Меня охватил ужас… Удержаться на ногах стоило больших усилий. Я думала, что в лучшем случае меня сделают служанкой. Наложницей или, на худой конец, частью гарема. У меня был план на такой случай. Все ранее казалось забавой по сравнению с тем, на что я была готова, чтобы стать нежеланной. Но теперь? Все изменилось из-за одного. Единственного. Слова.

Корм.

«Корма» даже не было в моем списке «что-может-случиться-если-ты-пойдешь-за-Джорданом». Потому что никто не возвращался из загона, чтобы рассказывать о том, что там происходит.

Я ухватилась за забор и попыталась справиться с паникой, сосредоточившись на ощущении, что это правильно. Я должна пойти за Джорданом. Я нужна ему.

Послышался мягкий, мелодичный голос одной из женщин, в то время как дождь омывал наши тела, одинаково заливая волосы, кожу и одежду.

Я обхватила себя руками, чтобы хоть немного согреться, и позволила навязчивой мелодии подарить мне мгновение покоя, когда она эхом разнеслась по затхлым загонам.

Сотня женщин брошена в загоны,
Кинут жребий все, жаждущие их стоны,
В живых суждено остаться не всем,
Но во имя будущего мира пожертвуют собой без проблем,
Сквозь свои слезы и издевки тех, кто кости бросал,
Пойдут до конца, лишь бы мир и дальше существовал…

– Приведите сюда эту певунью, – перекрыл гром раскатистый голос. – Аукционеры жаждут развлечений.

И вот так просто одна из нас была спасена. По крайней мере, пока. Потому что она правильно играет в эту игру. Она очаровала их.

– Вот черт, – пробормотала я.

Если только аукционерам не нужна девушка с полным ртом английских ругательств и склонностью находить неприятности, мне конец…

Мне и в голову не приходило, что придется проявить такой талант, как пение, когда я позволяла Коллекторам схватить себя. Я полагала, что они посмотрят, поймут, что я далека от той красавицы, которую они желали, и я стану горничной у стаи лающих мальчиков. Проще простого.

Прежде чем я смогла продолжить эту мысль, кто-то потянул меня за подол. Обернувшись, я увидела Ханну, ее карие глаза были широко раскрыты, а кожа – бледной, как сливки. Даже не задумываясь о том, что едва знаю эту девушку, я обняла ее и крепко прижала к себе – возможно, нуждаясь в этом так же сильно, как и она в тот момент. Ее хрупкое тело била дрожь, и она уткнулась лицом в мое плечо.

– Я так боюсь. Сиенна, что мы можем сделать? Я даже плавать не умею! Не говоря уже о пении или…

Другие женщины вокруг нас наблюдали, как я пытаюсь успокоить ее.

– Знаю. Все мы в одной лодке, милая. Все, что мы можем сейчас сделать, – это извлечь максимум пользы.

– Пользы? – раздался рычащий голос с другого конца загона. – Тут нет никакой пользы, глупая ты девчонка.

К нам подошла женщина, которая, вероятно, была моложе, чем выглядела. Ее некогда светлые волосы были спутаны и завязаны узлом, а с одной стороны головы был вырван клок, из-за чего появилась неровная на вид лысина. Она сильно хромала на правую ногу.

– Это место – смерть, даже если тебя не выбросят в океан, чтобы пройти.

Ханна моргнула.

– Чтобы пройти?

– Это цена, которую платит лодка, чтобы доставить остальных девушек на Территории. Корм. Ты слышала вон того толстяка, – она улыбнулась, продемонстрировав удивительно белые, ровные зубы, которые резко выделялись на ее грязном лице. – Но, думаешь, если не пойдешь в расход, ты долго проживешь? У оборотней свои игры. Они охотятся на людей, которых забирают. Фэйцы смотрят на нас как на тараканов, которых нужно раздавить или закрыть в банки, если мы достаточно интересны, чтобы они соблаговолили рассматривать и изучать нас.

Она повысила голос, когда женщины вокруг нас замолчали, слушая.

