– Поспешим. – Грета грубо подтолкнула меня на выход и всю дорогу до кухни требовала идти быстрее, что в таком длинном платье было непросто. Я постоянно наступал на подол, что грозило падением, поэтому пришлось приподнять платье.

Я нервничал, чувствовал себя не в своей тарелке и уже не был уверен, что телесные наказания так ужасны. С раннего детства я привык к порке. Матушка и сестры не скупились на наказания. Любая оплошность, даже самая незначительная, каралась в лучшем случае розгами. Чем старше я становился, тем изощренней были наказания. Из-за моей неуклюжести не было ни дня без боли. Однако, несмотря на все пытки, меня никогда не наряжали в женское платье, а любое наказание было обоснованным. Что же до новых хозяев, им явно приносил удовольствие сам факт моих страданий. Они радуются, унижая и оставляя кровавые следы на моем теле. Это я понял еще вчера, а сегодняшнее утро лишь подтвердило мои догадки.

На кухне кипела жизнь, завтрак уже был готов и выставлен на серебряные подносы. Судя по количеству блюд и тарелок с разнообразием овощей и фруктов, мужа хозяйки на завтраке не будет.

– Бери поднос и идем. – Грета снова напомнила о времени и, подхватив одну из посудин, направилась в зал.

Глядя строго в пол, я не видел реакции хозяйки при моем появлении, лишь тихий смешок донесся до чуткого слуха. В этот момент я запнулся, и часть угощений посыпалась на пол. Ну вот, первая провинность в моем списке. Хотя, если учитывать прошедшую ночь, уже далеко не первая.

Быстро дойдя до стола, поставил свою ношу и, упав на колени, пополз в сторону госпожи. Сегодня они не так сильно болели.

– Грета, приберись, и можешь быть свободна. – Голос хозяйки, как и вчера, был мелодичным и в то же время пропитан угрозой.

– Слушаюсь, госпожа, – последовал четкий ответ, а уже через пару минут раздались звуки удаляющихся шагов.

Как же мне в эту минуту хотелось рвануть за громкой, но я не шевелился. Едва дышал, молча разглядывая рисунок на деревянном полу.

– Что это на тебе надето, Бериэль? – Обманчиво ласковый голос послышался возле уха.

И что я должен ответить? Разве это не ее прихоть – нарядить меня в женское платье? Однако не успел рта открыть, как ее дочь опередила меня.

– Мама, это я приказала, – тихо посмеиваясь, ответила эльфийка, – он такой смазливый, совсем не похож на мужчину, женское платье ему больше подходит. Особенно с учетом имени.

Дружный женский смех эхом разнесся по залу. Грудную клетку сдавило от отвращения: к ним, к себе, ко всей ситуации в целом. Я должен быть послушным и не нарываться. Госпожа – моя хозяйка, если ослушаюсь, меня ждет наказание похуже специфичного наряда.

– Поднимись с колен и покружись, покажись нам во всей красе, – продолжала измываться госпожа под заливистый смех дочери.

Глубоко склонив голову, поднялся на подрагивающих ногах и плавно покружился вокруг своей оси.

– Хватит, – в нежном голосе прорезались стальные нотки, заставляя меня снова упасть на колени, – действительно, совсем не мужчина, но только я решаю, какую одежду ты должен носить. Или ты забыл, Бериэль?

Она не ждала ответа, а я прекрасно знал, что это очередная провинность, пусть и не по моей вине. Оказавшись возле ее ног, я почувствовал, как прохладная ладонь опустилась на плечо. Острый ноготок расцарапал кожу от ключицы до выреза платья, а потом с силой проехался вниз по коже до самого живота. Смотрел на кровоточащую царапину и сжимал зубы, чтобы не издать ни звука, пока рука госпожи рвала на мне платье. Слава Ллос, не оставила меня обнаженным.

Лохмотья повисли на поясе, кожа покрылась мурашками от внезапной прохлады.

– Это уже четвертая провинность в списке, а ведь неделя только началась, – как бы между прочим, рассуждала хозяйка, – похоже, нам с тобой будет очень весело.

– Эх, такое платье пропало, – послышался разочарованный вздох Илиниэль.

– Ничего страшного, Бериэль его зашьет. Правда ведь?

