Наковальня была сдвинута к стене. На ее месте, рядом с горном, кузнец вычертил углем три магические фигуры: большую в центре и две маленькие по бокам. В одной из боковых фигур стоял сам Ритос, в другой – Иксус. Дрожащие огоньки шести черных свечей, расставленных по углам треугольников главной фигуры, да неверное красноватое мерцание тлеющих в горне углей лишь усиливали ощущение темноты. Меч Рандир покоился в центре главной фигурыэ.

Кроме Рандира в круге главной фигуры находилось еще что-то, но Джориан никак не мог понять что именно. Какая-то темная клубящаяся субстанция, похожая на уродливое облако и очертаниями напоминающая человека, хоть невозможно было разобрать, где у этого фантома руки, где ноги и голова. Время от времени непонятную субстанцию пронизывали бледные разряды, похожие на ведьмин пламень или блуждающие огоньки.

Ритос делал над мечом пассы и нараспев бормотал заклинание. Иксус, отделенный от кузнеца главной фигурой, неотрывно глядя на хозяина, жезлом отбивал такт.

– Он не видит двери, – шепнула Ванора. – Можно ворваться и одним ударом всадить ему клинок в спину.

– А дух в магической фигуре?

– Он еще не материализовался, прервешь заклинание – сгинет в одночасье. Ну же, короткий выпад, и…

– Не шибко по-рыцарски, но рискнем. – Джориан шагнул к двери. – Не скрипнет?

– Не-а. Ритос терпеть не может ржавые петли, всегда их смазывает.

– Тогда берись за ручку и отворяй, да не шумни ненароком.

Ванора сделала, как было велено. Дверь неслышно распахнулась, и Джориан быстро шагнул в кузницу. Один большой прыжок – и меч вонзится Ритосу в спину, прямо под левую лопатку…

Но, на беду, Джориан забыл об Иксусе, который стоял напротив Ритоса. Стоило Джориану шагнуть внутрь, как демон заверещал и указал на него лапой. Кузнец, не оборачиваясь, отпрыгнул в сторону и при этом сбил одну из шести свечей. Подсвечник с грохотом покатился в одну сторону, свечка полетела в другую и погасла. Полупрозрачное чудище в большой фигуре растаяло в воздухе.

Не рассчитав прыжка, Джориан перемахнул место, где стоял прежде кузнец, и большую фигуру. Он налетел на меч Рандир, споткнулся и чуть не врезался в Иксуса; тот увернулся и, оскалив острые клыки, бросился на Джориана.

Джориан вонзил меч в метнувшееся к нему черное, обросшее густой шерстью тело; еще секунда, и Иксус вцепился бы ему в ногу. Удар отбросил огромную белку на горн, где она и осталась лежать, корчась и истекая кровью. Меч разрубил ее почти надвое.

Ритос пришел в себя. Он попятился к главной фигуре и схватил меч Рандир. Когда Джориан, покончив с демоном-подручным, обернулся, кузнец подступал к нему, размашисто вращая мечом. «Ого, да он знаком с веерной защитой», – молнией пронеслось в голове.

При свечном освещении морщинистое лицо Ритоса казалось бледным; по нему струился пот. Кузнец с трудом передвигал ноги и тяжело дышал – колдовство отняло много сил. Однако, несмотря на крайнюю усталость, от этого человека веяло такой мощью, что Джориан усомнился в исходе поединка.

Рандир был почти вдвое длиннее охотничьего меча; Джориана так и подмывало отступить перед натиском и уйти в глухую оборону. Но он не сомневался, что в этом случае кузнец очень скоро загонит его в угол. Поэтому бывший король не тронулся с места и попеременно отражал удары то своим коротким мечом, то рукой, замотанной в накидку Ваноры.

Поначалу натиск был таким яростным и стремительным, что у Джориана не оставалось времени на выпад или ответный удар. Похоже, кузнец, понадеявшись на превосходящую мощь Рандира и ярость своих атак, решил пожертвовать последними силами в отчаянной попытке прорвать защиту Джориана.

Однако вскоре возраст и усталость дали о себе знать: удары Ритоса утратили прежнюю силу. Отразив накидкой очередной выпад, Джориан нанес кузнецу в грудь удар справа. Удар пришелся по касательной: меч лишь порвал рубаху и оцарапал кожу.