– А ангелы? Они ничем не лучше своих демонических собратьев. Свет и тьма, два вида демонов, которые хотят лишь уничтожить твою душу, оставив тело гнить, – она подняла ко мне руку и указала на мои волосы, осмеливаясь схватить длинную прядь. – Но хуже всего вампиры. Мы все это знаем. Они пьют нашу кровь. Делают с нашими телами все, что захотят, до бесчувствия. А потом, когда мы им надоедаем, скармливают своим питомцам. Своим личным мерзким творениям. Драконоподобным существам, которых они называют Охотниками. А по мне, так они больше похожи на пожирателей. Охота подразумевает, что у нас, добычи, есть шанс вырваться с боем.

Мои руки теперь были холодными, проливной дождь становился ледяным, но это едва ли ощущалось, когда слова женщины запали глубоко в сердце, поколебав остатки уверенности.

– Откуда ты вообще это знаешь? Тебя там не было. Иначе бы ты тут не стояла, – указала я, и несколько других девушек издали согласные возгласы.

Женщина фыркнула.

– Мой мужчина был одним из портовых охранников. Он знает. Эти истории нашептал мне именно он.

– Как же тогда ты оказалась здесь? – спросила рыжеволосая девушка с ярко-голубыми глазами. – Почему ты не в безопасности, раз спала с портовым охранником?

Блондинка поджала губы.

– Потому что он решил избавиться от меня и нежеланного ребенка, – она разгладила одежду на слегка выпирающем животе. – Полагаю, это самый простой способ.

Ханну рядом со мной трясло так сильно, что она упала на колени.

– Я… я недостаточно сильна. Я не вынесу этого, Сиенна. Не смогу. Мама говорила мне… всегда есть выход.

Ее слова были бессвязны. Я повернулась к ней, когда она подняла руку к своим волосам. Мой мозг изо всех сил пытался переосмыслить ее слова, пока она вытаскивала заколку из своих каштановых локонов. Длинную, тонкую и смертельно острую.

Ее взгляд встретился с моим.

– Будь храброй ради нас двоих, Сиенна.

Одним быстрым движением Ханна вонзила заостренную заколку в горло. Она булькнула, заваливаясь набок, прежде чем вытащить смертоносное украшение. Кровь хлынула из раны, когда я опустилась рядом с ней на колени.

– Ханна, нет! – я прижала руки к ее горлу, но было слишком поздно. Она пронзила артерию, и ее горячая кровь залила мои ледяные руки.

Рядом со мной послышались крики, когда глаза Ханны в последний раз встретились с моими, ее рот беззвучно шевелился.

Будь храброй. Будь храброй. Будь храброй.

Я видела момент, когда она умерла, свет, мерцающий в ее темно-карих глазах, зрачках, и так странно исчезающий. Словно облако перекрыло зрение, когда душа покинула ее.

– Ушла от нее!

Грубые, мозолистые руки схватили за плечо, и меня отшвырнуло от Ханны в грязь и мерзость загонов.

Я развернулась на четвереньках, чтобы увидеть, как Надзиратели Загонов несут Ханну за лодыжку.

– На корм, – рявкнул тот, что тащил ее.

Я закрыла глаза, борясь со слезами. Не потому, что Ханна не заслуживала моего горя, а потому, что… она была права. Я должна быть храброй ради нас двоих.

Ради себя и Джордана.

Теперь я практически слышала его голос, как всегда, подбадривающий меня.

Если кто-то и может это сделать, так это ты, Сиси.

Я зарылась руками в грязь, чтобы подтянуться, и под своей ладонью почувствовала что-то узкое, твердое, металлическое. Я сжала в руке то, что могло быть только заколкой, которую Ханна пронесла мимо охранников.

Конечно, оружие не было разрешено, но у нее получилось.

Осторожно вытащив из грязи, я вытерла ее о свое платье, счищая большую часть грязи и крови Ханны. На самой толстой части золотого украшения была выгравирована бабочка.

– Лети на свет, девочка-бабочка, – прошептала я, заводя руку назад, скручивая густую массу волос и закалывая их.

Оружие, каким бы маленьким оно ни было, могло дать мне преимущество, в котором я нуждалась. И, возможно, это придаст ужасной смерти Ханны какой-то смысл, если мне удастся остаться в живых, найти Джордана и сбежать.

– Эй, вы. Быстрее, – вернулась заплесневелая сосиска в меховом жилете.