Я не знал, дали мне право голоса или нет, но на всякий случай просто кивнул. Однако хозяйка все равно была недовольна.

– Скажи это вслух, глупая игрушка.

– Да, госпожа.

– Пятая провинность.

Еле сдержался, чтобы возразить. Зарабатывать лишний проступок не хотелось. При том, что я явственно осознал: что бы я ни делал, всегда буду не прав. Эти двое будут искать любой способ, чтобы я провинился.

– Мама, а можно посмотреть, как ты будешь наказывать этого раба?

Вопрос ее дочери ничуть не удивил. Мои сестры часто присутствовали во время пыток. Сидели в креслах, просто наблюдая, пока матушка истязала мое тело.

– Посмотрим на твое поведение, – коротко ответила она, прекращая все разговоры и переходя к трапезе.

На пол опустилась тарелка с парой кусочков тонко нарезанных фруктов.

– Ешь, Бериэль, и не смей трогать еду руками.

Растерявшись, я едва не добавил еще один пункт в список провинностей. Нельзя говорить, пока хозяйка не прикажет. Пересилив себя, склонил лицо к посуде. Лохмотья платья сильно мешали, но я не мог поправить их руками, потому пришлось извиваться всем телом, чтобы убрать их из тарелки, и только после этого осторожно подцепил зубами кусочек фрукта раза с пятого. Женщины заливисто смеялись, наблюдая за моими телодвижениями.

– Молодец, хорошая игрушка. – Хозяйка слегка потрепала меня по макушке и, наконец, увлеклась едой.

О Великая Ллос, надеюсь, ты смотришь на свое дитя и довольна моей покорностью. Я был и остаюсь верным тебе дроу, так обрати на меня свой взор и прекрати мои мучения.

4

Завтрак закончился довольно быстро, госпожа с дочерью направились по своим делам, напоследок напомнив привести платье в порядок.

Одной рукой придерживая лохмотья, направился на поиски гномки. Как и ожидалось, она нашлась на кухне. Грета старательно натирала посуду до зеркального блеска и даже глазом не повела при моем появлении.

– Где я могу взять швейные принадлежности?

Только после моего вопроса она соизволила поднять взгляд. Густая бровь удивленно взметнулась, а рот приоткрылся в немом вопросе.

– Подожди минуту, сейчас закончу и покажу, – ответила Грета, совладав с собой.

Отставив идеально начищенное серебро, она прихватила маленькую деревянную шкатулочку, спрятанную в недрах кухни, и передала мне.

– Внутри найдешь все необходимое, когда закончишь – вернешь на место. – Припечатав меня строгим взглядом, дала понять, что всю работу придется делать здесь.

Эх, была не была, в любом случае платье нужно привести в порядок, если не хочу, чтобы то же самое сделали с моим телом. След от острых ногтей хозяйки уже не кровоточил, кровь местами запеклась, а рваные края раны подзатянулись. Слава Ллос, регенерация у дроу довольно быстрая, а эта царапина – сущая мелочь по сравнению со вчерашними травмами.

Пока никто не вернулся на кухню, я быстро оголился, не стесняясь присутствия Греты, и, сев на прохладный пол, принялся за дело. Ткань была разорвана таким образом, что, как ни пытайся, следы от ниток будут заметны, но я совершенно не хотел добавлять себе проблем. Тут-то и пригодились навыки, которые мне вкладывали в Подземье. Обычно мальчиков не учат шить, и меня бы не стали, однако матушка настояла на этом. Верховная жрица Ллос хотела сделать из меня идеального раба, полезного на все случаи жизни, включая швейное мастерство.

К сожалению, мои умения не сравнить с эльфийскими мастерами, так искусно создавшим этот шелковый шедевр, а в шкатулке не нашлось ничего, кроме ниток с иголками. Пришлось импровизировать. Аккуратно соединив края ткани внутренним швом, я перешел к лицевой части. Выбрав подобие золотой нити, вышил объемный цветок, пересекавший большую часть разрыва.

– Недурно, – Грета одобрительно покачала головой, оценивая конечный результат, – можешь возвращаться в свою комнату, хозяйка не давала никаких распоряжений на твой счет.

