Мажор не помогает мне выйти из машины, но я на это и не рассчитываю. Выхожу сама. Ноги по-прежнему гудят, но я чувствую себя отдохнувшей. А сейчас меня еще и накормят!

– Идем, – бросает Дэн, едва взглянув на меня, и шагает по тротуару мимо дорогих бутиков и ювелирных салонов.

Я тороплюсь за ним, боясь потерять в толпе. Ведь у меня нет телефона, чтобы ему позвонить, и я понятия не имею, куда он меня ведет. Хоть бы за руку взял!

– Ну, где ты там? – Он недовольно оборачивается, и я чуть не налетаю на него.

– Долго еще? – спрашиваю я.

– За углом, – он машет рукой, поторапливая меня. – Идем, угощу тебя устрицами. Ты их, наверное, никогда не ела?

Если честно, я бы предпочла мясную котлету. Но я молчу и с интересом разглядываю горящие окна ресторана, явно очень дорогого, вдоль фасада которого мы идем. А затем бросаю взгляд на свои запыленные кроссовки, снова сомневаясь, что они будут уместны внутри этого роскошного заведения, и спотыкаюсь, налетая на спину Дэна, когда он резко останавливается на углу.

Мажор задвигает меня обратно за угол, но я успеваю увидеть всплеск розовых и сиреневых афрокосичек – Доминика, выйдя из-за руля своего авто, направляется к ресторану. А затем Дэн и сам делает быстрый шаг ко мне, пока девушка его не заметила.

– Может, в «Шоколадницу»? – тихо предлагаю я, словно Доминика может услышать меня в шуме толпы и газующих в пробках авто. – Сегодня мне больше хочется блинчиков, а не устриц.

Замешательство в глазах мажора сменяется облегчением. Для него важно не потерять лицо, и он рад, что я сама предложила ему выход из этой щекотливой ситуации. Ведь он явно не горит желанием оказаться в одном ресторане со мной и со своей девушкой.

– А давай, – соглашается он, беря меня за руку и увлекая от ресторана. – Давно я не ел блинчиков.

МАЖОР

Сводить Машу на ужин оказалось проблемой. Я по привычке назвал таксисту адрес любимого ресторана, но не учел, что это и любимый ресторан Доминики тоже.

Хорошо еще, я увидел Нику входящей туда и дал задний ход. А могли бы столкнуться уже в зале – и вышло бы намного хуже. Доминика была при полном параде, как всегда, а Маша на ее фоне смотрелась нищенкой, кем она и была. Представляю, как бы надо мной потешались знакомые, если бы я заявился в ресторан с Машей в ее пыльных кроссовках. Да и там, в пустом зале, мы были бы видны, как на ладони, а наш разговор был бы слышен всем. Плохая идея!

Поэтому я с радостью ухватился за предложение Маши и повел ее в кафе для бедных студентов. «Шоколадница» с ее многолюдными, гудящими, как улей, залами, как раз то, что нужно, когда хочешь затеряться в толпе со своей ненастоящей девушкой.

Пока я листал меню, поглядывал на Машу. Она оживленно читала страницы, и вид у нее был такой сияющий, словно поход в кофейню для нее – праздник. Может, это я на нее так действую?

– Что посоветуешь взять? – спрашиваю я и вижу, как Маша растерянно замирает. – Какое у тебя любимое блюдо?

– Я не знаю.

– Не знаешь?

– Я здесь в первый раз.

– Ни разу не была в «Шоколаднице»? – не верю я.

– Знаешь ли, не у всех есть волшебная карта, чтобы позволить себе все, – сердито говорит она.

– Тебе повезло, – широко улыбаюсь я, – у тебя есть я.

Машу рукой официанту, чтобы сделать заказ, но он пробегает мимо, даже не повернув головы в нашу сторону. Что за дела?

Сервис кошмарный. Проходит минут десять, а к нам так никто не подходит принять заказ.

– Пойдем отсюда! – Я раздраженно вскакиваю из-за столика. Чтобы я еще хоть раз заглянул в эту отстойную кофейню для нищебродов!

– Куда? – Маша расстроенно встает за мной и провожает голодным взглядом поднос с блинчиками, который проносится мимо.

Я не выдерживаю и хватаю официанта за рукав.

– Примите заказ!

Ловлю раздраженный взгляд – это что-то новенькое, обычно обслуга передо мной лебезит. Но это в дорогих заведениях, а здесь я не постоянный клиент, а один из сотни надоедливых и нетерпеливых посетителей.

