– Кажется сел, вон он. – по ВПП катился и отрабатывал реверсом Ил-62. Свернул на рулежку, и покатился к ним. Затормозил, развернулся, поревел двигателями, заглушил их и выпустил кормовую стойку, компенсирующую нарушение балансировки при высадке пассажиров и обслуживании. Поданы два трапа, один из которых не совсем обычной формы. К нему подъехало сразу четыре «Волги-2402», с красными крестами. Доставили раненых, вот и причина спешки.

– Идите в автобус, товарищ старший лейтенант. – сказал один из сопровождающих. Сергей вошел в пустой первый автобус и сел справа на кресло перед дверью, но пришлось вставать и уступать место «Хану», раненному в ногу.

– Садись, Сережа, не помешаешь. Григорий Иваныч погиб. Пуля в шею, есть подозрение, что от своих прилетело.

– А чего вдруг обо мне вспомнили, меня же вывели.

– У нас, как только пряники начинают раздавать, вперемешку с клизмами, так вспоминают всех. Вон Колесник, из ваших, он и вспомнил о тебе, из ГРУ, зам Ивашки. Его «рукой водить» поставили. Такой бардак получился. Двадцать «холодненьких», больше всех у десантников.

– Каких десантников? Мы же их не готовили!

– 9-я рота третьего батальона 345-го полка была передана на усиление. Восемь «холодненьких». Сейчас будут искать виноватых.

– А чего их искать: я, знал об операции все, и уехал.

– Ну, не уехал, а отозвали. У меня вот здесь бумаги, которые Иваныч подготовил на всех. Там он очень высоко оценивает твою работу по подготовке «Байкала».

– Да, товарищ кап-раз, кто на них сейчас смотреть будет? Готовили одни люди, а проводили совершенно другие, почему не повторили «Х-13-ть», ведь самый надежный и тихий способ?

– «Объект» паниковать начал, вместо него прислали из Москвы какого-то «чистюлю», который отказался, категорически. «Я – врач, а не убийца». Идиоты! Вербовать требовалось в Москве и посылать с конкретным заданием. В общем, пришлось штурмовать.

Тут вошел полковник Колесник, сел рядом, через проход, и разговор пришлось прервать. Они с Сергеем знакомы не были. Да и знакомиться он не рвался, старший лейтенант великолепно подходил на роль козла отпущения.

Стоял солнечный довольно морозный день, в прошлом году в Питере декабрьские морозы доходили до 33–36 градусов, так что даже газ еле теплился. В этом году дедушка Мороз трещит в Москве. В дом на Лубянке их запустили через ворота во внутреннюю тюрьму. Плохой знак, но это на самом деле ничего не означало. Этим входом пользуется и самое большое начальство, чтобы не вылезать из машины на улице. Автобусы не доехали до «зоны особого контроля». Все вышли, трем человекам предоставили кресла для перемещения и выделили по паре прапорщиков помочь им добраться. Второй этаж, довольно большой зал, с чуть наклонным полом и большим числом кресел. Сцена, но без театральных занавесей. Президиум и трибуна. Обычный зал для заседаний. Он не сильно подходил для разворачивающегося действа, но, видимо, другого здесь не было. Эвальда Григорьевича в зале не было. Из хорошо знакомых офицеров здесь находилось 26 человек, с половиной которых он поздоровался еще в автобусе. Вторая половина сделала это в зале и во дворе, когда высаживались из автобусов. С остальными Сергей лишь коротко виделся в Кабуле и Баграме, проводил вводный инструктаж. То, что он – моряк, большая часть людей даже не знала. Они все были в полевой форме, он единственный был в парадной. Появился «человек из управления „Т“», который встречал его в аэропорту.

– Начальник главного управления просит вас подойти.

Они поднялись на четвертый этаж, его проводили к этому самому начальнику. Тот был в гражданке.

– Сергей Петрович, Вам же русским языком объяснили, что вы должны, обязаны сообщать обо всех вызовах подполковнику Каменскому из ленинградского Управления. Почему вы прилетели в Москву на это заседалище. – он именно так и сказал.

