Настало время продемонстрировать свирепость, и Шервуд не преминул это сделать. Поскольку он занимался ответственным, крайне сложным делом об убийстве, где каждая минута была на счету, прокурор высказался коротко, но ясно. Детектив принял взбучку как должное, все с тем же унылым видом, и, кивком подтвердив согласие с приказом прокурора следовать полученным инструкциям, удалился.

После чего Шервуд обратился к Бриссендену:

– Полковник, а вы еще говорите о человеческом материале. О чести мундира. Но мы непременно распутаем дело. Вот увидите. – Он повернулся к Дол. – Не сердитесь на полковника Бриссендена. Он человек военный, а потому привык брать быка за рога. Он услышал от вас вещи, в которые трудно поверить. И если честно, я с ним вполне согласен. – Он наклонился вперед, посмотрев прямо в глаза Дол, при этом оставшись совершенно равнодушным к чарующему сочетанию золотисто-карих глаз и угольно-черных ресниц. – Это правда, что вы серьезно оскорбили мистера Сторрса?

Дол выдержала эту дуэль глазами:

– Теперь понимаю. Значит, Сильвия… Хотя почему бы ей с вами не поделиться? Тут все ясно. Бедняжку мучают угрызения совести.

– Естественно. Мисс Боннер, вы не ответили на мой вопрос.

– Да. Мистер Сторрс обиделся… на меня, на свою подопечную, мисс Раффрей, на нас обеих… Впрочем, это не имеет значения.

– Еще как имеет! – Тон Шервуда стал более резким. – Вчера утром между Сторрсом и мисс Раффрей произошла крайне неприятная сцена. Мисс Раффрей нам ее описала. Сторрс говорил о Циммермане, с которым перед этим встречался. И о том, что добился увольнения Чисхолма. Говорил о вас, причем с ненавистью…

– Я не верю! – отрезала Дол. – Не верю, что мисс Раффрей вам так сказала. Она сейчас наверху. Давайте ее позовем.

Шервуд нетерпеливо отмахнулся:

– Вам не нравится слово «ненависть». Что ж, заменим его на «враждебность», «неодобрение» – как вам будет угодно. Суть в том, что Сторрс категорически потребовал, чтобы мисс Раффрей прекратила с вами общаться, и она…

– И опять я не верю. Она вам такого не могла сказать. Он настаивал на том, чтобы она полностью отказалась от участия в деятельности детективного агентства.

– Хорошо. Допустим, все было именно так. Сторрс ужасно разозлился, что его и мисс Раффрей опорочили в статье, связав их имена с детективным агентством. И потребовал, чтобы мисс Раффрей немедленно вышла из вашего бизнеса. Заявил, что для него это жизненно важный вопрос, причем весьма эмоционально выразив свою непреклонность. И с учетом всех обстоятельств… – Шервуд для пущего эффекта помахал пальцем перед носом у Дол, – можно ли поверить, что буквально через два часа после этой сцены с мисс Раффрей Сторрс отправился к вам с просьбой помочь ему в весьма щекотливом деле, ни разу не упомянув о своей обиде на вас? Однако, по вашим словам, вы со Сторрсом не обсуждали ничего, кроме предложения поработать на него и найти способ избавиться от Ранта. – Шервуд всплеснул руками. – Стоит ли удивляться желанию полковника Бриссендена на вас надавить?

– Боже правый! – В голосе Дол чувствовалось неприкрытое отвращение. – Так вот, значит, к чему вы клоните. Мистер Шервуд, вам должно быть стыдно!

– Не позволяй ей борзеть! – рявкнул Бриссенден.

– Да, именно к этому я и клоню, – многозначительно произнес Шервуд. – Мисс Боннер, не скромничайте. Сторрс уничтожил ваш бизнес, перекрыв финансирование и лишив вас партнера с полезными связями. Я отнюдь не собираюсь фантазировать. И не стану намекать на то, что вы приехали сюда и убили его с целью отомстить, убрав к тому же помеху для вашего бизнеса. Однако я стопроцентно уверен, что вы со Сторрсом обсуждали кое-что еще, помимо вашей будущей работы, и теперь хочу знать, что именно.

