Волчица в последний раз оглянулась на странные деревья и грядки с лекарственными травами, отметив, что храм не окружен стеной, а, значит, всем этим великолепием могут свободно пользоваться все желающие. И пользуются, естественно. Жрецы Великой Богини и в современности, не задумываясь, делятся последним куском хлеба с нуждающимся, а в дни расцвета религии не жалели ни денег, ни лекарственных трав, ни вин. Чего стоят одни пиры в честь полнолуния, на которые приглашали всю округу, а путники, случайно оказавшиеся в тех местах, присоединялись к веселью.

Она должна попасть в святилище и забрать трижды проклятый перстень. А где находится трижды проклятое святилище? В самой глубине храма, должно быть. Летисия читала, что оно выглядит как небольшая комната без окон и мебели. Все, что там есть – импровизированный алтарь из лазурного камня, море свечей и масляных ламп и курильницы. Большую часть времени помещение пустует. Иногда жрецы приходят сюда поодиночке, намного реже – по двое или по трое, и произносят особые молитвы. Ах да. Еще в святилище хранится шкатулка с особым порошком и иглой из храмового серебра. Пыточный набор, с помощью которого новоиспеченным служителям культа Великой Богини делают ту самую татуировку на внутренней стороне запястья. Она выглядит пустяковой, максимум пара сантиметров в длину и меньше сантиметра в высоту, но боль при ее нанесении, разумеется, адская. Хотя вряд ли жрецы что-то чувствуют: до татуировки они выпивают столько вина и магического травяного отвара, что даже свое имя назовут с пятой попытки.

– Ты же не забудешь проверить свечи и масляные лампы в святилище? – уточнила Аза. – Если забудешь, мама точно разозлится. А я пока узнаю, что там с обедом.

– Уже иду проверять. Ты у меня умница, сестренка.

– Стоило тебе перегреться на солнце – и ты стала такой доброй. – Собеседница нахмурила брови, и это придало ее миловидному личику комичное выражение. – Вчера ты отсылала туда меня и говорила «не забудь прикрыть свои прелести, бесстыдница». А свои-то ты прикрыть не забудешь?

Волчица одарила Азу лучезарной улыбкой.

– Что-нибудь придумаю.

– Ага, хорошо. Иду искать мясо!

Снаружи храм выглядел внушительно, а изнутри оказался просто огромным. Первый этаж состоял из соединенных проходами круглых коридоров, диаметр которых сужался по мере приближения к святилищу. Задумку архитектора Летисия поняла не сразу: ей пришлось поплутать по храму и наугад открыть несколько дверей. Одна из комнат оказалась библиотекой, другая – мастерской с гончарным кругом и глиняной посудой разной степени готовности, а в третьей, судя по витавшим в воздухе запахам и висевшим на стенах сухим и не очень пучкам, работали с травами. Наконец волчица добралась до кладовой, набитой кувшинами и пухлыми мешками, а потом – и до святилища. Эту дверь она узнала сразу. Не потому, что задремавшая глубоко внутри нее жрица Трина открыла один глаз и дала нужное указание. Все было намного проще: белесое пятно на левом запястье Летисии похолодело, а потом зачесалось так, будто с руки начала сходить кожа.

Начисто забыв о том, что нужно «прикрыть прелести», волчица отворила дверь и скользнула внутрь. В комнате пахло чем-то пряным и сладким. Она невольно залюбовалась пламенем свечей и масляных ламп вокруг алтаря. Храмы темных существ отличались от большинства человеческих святилищ тем, что были довольно скромными. Даже знаменитая обитель трех лунных сестер, не так давно перестроенная по проекту именитого архитектора, казалась сараем по сравнению с великолепными «домами богов», которые воздвигали люди. Вот и лазурный храм на их фоне выглядел бледновато. Но здесь, в его сердце, волчица не просто чувствовала особую магию. Казалось, стоит открыть рот и произнести хотя бы пару слов молитвы – и сама Великая Богиня спустится к ней для того, чтобы исполнить просьбу.