– Одну минуточку! – Он убегает со своим подносом, а Маша растерянно смотрит на меня.

Я вижу, как ей хочется остаться, и неохотно опускаюсь обратно за столик. Маша, сияя улыбкой, тоже садится.

Официант наконец-то подходит к нам, я диктую свой заказ – салат, мясо с гарниром. Маша скромно ограничивается фирменными блинчиками с шоколадом и капучино.

– И все? – Я пристально смотрю на нее, и она отводит глаза.

– Мне хватит, – слышу ее тихий голос.

– Принесите девушке еще салат «Цезарь» и запеченную семгу, – командую официанту и запоздало понимаю, что назвал любимые блюда Доминики, которые она всегда заказывает.

Официант забирает меню и уходит, а мы с Машей оказываемся один на один за пустым столом. Ни руки нечем занять, ни говорить не о чем.

Достаю айфон и листаю Инстаграм. А что, я не обязан ее развлекать!

Другая бы возмутилась, но Маша с любопытством оглядывается по сторонам. Как будто впервые очутилась в кафе и ей интересно здесь все, кроме меня.

Открываю блог Доминики. Так и знал – она уже выставила свежее селфи из ресторана. Листаю ниже и вижу, что ее утренний пост о нашем разрыве уже собрал две тысячи лайков. Среди тех, кто лайкнул, даже Майк и Бэмби. Друзья, называются! А ведь они думают, что мы расстались по-настоящему.

Раздраженно откладываю айфон и смотрю на Машу. Я боялся, что она будет трещать без умолку, а она сидит и молчит с улыбкой Моны Лизы.

– Расскажи о себе, что ли, – говорю я.

Улыбка исчезает с лица Маши, и она ощутимо напрягается.

– Зачем?

– Ну, ты же моя девушка, – усмехаюсь я.

– Понарошку, – нервно добавляет она.

– Я помню, – продолжаю сверлить ее насмешливым взглядом, и она смущается. – Учишься где-то? Мог бы и не спрашивать, и так знаю, что нет. Но мне нравится, как она вспыхивает и неохотно признается:

– Нет.

– А что так? Мечтаешь скорее выйти замуж и нарожать деток? – напоминаю я вчерашний разговор за ужином у нас дома.

Ее щеки краснеют еще сильней.

– Я пойду учиться, но позже, – выпаливает она и осекается, словно сболтнула лишнего.

– А что мешает сейчас? Или тебе нравится работать официанткой?

– На учебу нужны деньги. Поэтому я работаю.

– А родители? – спрашиваю я. Что это за родители, которые не могут выучить своего ребенка? Зачем тогда вообще было рожать?

– Не у всех есть отцы-олигархи, – с задетым видом отвечает Маша. – А у меня только мама.

– А у меня только отец, – криво усмехаюсь я, – и тот – олигарх.

Отец оплачивает мою учебу, и мне нет необходимости работать. Это всегда воспринималось как должное, но сейчас я чувствую себя неловко под строгим взглядом Маши. Какого черта? Отец меня любит. Я не виноват, что родился в обеспеченной семье. Это просто ей не повезло.

– Вы не ладите? – спрашивает Маша, с сочувствием глядя на меня.

Ой, вот только не надо меня жалеть! Бедная девочка у нас ты, а я богатый мальчик. И не надо лезть мне в душу со своей дешевой психологией.

– А ты с матерью? – Мне нет никакого дела до этого, просто хочу перевести стрелки. Ожидаю, что Маша начнет рассказывать, какая замечательная у нее мама. Но слышу в ответ совсем другое:

– Мы мало общаемся с тех пор, как я уехала в Москву.

Похоже, за этим кроется какой-то конфликт, но я не хочу вникать в чужие проблемы. Особенно – этой девчонки. Сейчас моя проблема – она сама, и мне нужно решить, как пережить следующий месяц.

– Дэн, зачем ты меня искал? – спрашивает Маша, словно прочитав мои мысли.

Решаю быть с ней честным. Ведь изображать к ней интерес у меня все равно не получится.

– Ты понравилась моему отцу.

Маша испуганно вздрагивает и смотрит на меня, как будто я сказал что-то неприличное.

– Как моя девушка. Он считает, что мне нужна такая, как ты – простая и скромная. Через месяц у меня день рождения – двадцать лет. Он пообещал мне новый спорткар, если этот месяц я буду встречаться с тобой.

