– Всё так, – пожал плечами отец. – Но тут такое дело… – он мельком глянул на меня, снова перевёл взгляд на Бельского, и продолжил. – Раз он нужен тебе так сильно, что ты готов выпрашивать его, то лучше пусть побудет пока у меня, – отец усмехнулся, растянув хищную улыбку на лице и, явно наслаждаясь беспомощностью своего визави, развёл руками и тяжело вздохнул. – Но даже если захочу продать, и ты предложишь в десять раз больше, я не могу это сделать по условиям контракта. Лет через десять можем вернуться к этому разговору, не раньше.

– Хм… – хмыкнул Бельский. – Можно подумать, ты не придумал как минимум тройку схем как обойти этот пункт.

– Михаил Сергеевич, меня зовут Константин Медведев, – неожиданно встрял в разговор высокий симпатичный блондин, пришедший с Бельским, – мы пересекались с вами несколько раз…

– Да, я помню тебя, парень.

– Этот завод нужен мне. Если для вас принципиально не продавать его Роману Борисовичу, то могу заверить вас, я – это не он.

– Парень, не дури мне голову, – усмехнулся мой отец с экрана видеосвязи. – Я прекрасно осведомлён о твоей скорой свадьбе на дочери этого набитого индюка. И понимаю, что через месяц после продажи тебе, завод будет принадлежать семейству Бельских.

Константин Медведев… Будущий зять Бельского. Где-то я слышал это имя совсем недавно… Точно! В какой-то газетёнке была заметка о предстоящей свадьбе Медведева и Анны Бельской. И не только об этом, но и краткая биография и история восхождения это замечательного во всех отношениях парнишки на бизнес-олимп.

Костя… Золотой мальчик, который добился всего своим умом, своими силами, старанием, прилежностью, упорством, а не как я, например, получив подарок от отца и кругленькую сумму на счёт. Не люблю таких. Ему несколько раз тупо повезло по жизни, а он будет кичиться этим всю жизнь и ссать всем в глаза, утверждая и рассказывая, как он добился всего своим умом и старанием, тяжёлым трудом и упорством. Да миллионы людей стараются сильнее, работают по пятнадцать часов, семь дней в неделю, и часть из них не менее умна, чем он, но обстоятельства складываются не в их пользу – вот и весь секрет!

Костик у нас восходящая звезда бизнеса, молодой миллионер или миллиардер, входящий то ли в топ-25 перспективных людей до двадцати пяти лет, то ли в топ-30 до тридцати. Не знаю, кто придумывает эти тупые рейтинги! Почему не придумать топ-нищих, например?

Колян из 33-го дома взял кредит на новый телефон и прое… потерял его по пьяни, когда обмывал новую покупку и удачное вложение денег. Теперь его состояние оценивается в минус двести тысяч. Людка из 45-ой квартиры дома номер «28» по Партизанскому проспекту, которая была любовницей электрика Куравлёва и женой сантехника Яковлева, стала ещё и фавориткой председателя ЖЭКа, и теперь счастливая обладательница золотой коронки на правой верхней тройке, покидает наш топ-10 самых нищих давалок Железнодорожного района. Такой рейтинг я бы полистал.

А тут это сраный Костя… Что бы он ни делал, за что бы не брался – ему всё удается. Да, у парня было тяжёлое детство, как рассказывал журнал «Молодые предприниматели» на своих глянцевых страницах. Однако Константин выучился, основал крупную компанию, поднялся с самого низа и не забыл свои корни. Вытащил друзей, родных, школьных товарищей… Костя у нас молодец!

Тьфу таким быть! Посмотрел бы я на него, если бы ему так не везло, как мне. Посмотрел бы, каким чистеньким и правильным он бы остался, если бы его предавали, бросали, ненавидели и пытались использовать всю жизнь.

Что бы я ни делал, мне нужно прикладывать максимум усилий – пахать, тренироваться, учиться, запоминать, и всё это в режиме 24/7. Несмотря на то, в какой семье я родился, сколько у нас… у моего отца денег, мне нужно пахать, пахать и пахать. Ещё и моя удача… Если я буду играть в беспроигрышную лотерею, я обязательно выберу билет с самым бесполезным призом, или билетик, в который забыли положить бумажку с названием приза. Думаете, такого не бывает? Ещё как бывает!

