– Но это ничто, по сравнению с тем, как фонтанируют вокруг себя воспоминаниями и мыслями люди. Хотя большая часть этих образов является выдумкой, иллюзией, мечтой. Не тем, что было на самом деле, а тем чего человек ждал, на что надеялся или чего опасался… Должен сказать, что я не сразу узнал о своем таланте. Вернее о том, что он является чем-то уникальным. В детстве я думал, что все люди таковы. Все чувствуют глубокие движения чужой души, ее подлинные намерения. Я только не понимал, отчего же тогда в мире так много конфликтов, неверного толкования чужих слов, недоверия.

– Но затем вы поняли и стали пользоваться своим свойством.

– Да.

– Вы представляете опасность, мистер Кельвин.

– Но я принес свой дар на служение людям. Практически даром. Я не ищу богатства, славы. Все что мне нужно: это уют небольшой квартиры, омлет с беконом на завтрак, кресло у камина холодными вечерами, дружеское общество мистера Ганнинга (я с опасением жду когда он покончит со своей холостяцкой жизнью, мистер Оскар, а это, несомненно, скоро произойдет – он не равнодушен к прелестям хорошеньких женщин) и еще… – детектив замялся. – Еще бокал хереса и немного хрустящих сладких корзиночек, начиненных кремом из взбитых сливок. Это все что мне нужно.

– Вы меняете мир, дорогой Уолтер, – печально сказал гость. – Сами этого не желая, не ведая, заставляете идти его по другому пути. В этом мире не должно быть волшебства.

– Волшебства?

– Магии. Вы не в своем мире. Здесь не место таким, как вы. Мне очень жаль.

Американец достал из внутреннего кармана прямоугольный футляр и со щелчком открыл его. В бархатном фиолетовом ложе лежал продолговатый предмет, тускло отсвечивающий металлом.

– Что это?

– Это… будет лучше, если вы прикроете глаза…

***

– Вы видели мистера Кельвина? Представляете, я уже битый час его ищу: и на набережной, и в кафе, – даже в свете поздних сумерек было видно, как сильно взволнован капитан Джон Ганнинг, как бледно его вытянутое лицо. – Его везде встречали, но никто…

– Его больше нет. Слишком поздно…

– Что! Что вы говорите!? Помилуйте, мистер Оскар. Что произошло!

Заграничный гость молча поднял руку, указывая куда-то за гостевой дом.

Не помня себя, забыв о военной выправке, капитан Ганнинг поспешил по садовой тропинке. Уже через два шага он побежал сломя голову, самозабвенно, как умеют бегать только мальчишки. Американец печально посмотрел ему вслед, открыл калитку и вышел на улицу.

Ганнинг бежал по едва виднеющимся светлым плитам, всем сердцем предчувствуя непоправимую беду. За жасминовым, невероятно разросшимся кустом, он повернул и увидел, своего товарища тяжело опирающегося рукой на ствол дуба.

– Мой дорогой Уолтер! – воскликнул капитан, подбегая и хватая своего друга за плечо. Ему было трудно говорить, он задыхался после быстрого бега. – Вы живы! Что с вами?

– Моя рука на этом дереве и я больше ничего не чувствую, – горько произнес Уолтер Кельвин и повернул лицо к Ганнингу. – Только шероховатость коры. И ваше дружеское тепло, вашу добрую волну тоже не чувствую…

– О чем вы? Что с вами сделал этот человек?!

– Он – не человек. Это последнее, что я успел понять, прежде чем он вынул из меня мое свойство. Он – божье копье! И я теперь совсем ничего не чувствую.

2 глава.
Соединенные Штаты. Колорадо.

Мужчина все еще был там – на трибуне, в стороне от шумных школьников, на два ряда выше члена родительского комитета мистера Юджина. Лицо незнакомца скрывала тень, отбрасываемая бежевой шляпой: можно было только увидеть небольшие усики и аккуратные бачки, но отчего-то Лора была уверена, что он смотрит на нее.

В душе появилось странное чувство – тревожное и предвкушающее одновременно. По элегантной шляпе и прекрасному серому костюму, по светлому плащу, аккуратно сложенному и перекинутому через руку, можно было определенно сказать, что этот мужчина нездешний. Лора сразу вспомнила разговор, который состоялся у нее с матерью сегодняшним утром.