Ритос, тяжело дыша, отступил на шаг. Пришло время сменить тактику. Теперь он дрался мастерски, как заправский фехтовальщик, выставив правую ногу и держа на отлете поднятую левую руку. Джориан, которому приходилось пускать свою левую руку в ход, выбрал двуручную стойку: лицом к противнику, ноги на ширине плеч, колени полусогнуты. Борьба была равной. Ритос и Джориан, нападая и отступая, делая выпады и обманные движения, нанося удары и отражая их, кружили вокруг главной фигуры.

Джориан наконец почувствовал, что может успешно обороняться, но атаки не удавались – длина Рандира делала Ритоса недосягаемым. Джориан попытался навязать кузнецу ближний бой, но тот молниеносно выбросил вперед свой длинный меч и успел задеть незащищенную правую руку врага. Острие задело Джорианов рукав и вырвало клочок материи. Джориан почувствовал, как холодный клинок коснулся кожи.

Противники снова сошлись. Они по-прежнему кружили вокруг большой фигуры, тяжело дыша и не спуская друг с друга глаз. Джориан случайно уронил еще одну свечу, и она тут же потухла.

К кузнецу, похоже, пришло второе дыхание, а вот Джориан начал уставать. Удары так и сыпались на его правую руку, Джориан отбивался, но выпады становились все опаснее.

Кружа по кузнице, Ритос снова оказался спиной к двери. Ванора, которая все это время нерешительно топталась в дверном проеме, шагнула вперед, сжимая в руке меч, брошенный кузнецом в начале поединка. Меч не годился для боя, Ритос использовал его для колдовских ритуалов – он был снабжен отполированным прямым тридцатидюймовым клинком с закругленным острием и тупой кромкой, сделанным из какого-то податливого металла, гладкой костяной рукояткой и медной чашкой в форме полумесяца. Короче, меч подходил только для заклинаний и вызываний духов.

Однако Ванору это не остановило. Сжав рукоятку обеими руками, она изо всех сил ткнула Ритоса в спину затупленным клинком. Кузнец вздрогнул, застонал и инстинктивно обернулся. Воспользовавшись этим, Джориан подскочил к нему вплотную. Он швырнул в Рандир изорванный край Ванориной накидки, на мгновение лишив клинок подвижности, и вонзил Ритосу в грудь охотничий меч. Затем выдернул острие, нанес кузнецу удар в живот, снова рванул меч на себя и наотмашь рубанул Ритоса по горлу.

Ритос зашатался, как вековой дуб, и рухнул на пол.

Джориан стоял над ним, с трудом переводя дыхание. Отдышавшись, он вытянул из кучи ветоши у горна тряпицу, обтер клинок и вложил его в ножны. Измазанную кровью тряпицу Джориан кинул на тлеющие в горне угли – она задымила, вспыхнула и сгорела.

– Просто чудом уцелел, клянусь медной задницей Имбала, – сказал Джориан. – Хорошо, хоть он умаялся от своей ворожбы, а то б ни в жисть с ним не справиться.

– Ты не ранен? – спросила Ванора.

– Не-а. Слышь, а кровь-то у него настоящая. С виду он такая ледышка бесчувственная; окажись у него внутри зубчики-колесики, как в папашиной клепсидре, я б не удивился.

Джориан поднял с пола Рандир, оглядел клинок и рубанул по воздуху. У меча были благородные очертания, заточенное с одной стороны лезвие, защитная чашка; им было удобно рубить и колоть.

– Видно, он уж не волшебный, раз мы прервали заклинание. Как думаешь, есть для него ножны?

– Ритос ножны не делает, он их заказывает оружейнику из Оттомани. Может, какие и подойдут – надо в комнате поискать.

– Попробую подобрать. Худо, если ножны не подходят: идет себе, скажем, герой, встречает дракона или людоеда, хвать, а меч ни туда ни сюда – застрял. Как думаешь, ничего нам за кузнеца не будет?

– Не-е, не будет: в эту глушь никто не заглянет. Ксилар и Оттомань эти горы никак не поделят – оба считают их своими, да не больно торопятся прислать чиновников, чтоб прибрать владение к рукам.

Джориан поддел труп огромной белки носком башмака:

– Жаль мне, что пришлось убить его питомца. Он-то, бедняга, хозяина защищал.

– И правильно сделал, мастер Джориан. Иксус бы рассказал лешим, а уж те бы нас непременно прирезали в отместку за смерть дружка. Они и так вот-вот прознают, что Ритос окочурился.

– Откуда?

– Скоро морок рассеется, которым Ритос лесников отваживал. Как забредет в наши края охотник – сезон ведь теперь, – так они все к дому и сбегутся поглядеть, что с их колдуном приключилось.

– Чего ж мы мешкаем, пора отправляться в Оттомань, – заторопился Джориан.

– Сперва надо собраться. Мне без накидки ж не обойтись, от моей-то после драки одни лохмотья остались. У кузнеца возьму.

Они вернулись в дом, прихватив три горящие свечки.

– Я думаю, негоже нам трогаться в путь на голодный желудок, – проговорил Джориан. – Сварганишь какой-нибудь еды, пока я соберу пожитки?

– Все бы тебе есть! – рассвирепела Ванора. – Мне от этих передряг кусок в горло не лезет. Да получишь ты свою еду! Только не рассиживайся; мы должны как можно дальше уйти от дома, пока темно, на рассвете лешие всполошатся.

Она принялась разжигать печку и греметь посудой.

– Тебе знакомы здешние тропы? – наблюдая за ее возней, спросил Джориан. – У меня есть карта, но в такую беззвездную ночь от нее мало толку.

– Я знаю дорогу в Оттомань. Мы там каждый месяц бываем: продаем Ритосовы мечи и разную железную утварь, берем новые заказы, припасы покупаем.

– Как вы все это доставляете?

– На осле. Держи свой ужин, мастер Обжора.

– Сама-то не поешь?

– Нет, говорю тебе, кусок не лезет в горло. Но раз мы так удачно избавились от проклятого выжиги, нелишне хлопнуть по глотку.

Ванора налила сидра себе и Джориану и залпом осушила свой кубок.

– Раз ты так смертельно ненавидела Ритоса, – поинтересовался Джориан, – чего ж не пробовала удрать?

– Говорю тебе, он умел возвращать беглецов ворожбой.

– Но если б ты в один прекрасный вечер дала деру, когда старый оборотень завалится спать, то к рассвету он бы уже не мог тебя достать своими заклинаниями. Сама ведь говорила, что тропы знаешь.

– Не могла я одна сунуться в эти дебри, да еще ночью.

– Почему не могла? На того, кто держится молодцом, леопард не нападает.

– А вдруг мне попался бы ядовитый гад?

– Ой, не могу! Ядовитые гады водятся в долине, а гигантские гады попадаются только в мальванских джунглях; здесь, в горах, таких нет, здешние гады мелкие и безвредные.

– Ну и пусть, я все равно ужас как змей боюсь. – Ванора снова хлебнула вина. – Хватит о них, у меня при одной мысли об этих тварях кровь в жилах стынет.

– Ладно, – сказал покладистый Джориан. – Кузнеца будем хоронить?

– Обязательно, и могилу разровняем, а то лешие наткнутся на труп в кузне.

– Надо заняться этим поскорее, хоть подлец и не заслуживает похорон.

– Ритос не был законченным злодеем, по крайней мере он никогда не делал поступков, которые считал дурными. – Ванора икнула. – Надо отдать должное, хоть я и ненавидела его всеми печенками.

– Твой кузнец чуть меня не убил за то лишь, что я прознал, как он мечи кует. Ежели это не подлость, я вообще не понимаю, что ты считаешь преступлением.

– О, люди для него были пустое место. Его интересовало только искусство ковки мечей. Ничего ему было не надо: ни богатства, ни власти, ни славы, ни женщин. Одно было заветное желание – сделаться величайшим оружейным мастером всех времен. Эта мечта его так захватила, что вытеснила все человеческие чувства; никого он не любил, разве что к бесенку Иксусу был немного привязан.

Она снова жадно отхлебнула из кубка.

– Хозяюшка! – не выдержал Джориан. – Ежели ты надерешься на голодный желудок, дорогу в лесу не найдешь.

– Не твоя забота, пить мне или не пить! – взвизгнула Ванора. – Следи за своими делами, а в мои не суйся.

Джориан пожал плечами и занялся едой. Он отдал должное разогретому жаркому, заел его краюхой хлеба, половиной капустного кочана, пучком лука и яблочным пирогом.

– Зачем тебе понадобилось выпускать Зора? – спросил он Ванору.

– Во-первых, это чудище меня любило, а любви мне здесь чертовски недоставало. Похотливые молодцы вроде тебя в счет не идут – лопочут о любви, сами же только и думают, как бы тебе свою штуковину засадить. Невмоготу мне было думать, что Ритос принесет его в жертву своей дурацкой страсти.