Вспыхнул крохотный огонек надежды. Он выглядел именно так, как можно было ожидать от кого-то, работающего на кланы оборотней, если, конечно, одежда и отчетливый запах мокрой псины были какими-то признаками.

Тогда волки, должно быть, торгуются за нас.

Еще немного, Сиси. Почти на месте.

Я в мгновение ока поднялась на ноги и встала в один ряд с остальными. Сейчас не время показывать, что я отличаюсь от других женщин. Что у меня есть цель и причина быть там. Все будет, мне просто нужно набраться терпения. Я медленно выдохнула и сделала шаг, затем другой, когда подошла моя очередь.

Мужчина поднял руку.

– Имя, возраст, таланты?

Так вот, мне следовало подумать дважды, но страх и шок сделали меня… дерзкой.

– Это конкурс «мисс Америка»? Я не прихватила с собой бикини, – я притворно ахнула и прижала руку ко рту. – Боже, что же мне делать?

Несмотря на крупное телосложение, двигался мужчина быстро. Его рука резко вытянулась, и он хлопнул меня по голове, в буквальном смысле позвонив в мой колокольчик.

– Имя, возраст, таланты. Если только ты не хочешь отправиться прямиком на корм к своей подружке вон там.

Он схватил меня за голову и повернул ее так, что у меня не было иного выбора, кроме как смотреть на бедную Ханну, свернувшуюся калачиком между загонами.

Ее остекленевшие глаза уставились на меня в ответ.

Всего на мгновение я увидела там Джордана, скрюченного, с безжизненными глазами.

Нет, нет, я отказываюсь верить, что он умер.

– Сиенна, двадцать один, – я сделала паузу, пытаясь припомнить то, в чем хороша. Конечно, танцы были в этом коротком списке, но что захотели бы оборотни?

– Я… эм, хорошо лажу с животными?

Он фыркнул, прежде чем подтолкнуть меня вперед.

– Следуй за остальными. Удачи с таким паршивым талантом.

Вот и все. Дороги назад нет.

А потом меня вытолкнули на узкую тропинку между загонами с плачущими женщинами. Я склонила голову, меня охватила смесь возмущения и печали… Горячие слезы обжигали мою холодную кожу, когда я с трудом поднялась по низкой лестнице и встала на платформу. Я попыталась заглянуть в галерею кресел перед нами, но прожекторы вдоль пола вспыхнули, эффективно ослепляя нас и не давая рассмотреть ничего, кроме друг друга.

– В прошлом месяце они забрали к волкам мужчин, так что теперь мы, женщины, будем в одной стае.

– Откуда ты знаешь?

Я огляделась, чтобы увидеть женщину, которая утверждала, что спала с одним из охранников.

– Робби сказал мне так, – ответила она с ухмылкой, снова касаясь своего живота. – Лучшее, что он мог для меня сделать. Им нравятся беременные.

Я посмотрела на ее живот, и меня охватило беспокойство… Был ли Робби из тех мужчин, кто действительно хотел помочь женщине, забеременевшей от него, или он из тех, кто просто пытался избавиться от обузы?

Женщины передо мной переминались с ноги на ногу в тишине. Начался неистовый шепот, но я слышала лишь гул мужских голосов в аудитории и скрип стульев внизу.

Аукционеры.

Оборотни.

Они могли видеть нас, но мы их – нет.

Сердце заколотилось, я напряглась, чтобы взглянуть на них.

– Кто-нибудь видит их? – спросила я.

Кто-то шикнул, но меня охватило новое, всеобъемлющее чувство страха. Я должна увидеть участников торгов.

Я осторожно прокладывала себе путь через ряды женщин. Не то чтобы кто-то пытался меня остановить.

Никто не хотел быть в первом ряду.

Кроме меня, глупой.

Я остановилась на краю платформы и уставилась в чернильную тьму, отчаяние сдавило мне горло. Может, если я просто взгляну на них, этот ужасный страх поутихнет. Как раз в тот момент, когда я подумала, что больше не выдержу ни секунды, один из них шагнул вперед, на свет. Мой рот беззвучно открылся и закрылся, когда я уставилась на мужчину, которого слишком часто видела в своих снах.

Глаза цвета темного шоколада, черные, как полночь, волосы, лицо, которое, несомненно, могло быть высечено из камня самим Микеланджело…