– Извините, мне забронировали билет и у меня было всего полтора часа до вылета. Телефоном для связи с товарищем Каменским меня не снабдили.

– Наша недоработка. Что ж, пройдем к месту трагикомедии.

У начальства здесь существуют лифты, так что назад вернулись быстрее, чем поднимались сюда, но прошли не в общий зал, а вошли в кабинет за две двери до зала. Приёмная, с дежурным офицером, который замахал рукой, запрещая вход.

– Нет-нет, нам туда. – ответил начальник управления и показал свою удостоверение.

– А этот?

– Этот со мной.

– Там – сам.

– Я в курсе. – ответил начальник и тихонько открыл дверь. Лысоватый человек в очках ходил по кабинету и что-то говорил. Среди присутствующих сидел и генерал армии Ивашутин, с которым Сергей трижды встречался во время службы.

– Что у вас, Юлий Сергеевич? – не слишком довольным голосом спросил Юрий Андропов.

– Нарушение режима одного из наших подопечных. Его вызвали сюда по этому поводу. – начальник управления протянул какую-то бумагу Председателю КГБ. Тот взглянул на нее.

– Это – он?

– Так точно.

– Ну, мы, вроде как, уже разобрались с его ролью в операции. Товарищ Старинов, это чертили вы?

– Подпись моя.

– Почему при разработке операции использовался вот этот план? Вы к нему имеете какое-либо отношение?

– Здесь не хватает двух постов, здесь и здесь. Такой вариант плана мне не знаком. Окончательно план операции разрабатывался и осуществлялся уже без моего участия. 10 ноября я покинул территорию ДРА, был отозван первым главным управлением, так как по роду службы имел доступ к государственным секретам особой важности.

– Почему не уведомили командование операции об этом?

– Я ставил в известность об этом полковника Бояринова, но он сослался на имеющийся у него приказ, подписанный руководством страны, в том числе Вами, товарищ Председатель. Полковник Бояринов считал необходимым задействовать меня на всех этапах операции. В результате моего отзыва, он возглавил мою группу захвата, и сегодня его здесь нет. И уже не будет.

– Земля ему пухом. Вот, товарищи, и капитан I ранга Козлов, и старший лейтенант Старинов, утверждают, что знали о наличии четырех постов в автопарке 2-го батальона, а 9-я рота 345-го полка и группа «Альфа» имели план, на котором два поста отсутствовали. В результате «Альфа» понесла потери, внезапной атаки не получилось, и состоялся прямой штурм позиции «Арк». Подписей под этой фальшивкой нет. Требуется найти того, кто составил эту липу и отомстить за двадцать человек, убитых в этой операции. Что касается Вас, старший лейтенант, представления полковника Бояринова будут переданы на утверждение руководству страны. Вопросов к вам не имеем. Служите дальше, благодарю за службу!

– Служу Советскому Союзу!

Ивашутин поднял руку и условными знаками показал Сергею, чтобы тот подошел к нему.

– Товарищ Председатель! Разрешите подойти к генералу Ивашутину?

– Подойдите. – генерал сунул ему записку, и Сергей сразу вышел из кабинета, где заседала комиссия. Ждать результатов ему не рекомендовал начальник управления, он же запретил встречаться с руководством ГРУ.

– Там все понятно, будут требовать продолжить службу у них. Летите домой и отдыхайте, вы же в отпуске. Где собираетесь проводить Новый год?

– Надо посетить родителей, больше двух лет не виделись, они еще своего первого внука не видели.

– Это безобразие, исправляйтесь, но не забудьте предупредить своего куратора. Вот его телефон. Встретьтесь с ним обязательно, и познакомьтесь. Завтра, например.

Ровно через четыре месяца был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР, но из шести человек, представленных к высшим наградам и званиям из непосредственного руководства операцией, звание Героя получили только четверо, командир «Грома» получил только орден Ленина, а Сергею достался «За службу Родине в Вооруженных силах II степени» и очередное воинское звание, которые ему вручили на плацу училища перед парадом на 9-е мая 1980 года.

