– Может быть потому, что на нас это Сияние не воздействует постоянно, и у нас нет к нему иммунитета? Поэтому едва касаясь Сияния, наша астральная аура сразу же видоизменяется? – спросила Жанна, и добавила. – В отличие от людей тех миров, мы не рождаемся уже с воздействием Сияния, и наши… астральные оболочки более пластичные, или даже уязвимые?

Хм, а в этом что-то есть, я раньше об этом не думал. «Доктор, а вы точно семейный психолог?» – хотел я поинтересоваться у Жанны. Как-то глубоко она сходу вникает. Хотя, может, просто это я не очень умный, не претендую.

В общем, про «семейного психолога» не стал спрашивать.

– Звучит довольно стройно, думаю, что так и есть. Ладно, поехали дальше – именно артефакторные технологии и, соответственно, владеющие ими люди, обеспечивают основу государственности и само существование цивилизации живых в мире, которая находится от нас с другой стороны за аномалией Осколков. В том самом мире, из которого сюда к нам стремится нечисть. Артефакты в большинстве работают благодаря энергии, собираемой в кристаллах силы, которые растут благодаря непрекращающимся магическим бурям на Осколках…

– Максим, боги-то причем? – не выдержал Семенович.

– Я рассказываю, подождите. Итак, есть первичный уровень, который позволяет пользоваться артефактами Сияния. Следующий уровень изменения астральной проекции, вернее души, более глубокий. Это дар владения, передающийся по крови. Например, очень серьезные способности к владению стихией показывают потомственные ведьмы.

Было у меня в иных мирах сразу две знакомых ведьмы. Уровень владения они показывали действительно выдающийся – и если одна из них была жителем иного мира, то вторая пришла на Осколки вместе со мной, и уже там показала, на что способна. Так что знаю, о чем говорю.

Жанна, полагаю, тоже к ведьмам отношение имеет – готов зарубиться, если (или когда) она окажется в зоне действия Сияния, может серьезно удивить новыми способностями. Говорить сейчас об этом, впрочем, не стал.

– Людей, которые владеют даром повелевать стихийной силой, повелевать этой силой самостоятельно и без артефактов, называют индигетами.

– Люди как боги? – спросил Антипенко.

– Да.

– Это же из римской мифологии.

– Я знаю. Почему их так называют, я точно не знаю.

На самом деле я знал, почему в иных мирах используют названия из римской мифологии, но это довольно долгая и невероятная история, поэтому рассказывать сейчас ее не собирался. Потом как-нибудь.

– То есть боги – это индигеты? – задал вопрос Семенович, трогая усы. Что у него, как я уже понял, было признаком крайнего напряжения.

– Нет. Индигеты – это могущественные в своем даре владения стихией люди. Боги же – это преодолевшие порог человечности индигеты, приобретшие невероятное могущество. Это уже не люди, а божественные сущности. Они могут двигать горы и осушать моря, хотя за таким в принципе редко замечены, у них там все сложно по откатам причины и следствия…

– Что? – спросило сразу несколько голосов.

Да, как-то я совсем непонятно задвинул. Задумался, почесал затылок.

– Третий закон Ньютона – сила действия равна силе противодействия. То есть если божество двинуло гору зачем-то, то это действие ему обязательно вернется обратно. Нет, гора обратно не задвинется, конечно, но воздействие вернется. Это называется равновесие мироздания… так, больше не спрашивайте, я с богами мало общался, сильно в их кухне не шарю.

– Ты общался с богами? Не с одним божеством, с несколькими?

Хм, похоже, зря я это сказал.

– Да, так получилось. Слушайте, в мирах Сияния с божественными сущностями довольно реально общаться, они там совсем недалеко от людей.

На меня смотрели с некоторым недоверием, так что развивать тему я пока не стал. Так-то я на Осколках не только с божественными сущностями общался. Одной богине, например, помог навсегда уйти красиво из мира, другой наоборот появиться и возвыситься. Впрочем, об этом, наверное, стоит в другой раз рассказать.