– Помни, Лора Лейн! Всегда помни, что я тебе говорила: не выделяйся! Они захотят тебя. Они придут в один день, посадят тебя в неприметную машину и увезут в свои секретные лаборатории. Там они превратят тебя в подопытного кролика и разберут на части. Этого ты хочешь? Государство никогда не оставит своих попыток найти нас. Поэтому никогда не будь первой. Если это сильнее тебя – будь второй и, может быть, нам удастся обмануть их…

Неужели это они? И что же тогда делать?

Движением головы, девушка отбросила на спину собранные в хвост темные волосы, наклонилась на гаревой дорожкой, чтобы подобрать прыжковый шест, и бросила быстрый взгляд на зрительские трибуны.

Мистер Юджин мятым платком вытирал капли пота на толстом носу. Он всегда начинал потеть, когда старшеклассницы из чирлидинга выходили в своей желто-чёрной форме на газон стадиона и начинали разминаться. Но щеголеватого джентльмена в шляпе больше над ним не было. Он исчез. Лора растерянно оглянулась.

– Эй, Копач! Не переломай ноги! Мой отец собрался в Арваду на сельскохозяйственную ярмарку и некому будет тебя ремонтировать.

Лора Лейн оглянулась, шест качнулся у нее на плече – ну, конечно, Вики Рональд, кто же еще. Да ну, ее! Белобрысая курица. Вечно она цепляется. И висит на руке у Мартина. Ну и пусть… Лора одним пальцем поправила блузку, выбившуюся из шорт, – руки были в тальке – и посмотрела темно-карими глазами на тренера.

– Приготовься, – сказал он.

Лора нахмурила брови и перевала взгляд вперед; глаза нашли точку на песке, куда нужно будет вогнать шест. Девушка, забывшись, положила руку на бедро, пачкая желтую полосу на шортах.

– Соберись, Лора Лейн! – крикнул учитель. – Помни, главное падение.

Фуух. Глубокий вдох, выдох. Вперед! Уже на втором шаге в ногах и руках задрожала знакомая вибрация, огонь пробежал по всему телу. Даже сильнее чем обычно. Значит, нужно быть осторожнее… Время растянулось. Еще шаг, руки подбросили шест: правая – чуть выше и дальше, левая перед самым лицом… Удар – одновременно шестом и ногами. В один мах она оказалась на самом верху, на кончике вытянувшегося в струнку фибергласа. Он отправлял ее в полет… Сейчас нужно окоротить себя!

Летя ногами вверх, головой вниз, она увидела возле батута на гаревой дорожке того незнакомца. Лицо его было… печально?

В одно маленькое мгновенье, в голове Лоры пронеслась внезапная мысль: а если это он – ее отец!

Сила взорвалась в ней – вместо того, чтобы сдержаться, Лора отдалась во власть этой восхитительной энергии, отпустила шест… Лечу!

На глазах у всех девушка воспарила над планкой, высоко – выше, чем на пять футов, – и полетела вниз спиной в черные подушки.

Стадион и трибуны взорвались аплодисментами. Все школьники, их учителя, мистер Юджин и даже тренер кричали, улюлюкали и самозабвенно били в ладоши.

Восторг! Как это здорово! Все видели и все так за нее рады. А он? Он тоже это видел! И тут же острое чувство вины: она нарушила все запреты матери. Лора перевернулась на бок, наклонившись разгоряченным лицом над остро пахнущими, разогретыми весенним солнцем, прорезиненными подушками и бросила взгляд, ища глазами человека в сером костюме. Его снова нигде не было видно.

– Ты как, звездная девочка, не ушиблась?

Мартин Фостер протягивал ей руку и широко улыбался восторженной улыбкой.

