в пустоту!..

Я – никогда и всегда!..

3

На острие
твоих графитовых зрачков
я
черной точкой
к Вечности
пришпилен.

Эрнест Цветков

Все утро Александр катался на автобусах. Причем не с какой-то определенной целью, а так, чтобы убить время. Барского он дома не застал, хотя заходил к нему аж в половине седьмого, а без Барского все его планы летели коту под хвост. Городских маршрутов в Саисе имелось только семь, и пять из них к одиннадцати утра Александр успел изучить досконально. Сначала он просто глазел в окно, но все, что было можно, он увидел в предыдущие пару дней. Теперь бесконечные парки, вереницы коттеджей и административных зданий казались довольно однообразными и не вызывали ничего, кроме сонной зевоты. В голову полезли мысли о НЕЙ, а вот этого допускать было никак нельзя.

Александр попробовал прислушиваться к чужим разговорам, но и в этом занятии не нашел ничего интересного. Болтовня домохозяек и школьниц откровенно его раздражала. От такого количества совершенно бессмысленной информации (преимущественно на любовную и бытовую темы) можно было полезть на стену. Впрочем, не лучше оказались и все остальные. Люди несли откровенный вздор. К примеру, один интеллигентного вида мужчина с жаром рассказывал своему приятелю о какой-то жуткой болезни, якобы передающейся через бумажные деньги, которые для того, чтобы обеззаразить, нужно тщательно проглаживать раскаленным утюгом. Причем говорил он все это с самым серьезным видом, без малейшего намека на иронию или шутку, а тон выдерживал такой, словно являлся крупнейшим в мире специалистом по профилактике и лечению этой самой болезни.

Александр искал что-то около двадцати рублей и вылез на конечной пятого маршрута с твердым намерением никогда в жизни больше не пользоваться общественным транспортом. Он прошел пешком несколько кварталов и вышел к реке. На этом берегу был пляж. Здесь торчало множество разноцветных зонтиков с раскладными креслами под ними, имелось несколько кабинок для переодевания и пара ларьков, торговавших прохладительными напитками. На противоположном берегу расположилась лодочная станция. Левее, метрах в пятидесяти, находился мост. Александр купил себе холодной «Колы», отыскал свободное кресло и сел, предварительно передвинув его в тень. В ботинки ему уже успел набиться песок. Сняв, он поставил их рядом с собой.

«Ну что ж, – размышлял он, потягивая напиток, – если до обеда Барский не отыщется, значит, и сегодняшний день можно будет считать пропавшим. Интересно, куда он мог запропаститься? Дома его нет, в офисе тоже. По мобиле не отвечает… А женушка у него действительно стервозная. Я это еще вчера на вечеринке заметил. "Он здесь не живет!.." Можно было бы и повежливее ответить. Ясно ведь, что я не из праздного любопытства приперся в такую рань. И чего Барский убивается? Ну изменила и изменила. И черт с ней. Развелся, да и дело с концом! А то наматывает сопли на кулак. Как бы еще не запил, чего доброго. Ищи его тогда…»

Эта мысль Александру очень не понравилась. Какое-то время он сидел, насупившись, озабоченно глядя на противоположный берег. На мостках возле лодочной станции пристроился человек с длинной бамбуковой удочкой. Сама станция сегодня не работала. Не было ни отчаливающих, ни причаливающих лодок. Все они стояли на своих местах. Возможно, именно поэтому человек с удочкой так бросался в глаза. Его несуразная фигура в полосатом костюме и соломенная шляпа громадных размеров выглядели довольно забавно. Александр, присмотревшись как следует, с удивлением отметил, что это был именно тот, кого он разыскивал.

– Вот так номер!..

Он торопливо обулся и бросился к мосту. Недопитая жестяная банка упала на песок, и пенная жидкость с шипением полезла наружу.

Барский заметил его еще издали. Он воткнул удочку в какую-то специальную держалку, скрестил руки на груди и сделал такое лицо, словно вернулся домой после тяжелой смены и обнаружил, что ужин еще не готов.

– Здравствуйте, Сергей Николаевич, – начал Александр приторным голосом. – Вот уж никогда бы не подумал, что застану вас именно здесь.

Он пробежался по шаткому сооружению и уселся на теплую доску рядом с ним.

– Здравствуйте, – холодно ответил тот. – Что же удивительного, если человек решил отдохнуть на лоне родной природы? Или, по-вашему, я должен сломя голову бросаться в какой-нибудь круиз? Таиланд, Египет… Восточная экзотика, так?

– Да нет, я совсем не это имел в виду. – Александр улыбнулся. – Отдыхайте, где вам заблагорассудится. Просто… я не знал, что вы в отпуске.

– А я не в отпуске, – все так же неприязненно отозвался Барский. – Решил немного расслабиться, вот и все. Зря только не отправился на Магнитное озеро, как хотел. Здесь, я вижу, отдохнуть не дадут.

Александр закурил. Настроение Барского ему очень не нравилось. Ему было необходимо подвести разговор к главному (…), а что хорошего ждать от человека в таком настроении?

– Вы правы, – сказал он довольно безразличным тоном. – Я к вам пришел по делу. Помните наш разговор в парке?

Барский несколько оживился:

– О двухмерных человечках? Конечно! Только, честно говоря, я не совсем понимаю, какую смогу извлечь для себя выгоду, если соглашусь на ваше предложение… – Он вдруг замолчал, как-то странно мотнул головой (словно его дернули за ухо) и, отвернувшись, схватил удочку. – Простите, кажется, у меня клюет.

Александр улыбнулся. Он прекрасно видел поплавок, который безжизненно покачивался на воде маленьким буйком.

«Так, так, так!.. – он мысленно потер руки. – Кажется, наша рыбка заглотила червячка. Ишь ты, как разнервничался. А ведь я еще не перешел к главному блюду».