Дол стояла и думала: «Я должна унять эту проклятую дрожь. Я классный детектив. Да, я такая». Она вставила обратно вырезанный кусок корки, протолкнув его как можно глубже, и закатила арбуз туда, где он и лежал. Села на уже примятую листву, вытянула ноги и, задрав юбку, засунула одну перчатку под резинку левого чулка, а вторую – под резинку правого. Встала с земли, одернула юбку, огляделась по сторонам и, по-прежнему никого не обнаружив, неспешно вернулась на основную дорожку, после чего подняла сумку, прошла по центральной аллее к просвету в живой изгороди и в нерешительности остановилась. В какую сторону идти? К дому, естественно, чтобы встретиться с Шервудом. Или подождать его, если он еще не вернулся. Нет, нет и нет! Дол решительно поджала губы. Конечно нет. Перчатки, хотя бы на данный момент, были ее личным трофеем, ее личным открытием, и она, по крайней мере, должна их изучить. Но не в саду. Нужны были стены, непроницаемые для любопытных глаз. Но и не в доме, где полно полицейских и детективов. На конюшне? Что ж, вполне подойдет. Вынырнув из просвета в изгороди, Дол свернула направо.

На конюшне не было ни души. Дол ступила на бетонный пол и позвала конюха, однако ответа не получила. И все же кто-нибудь из работников мог неожиданно войти в дверь. Дол прошла в самый конец помещения, к пыльному окну за стойлами, и извлекла пропитанные арбузным соком перчатки из интимного места хранения. Светло-коричневые перчатки, на вид совсем новенькие, слишком толстые для вождения машины или для прогулок, с надписью на внутренней стороне манжеты: «Настоящая лошадиная кожа». Таких перчаток Дол прежде ни у кого не видела. Она посмотрела на ладони, и если ей и требовалось доказательство, то оно было перед ней. На новенькой коже имелись глубокие царапины, шедшие наискосок от мизинца до основания большого пальца, причем на обеих перчатках. Косвенное, но убедительное доказательство, что Пи Эл Сторрс не совершал самоубийства.

Кто?

Внезапно у Дол появилась мысль, которую пришлось сразу отвергнуть как слишком нелепую. Но мысль эта тут же вернулась. Тогда Дол решила ее все-таки рассмотреть, и она прочно засела в мозгу. И действительно, почему бы не попробовать? Разве это не она, Дол, нашла перчатки? На все про все уйдет час, даже если ничего не получится.

Но где до поры до времени спрятать перчатки? Они были слишком ценной уликой, чтобы брать на себя такой риск. Спрятать их… где? Здесь не было ни одного достаточно безопасного места. Дол снова задрала юбку и аккуратно засунула свою добычу за край чулок, не почувствовав ничего особенно неприятного от прикосновения сырой кожи к внутренней стороне бедер. Затем снова обогнула стойла и, покинув конюшню, направилась к дому.

Уже у самого дома она свернула направо и прошла к гравийной площадке, где была припаркована ее машина. Рядом с ней теперь стояли и другие автомобили, три или четыре. Полицейский и какой-то человек в коричневом костюме разговаривали, сидя на подножке. Практически одновременно с Дол на площадке появилась еще одна машина, большой седан, из которого вышли Шервуд и полковник Бриссенден. Деваться было некуда. Увидев Дол, Шервуд приподнял шляпу, а Бриссенден демонстративно отвернулся. На какую-то долю секунды у Дол затряслись поджилки: улика, стоившая этим двоим бессонной ночи, предательски давила на кожу. Но отступать было поздно, и Дол позволила им спокойно пересечь террасу. Не обращая внимания на мужчин, сидевших на подножке, Дол невозмутимо подошла к своему автомобилю, отыскала в бардачке ключ от багажника, достала оттуда чемоданчик из свиной кожи, заперла багажник, положила ключ на место и с чемоданчиком в руках отправилась в дом.

Дол понимала, что пошла окольным путем. Следовало подступиться с другого конца, а именно с арбуза, но это было нецелесообразно. А еще она понимала, что поставленная задача по зубам лишь эксперту, а она таковым не являлась. Что, впрочем, уже не имело отношения к делу, ее делу. Поэтому она спросила у Белдена, где сейчас Рант, решив начать именно с него. Ранта она нашла внизу, в бильярдной, где тот в одиночестве катал шары руками.