Поняв, что мой завтрак ограничится теми фруктами, что я съел по приказу госпожи, я понуро кивнул, натягивая отремонтированный наряд. Лучше быть голодным, но целым.

До обеда провалялся в кровати, надеясь, что хотя бы сейчас обо мне вспомнят, но чуда не случилось. Голод скручивал желудок, заставляя его жалобно урчать. Единственно, что мне было доступно, – чуть сладковатая вода, текущая из лейки в душевой комнате.

К вечеру я уже желал, чтобы меня снова позвали прислуживать за ужином, пусть даже в этом дурацком платье. Израненный организм требовал, чтобы его покормили, тело окончательно ослабло.

По моим ощущениям, гномка появилась после заката. В руках она держала знакомый балахон с отверстиями. На секунду мне показалось, что в ее взгляде промелькнуло сочувствие.

– Приводи себя в порядок, хозяйка желает тебя видеть.

Напрягся, похоже, наказывать меня будут не раз в неделю, а регулярно. В принципе, в моей жизни мало что изменилось.

Когда я был готов покинуть спальню, Грета выразительно посмотрела на табурет с аккуратно сложенным платьем.

– Не забудь свой шедевр.

Пропустил усмешку мимо ушей, и так тошно.

Прекрасно зная, что ждет впереди, шел, едва дыша. Спина покрылась липкой испариной в предчувствии новых ран, память услужливо напомнила звуки удара плети, соприкасающейся с кожей. Тот, кто испытал это единожды, уже никогда не сможет забыть.

Возле хозяйской опочивальни Грета посмотрела на меня с неприкрытым сочувствием. Не думал, что я ей настолько понравился, но времени на размышления не было. Открыв дверь, я опустился на колени и заполз в комнату.

Хозяйка уже ждала меня. Послышался звук каблуков, ударяющихся о лакированное дерево. Я задержал дыхание, склоняя голову еще ниже, и слегка вытянул вперед руки, держа в них отремонтированное платье.

– Игрушка принесла своей госпоже подарок? – Голос ее звучал игриво, я бы даже сказал, чуть опьяненно собственной властью.

Кивнул, отлично помня, сколько уже успел сделать ошибок.

– Послушная игрушка, – разочарованный вздох, – ну давай посмотрим, как ты выполняешь приказы своей хозяйки.

Лауриэль вырвала ткань из моих рук. Я не видел, что она с ним делала, поэтому громкий хохот вогнал в ступор.

– А дочь оказалась права, ты же совсем как девушка, сначала смазливенькая внешность, а теперь это. – Нежный шелк, словно хлыст, ударил по лицу. – Я сказала зашить, а не вышивать. Ты испортил платье, по стоимости равное нескольким рабам, – еще один удар, но я даже не шелохнулся, – и за это будешь наказан.

В этом не приходилось сомневаться. Я чувствовал, как хозяйка буквально дрожит от предвкушения сегодняшней ночи, и боялся, что не переживу ее.

– Вчера я приказала принести оставшиеся приспособления для наших игр, но вижу, ты забыл, это еще одна провинность. – Она обошла меня по кругу, слегка задевая острым носком туфель. – Знаешь, мне даже нравится, что список увеличивается так быстро. – Она громко хлопнула в ладоши, заставив меня нервно вздрогнуть. – Итак, приступим.

Все началось, как и вчера, с легкого массажа с ароматными маслами, только в этот раз он надоел хозяйке слишком быстро, а потом началась моя пытка. Лауриэль запретила кричать и вообще издавать хоть какие-то звуки, а когда я не сдерживался, удары плетью становились сильнее. На этом она не остановилась, ее даже не смутило, что я падал без сил.

Хозяйка не успокоилась, пока не испробовала половину своего арсенала. Войдя в кураж, она не замечала, что я периодически терял сознание, не в силах стерпеть боль. Очнулся уже в комнате, когда Грета обрабатывала мое тело вонючей зеленой жижей.

– Завтра можешь отдыхать, хозяйка дала тебе выходной, – слава Ллос, блаженно прикрыл глаза, – отдыхай, с утра я принесу тебе завтрак.

Эта новость меня порадовала даже больше, чем день без пыток. Вымотанный событиями этого дня, я уплыл в сон. Меня снова мучили кошмары, но на этот раз в них не было матери, только новая хозяйка и ее дочь.