Настырный солнечный луч прорвался сквозь низко висящие облака, камешки на трубе заискрились, заиграли всеми цветами радуги. Следом за первым лучом-разведчиком в образовавшуюся в небе брешь, суетясь и расталкивая друг дружку локтями, хлынули его собратья. Комнату тут же затопило солнцем, теплом и чем-то почти космическим – имени этому Рыбак не знал, но ощущал всем своим уже перестроившимся на зимнее время организмом. Это ощущение делало историю о человеке, меньше недели назад затерявшемся в снегах, фантастической, если не сказать бредовой, липовой, как колокольчик-рында и ненастоящая труба. А сам Новиков из защитника отечества превратился в какого-то капитана Флинта.

Иван подошел к шкафу и вздрогнул от неожиданного Асиного возгласа:

– Ваня! Смотри!

Она стояла у окна и рассматривала в гламурную трубу окрестности.

Иван подошел, и Ася без слов протянула ему китайский сувенир. Рыбак приложил окуляр к глазу и… И оказался среди виноградников. Не такое уж привлекательное зрелище – виноградный куст зимой. Особенно старый. Сухой, черный, скрюченный, почему-то он вызывал у Ивана ассоциации с зомби-апокалипсисом. Да уж! Опереточная подзорная труба была оснащена высококлассной оптикой. Интересно, зачем? Что или кого Новиков высматривал? Не для этого ли он напросился в дом к Ермолаевым? Не это ли стало причиной его бесследного исчезновения?

Осторожно положив трубу на место, Рыбак прошел к шкафу, распахнул двери, и все его сомнения насчет персоны обитателя комнаты развеялись, словно ночной кошмар с первым криком петуха. На плечиках висел парадно-выходной офицерский мундир с нагрудными знаками, планками медалей и ордена Красной Звезды. Нашлись и сами награды – в выдвижном ящике лежали аккуратные коробочки, хранящие свидетельства героизма и доблести хозяина мундира. Рядом находился офицерский кортик в ножнах – костяная рукоятка с позолоченным навершием, украшенным гербом Советского Союза и гравировками якорей, перевитых канатами. Позолота была не яркой, а слегка потускневшей, и оттого, несмотря на обилие золота, кортик, в отличие от подзорной трубы и рынды, был самым что ни на есть настоящим, лаконичным и грозным. Иван нажал на кнопку замка, и блеснула сталь обоюдоострого клинка.

– Сим гадом завести часы…^[7], – восхищенно пробормотала за спиной Рыбака Ася. Он хотел было спросить, что за гад такой и часы, но тут входная дверь с шумом распахнулась, и холодный воздух пробежался по комнате.

Иван обернулся. На пороге, кутаясь в накидки из меха неизвестного науке зверя, стояли две женщины.

– Здравствуйте! – сказала одна из них, делая шаг вперед и протягивая Ивану руку. – Насколько я понимаю, вы – сыщики, которые приехали искать Кэпа.

Она скинула с головы капюшон накидки, и совершенно седые прямые волосы рассыпались по плечам. Ей было лет шестьдесят, длинное, в пол, платье темно-синего цвета с кожаным коричневым поясом делало ее похожей на постаревшую хиппи.

– Кэпа? – переспросил Иван, пожимая неожиданно сильную, можно даже сказать, агрессивную руку.

– Ну да, – подтвердила женщина, – Кэпа. Сергея Егоровича. Вот только не могу понять, зачем искать того, кто, может быть, не хочет, чтобы его нашли.

– Почему вы считаете, что Новиков не хочет, чтобы его нашли? – быстро спросил Иван.

– Да вы присаживайтесь, – женщина указала на кресло у стола. – В ногах правды нет. И девушке тоже стоит присесть. Да и нам не помешает. Садись, Варя!

Обе гостьи, не снимая обувки, прошлепали к кровати и, сбросив меховые накидки, уселись на идеально ровное покрывало.

Варя, подумал Иван, усаживаясь в кресло, вероятно, бабушка известной писательницы, Варвара Мельникова. Уютная, теплая, неторопливая, в отличие от воинственного вида подруги, она была олицетворением классической бабушки – седая гулька на затылке, очки в коричневой оправе, розовая кофта ручной вязки. А обладательница агрессивного рукопожатия – очевидно, ясновидящая Ариадна Марс. Сейчас как пить дать начнет демонстрировать свои способности.

Ясновидящая, очевидно, прочитала его мысли.