Он приветствовал Дол вежливым кивком:

– Мисс Боннер! Вы хотите со мной поговорить?

Дол поняла, что нужно ловить момент. Поставив чемоданчик на край бильярдного стола, она посмотрела Ранту прямо в глаза:

– Почему бы и нет, мистер Рант? Тем более что я собиралась просить вас об одолжении. Без объяснения причин и вознаграждения. Я прошу о чисто бескорыстной услуге. Я сейчас провожу эксперимент. Мне нужны отпечатки пальцев всех присутствующих в доме. И начать я хочу именно с вас. Вы позволите снять у вас отпечатки?

Рант был явно ошеломлен.

– Ну надо же! – Он потер щеку. – Мои отпечатки? Это… это одна из тех просьб, на которые можно с полным правом ответить и «Почему это вдруг?», и «Почему бы и нет?». – Бросив на Дол острый взгляд, Рант пожал плечами. – Sans peur et sans reproche^[4]. Что ж, почему бы и нет? У вас принадлежности с собой? Дерзайте!

Дол открыла чемоданчик – зловеще блеснул вороненым стволом пистолет «холком», пристегнутый к крышке вместе с коробкой с патронами, – и выудила все необходимое: штемпельную подушечку, листки бумаги, переложенные салфетками, бутылочку с растворителем и золотой химический карандаш. Не будучи экспертом, Дол не была и зеленым новичком, поскольку проштудировала достаточно литературы и даже успела немного попрактиковаться. Открыв штемпельную подушечку, она сказала:

– Сначала правую руку, пожалуйста.

И показала как: большой палец, затем последовательно все остальные. Рант молча выполнил инструкции. Дол написала на листке бумаги: «Рант, правая рука». Закончив с его левой рукой, Дол вынула пробку с тампоном на проволочке из бутылочки с растворителем, чтобы стереть следы краски с кончиков пальцев Ранта. Он достал носовой платок и пробормотал:

– Большое спасибо. У вас отличная экипировка. Прямо-таки профессиональная.

Дол, убиравшая вещи обратно в чемоданчик, взмахнула угольно-черными ресницами и бросила любопытный взгляд золотисто-карих глаз на смуглое лицо Ранта:

– Нет, это я должна сказать вам спасибо. Вы вели себя очень мило и пошли мне навстречу. Подобная галантность требует вознаграждения. – Дол захлопнула чемоданчик. – Я сообщила всем остальным, что расследую убийство Сторрса. Они считают, я хочу извлечь выгоду из сложившейся ситуации, что вовсе не так. Вам я ничего не сказала, поскольку вы наверняка сочли бы это дружеским жестом, а ведь мы не друзья.

– Я повел себя непростительно глупо в этой истории с долговым обязательством. Для меня было бы намного лучше, если бы его нашел кто-нибудь другой. Вы не причинили мне никакого вреда, и я уверен, что вы отнюдь не пытаетесь извлечь выгоду из сложившейся ситуации, – сказал Рант и, ткнув пальцем в чемоданчик в руке Дол, добавил: – Я с удовольствием оказал вам эту маленькую любезность.

Он еще раз учтиво поклонился, и Дол вышла из бильярдной.

Поднявшись наверх, Дол узнала от Белдена, что мистер Фольц в рабочем кабинете вместе с остальными членами семьи, – очевидно, у них совещание. Она отправила дворецкого узнать у миссис Сторрс, можно ли войти, и тот вскоре вернулся с сообщением, что Дол там ждут.

Рабочий кабинет в Берчхейвене, как и во многих богатых американских домах, был отведен хозяину дома для самых различных прихотей, насколько хватало воображения, и в названии этой комнаты имелся некий парадокс, поскольку покойный хозяин дома даже и не помышлял о научной работе. Дол никогда не была в кабинете, но знала, где он расположен. Однако в сложившихся обстоятельствах у нее не имелось возможности оценить все его сокровища: радужную форель на подставке, гравюры на охотничьи темы, радиоприемник, диплом колледжа в рамке, голову барана Скалистых гор…

Миссис Сторрс сидела напротив окна; возле нее ледяным изваянием застыла на табурете Джанет. Мартин Фольц с Сильвией устроились на кожаном диванчике рядом с радиоприемником, а в большом кресле у письменного стола расположился с печальным, но важным видом незнакомый мужчина с аккуратно подстриженными седыми усиками и бегающими серыми глазами; мужчина в руках держал какой-то официальный документ.