– Понимаю… – Дол внимательно посмотрела на Шервуда. – Я по-прежнему считаю, что вам должно быть стыдно, хотя мне понятен ход ваших мыслей. Поскольку, согласно моему утверждению, мы со Сторрсом говорили исключительно о работе, вам показалось неестественным, что мы не стали обсуждать скандал из-за мисс Раффрей, и вы решили, будто я преднамеренно лгу. Что не лишено логики, но ужасно глупо. Мы со Сторрсом могли обсуждать, например, погоду. Мы действительно упомянули в разговоре тот скандал, но лишь мельком. Он обвинил меня в излишней эмоциональности, а я ответила, что это не в моем характере. Тогда, оставив эту тему, он заявил, что его недовольство участием мисс Раффрей в детективном бизнесе не умаляет его восхищения моими способностями и компетентностью, а потому он хочет предложить мне работу. И мы сразу перешли к делу. – Дол порывисто наклонилась к Шервуду. – Право слово, мистер Шервуд! Мне ужасно неприятно, что вы напрасно тратите на меня свое время. У вас ведь столько дел! Мне начинает казаться, что убийца Сторрса избежал всех глупых ошибок и ему явно сопутствовала удача. Если вы собираетесь его найти и обнаружить веские улики, то у вас должно быть дел невпроворот.

Шервуд окинул Дол задумчивым взглядом. Затем повернулся к полковнику Бриссендену и вопросительно поднял брови. Полковник остался верен себе:

– Не верьте ни единому слову женщины, попавшей в западню.

На что Дол заявила самым холодным тоном из своего арсенала:

– Полковник, не говорите глупостей! Я терпеть не могу всех мужчин, но особенно не люблю мужчин в военной форме и имеющих воинское звание, потому что ненавижу войну. Я отнюдь не попала в западню. В свое время мужчина сумел устроить мне западню, но ни одному из них больше не удастся этого сделать. – Продолжая свою пламенную речь, она перевела взгляд на Шервуда. – Полагаю, вы проявите дотошность и тщательно проверите подноготную каждого, кто оказался замешан в этом деле. Вы узнаете, если уже не узнали, что моя история очень трогательна, но, увы, банальна. И стара как мир. Меня любил и желал мужчина, а я любила и желала его. Я носила подаренное им кольцо и была гордой, счастливой девушкой, благопристойно ожидавшей торжественного дня. Этот день так и не наступил, потому что мой отец разорился и наложил на себя руки и я в мгновение ока превратилась из богатой девушки в бедную. Мой жених получил обратно свое кольцо. Ситуация, конечно, банальная, но мне от этого не было легче, хотя вы наверняка придерживаетесь другого мнения. Я рассказываю вам об этом, так как здесь нет большого секрета и вы в любом случае обо всем узнаете. Поймите, я до сих пор выбираюсь из той западни, и теперь ни один мужчина не сможет устроить мне новую. Любую западню. Поэтому, ради всего святого, не тратьте зря силы, пытаясь меня подловить. Ну а что касается вас, мистер Бриссенден, вы мне совсем не нравитесь. Вы как северный ветер. В вас нет ничего, кроме порывистости. Вы совершенно не годитесь для работы, требующей интуиции или тонкости. Впрочем, я с удовольствием сотрудничала бы с вами, мистер Шервуд, если позволите. Я считаю себя неглупой. Я еще молода. Возможно, я слишком тщеславна и во мне говорит задетое самолюбие, но я действительно считаю себя неглупой. И попытаюсь это доказать.

Бриссенден вполне мог взорваться, но не взорвался. Очевидно, у него все-таки были центры, сдерживающие его порывистость. Он свирепо посмотрел не на Дол, а на Шервуда. Окружной прокурор ответил ему отчасти вызывающим, отчасти пренебрежительным взглядом. Полковник явно хотел сказать: «Если будешь трепаться про северный ветер в определенных кругах, я сниму с тебя скальп». А взгляд окружного прокурора как бы говорил: «Можно блеснуть удачной шуткой. В любом случае очень метко».