Однажды я участвовал в таких лотерейках. Хорошо помню тот день – зима, каникулы, мне пять или шесть лет, и мы с отцом гуляем по праздничной новогодней ярмарке. Я кидаю дротик в мишень дартса с перечнем подарков и попадаю в самую дорогую и шикарную железную дорогу. Тут же выясняются подробности, что в призы с красной полоской нужно попасть дважды, что нужно стоять за красной чертой и громко назвать, куда я целюсь и на что претендую. А, вам не понятно? Ну так правила вон, на стене висят! Понятно. Второй раз дротик летит совсем не туда, и я остаюсь без ничего.

Я пробую ещё одну игру, ведь это мой первый праздник, проведённый с отцом, мне должно повезти. Кручу барабан, вытаскиваю билетик и выигрываю какую-то механическую заводную игрушку… Сломанную игрушку. Мужик за барабаном отказывается вернуть мне деньги или поменять подарок, а я опускаю голову и тихо проглатываю очередную обиду. Отцу я жаловаться не стал, но ларёк того мудака полыхал в конце вечера от неизвестно кем испорченной проводки. Хотя, мне-то известно, кем она была испорчена.

Мне никогда не везло. Если нужно что-то заработать, необходимо зарабатывать это своим горбом. Даже карманные деньги, до того, как меня отправили в военную академию, я добывал себе сам. Развозил газеты, выгуливал соседских собак, продавал фишки в школе… Мудак ты, Костя, и совсем не твоя заслуга в том, что тебе везёт по жизни, хотя, ты ведь наверняка даже не замечаешь этого, считая, что всего добился сам…

– Михаил, – снова взял слово Бельский, – зачем ты переходишь на личности и оскорбления? Мы же деловые люди, все наши обиды остались в прошлом.

– Это разве оскорбления? – удивился отец. – Это факт. Ты индюк, Ром. Тупой, ущербный, малохольный индюк, с мелким, недееспособным членом. И заметь, это не мои слова, а хорошо знакомой нам с тобой девушки. И перестань выпрашивать у меня этот завод, твои слёзы и стойки на коленях меня порядком утомили. Пошёл вон, дешёвка!

– Сука! – прошипел Бельский, подскочив с кресла. – Ты и всё твоё семейство выродков нужно истребить на корню и вырезать из нашего общества, как раковую опухоль! Вы животные, шакалы, черви, ползающие по трупам! Семейка уродов! Твоя дочь шлюха, сыновья олигофрены и конченные наркоманы. Ты сам – больной, извращённый ублюдок!

 Ого, как его торкнуло-то! Капитан Очевидность выискался. Хотя, с Лизкой он перегнул палку – шлюхи делают это за деньги, а сестрёнка делает это из любви к процессу, да и то, не с каждым встречным, у неё есть какие-то свои, хоть и странные, но принципы.

– Я спущу на тебя Прокурорскую проверку, натравлю Антимонопольный комитет, – не унимался Бельский, сотрясая воздух и грозя пальцем в сторону отца, всё так же невозмутимо сидящего в кресле и попивающего коньяк из бокала, – я вызову из столицы антикоррупционную…

Экран погас неожиданно, и так же неожиданно прекратил свою речь Роман Бельский. Мужчина несколько раз вздохнул, громко выпуская воздух через ноздри, развернулся и покинул кабинет через парадную, широкую дверь. За ним следом вышли два молодых парня, так и не удостоив меня ни взглядом, ни капелькой внимания. Странные люди, небожители. Что им до нас, простых смертных? Уверен, они даже лица моего толком не рассмотрели в полутьме кабинета.

– Сливаешь информацию налево, гнида? – задумчиво проговорил я, не отрываясь от дверного косяка маленькой неприметной двери в углу комнаты.

– Простите, Алексей Михайлович! Бес попутал! Деньги нужны были, жена с этими алиментами доконала, операция тёще требовалась…

– По увеличению сисек операция.

– Что? – округлил глаза Виктор Андреевич.

– Ничего. Я знаю, какую операцию ты ей оплачивал, дебил.

– Простите, Алексей Михайлович, – виновато опустил голову Семёнов, словно нашкодивший школьник.

– Ты Зорькину уже ввёл в курс дела?

– На счёт этого… Я хотел поговорить с вами.

– Говори.

– Не думаю, что Марина Анатольевна подходящий кандидат на эту должность. У неё не хватает жёсткости, деловой хватки, да и ума, если честно.