– Да, моя дорогая? – произнесла миссис Сторрс. – Это мистер Кабот. Он адвокат… был адвокатом моего мужа. Николас, это мисс Боннер. Дорогая, вы хотели меня видеть?

Дол вцепилась в ручку кожаного чемоданчика.

– Вас всех, – кивнула она. – Простите, что помешала, но это не займет много времени. Я провожу эксперимент. – Приблизившись к письменному столу, она поставила на него чемоданчик. – Только, ради бога, не просите ничего объяснить и не считайте, что я вас разыгрываю. – Она открыла чемоданчик. – Я только что сняла отпечатки пальцев у мистера Ранта, а теперь хочу взять у вас… у всех вас. Мартин, ты первый?

По комнате пробежал шепоток удивления. Сильвия негромко ахнула. Мистер Кабот раздраженно поинтересовался:

– Могу я узнать, кто эта молодая женщина?

Дол питала особую неприязнь к адвокатам, возникшую на почве общения с ними после банкротства и самоубийства ее отца. Она воинственно выставила вперед подбородок:

– Я детектив. Приехала сюда вчера днем по приглашению мистера Сторрса, который меня нанял. Я занимаюсь своим делом, а вам советую заниматься своим. – И, повернувшись к адвокату спиной, сказала: – Я с вами не шутки шучу и не в игрушки играю. Мне действительно нужны отпечатки ваших пальцев. Не вижу причины, почему бы вам их не дать.

Первым поднялся Мартин.

– Ну, если тебе так нужно, я готов. Ты вроде сказала, что уже взяла отпечатки у Ранта? – приблизившись к письменному столу, спросил он.

– Да. Он с готовностью пошел мне навстречу. Сюда. Вот так.

Дол показала, что нужно делать, сняла все десять отпечатков, стерла с его пальцев чернила. У Мартина были нервные, но сильные руки. Чуткие, с длинными пальцами. Он с интересом посмотрел на отпечатки.

– Сильвия, ты следующая? – спросила Дол.

Сильвия подошла к подруге, к явному неудовольствию адвоката.

– Минуточку, мисс Раффрей! Мне кажется…

– Все нормально. – Сильвия проделывала это и раньше, а потому справилась практически профессионально. – Это Дол Боннер. Мой компаньон. Уж не знаю, какого черта она задумала, но вижу, что ей это зачем-то нужно. Чего для меня вполне достаточно… Верно, Дол? Ты ведь объяснишь, когда закончишь. Да?

Дол похлопала подругу по плечу:

– Все нормально. Я тебе объясню, когда придет время. Если, конечно, придет… Пожалуйста, миссис Сторрс.

Кабот сел на место, хмурясь на своего нового клиента, вдову своего бывшего клиента, которая встала и подошла к столу. Миссис Сторрс отреагировала со свойственной ей энергичностью:

– У меня нет причин отказываться. Видите ли, Николас, Питер всегда говорил, что у меня нет уважения к фактам… Вот так, моя дорогая?.. Но он ошибался. Он во многом был не прав… Ой, вижу-вижу, я слишком сильно нажала… Я просто не позволяла фактам смешиваться с акроаматой, которая идет гораздо глубже фактов и простирается намного дальше их горизонта. – Миссис Сторрс подняла вверх листок с отпечатками своей левой руки. – Видите вот это? Сей мелкий, жалкий факт? Неужели вы думаете, что я смогу признать его свидетельством против моей души? – Она положила листок на место.

Дол повернулась к мисс Сторрс:

– Джанет? Если не возражаешь?

Та не стала вступать в дискуссию о фактах и душах. Она просто ничего не сказала. Подошла к письменному столу с подчеркнутым безразличием и, следуя инструкции, выполнила процедуру куда аккуратнее, чем кто бы то ни было, даже Сильвия. А когда Дол вытерла чернила, Джанет снова протянула правую руку – смыть микроскопическое пятнышко на большом пальце.