– Для работы многих артефактов Сияния используют энергию, собранную в кристаллах силы. Индигеты, для того чтобы повелевать стихией, аккумулируют энергию из Сияния в себе, в так называемом астральном Источнике, или просто Источнике. Боги же собирают энергию от своей паствы, от людей и нелюдей. Их сила – это Вера. Разница иных миров с нашим в том, что где присутствует Сияние, там боги находятся совсем рядом. С ними реально можно разговаривать, если ты достоин или вопрос крайне важный, или жертва щедрая…

Приведу пример двух богинь. Первая, богиня Света. Она к людям снисходит очень редко, зато ее многочисленные жрицы служат проводником между людьми и богиней, генерируя энергию через спокойствие, преодоление, даже воздержание. А вот жрицы другой богини в соседнем храме тоже общаются с паствой, но делают для своей богини примерно то, что в нашем мире назвали бы развратом.

– Богиня Любви? – поинтересовалась Жанна.

– Жрицы богинь какой-нибудь любви тоже, наверное, так делают, но в данном случае я говорю о деве войны. Это довольно сложная тема, об этом с наскока не пояснишь.

«Образ несравненной Ассамы прекрасен и вызывает влечение. На ее губах мед, в глазах сияние Солнца Степи, нефритовые уста сладкая патока; она – подательница жизненной силы. Угодны Ассаме и женская покорность, и любовь, и желание», – вспомнил я, как впервые услышал об этой богине.

От женщин Ассама требовала любовь и желание, а вот от мужчин нечто другое – причем так требовала, что залила кровью целый континент. Самая настоящая дева войны. Но говорить я о ней не хотел сейчас еще и потому, что именно с Ассамой среди прочих у меня недавно был заключен ситуативный союз, поэтому повел разговор дальше.

– Кроме того, я не раз упоминал при всех вас такое понятие, как река времени. Мы, обычные люди – и владеющие индигеты тоже, находимся в ней, живем в ней, мы словно плывем по течению времени. Боги живут как будто сверху – они здесь, они там, они всегда и везде. Они живут не только в настоящем, но еще и в будущем. Каждая божественная сущность, чем сильнее у нее могущество, тем дальше вперед может видеть события в реке времени. Это как будто понимающий варианты развития партии шахматный гроссмейстер: как он смотрит на доску, просчитывая варианты дальнейшего развития событий, так и божества смотрят в будущее. Только гроссмейстер просчитывает в уме, а божественные сущности – видят, что будет. Но так примерно понятна аналогия?

– Да, – ответили мне сразу несколько голосов.

– Максим, – вдруг отвлек меня Дэвид, оборвав в момент, когда я рот для продолжения открыл.

– Да?

– Ты индигет?

– Нет-нет, – покачал я головой.

– Но у тебя же глаза в темноте светятся иногда, даже сейчас, когда рядом нет Сияния.

– Я не обладаю даром повелевать стихиями.

– Каким же даром ты обладаешь?

– Убивать тех, кто повелевает стихиями. На Осколках миров таких называют убийцами магов.

– То есть ты – убийца индигетов, – произнес Антипенко.

– Нечисть я убивал, в большом количестве. Индигетов – нет. Но теоретически я могу это делать, мне позволяет… – я задумался над тем, как объяснить. – Тактико-технические характеристики моего тела, при наличии Сияния, позволяют мне на равных противостоять владеющим стихийной силой.

– Чтобы убить дракона, надо самому стать драконом, – вдруг выдала Жанна.

Я задумался над этим, впервые. Теоретически да, мне говорили, что я могу повелевать стихиями, но при этом умные люди советовали встать на путь «убийцы магов». Получается, что я так и так индигет? Или нет? Так, ладно, надо бы предыдущую мысль закончить. Только на чем я вообще остановился…

– Божественные сущности и твой иммунитет, – удивительно вовремя напомнил Семенович.