Они с Никой, которую, кстати, вполне удачно поставили на лыжи, вместе с маленьким Сережкой, придумали способ: как обставить процесс ускоренного возвращения, и кого применить в качестве подопытных животных. Ими стали голуби, которых приучили реагировать на моргание лампочки на пульте, закрепленном на клетке, удар их клюва заставлял однократно срабатывать микровыключатель и активировал систему обратного возвращения. Несколько раз ничего не получилось, и голуби исчезали вместе с клеткой. Потребовалось время, чтобы понять: почему это происходит. Выяснили, что на коротких временных промежутках требуется очень высокая точность вычислений, чтобы попасть точно в ту точку, где находится «стол», чем больше интервал временной шкалы, тем эти ошибки меньше сказывались. А на коротком проще подождать, чем рисковать. Попыток попасть в прошлое пока не предпринимали. Вычислений было огромное количество, пришлось задействовать и «подарок академика», который и Сергей, и Ника освоили, научились составлять программы, помогающие вычислять, и выводить их на графопостроитель. Училищными вычислительными мощностями они практически не пользовались. «Хвост» довольно давно с них сняли, исполнитель находился в местах не столь отдаленных, а так как работы в Академии пока не начались, так как было доложено, что перемещать можно только неодушевленные предметы, то интерес к работам несколько поутих. Увы, никаких летающих дронов еще не было, видеосистемы были, но имели гигантский вес. И выяснилась еще одна сложность: требовалось очень четко знать высоту места. Иначе можно было и костей не собрать. С окончанием учебного года они несколько интенсифицировали работы, так как времени стало значительно больше. Так как удалось очень неплохо подработать в течение 9-ти месяцев, то надобности идти с курсантами на плавпрактику не было, а желающих приобщиться к прекрасному в училище было хоть отбавляй. Сидеть летом в Питере не слишком интересно, тем более, что весь июль однозначно проведешь в Серой Лошади, где принимают экзамены у первокурсников. А там – комары! Злючие, как собаки!

Но, кафедра общего высшего образования, на которой работала Ника, имела прямое отношение к этому процессу, это входило в их обязанности. Поэтому они приехали туда, и расположились в одном из коттеджей. У Сергея возник некий план, и он начал его потихоньку осуществлять. Чтобы не вызывать подозрений, это были прогулки с ребенком по местным лесам, но, привязанные к линиям электропередач большой мощности. Пропуск в погранзону имелся, супруга до 15.00 находилась на экзаменах, проверках, консультациях и тому подобных мероприятиях. А он не был задействован ни в одном из них, и с утра выезжал с ребенком на прогулку на машине, под стеклом которой был пропуск в эти места. Грибы-ягоды собираем, дышим свежим воздухом, к секретным объектам в виде ЛАЭС, где достраивался 4-й энергоблок, даже и не приближаемся. Требовался фундамент, и не слишком далеко от ЛЭП. И такое место нашлось между Усть-Рудицей и Гостилицами. Деревушка называлась «Черная речка», но это неофициально, вообще-то там никто не жил. Летом на некоторое время сюда заезжали три человека собирать грибы и ягоды, как на полигоне Таменгонт, так и в местных лесах. Зимой жизнь замирала. Что касается дороги от Большой Ижоры до отворота, то, не считая блок-поста, на этой прекрасной бетонной трассе никаких препятствий не было, а блок-пост великолепно открывался с помощью пропуска и удостоверения личности капитан-лейтенанта ВМФ. Удостоверения преподавателя Высшего Военно-Морского училища было, тоже, более, чем достаточно. В Гостилицах вышел на контакт с председателем местного совета, который, пусть и не сразу, но выдал тайну: где найти теперешних владельцев того самого дома, который Сергея заинтересовал. Увы, общаться с синюшным представителем, которым оказался наследник, было не слишком приятно, зато дешево. Перед этим Сергей воспользовался магнитометром, несколько тяжеловатым прибором, который существует в ВМФ, хотя и очень редко используется. В основном на ремонтах турбогенераторов после длительной их остановки. А по соседней просеке в 140 метрах от границы участка шло три линии ЛЭП 770 кV с частотой 400 Hz, и строилась четвертая. Нам столько не требуется, нам 380V хватит.