МАША

Я не знаю, плакать или смеяться. Отец Дэна не только мне обещал заплатить, чтобы я встречалась с его сыном. Но и Дэну посулил крутую тачку, если тот будет терпеть меня целый месяц.

– Почему ты на меня так смотришь? – спрашивает мажор.

– Потому что это самая большая глупость, которую я слышала, – честно отвечаю я, умолчав о своей части сделки с его отцом. Вчера после ужина я уже сказала Дэну об этом, но он не поверил. А сейчас я не хочу повторять, чтобы не лишаться козыря. Пусть считает, что ему это нужнее, чем мне.

Выходит, и Дэн, и я останемся в выигрыше от этого фальшивого романа. В дураках окажется только сам олигарх Дмитрий Громов, решивший поиграть в режиссера судеб. Ни за какие деньги я не смогу полюбить Дэна, а он – меня. Любовь так не работает.

– И что ты собираешься делать? – спрашиваю я Дэна.

– А что я сейчас делаю здесь с тобой? – фыркает он. – По-моему, ответ очевиден. Подыграешь мне?

– Ну не знаю, – я решаю поломаться для виду, – смотря как будешь кормить.

Официант приносит поднос с едой и начинает заставлять стол. Я такая голодная, что нетерпеливо хватаюсь за приборы.

– Подожди!

От возгласа Дэна я роняю вилку и вижу, как он достает свой айфон. Он что, из этих одержимых блогеров? Которые не могут начать есть, пока не сфотографируют все, что у них в тарелке? Жду, что он начнет расставлять тарелки на столе, чтобы было покрасивее. Насмотрелась, пока работала официанткой. Особенным успехом тогда пользовался капучино Виталика с рисунками на кофейной пенке. При мысли о предателе мое настроение портится, и я упускаю момент, когда Дэн придвигает свой стул к моему. Вздрагиваю, когда он крепко обнимает меня за плечи:

– Ты чего?

Мажор поднимает другую руку с айфоном, и я вижу наши лица на экране.

– Сделаем селфи. – Он отводит телефон дальше, чтобы захватить столик с тарелками, и прижимается ко мне щекой.

– Зачем? – растерянно бормочу я.

Разве селфи не положено делать влюбленным парочкам? А мы-то к ним каким боком?

– Не зачем, а для кого. Для папы.

– Что? – Я окончательно теряюсь, удивленно таращу глаза в камеру, как сова, и в этот момент Дэн щелкает снимок.

– Можно не делать такое зверское выражение лица? – кривится он, когда на экране возникает стоп-кадр.

– Зачем твоему отцу наше селфи?

– А ты как думаешь? Чтобы проконтролировать, что я встретился с тобой.

Мне становится смешно. У меня и то больше свободы, чем у него – в золотой клетке, которую воздвиг для него богатый отец. Я широко улыбаюсь, и Дэн, прижавшись ко мне щекой, делает новый кадр.

– Так-то лучше!

Мажор поспешно отодвигается от меня, словно боясь задержаться рядом хоть на секунду. Я снова хватаюсь за приборы и набрасываюсь на салат. Набиваю полный рот, когда меня ослепляет вспышка напротив.

Довольный Дэн убирает телефон.

– Отправлю папе доказательство, что ты не голодаешь.

– Не надо, – мычу я.

Но он уже посылает мое фото отцу. Издевается, гад!

– Жаль, что ты салат не руками ешь, – усмехается он, намекая на мою выходку с индейкой у них дома. – Вот теперь ты запалилась, – он показывает фотку, где я с ножом и вилкой управляюсь с салатом. – И отец больше не поверит, что ты не умеешь вести себя за столом.

Мажор еще что-то бубнит, но я его не слышу – наворачиваю салат и едва не мурчу от наслаждения. Моя первая нормальная еда за весь день. И какая! Такого вкусного салата я никогда не пробовала. Жаль, так быстро закончился…

– Ты уже все смолотила? – слышу удивленный возглас Дэна.

К нашему столику подскакивает официант, забирает пустую тарелку и ставит передо мной блюдо с запеченной семгой. Я бросаю осторожный взгляд на рыбу: интересно, какая она на вкус?

– Ты что, семгу никогда не ела? – догадывается мажор.

– Все я ела! – Я отправляю в рот кусок рыбы и млею от удовольствия.