Перстень… где он может быть? Потайных мест здесь, на первый взгляд, не так уж и много. Летисия оглядела алтарный камень и, опустившись на колени, принялась изучать пол, водя по нему ладонью. Один из камней шевельнулся, она аккуратно извлекла его и заглянула в открывшуюся нишу. Посмотрев на шкатулку из красного дерева, волчица достала ее и подняла крышку. Полюбовалась на иглу из храмового серебра, заглянула в бархатный мешочек, где, как и следовало ожидать, оказался порошок для татуировки, а потом легко тряхнула находку и уловила звук, который мог бы издавать маленький предмет, катающийся по дну ящика комода. Запонка, камешек, привезенный в качестве сувенира из отпуска на берегу моря, одинокая сережка… или кольцо. Оглядев шкатулку повнимательнее, Летисия тряхнула ее в очередной раз – и едва успела поймать золотой перстень. Должно быть, вылетел из какой-то трещины на дне… все трещины казались микроскопическими, но это волчицу не беспокоило. Она положила шкатулку в нишу, вернула на место камень и, выпрямившись, залюбовалась перстнем. Янтарь невероятной чистоты, таких камней Летисия раньше не видела, обрамленный темным золотом. Тонкая работа ювелира – украшение походило на кружево. На перстне не было ни царапин, ни слов, которые могли бы сойти за заклинание. Возможно, они появятся в тот момент, когда они откроют сундук со свитками? При мысли о сундуке у волчицы разом заныли все зубы. Еще одно путешествие в неизвестность. Интересно, в чьем теле она окажется потом? Или Великая Тьма оставит ей собственное тело, но сделает другой, менее приятный подарочек? И вот еще вопрос на засыпку: а как теперь мисс Летисия Гринланд вернется, с позволения сказать, в себя? Как она найдет Ливиана и остальных? И как убедит их в том, что рыжеволосая ведьма Трина, жрица сладострастия, на самом деле их знакомая? Ливиан поймет. Он не может не понять, ведь между ними особая связь. Он тысячу раз вмешивался в ее разговоры с клиентами еще до того, как она осознавала, что нуждается в защите. Он позвонил ей в ту ночь, когда она встретилась с Лилит. И сейчас он тоже поймет… если здесь их связь так же сильна, как раньше. Что там говорил Эрфиан? В прошлом боги сохраняют свою магию, но по сути становятся смертными?

– Трина, вот ты где. Великая Богиня, что за вид?! Как ты посмела зайти в святилище чуть ли не голой?!

Летисия резко обернулась и уставилась на стоявшую в дверях женщину. Рыжие кудри убраны под тканевый обруч, карие глаза смотрят с упреком, медальон в ложбинке между ключиц ловит свет свечей. Лазурный шелк платья женщины зашелестел, когда она скрестила руки на груди. Перстень, который волчица так и не успела спрятать – да и где его прятать, если она разгуливает тут в одеянии, похожем на пеньюар – подло выскользнул из пальцев, упал на пол и, прокатившись по камням, с тихим звоном скрылся в темном желобе.

– Проклятье! – не сдержалась Летисия – и ахнула от неожиданности, получив оплеуху.

– Здесь? – спросила женщина. – Ты говоришь такое здесь, в сердце храма, Трина Диомеда, старшая дочь главной жрицы, моя наследница? Что ты сделаешь завтра? Откажешься от своих обетов и отправишься в Амин для того, чтобы преклонить колено перед Лассель и Ассель? А, может, предпочтешь веру в первых богов?

Почему бы и нет, они ведь существуют, подумала волчица, потирая щеку.

– Прости, матушка, – сказала она, потупившись. – Мы с Азой слишком долго ходили под палящим солнцем, а потом я задремала в лесу. Мне нужен отдых.

Главная жрица приобняла дочь за плечи.

– Глупое дитя. Ты должна просить прощения не у меня, а у Нее. И молиться, чтобы Она тебя простила.

– Но ведь я не имела в виду ничего плохого, матушка. Я разозлилась, потому что потеряла… – Летисия задумалась. – Я потеряла свой любимый браслет из фиалковой бирюзы. Тот, что прошлой луной подарил мне Арик. Браслет упал прямо туда, под пол!

Для наглядности она ткнула пальцем в ненавистный желоб.

– Во имя всех богов, Трина, – устало вздохнула главная жрица. – Твой ненаглядный браслет не под землей, а в сточном желобе. Завтра утром жрецы будут мыть пол, и вода вынесет его на улицу. Найдешь в кустах или возле фонтана. Или кто-то из твоих братьев и сестер принесет его тебе.