– А ты чего стоишь? – спросила она у Аси и приглашающе похлопала по покрывалу рядом с собой. – Тебе надо отдохнуть, а то вид немного бледный. Разве доктор не говорил, что надо себя беречь?

– Вы считаете, что я больна? – Асины глаза наполнились тревогой, и Рыбак уже было собрался заставить излишне говорливую женщину сменить тему, но она его опередила:

– Нет, конечно! Беременность – это не болезнь.

Ася смущенно посмотрела на свой все еще плоский живот, надежно скрытый объемным свитером.

– Но как? Откуда?

– Думаешь, разменяв девятый десяток, я не в состоянии отличить беременную женщину от небеременной?

– Девятый десяток? – Удивление Рыбака было абсолютно искренним. – Вы хотели сказать – шестой?

– Я сказала ровным счетом то, что хотела, – не повелась на лесть Ариадна Марс. – Это Крым, детка, местный климат невероятно омолаживает. А вам, молодой человек, должно быть стыдно.

– Стыдно? – переспросил Иван, поймав себя на том, что ясновидящая каким-то образом заставляет его повторять свои собственные слова, чувствуя себя при этом полным дураком.

– Ребеночек-то ваш, – пояснила Ариадна. – А колец нет. Нету колец-то.

Она продемонстрировала правую руку с внушительным перстнем на безымянном пальце. Огромный темно-зеленый камень в массивной серебряной оправе – таким при необходимости можно воспользоваться в целях самообороны.

Рыбак заметил, как Ася смущенно спрятала руку в карман джинсов.

Да что за напасть! С минуты на минуту могут заявиться родственники пропавшего Новикова, а он тут пытается разводить политесы с полубезумной старухой, которая строит из себя ясновидящую. Иван машинально открыл верхний ящик стола. Тот был абсолютно пуст, если не считать компьютерной мыши. Он вспомнил о поручении Лебедева.

– Подскажите, пожалуйста, у Новикова был компьютер?

– Нет, – поспешно ответила Мельникова.

– Да! – одновременно с ней выпалила Марс.

– Не было у него компьютера, – чеканя каждое слово, сказала бабушка писательницы.

– А! Точно! – Марс махнула рукой, чуть не врезав при этом перстнем по переносице Мельниковой. – Это был не компьютер, а этот… как его… Ноутбук!

– Да нет же, Ада! Ты путаешь! – с мученическим выражением лица простонала Мельникова.

– Да? Думаешь? – Ариадна помолчала немного. – Все может быть. Я ужасно путаюсь в этих современных гаджетах. Компьютер… ноутбук… тостер… Точно! У него был тостер! Да, Варя? Тостер?

– Тостер – это прибор для поджаривания хлеба, – возразила Мельникова.

– Точно! Для хлеба! Очень, скажу вам, вредная вещь! Помню, мне один благодарный клиент подарил эту штуковину – тостер. Так что вы думаете? – Взгляд светло-серых глаз уперся в Рыбака, и он невольно пожал плечами, давая тем самым втянуть себя в эту малоинформативную перепалку. – Каким-то образом этот гад… то есть гаджет заставил меня есть хлеба в два, а то и в три раза больше, чем обычно. Результаты налицо! То есть на противоположное ему место. Счастье, что тостер долго не протянул, сломался через месяц, и все вернулось на круги своя. Кэп наш, Сергей Егорович, мужчина статный, стройный, а поэтому с уверенностью могу сказать, что тостера у него не было. А вы с какой целью интересуетесь, был у него тостер или нет?

– Вы меня извините, – твердым тоном заявил Иван, – мне очень нужно с вами поговорить, но можно это сделать позднее? Сейчас я бы хотел остаться вдвоем с моей напарницей. Это возможно?

Варвара Мельникова тут же встала и, кутаясь в накидку, пошла к дверям.

У ясновидящей Ариадны Марс, очевидно, дух противоречия был куда сильнее, чем у бабушки известной писательницы, поэтому она искала предлог, чтобы остаться.

– Мне кажется, я могла бы вам помочь, – заявила она интригующим тоном. Но Рыбак не повелся.

– Разумеется, можете. И даже очень. Только позже. Просто я боюсь опоздать на обед, а кушать очень хочется. Особенно моей напарнице.