– Высказался? Теперь засунь своё мнение себе в жопу, мне на него совершенно насрать. Ты знаешь, – задумчиво проговорил я, – а я ведь сначала хотел просто прикопать тебя во дворе завода, так сказать, чтобы ты остался с нами навсегда, но потом передумал. Сентиментальным каким-то стал в последнее время. А теперь опять хочу тебя тихонько придушить, ты словно сам выпрашиваешь. Ты бы поменьше портачил, а то нарвёшься.

– Спасибо! Понял, – снова побледнел он, закивав, как заводной болванчик, – я постараюсь.

– Так что с Зорькиной? – напомнил я.

– Ещё день-два, она неплохо всё схватывает…

О как! Теперь, оказывается, она неплохо всё схватывает. На что он надеялся? Опять мутил какую-то схему, тварь!

– Не затягивай. Надоело видеть здесь твою потную жирную морду.

– Понял, – покорно кивнул мой без пяти минут бывший директор завода. – Завтра передам ей все доступы и соберу свои вещи.

– Хорошо.

– Но… Но я же сегодня всё сделал правильно?

– Всё правильно, – хмыкнул я. – Только это тебя и спасло, иначе твой трупик нашли бы утром в канавке с членом в руке наперевес.

– Почему с членом? – удивился Семёнов.

– Что? – не понял я, задумавшись о своём.

– Почему именно с членом?

– Да я сам не знаю, – пожал я плечами. – Если хочешь, что-нибудь другое в руку тебе вложим. Есть особые пожелания?

– Нет, нет… Единственное пожелание – не сдохнуть в канавке.

– Это зависит только от тебя и твоего поведения. Ну ладно тогда, пойду я. Засиделся что-то с тобой, – взглянул на часы, стрелка которых давно перевалила за восемь вечера, и оторвался от дверного косяка. – До завтра, Виктор Андреич.

– До завтра, Алексей Михайлович! – растянул фальшивую улыбку на своей морде мой директор, а я развернулся и вышел из пока ещё его кабинета.

 Да уж. Вечер выдался на удивление интересным – не зря я решил задержаться сегодня. Получил информацию к размышлению, новые вопросы, на которые нужно поискать ответы, и увидел врагов отца воочию. На сегодня приключений достаточно, нужно ехать домой. Приму душ, пожру и завалюсь спать.

 Вышел через проходную, попрощался с охранниками и двинул через парк к одной из машин из автопарка отца, припаркованной сегодня мною на стоянке торгового центра. Надоело ездить на арендованной развалюхе, уж лучше так – доехал до ТЦ, оставил машину там и пятнадцать минут прогулялся пешочком до завода.

 Свернул на протоптанную тропинку, над которой явно постарались сотрудники нашего предприятия, срезая путь, и, тихонько насвистывая, пошёл в тени деревьев. В это время парк был уже пуст – мамашки с колясками разошлись по домам, молодёжь попёрлась в клубы и на дискотеки, а сумасшедшие «зелёные», которые должны были проводить здесь свою акцию сегодня, закончили балаган и наверняка побрели в бар «Медведь», к своему такому же «зелёному» бармену, снабжавшему, по слухам, всех хиппи забойной травкой. «Занимайтесь любовью, а не войной!» – вроде, это их лозунг, если не ошибаюсь. Вот и занимайтесь, зачем устраивать протесты в парках?

– Да что за фигня?! Где она? – проворчал смутно знакомый голос откуда-то со стороны дороги из-за высоких густых деревьев, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

– Я не знаю, господин, – ответил ему глухой растерянный бас. – Телефон выключен, последние местоположение отбивается здесь, в парке.

– Ну так найдите её…

 Что у них было дальше – я не слышал. Свернул на очередную тропинку и потопал дальше, тихо-мирно насвистывая какую-то мелодию, услышанную сегодня из динамиков складского компьютера.

Очередной поворот, за которым меня приветливо встретил шум возни в кустах слева, хруст веток, звонкий хлопок то ли по заднице, то ли по щеке. Извращенцы! Что за оживлённое место здесь сегодня?! Обычно после шести уже никого нет, а тут почти девять, а они всё не нагуляются.

– Что вам нужно от меня? – донёсся до меня приглушённый девичий голосок с нотками зарождающейся истерики, и я непроизвольно замедлил шаг, остановился и вернулся на два шага назад.