Шервуд первым прекратил игру на нервах, поскольку у него было более важное дело, а именно Дол. Он повернулся к ней, с сомнением морща лоб и пытаясь оценить ситуацию. Однако вопрос о том, отвечать или нет на этот жест доброй воли, остался открытым, так как дверь, которую охранял полицейский, внезапно распахнулась и приглушенный гул голосов, сопровождаемый шарканьем ног, известил о появлении новых посетителей. Полицейский вскочил с места, но не решился преградить вход, ведь предводительницей группы была миссис Сторрс, хозяйка дома. Она уверенно и целеустремленно вошла в салон для игры в карты, а за ней – ее дочь Джанет, Сильвия Раффрей, Леонард Чисхолм, Мартин Фольц, Стив Циммерман и Джордж Лео Рант. Когда миссис Сторрс застыла в центре комнаты, ее глубоко посаженные глаза уставились на сидевшую за столом четверку так, словно она видела перед собой нечто уникальное и незабываемое. Характерное напряжение в ее голосе, похоже, усилилось. В нем проскользнули истерические нотки, когда она требовательно спросила:

– Простите, а кто здесь главный? Вы? Вы, сэр? Я к вам по делу.

Глава 6

Сидевшие за столом мужчины тут же вскочили. Шервуд прошел вперед поприветствовать миссис Сторрс и представить ей своего помощника, а также полковника Бриссендена. Фольц с Циммерманом придвинули стулья для себя и остальных. Рант, чуть бледнее обычного, стоял, пряча руки в карманах брюк и демонстрируя завидное самообладание. Джанет Сторрс, отказавшись от предложенного Леном Чисхолмом стула, удалилась в другой конец комнаты. Дол вышла из-за стола навстречу Сильвии, и бывшие партнеры молча взялись за руки. Бриссенден с угрюмым видом вернулся на место и снова сел. Шервуд продолжил обхаживать миссис Сторрс:

– …Конечно, миссис Сторрс, если вы предпочитаете этот стул… безусловно. Я только подумал… вы хотели обсудить…

Миссис Сторрс, сев напротив Шервуда, кивнула. Одета она была неброско: джерсовый жакет поверх бледно-желтой блузки, джерсовая юбка, туфли на низком каблуке. На ее бледном лице, и так не совсем обычном, не говоря уже о глазах, застыло выражение внутренней убежденности. Преодолев пробежавшую по телу дрожь, она сцепила пальцы лежавших на коленях рук, выпрямилась и произнесла:

– Так вы утверждаете, что вы здесь главный?

Шервуд кивнул:

– Я окружной прокурор. Уполномочен вести расследование. Присутствующий здесь полковник Бриссенден оказывает мне любую необходимую помощь…

– Да, вы мне уже говорили. – Она впилась глазами в окружного прокурора. – Простите, что не смогла встретиться с вами вчера вечером. Не знаю, что послужило причиной моего обморока. То ли физическая слабость от шока, то ли мой дух отказался признать дитя своей любви и покинул его. Но если и так… – ее голос стал еще напряженнее, – он снова вернулся. Насколько мне известно, вы уже установили, что мой муж был сокрушен. – Она замолчала – очевидно, полагая, что задала вопрос.

Шервуд слегка замялся:

– Разве… установили, миссис Сторрс? Да, имеется… некая вероятность, что ваш муж был убит. На данный момент мы довольствуемся и этим. Во вторник состоится судебно-медицинское дознание, если доктор Фланнер не назначит другую дату. Свидетельством насилия… свидетельством того, что ваш муж не совершал самоубийства…

Миссис Сторрс нетерпеливо покачала головой:

– Не продолжайте. Я все знаю.

– Ах, знаете?

– Я знаю, что он не убивал себя. Стремление к разрушению и возрождению… Впрочем, это выше вашего понимания и за пределами ваших интересов. Я пришла кое-что сообщить и привела с собой своих гостей. Они вчера находились здесь. И хотя им тоже не дано понять, пусть услышат, что сие означает. Вы должны знать, все вы, что смерть моего мужа означает и мою смерть тоже. Он не смог следовать за мной, поднявшись над низшим уровнем постижения, но был единственным моим спутником в той сфере, которой достиг. Он был моим единственным мужем, и, лишь оставаясь в этой сфере, я смогу его пережить. Подобный исход для меня равносилен смерти, однако это мой долг перед ним, поскольку его разрушение никогда не входило в мои намерения…

Джордж Лео Рант, не меняя позы, резко одернул ее:

– Миссис Сторрс! Вы создаете о себе превратное впечатление! Сэр, господа, я протестую…

– Не перебивайте! – рявкнул Шервуд. – У вас впереди еще будет возможность исправить это впечатление. Слушаю вас, мэм!

Миссис Сторрс покачала головой: