Гордеев ещё раз взглянул на часы, покачал головой, взял со стола универсальный ключ, подходящий к любой двери на этом этаже, и уверенно шагнул в сторону выхода из номера. Он дал им достаточно – целый час. Пора с этим заканчивать…

Михаил незаметно вошёл в комнату, освещённую мягким приглушённым интимным светом, и на секунду замер в дверях. Огромный обнажённый негр стоял спиной к нему, а перед ним, такая же голая, дрожа то ли от страха, то ли от холода, с раздвинутыми ногами, бесстыже вывалив на обозрение свою неприкрытую промежность и сочные груди, лежала Катя.

Гордеев встретился с девушкой взглядом, и лишь по её глазам прочитал всю гамму эмоций и чувств, бушевавших в ней. Отчаяние сменилось надеждой, страх радостью, ненависть обожанием. Руки блондинки были привязаны за запястья тоненьким тросом к изголовью кровати, ноги зафиксированы за лодыжки точно таким же шнуром так, чтобы девушка не могла их сомкнуть.

Браун держал в руке огромный, чуть ли не полуметровый, толстый член, и довольно наяривал его, приводя в боевую готовность. Пелена застелила глаза Гордеева, в его руке блеснул металлом острый нож. В несколько тихих, бесшумных шагов он приблизился к лоснящейся от пота спине Брауна, отработанным движением всадил лезвие по самую рукоять под левую лопатку своего несостоявшегося бизнес-партнёра, провернул и выдернул обратно, открывая рану. Струя горячей крови брызнула на светлый костюм Михаила, и мужчина отступил на шаг назад.

Афроамериканец испуганно обернулся, взглянул на неожиданного гостя широко распахнутыми от ужаса глазами, комично дёрнул руками, пытаясь дотянуться и закрыть рану на спине, через которую потоком выходила его жизнь, пошатнулся, и словно колосс на подрубленных ногах, рухнул на пол, не подавая никаких признаков жизни. Лишь огромная лужа крови на полу продолжала расти и расти, словно огромное тёмное нефтяное пятно на воде…

Девушка на кровати испуганно пискнула и побледнела. Гордеев в два шага преодолел расстояние, разделявшее их, перерезал путы на руках и ногах блондинки, и как-то счастливо, по-детски улыбнулся.

– Иди ко мне… – Михаил протянул руку девушке, резким рывком помог встать и на секунду прижал её к себе. – Не бойся, уже всё хорошо.

– Ты… Ты убил его?

– Одевайся и уходим отсюда, – вместо ответа скомандовал Гордеев.

– Он мёртв?

– Похоже на то. Пошевеливайся!

– А как же труп? Нас теперь посадят?

– Никто нас не посадит.

– Отпечатки, следы, тело? – на грани истерики прошептала девушка. – Ты в своём уме?!

– Я пришлю людей, они здесь приберутся, – равнодушно пожал плечами Гордеев.

– Камеры на этаже? Свидетели? Как они всё это приберут?

– Свидетелей нет, как нет и камер. Это отель высокого уровня, где клиенты ценят конфиденциальность. Да не переживай и не трясись ты так! – немного повысил он голос, стараясь привести девушку в чувство. – Мои люди обставят всё как несчастный случай. Игрался с ножичком, споткнулся и напоролся спиной.

– Хорошо, – растерянно, стараясь не смотреть на труп у своих ног и расползающееся по белому ковру красное пятно крови, пробормотала Катя.

– Он тебя трахал? Чем вы занимались целый час в номере? – неожиданно даже для себя самого спросил Михаил.

– Тебя только это сейчас беспокоит? – обиженно нахмурив лобик и упрямо взглянув глаза в глаза Гордееву, парировала Катерина.

– По большому счёту, да. Так трахал или нет?

– Нет. Не трахал! – выкрикнула в лицо Гордеева Катя. – Но ещё пару секунд, и он бы мне там всё разворотил своим огромным шлангом. Доволен?!

– Это хорошо. Что с лицом? – только сейчас Гордеев обратил внимание на личико девушки.

– Получила пару раз. За то, что не слушалась, – Катя потупила взгляд в пол. – Сильно заметно?

– Губа подбита и косметика размазана… – Михаил бережно поднял её голову, держась за подбородок и внимательно осмотрел лицо в тусклом свете. – Прости.

– Ты не виноват. Но извинения приняты.

Блондинка отвела взгляд в сторону, наткнулась на свою одежду, подскочила к ней, сгребла в охапку и не оборачиваясь метнулась к выходу из номера. Гордеев на секунду замешкался, склонился над трупом, прикрыл ему глаза и тихо пробормотал с ухмылкой на лице:

– Зря ты затеял эту игру со мной, Джонни. Зря…

 Екатерина долго смывала с себя грязь и пот чужого мужчины. Сначала просто стояла под горячими струями, льющимися с потолка, потом схватила мочалку и долго тёрла свою кожу, пока та не начала болеть. Это всё мерзко, противно, хоть и было где-то вдалеке сознания приятно. Может, даже и не вдалеке. Гордееву она соврала, но видя в номере его перекошенное от гнева лицо, не решилась сказать правду. Да и кто теперь узнает? Никто. Это знала только она и дохлый негр.

К себе она не пошла, осталась в номере Михаила. Так будет правильнее. Вышла из душа, в темноте проскользнула в кровать к своему спасителю. В знак благодарности прижалась к нему своим разгорячённым, голеньким тельцем и тихонько задрожала.

Сильные мужские руки обвили её сзади, спрятали, словно в кокон, и через минуту она успокоилась.

– Зачем ты убил его? Можно было просто оглушить или дать в морду, – тихо произнесла Катя в темноте.

– Тебе его жалко?

– Нет. Наверное. Но ты теперь потеряешь контракт.

– Не страшно. Утром мы всё подпишем с его партнёром. У Хавьера те же полномочия, и мы с ним нашли общий язык. А ещё, он не требовал тебя в качестве взятки. Хороший парень, с ним можно иметь дело…

 Девушка прикрыла глаза, и этот сумасшедший день, наконец, закончился для неё.

 Утреннее солнце заглянуло в номер, солнечный лучик замер на лице блондинки, в приоткрытое окно ворвался утренний городской шум столицы, гул моторов авто, перебранка водителей, писк светофоров. Но не это разбудило девушку.

Катя проснулась оттого, что её кто-то старательно и очень усердно вылизывал, доставляя просто сумасшедшее удовольствие. Её ножки были нагло раздвинуты в стороны, а между них хозяйничал чей-то наглый, нахальный язычок и два пальчика, ласкающих девушку изнутри.

Чувствуя приближение оргазма, она сквозь простынь прижала голову мужчины к своей промежности и через несколько секунд кончила, бурно, громко, не сдерживавшись и застонав на весь номер.

– Если будешь будить меня так каждое утро… Я буду твоей навсегда! – довольно промурлыкала девушка, чмокнула в губы выбравшегося из-под простыни Михаила, и тут же нырнула туда сама, обхватила губками торчащий колом мужской член, и принялась посасывать его, словно сладкий сосательный леденец.

– Между нами ничего не было! – пробормотала Катя через полчаса, лёжа на кровати рядом с довольным и осчастливленным мужчиной.

– Хорошо. Как скажешь, – покорно согласился Гордеев.

– Это была награда за спасение.

– Хорошо.

– Забудь всё, что было! Это всё из-за пережитого стресса. Думала, он меня разорвёт этой дубиной. А потом ты пришёл и спас. Это определённо какой-то синдром, типа стокгольмского или спасительного. Не знаю, но это всё следствие пережитого стресса. Я себя так не веду, обычно.

– Хорошо.

– И не вздумай что-то сказать Алексу про нас.

– Хорошо.

– И не думай, что это повторится снова! – не уставала перечислять девушка. – Вообще не думала, что мы будем спать в этой поездке. Прошлый раз я дала себе слово, что этого точно не повторится.

– Хорошо.

– И не хорошокай! – рассердилась она. – Бесишь меня этим!

– Хорошо…

Девушка не выдержала и зашипела, словно рассерженная кошка.

Она знала, он у неё на крючке. Теперь никуда не денется. Этот сильный, грозный, властный мужчина – её. Ручной котёнок. Отец будет доволен ею. В этот раз она разыграла свою партию как по нотам. Идеальная партия! Через постель туповатого сыночка пробраться в постель его отца. Гордеев-старший оказался тем ещё собственником, но в его положении, это не удивительно – он не привык делиться.