– Ага… что? – опираясь на его руку, Лора встала; приняла полотенце, протянутое Джейн, и провела влажной тканью у шеи. Мартин все не спешил отпускать ее руку. В другой раз Лора была бы на вершине счастья: самый красивый парень, капитан школьной футбольной команды, сам подошел к ней. У нее в голове бы возникли самые радужные картинки, где она – в воздушном свадебном платье, Мартин – в смокинге, оба – счастливые, выходят из арки церкви. Все бросают в них горстями лепестки роз и летят голуби… голуби…

Но сейчас она только благодарно глянула на него, а сама продолжала искать глазами фигуру в запоминающемся элегантном костюме. Незнакомца нигде не наблюдалось. Это должно было принести облегчение: страхи о том, что их нашли – беспочвенны, но вместе с тем это уносило внезапную мечту, что отец узнал о ее существовании и приехал. И конечно первым делом появился у школы. И что он теперь всегда будет с ними…

– Эй. Звездная девочка, ты даже не ответишь мне?!

Лора очнулась.

– Извини, я принимала сигналы с орбиты Сатурна… – она мило улыбнулась Мартину, очень стараясь, чтобы слезы не убежали из-под ресниц.

– Наши сегодня собираются в «Одинокой звезде». Ты пойдешь? Будет весело.

Лора опустила лицо, краска залила ее лицо до мочек ушей. Что за день!

– Ты позволишь, я заеду за тобой вечером?

Ах, какое счастье, как быстро и радостно стучит сердце, если впереди тебя ждет только хорошее.

Если бы… Вместо вечера и танцев под музыкальный автомат, она угодила под домашний арест. Ей даже было запрещено покидать свою комнату и спускаться вниз. Совершенно невозможно жить в маленьком городке, где искусство узнавать и транслировать вокруг себя новости оттачивается с рождения. Сколько прошло времени? От силы два часа. Когда Лора Лейн вернулась из школы и, поставив свой велосипед у шпалеры с розовым кустом, поднялась по ступенькам, мать уже ждала ее. Она все знала.

– Что я тебе говорила, юная леди?! Что ты вытворяешь!

– О, Боже мой… – Лора бросила сумку на пол в прихожей. – Что такого страшного случилось.

– Мне звонила миссис Фицджеральд. Поздравляла. Твой тренер прибежал в учительскую и произвел переполох. Хочет выбивать для тебя стипендию в Денвер Оук. Оказывается ты чемпионка. Ты побила школьный рекорд, который удерживался с сорок второго года… и он был мужской!

– Ну, что такого. – Лора повернулась и поплелась на кухню, чтобы напиться колой из холодильника. – Делов-то. В следующий раз прилюдно собью планку спиной.

– Ах, что такого!? – закричала ей в спину мать. – Ты ждешь, чтобы об этом напечатали в городской газете, или даже может быть окружной? Знаешь, что будет после? Я тебе расскажу…

Воздух в комнате вдруг словно сгустился. Между лопаток у Лоры пробежал озноб. Волосы в одно мгновенье распушились и раздалось легкое потрескивание, словно она только что стянула через голову кофту. Тостер на тумбе загудел, как запутавшийся в траве жук.

– Мама, успокойся… – девушка с испугом обернулась. Она уже позабыла, когда в последний раз мать так распалялась. Разве что, когда Лора на пикнике, опередив всех, вытащила Вики Рональд из реки. Тогда на берегу одновременно перегорела проводка в полудюжине автомобилей.

– Ты меня будешь успокаивать!

В этот раз все было еще грандиознее. И страшнее. Бабах! В гостиной подскочил телевизор. Он покачался на растопыренных ножках, выпуская откуда-то сзади клубы едкого дыма, и с грохотом упал кинескопом вниз. Сами собой зажглись бра на стенах. Радиола заговорила голосом генерального прокурора Роберта Кеннеди.

Лора схватилась за щеки и присела, юбка воланом зашуршала на полу.

Мать стояла в проходе, разъяренная как фурия. Руки на бедрах, ноги в розовых бриджах расставлены, зеленые глаза мечут молнии, ярко-красные губы кривятся от гнева.

Что и говорить: выволочка последовала отменная. Миссис Копач это умела. Не зря соседи с ней не связывались. Даже если ее собачка заходила по делам на их газон, предпочитали этого не замечать…

***

Лора отшвырнула комикс с Суперменом в сторону. Сколько это будет продолжаться: она же уже совсем взрослая, а ее запирают в комнате за малейший проступок! При этом сама мать делает, что хочет!