– А, да. Вот с одной из божественных сущностей у меня в ином мире как-то произошла знаковая встреча. Вернее, перед этим я сначала столкнулся с нечистью и получил небольшую рану зараженным оружием, после чего в моей крови оказалась чумная скверна, про нее я тебе рассказывал. Не темная, а чумная, это разные скверны, если что, – пояснил я для остальных. – Сразу я этого не заметил, а когда стало понятно, в чем дело, оставалось только два варианта. Либо склеивать ласты, либо… – кивнул я в сторону накрытой лужи, оставшейся после Анфисы.

– Либо заразить себя Тьмой, чтобы она выжгла чумную скверну, а после уже попробовать сопротивляться Тьме. У меня тогда все получилось, я получил иммунитет. Но после, во время встречи с одним божеством, у меня… можно сказать, очистили душу, вернули астральную проекцию к заводским настройкам, после чего темной метки я лишился. Возможно, при этом лишился и иммунитета. Но в этом не уверен – хотя темная метка у меня с кожи пропала, может быть, не пропал иммунитет, я просто не знаю, как это работает. Учебников по теме на Осколках нет, а если и есть, то те, у кого они есть, читать их просто так не дают.

Я закончил говорить, после чего очень долгое время стояло молчание – все переваривали услышанное.

– Теперь вы поняли, почему я даю дозированную информацию?

– Не могу сказать, что это правильный подход, но мотив понятен, – кивнул Семенович.

– Семеныч, еще раз: я не говорю, что это хорошая идея, но других у меня не было, так что пользовался теми, что есть. Так ты скажешь теперь, почему ты с дробаном в руках по дому рассекал?

– А, это? Да, скажу.

Семенович, похоже, немного не в своей тарелке. Ну, так-то понимаю, увидеть вживую темных культистов и ломать представления и перестраивать весь понятийный аппарат в один момент – довольно сложно.

Раньше ведь он слушал меня, записывал, работал над услышанным. Но делал это в рабочем режиме – подспудно мне не веря. Словно работая над проектом, который никогда не претворится в жизнь, просто отрабатывая заработную плату. Сейчас же, я видел, он – наблюдая Тьму в натуральном виде, явно пересматривал взгляд на мир и на мои прежние слова.

– Семеныч, с дробовиком-то ты почему оказался?

– Разлом в Новом Орлеане открылся, вторжение началось.

– Вторжение началось? – эхом повторил я вопрос.

Остальные трое: Дэвид, Жанна, Матвей также выглядели ошарашенными новостью.

– Да, вторжение началось, пару часов назад, – довольно буднично произнес Семенович. – Пойдем, покажу.

– Что покажешь?

– Видеозапись покажу. А ты что думал?

– Не знаю, что я думал. Пойдем, покажешь вторжение. Видеозапись.

У меня аж в горле пересохло, и руки подрагивать начали. Но как-то они оба спокойные с Антипенко. Или все уже закончилось хорошо, или же дело совсем дрянь – настолько, что оба и волноваться перестали. Может, как говорится, нету уже вашего Нового Орлеана.

Даже и не знаю, что предполагать.

Глава 5

На стол со звучным щелчком лег небольшой металлический кейс. На ядерный чемоданчик похож, как я его себе представлял – серебристый, с резиновыми накладками по углам.

Когда Семенович открыл крышку кейса, я понял, что вижу портативный персональный компьютер. Он же «комм» или еще десяток самых разных названий. Слова «ноутбук», что в переводе с английского «блокнот», а также «лэптоп», что в переводе означает «на коленях», в этом мире с портативными персональными компьютерами не ассоциировали.

Конкретно этот порткомм – «партком», как все произносили, был техникой армейской, защищенной. По идее, с ним можно сесть прямо в наполненную водой ванную, включить душ, чтобы сверху лился, и беспроблемно работать, периодически отбиваясь этим чемоданчиком от атакующих бешеных собак, например. Так, пока Семенович оживляет технику из режима сна и открывает почту, а потом так же неторопливо выбирает сообщение с присланным видеофайлом, у меня в голову ерунда какая-то лезет. Которая тут же вылетела прочь, едва началось воспроизведение видео.