Нужно завязывать с сынком. Можно устроить ему прощальный секс, чтобы не наделал глупостей и не сболтнул лишнего, и пообещать, что будет изредка навещать его ночью. Какие же эти Гордеевы оказались слабенькими. Слабенькими на передок, как говорила её мама. Помаши перед носом сиськами, покажи письку, и они у твоих ног. Как их до сих пор никто не облапошил, уму не постижимо. Идиоты! Очень богатые идиоты…

Глава 7

На конференцию мы оставаться не стали. Не знаю, что отец написал Лизе, но та собралась с такой скоростью, что капитан в нашей академии, любивший проводить ночные тренировочные тревоги, обзавидовался бы.

К нашему семейному поместью я подогнал машину около пяти вечера. Подождал, пока Лизка выгрузится и забежит по ступеням в дом, достал телефон и ещё раз набрал знакомый номер, сохранённый у меня под именем «Большой Б». Как и предыдущие пять раз – безрезультатно.

Задумчиво покрутил телефон в руке и сунул его обратно в карман. Браун трубку не брал. А ведь у нас с ним намечался контакт и взаимопонимание. Я бы даже сказал, полное взаимопонимание. Мы с ним неплохо так поболтали последний раз, и что-то не услышал в его голосе особой любви к отцу. Он явно был против этой сделки, что мне это только на руку. Нет, я допускал, что он может меня кинуть, но кто не рискует…

Казалось, всё шло по идеальному плану. Мы мило поболтали с Джоном, я намекнул о тёлке, которую отец притащит на встречу, представив её то ли своей секретаршей, то ли помощницей, то ли, не дай бог, невестой сына. Дал пару советов говнюку, как правильно себя вести, как деликатнее проехаться по самолюбию отца и вывести того из себя, чтобы папашка просрал сделку. Это было не сложно.

Отца давно пора встряхнуть, выбить из колеи, чтобы за ним тянулся шлейф неудачных решений. Старику пора на пенсию, пора уступать дорогу молодым. Нет, себя я точно не вижу в роли главы семьи, слишком молод и бестолков, но есть тот же Васька или даже Лизка, с которой у нас сложилось взаимопонимание. А отцу пора уходить – Акелла промахнулся, стал старый и беззубый. Пора заменить вожака на молодого и сильного. Возможно, это была моя месть. Да, я мстительный сукин сын, и я с этим спокойно живу.

Но если Браун игнорирует меня, значит, отец как-то разрулил это. Но как? Характер негра и его вкус я знал прекрасно, успел изучить. Длинноногие белокожие и голубоглазые блондинки. Мимо Катьки он просто не мог пройти равнодушно. Интересно…

По моему простенькому плану, два озабоченных самца должны были не поделить самочку. Если победил отец, то у него появится стойкая симпатия к Катьке, синдром защитника. После этого он точно не отдаст её мне. Если Браун окажется «сверху» и натянет Гордеева и его белокожую подружку, то… В принципе, одного этого мне достаточно – достаточно знать, что отец прогнулся и его смогли «нагнуть». Но почему Браун молчит? Может, они с отцом всё порешали между собой? Но в этот вариант верилось слабо – эти двое люто ненавидели друг друга. Была между ними какая-то давняя история.

Эх! Знать бы, что там у них произошло, и почему этот сраный черножопый не берет трубку… Ладно, позвоню ему позже, может, что-то и прояснится.

– Ну наконец! Сколько можно?! – хмуро бросил в нашу сторону отец, едва мы с Лизкой вошли в его кабинет. – Я хотел за вами вертолёт высылать.

– Не люблю вертолёты, – проворчала сестрёнка и заняла кресло напротив отца, сидевшего за своим огромным рабочим столом. – Меня в них выворачивает наизнанку.

На лице отца лежали глубокие морщины. Он был зол, задумчив и строг. Он рвал, метал, срывался на крик и нецензурную брань. Ещё бы – едва не потерял двоих детей разом. Хотя, может, это он так за Лизку переживал. Сомневаюсь, что до меня ему есть хоть какое-то дело.

Васька сидел по правую руку от отца, помалкивал и задумчиво переводил взгляд с меня на Лизку и обратно. Мы с ней находились словно под прицелом двух матёрых следователей. Не хватало только покоцанного ржавого светильника и света, бьющего в лицо.