Последний аргумент, очевидно, показался Ариадне достаточно весомым. Она кивнула и, стянув на груди накидку, направилась к выходу. В дверях она остановилась и сказала, обращаясь к Асе:

– А ты, деточка, обязательно попробуй лекарство Матильды. Уверена, все твои проблемы и тревоги как рукой снимет.

Хлопнула дверь, и Рыбак с облегчением выдохнул.

– Добро пожаловать в наш дурдом, – усмехнулся Глеб, с мрачным видом подпиравший стену между двумя дверями. Одна из них, по мнению Ивана, вела в ванную, а другая – в тот самый таинственный переход между главным домом и флигелем, которым обитатели дома по какой-то причине предпочитали не пользоваться. Двери были совершенно одинаковыми, с круглыми стальными ручками, только на одной имелся фиксатор защелки, свидетельствовавший, что именно за ней находится переход.

– И как вы тут с ними справляетесь? – спросил Рыбак.

– Привык. Да и Сергей Егорович значительно облегчал мое существование. У него как-то получалось направить их энергию в мирное русло. Не всегда, конечно… Кстати, Мельникова в этой компании самая безобидная. Она преспокойно может спать до обеда и при этом сразу после ужина уходить в свою комнату. Считается, что с возрастом приходит бессонница, но наша Варвара Андреевна – исключение из общих правил. Хотя иногда мне кажется, что под этой мирной личиной бурлят те еще страсти.

По поводу страстей Иван сомневался, но был уверен в одном – все обитатели так называемого дурдома, с которыми он успел пообщаться, врут. Даже Глеб, который, казалось бы, в первую очередь заинтересован в результатах расследования.

– Кстати, – сказал Иван, – был у Новикова компьютер или нет? И вообще, у кого еще в доме имеется компьютерная техника?

Глеб задумался на минуту.

– Насчет Новикова точно сказать не могу. Я никогда не видел, но, раз есть мышка, значит, вполне вероятно, компьютер тоже есть. Или был. У нас с Кирой по ноутбуку. У Татьяны Максимовны, Кириной мамы, и Мати точно ничего нет. Теща оргтехникой не интересуется, Матя, если что-то нужно поискать в интернете, нагружает мою супругу. Варвара Андреевна и Ариадна… Затрудняюсь сказать. Думаю, надо поинтересоваться у Мадины, это наша помощница по хозяйству. Только извините, пожалуйста, она у нас девушка скромная, даже чересчур, пугливая, к ней нужен особый подход. Как бы поделикатнее… Кстати, может, перейдем на «ты»?

Иван согласился и заявил, что с этой минуты деликатность – его второе имя.

Он потянул на себя ручку второго ящика стола. Тот был практически пуст, если не считать блокнота формата А5 на пружине с логотипом какой-то конференции для предпринимателей и небольшого пластикового пакета. Никаких записей в блокноте Иван не обнаружил, хотя, судя по состоянию обложки, им пользовались, да и по толщине переплета чувствовалось, что часть листов была вырвана. На всякий случай он сунул блокнот в карман, решив заняться им в другое время и в другом месте, и вынул из ящика стола вторую находку. Заглянул в пакет и протянул его Асе:

– Как думаешь, что это?

Ася двумя пальцами вытащила шелковый шарф, голубой с белыми разводами. Тончайший, он казался практически невесомым. Она приблизила находку к лицу и тихонько вдохнула.

– Чем пахнет? – спросил Рыбак. С его точки зрения, подобная находка могла пахнуть исключительно деньгами. Ну или большими деньгами, но Ася, мечтательно покачав головой, ответила:

– Любовью.

– То есть ты предлагаешь пошершеляфамить?

– Типа того, – согласилась она.

– Получается, – подвел итог Рыбак, – владелец налаженного бизнеса срывается с места, едет в богадельню, то есть, извини, Глеб, в «Райский сад», потом буквально напрашивается в его VIP-отделение в горах. Если взять за основу версию о поиске прекрасной дамы, то его заинтересовала кто-то из местных обитательниц. Насколько я понимаю, их шесть: бабушка писательницы, ясновидящая, мать Киры, ее подруга Матильда, сама Кира и трепетная лань – Мадина. Так? Глеб, поправь меня, если что.

– Наверное, так, – неопределенно пожал плечами Ермолаев, – хотя насчет Киры, Татьяны Максимовны и Мати я сомневаюсь. Считаю, он приехал сюда с целью найти конкретного человека, а они, это абсолютно точно, никогда с ним раньше не пересекались. Как и Мадина. Та вообще никогда из Крыма не уезжала.