Сточный желоб, подумала Летисия. Она и не подозревала, что в древности существовали настолько продвинутые инженеры-строители. Впрочем, чего удивляться? Темный мир всегда опережал светлый на несколько шагов.

– Надеюсь, матушка. Я очень привязалась к этому браслету.

– А к Арику?

– Ну… не то чтобы, – отвела глаза волчица, гадая, к чему идет разговор.

– На твоем месте я бы оставила его Азе. Они будут отличной парой. Не спорю, он милый юноша, но для тебя он слишком низко летает. Моя старшая дочь достойна лучшего.

Мозг Летисии, до сих пор цеплявшийся за глупую потерю перстня – хотелось верить, что вода и вправду вынесет его на открытое место – восстанавливал полученную от Азы информацию. Кто там этот Арик? Ах да. Сын главного казначея. Конечного сухаря, смыслом жизни которого являются деньги. Деньги, деньги и еще немного денег.

– Ты говоришь про Валара, матушка?

– Да. Что ты думаешь о нем?

Для начала было бы неплохо узнать, как он выглядит!

– Я думаю, что у мужчин, которые думают только о золоте и ограничивают себя в удовольствиях, есть скрытые пороки. С их помощью ими можно управлять.

– В этой женщине течет моя кровь. – Жрица Диомеда поцеловала Летисию в лоб и прижала к себе. – Выйдем из святилища, дитя. Я хочу поговорить с тобой. Уверена, Она одобрит это, но Ей совсем не обязательно это слышать.

Глава 3. Ливиан

Фелот (территория современного Йемена)

Древность

– Кажется, что-то пошло не так.

По мнению Ливиана эта, на первый взгляд, невинная фраза, произнесенная Лиэной спустя несколько минут после перемещения в город на берегу моря с самой чистой в двух мирах водой, ничего хорошего не предвещала. «Что-то пошло не так» можно сказать, услышав странный шум в двигателе вашего автомобиля на пустынном ночном шоссе. Или в тот момент, когда вы пришли в магазин, забыв дома список покупок. На худой конец, такая мысль может промелькнуть в голове, когда невинная девушка на первом свидании очаровательно краснела и пила только воду, отказываясь от вина, а потом продемонстрировала целую пачку презервативов в сумочке и во всеуслышание сообщила, что на ней нет нижнего белья. Но когда единственная в двух мирах женщина, способная проводить души сквозь пространства, по прибытии в другую эпоху говорит «кажется, что-то пошло не так», вас парализует от ужаса.

– А… что конкретно не так? – осторожно спросил Деон.

Они стояли посреди базарной площади в некотором отдалении от бродившей между прилавков толпы и изучали обстановку. Выяснилось, что путешествия во времени дают приятный бонус: джинсы и футболки сменились более подходящей для древности одеждой. Кожей, в которую облачались наемники и городские стражники, на братьях и длинным платьем из нежно-розовой летящей материи на Лиэне. Ливиан скользнул взглядом по ее фигуре, оценивая то, что открывала полупрозрачная ткань, но вовремя отвернулся. На подзатыльники, равно как и на долгие речи о мужской распущенности, не хотелось. Высокий рост она получила от отца, но женственной фигурой, судя по всему, пошла в мать. Немудрено, что братец, корчивший из себя монаха-отшельника, слегка прибалдел, увидев обнаженную Охотницу в ночном озере.

Ливиан огляделся в поисках четвертой спутницы.

– Летисия, – заговорил он. – Куда она подевалась?

Лиэна тяжело вздохнула и обхватила себя руками.

– Боги милосердные, я не могу разгуливать по базару в ночной рубашке. Мне срочно нужен плащ! Или какая-нибудь накидка. Здесь можно купить накидку? Черт, у нас же денег нет.

– Здесь такой наряд называют ночным платьем, дорогая племянница, – подсказал Деон. – И, судя по внешнему виду большинства женщин, такие одеяния нынче в моде.

– Я не буду разгуливать по городу, как шлюха!

– Как трактирная девка, – вновь уточнил заботливый дядюшка. – Мы пробудем тут некоторое время, ты должна вспомнить местный… м… жаргон.

– Эй. – Ливиан схватил Лиэну за локоть, и она, поморщившись, вырвала руку. – Я задал тебе вопрос. Где Летисия?

Племянница отвела глаза.